Нет, речь не о золотой цепи с медальоном Святой Анны, которой награждались радивые сановники, а о церковной награде «Орден Славы и чести». Только что состоявшаяся в Гаване передача этого знака отличия из рук Преосвященного митрополита Кирилла, «министра иностранных дел РПЦ», в четыре руки по локоть в крови братьев Кастро, — как загробное утешение покойному В.А. Куроедову, председателю Совета по делам религий при Совете министров бывшего СССР, гонителю веры Христовой от ЦК и ЧК. Это, конечно, и загробный подарок не менее покойному Г.Г. Карпову, назначенному т. Сталиным в 1944 г. «шефствовать» над Русской Православной Церковью, вынужденно возрождённой тираном: без допущения веры и, простите, «отправления религиозных культов», одним светлым будущим и «За Сталина...» стране было бы трудно справиться с Вермахтом. Дабы соблюсти в церковной свободе меру, и был учреждён Совет по делам РПЦ, превратившийся потом в Совет по делам религий. Номенклатурщики, ведавшие этим органом, отличались прямо микояновской устойчивостью: Карпов и сменивший его Куроедов руководили советом на протяжении всех десятилетий от войны до конца коммунистического режима. С их благословения на кафедры ставились и перемещались епископы, без их согласия и хиротонии были невозможны, без них и батюшек не регистрировали на приходы, через их фильтры абитуриенты просачивались в семинарии и духовные академии, они, сообразуясь с меняющейся силой богоборческих гонений, снижали или наращивали «свечной налог», размер насильственных контрибуций в «Фонд мира», снисходительно внимали просьбам «двадцаток» о закрытии приходов за ненадобностью...
С ними, и это главное, согласовывалась тактика церковной «борьбы за мир», с ними редактировались выступления наших несчастных иерархов в женевском Всемирном совете Церквей. Им иподиаконы из ОВЦС носили на согласование черновики Патриарших посланий к Рождеству Христову и Светлой Пасхе: насчёт ядерного разоружения, замирения на Ближнем Востоке, признания т.н. ГДР и т.д. Большинство священников через «не могу» провозглашали все эти богопротивные словеса с амвона. Макарцев, помощник Куроедова, был главным куратором церковной борьбы «за мир во всём мире».
С исчезновением КПСС канула в Лету и эта безбожная контора!
Промысел распорядился так, что атеисты более страной не правят, а Церковь, пройдя по пути страшного мученичества и унижений, живёт, крепнет, просвещает и помогает спасению.
Господь им Судья. Позволю себе, однако, предположить, что души товарищей Карпова и Куроедова в ожидании Страшного суда пребывают ныне не в кущах небесных и слушают вовсе не ангельское пение.
Заслужили ли они в своём загробьи приятного подарка, сделанного митрополитом Кириллом братьям Кастро? Орден «Славы и чести» за то, что они не препятствовали (уж такова конъюнктура) строительству и освящению храма иконы Казанской Божьей Матери в Гаване, столице острова Свободы, городе, выглядящем подобно Ливерпулю после германской бомбёжки или Грозному начала девяностых. Городе, где царствуют сертификатные магазины, талоны на мыло, долларовая подведомственная казённая проституция, а вокруг колхозы и средневековая нищета! При режиме, усердно продолжающем сажать, запрещать говорить, издавать, читать и ездить!
Это братья Кастро должны возблагодарить Русскую церковь за обустройство в центре города местечка, где на склоне лет им еще не поздно проявить покаяние и смиренно вымаливать прощение за череду преступлений не слабее, чем у Энвера Ходжи, дяди Хо и Ким Чен Ира...
В конце семидесятых я несколько раз встречался с кубинским поэтом Армандом Валадаресом, он был тогда только что выкуплен американцами из кубинского ГУЛАГа. Скорее агностик, он продолжал веровать в идеалы «социализма с человеческим лицом». Рассказы его о кастристских лагерях были ужасны: пытки тропической жарой не менее успешны, чем заполярными морозами. Валадарес много и страдальчески вспоминал о сидевших с ним в большом количестве католических батюшках.
А Фиделю с Раулем за это церковные награды!?
Омрачена великая моя радость последних двух десятилетий: Церковь, нашедшая в освободившейся России умные пути «соработничества» с новым государством, причудливыми двумя шагами вернулась назад к ставшему ненужным коллаборационизму. Убеждён, что у министра Лаврова есть заботы поважнее, чем тешить стариков диктаторов. Подозреваю, что даже не было звонка из известной администрации с просьбой прихватить с собой ордена при вылете в Латинскую Америку.
Может быть, сказался атавизм, который скоро совсем перестанет проявляться, может быть, это удобство привычного и накатанного? Но у дипломатии, тем более Церковной, должны быть пределы приличия.
Всё это излагать мне очень неприятно, благодаря окормлению Русской церкви вера во мне не совсем угасла за двадцать пять непростых лет, проведённых в бывшем СССР.
Решусь уж совсем нескромно сослаться на пример своего покойного дяди, архиепископа Брюссельского и Бельгийского Василия (Кривошеина) (Московский патриархат). Неизменно верный Русской церкви, он неизменно открыто говорил и писал, что думал: и о том, как протоиерей Ружицкий одобрил высылку Солженицына, и о том, как один из тогдашних видных иерархов заявил по Би-Би-Си, что в Советском Союзе нет нужды ни в катехизации детей, ни в церковной благотворительности... и о многом другом подобном. Орденов владыка Василий не снискал. Но память его почитаема. Награда ему то, что сбылось его предсказание, когда-то высказанное мне: «Ты будешь свидетелем переосвящения Кремлёвских соборов и служб там». Это было в 1965 году, в чёрной «Волге» ОВЦС с немо молчащим водителем мы ехали в светлую погоду по Софийской набережной, вид на Кремль был очень красив.
http://www.ej.ru/?a=note&id=8506
