Ганс Кюнг (род. в 1928 г.) - швейцарский католический богослов. Изучал теологию в папском Григорианском университете (Рим), c 1954 г. - священник Римско-Католической Церкви. В 1957 г. защитил докторскую диссертацию в Парижском католическом университете, с 1960 г. - профессор теологии Тюбингенского университета (Германия). В качестве консультанта принимал участие во II Ватиканском Соборе (1962-1965). В 1979 г. лишен права преподавать теологию от имени Католической Церкви. Ныне возглавляет кафедру экуменических исследований Тюбингенского университета.
Ганс Кюнг - одна из наиболее знаковых фигур в истории современного христианства. Богослов-диссидент, лишенный права преподавать теологию от имени Католической Церкви, он в то же время остается авторитетом для современных интеллектуалов. Кюнг - один из выдающихся теоретиков экуменизма, его работы, посвященные единству христианства, периодически переводятся на разные языки, в том числе и на русский. Недавно Ганс Кюнг побывал в России. Он принял участие в научном симпозиуме "Идея ненасилия в XXI веке: ее потенциал и ее пределы", который проходил в Перми. По возвращении в Германию известный богослов ответил на вопросы "НГР".
- Доктор Кюнг, в среде российских интеллектуалов к вам без преувеличения относятся как к легенде. Ваши работы выходили в советском самиздате в 1980-е годы. Как вы воспринимаете Россию? Она остается чем-то вроде terra incognita, источником вдохновения для Запада или, быть может, источником духовного обновления западной культуры?
- Чтобы ответить на все эти вопросы, мне пришлось бы написать книгу. Я уже занимался подробно русской историей, и в первую очередь историей русского православия в книге "Христианство", и, естественно, дал при этом также некоторую оценку. Я всегда интересовался Россией и еще в 1971 году посетил Москву, Загорск, Ленинград и Ташкент с тем, чтобы получить представление о реальной обстановке в Советском Союзе.
- Каково ваше отношение к русской религиозной философии? К примеру, Владимира Соловьева считают одним из первых мыслителей, выдвинувших идею христианского единства...
- Лекция Соловьева "Краткая повесть об антихристе" привела меня в восхищение. Я также лично знал и читал таких известных современных богословов, как Иоанн Мейендорф, Георгий Флоровский и Александр Шмеман, который был наиболее близок мне. Но я особенно храню в памяти Александра Меня, вместе с которым мы участвовали в одной из академических конференций в Германии. Мы с ним быстро и хорошо поняли друг друга, впоследствии я послал ему свою книгу "Вечная жизнь?". Я был потрясен, когда узнал, что чуть позже он был убит по дороге в храм.
Особенно важна для меня светская русская литература, которая всегда имела религиозное измерение. Я с восторгом прочел "Войну и мир" и "Анну Каренину" Льва Толстого, но в первую очередь - романы Достоевского. В свою тогдашнюю поездку в Советский Союз я взял его роман "Бесы", так как особенно интересовался проблемой русского нигилизма. Я также посвятил Достоевскому эссе в выпущенной мной совместно с Вальтером Йенсом книге "Литература и религия".
- Мы остались бы не понятыми нашими читателями, если бы не задали вам следующий вопрос. Какова, по-вашему, причина вашего конфликта с Ватиканом? Как вы относитесь к этому конфликту спустя много лет?
- Это долгая история, которую мне не хотелось бы рассказывать. Об этом можно прочесть в первом томе моих воспоминаний "Завоеванная свобода". В Риме всегда непримиримо относились и относятся к таким точкам зрения, которые отклоняются от римской линии. Серьезные проблемы возникли у меня уже после публикации книги "Церковь" в 1967 году, а три года спустя выход книги "Непогрешим? Нужны разъяснения" усугубил ситуацию. Поводом для написания последней книги стала энциклика Папы Павла VI "Humanae vitae" (о контроле над рождаемостью). << ОКОНЧАНИЕ НАЧАЛО НА СТР. 1
Непогрешимость Папы - едва ли не центральный пункт моей критики римской системы, какой она сложилась на Западе после григорианской реформы XI века, что, как известно, привело также к расколу между Западной и Восточной Церквами. Я убежден в том, что осуществление крайне необходимой реформы римской абсолютистской системы и одновременно воссоединение с восточными православными Церквами возможны лишь в том случае, если мы обратимся к устройству ранней, еще не разделенной Церкви, в центре которого было братское единство, или по-гречески "койнония".
- Фактически конфликт с Ватиканом не повредил вашей репутации выдающегося богослова. Более того, можно сказать, что ваша популярность среди светских интеллектуалов возросла. Согласитесь ли вы, что этот конфликт парадоксальным образом сделал ваш голос слышным всему миру?
- Да, в каком-то смысле так можно сказать. Впрочем, я никогда не искал конфликта с Ватиканом, это Рим навязал мне конфликт в связи с моими публикациями. Если бы в Риме продолжали работать в духе Иоанна XXIII, который, кстати, прилагал особые усилия для того, чтобы христианские Восток и Запад лучше понимали друг друга, то таких неприятностей у меня бы не возникло. По сути дела, я всегда предлагаю конструктивные решения как в области реформирования Католической Церкви, так и в сфере воссоединения с православием. Эти решения ориентированы на текст Библии и на великую традицию христианского мира в ее совокупности.
Я также рано занялся секулярной традицией Просвещения. Обучаясь и работая в Париже и Риме, я занимался изучением современной философии начиная с Декарта и Паскаля и заканчивая Гегелем и "великими атеистами": Фейербахом, Марксом, Ницше и Фрейдом. Я горжусь тем, что книга "Существует ли Бог?", в которой я рассматриваю поднятые этими мыслителями проблемы, вышла в советском самиздате. В своей трактовке я всегда обращался к великим личностям "истории духа", я всегда пытался понять их, анализируя биографии и центральные положения их трудов. Но и в своей критике я не щадил этих философов. Я счастлив, что после "перестроечного" 1989 года мне не пришлось пересматривать свою точку зрения относительно Маркса и других.
18 декабря 1979 года Конгрегация вероучения лишила меня права преподавать теологию от имени Католической Церкви. К счастью, за мной сохранили мои пастырские полномочия, кроме того, я мог самостоятельно продолжать свою академическую деятельность. В существующих обстоятельствах я вынужден был отказаться от чтения лекций по католической догматике, но у меня появилось время для того, чтобы сконцентрироваться на задачах, решение которых я много раз откладывал. Я расширил свой научный кругозор: от единства христианских Церквей к согласию между религиями и в заключение к братству народов - на базе общих этических позиций, ценностей и критериев, а также элементарного общечеловеческого этоса, или мирового этоса.
Редакция "НГР" благодарит Библейско-богословский институт святого апостола Андрея за помощь в проведении интервью.
Марк Смирнов
http://religion.ng.ru/facts/2006-07-05/1_teoretik.html
Ганс Кюнг - одна из наиболее знаковых фигур в истории современного христианства. Богослов-диссидент, лишенный права преподавать теологию от имени Католической Церкви, он в то же время остается авторитетом для современных интеллектуалов. Кюнг - один из выдающихся теоретиков экуменизма, его работы, посвященные единству христианства, периодически переводятся на разные языки, в том числе и на русский. Недавно Ганс Кюнг побывал в России. Он принял участие в научном симпозиуме "Идея ненасилия в XXI веке: ее потенциал и ее пределы", который проходил в Перми. По возвращении в Германию известный богослов ответил на вопросы "НГР".
- Доктор Кюнг, в среде российских интеллектуалов к вам без преувеличения относятся как к легенде. Ваши работы выходили в советском самиздате в 1980-е годы. Как вы воспринимаете Россию? Она остается чем-то вроде terra incognita, источником вдохновения для Запада или, быть может, источником духовного обновления западной культуры?
- Чтобы ответить на все эти вопросы, мне пришлось бы написать книгу. Я уже занимался подробно русской историей, и в первую очередь историей русского православия в книге "Христианство", и, естественно, дал при этом также некоторую оценку. Я всегда интересовался Россией и еще в 1971 году посетил Москву, Загорск, Ленинград и Ташкент с тем, чтобы получить представление о реальной обстановке в Советском Союзе.
- Каково ваше отношение к русской религиозной философии? К примеру, Владимира Соловьева считают одним из первых мыслителей, выдвинувших идею христианского единства...
- Лекция Соловьева "Краткая повесть об антихристе" привела меня в восхищение. Я также лично знал и читал таких известных современных богословов, как Иоанн Мейендорф, Георгий Флоровский и Александр Шмеман, который был наиболее близок мне. Но я особенно храню в памяти Александра Меня, вместе с которым мы участвовали в одной из академических конференций в Германии. Мы с ним быстро и хорошо поняли друг друга, впоследствии я послал ему свою книгу "Вечная жизнь?". Я был потрясен, когда узнал, что чуть позже он был убит по дороге в храм.
Особенно важна для меня светская русская литература, которая всегда имела религиозное измерение. Я с восторгом прочел "Войну и мир" и "Анну Каренину" Льва Толстого, но в первую очередь - романы Достоевского. В свою тогдашнюю поездку в Советский Союз я взял его роман "Бесы", так как особенно интересовался проблемой русского нигилизма. Я также посвятил Достоевскому эссе в выпущенной мной совместно с Вальтером Йенсом книге "Литература и религия".
- Мы остались бы не понятыми нашими читателями, если бы не задали вам следующий вопрос. Какова, по-вашему, причина вашего конфликта с Ватиканом? Как вы относитесь к этому конфликту спустя много лет?
- Это долгая история, которую мне не хотелось бы рассказывать. Об этом можно прочесть в первом томе моих воспоминаний "Завоеванная свобода". В Риме всегда непримиримо относились и относятся к таким точкам зрения, которые отклоняются от римской линии. Серьезные проблемы возникли у меня уже после публикации книги "Церковь" в 1967 году, а три года спустя выход книги "Непогрешим? Нужны разъяснения" усугубил ситуацию. Поводом для написания последней книги стала энциклика Папы Павла VI "Humanae vitae" (о контроле над рождаемостью). << ОКОНЧАНИЕ НАЧАЛО НА СТР. 1
Непогрешимость Папы - едва ли не центральный пункт моей критики римской системы, какой она сложилась на Западе после григорианской реформы XI века, что, как известно, привело также к расколу между Западной и Восточной Церквами. Я убежден в том, что осуществление крайне необходимой реформы римской абсолютистской системы и одновременно воссоединение с восточными православными Церквами возможны лишь в том случае, если мы обратимся к устройству ранней, еще не разделенной Церкви, в центре которого было братское единство, или по-гречески "койнония".
- Фактически конфликт с Ватиканом не повредил вашей репутации выдающегося богослова. Более того, можно сказать, что ваша популярность среди светских интеллектуалов возросла. Согласитесь ли вы, что этот конфликт парадоксальным образом сделал ваш голос слышным всему миру?
- Да, в каком-то смысле так можно сказать. Впрочем, я никогда не искал конфликта с Ватиканом, это Рим навязал мне конфликт в связи с моими публикациями. Если бы в Риме продолжали работать в духе Иоанна XXIII, который, кстати, прилагал особые усилия для того, чтобы христианские Восток и Запад лучше понимали друг друга, то таких неприятностей у меня бы не возникло. По сути дела, я всегда предлагаю конструктивные решения как в области реформирования Католической Церкви, так и в сфере воссоединения с православием. Эти решения ориентированы на текст Библии и на великую традицию христианского мира в ее совокупности.
Я также рано занялся секулярной традицией Просвещения. Обучаясь и работая в Париже и Риме, я занимался изучением современной философии начиная с Декарта и Паскаля и заканчивая Гегелем и "великими атеистами": Фейербахом, Марксом, Ницше и Фрейдом. Я горжусь тем, что книга "Существует ли Бог?", в которой я рассматриваю поднятые этими мыслителями проблемы, вышла в советском самиздате. В своей трактовке я всегда обращался к великим личностям "истории духа", я всегда пытался понять их, анализируя биографии и центральные положения их трудов. Но и в своей критике я не щадил этих философов. Я счастлив, что после "перестроечного" 1989 года мне не пришлось пересматривать свою точку зрения относительно Маркса и других.
18 декабря 1979 года Конгрегация вероучения лишила меня права преподавать теологию от имени Католической Церкви. К счастью, за мной сохранили мои пастырские полномочия, кроме того, я мог самостоятельно продолжать свою академическую деятельность. В существующих обстоятельствах я вынужден был отказаться от чтения лекций по католической догматике, но у меня появилось время для того, чтобы сконцентрироваться на задачах, решение которых я много раз откладывал. Я расширил свой научный кругозор: от единства христианских Церквей к согласию между религиями и в заключение к братству народов - на базе общих этических позиций, ценностей и критериев, а также элементарного общечеловеческого этоса, или мирового этоса.
Редакция "НГР" благодарит Библейско-богословский институт святого апостола Андрея за помощь в проведении интервью.
Марк Смирнов
http://religion.ng.ru/facts/2006-07-05/1_teoretik.html
