Кто помнит сегодня Гавриила Попова - личность, между прочим, хорошо известную в СССР в конце 1980-х годов? Доктор экономических наук, тогдашний профессор МГУ, он был одним из ведущих идеологов "демократической революции", на волне тогдашней эйфории стал первым мэром Москвы, но потом, передав управление столицей России в надежные руки Юрия Лужкова, по-тихому ушел за кулисы публичной политики.
Но, кажется, Гавриилу Харитоновичу надоело пребывать в безвестности, и вот не так давно достоянием общественности стала его книга, изданная за рубежом. Несбывшийся градоначальник на сей раз решил попробовать свои силы на почве исторической науки, и надо сказать, что трудом своим он крепко озадачил специалистов по Второй мировой и Великой Отечественной войне. Скажем больше: оценки, которые дает Попов этому периоду советской истории, вызвали протест и несогласие многих читателей "Красной звезды", в том числе из-за рубежа. Сегодня мы публикуем материал Леонида ЛЕВИНА, поступивший к нам в редакцию из Чикаго (США).
Наивность современных мифотворцев просто умиляет. Им ничего не стоит попытаться разом оглупить все население России, заявив, например, о том, что о Курской битве после фильмов вроде "Освобождения" знают все. Выходит, что до фильма о битве знали только они. Среди нынешних мифотворцев, я их называю "мифологами", - бывший московский мэр Гавриил Попов.
Предоставим возможность бравому "мифологу" открыть нам всем, сирым и глупым, глаза на Курскую битву. Итак, "к середине июля советские войска в районе Курска оказались в полуокружении". Что было дальше? Спасать Сталина от повторения лета 1942 года бросились союзники. "10 июля 1943 года, в критический момент Курской битвы, Эйзенхауэр начал десантную операцию и высадился на острове Сицилия. Итальянская армия была разгромлена. Части Эйзенхауэра быстро начали двигаться. 13 июля 1943 года Гитлер срочно вызвал с Курского фронта Манштейна и Клюге и заявил, что "вынужден свернуть операцию "Цитадель"... из-за гораздо более важной для него Италии. 15 июля был издан приказ о прекращении немецкого наступления и об отходе на исходные позиции".
Далее Гаврила Попов живописует убытие дивизий СС в Италию и без тени сомнения заявляет, что "обескровившие" немцев войска Воронежского и Степного фронтов "приходили в себя до 3 августа 1942 года... до самой осени 1943 года Красная Армия не могла наступать". Оставим на совести автора дату 3 августа 1942 года (видимо, следствие небрежности корректора или самого автора). Еще раз напомним, что действие происходит летом 1943 года.
Между тем написанное в книге Попова если не дословно, то очень близко - в переводе на русский язык - повторяет описание итогов Курской битвы, данное в книге "Ostfront - Hitler's war on Russia 1941 - 1945" by Charles Winchester, 1998 (Чарльз Винчестер "Восточный фронт - война Гитлера в России 1941 - 1945"). Книга эта в России малоизвестна.
Обратимся к другим источникам. Здесь, в частности, можно найти информацию о том, что в успехе операции "Цитадель" Гитлер не был уверен с самого начала ее планирования, сомневался, отодвигал сроки начала, стараясь насытить ударные группировки новейшими "тиграми" и "пантерами". Его отношение к предстоящей битве отлично характеризуется словами, сказанными генералу Гудериану на совещании по производству танков 17 мая: "...От одной мысли об операции "Цитадель" меня тошнит".
Взволнованный Гудериан спросил: зачем в этом случае вообще нужно наступать на Востоке? За Гитлера на этот вопрос поспешил ответить Кейтель: "Мы должны наступать из политических соображений!" (цитируется по книге А. Кларка "План "Барбаросса". Крушение третьего рейха. 1941 - 1945").
Так или иначе, но решение оказалось принятым. Что же противостояло гитлеровскому вермахту и соединениям СС в районе Курского выступа? Перечислим только некоторые данные. Центральный фронт, например, имел такую насыщенность артиллерией, что артиллерийских полков стояло в обороне больше, чем стрелковых - всего более 20 тысяч стволов, из которых шесть тысяч - противотанковые 76,2-мм пушки, реактивных систем залпового огня ("катюш") - 920. Плотность минных полей достигала четырех тысяч мин на квадратную милю. Подтягивались резервные части, танковые армии и корпуса, строились глубокоэшелонированные полевые укрепления.
Все это не оставалось незамеченным немцами. Генерал-фельдмаршал Манштейн буквально потребовал у Гитлера отмены "Цитадели", говоря, что операция неосуществима и от нее нужно отказаться. Но фюрер, который никогда не отменял принятых решений и поддержанный "карманными" генералами Кейтелем, Цейцлером и Клюге, назначил наступление на 4 июля. Он считал, что если не получится глубокого прорыва, подобного осуществленным в 1941 и 1942 годах, то основной стратегической задачей "Цитадели" будет по крайней мере обескровить русских, остановить их продвижение на Запад и на Балканы, к нефтяным скважинам Плоешти.
"День независимости Америки - начало конца Германии", - сказал по поводу назначенного на 4 июля наступления начальник штаба 48-го немецкого танкового корпуса генерал Ф. Меллентин, к воспоминаниям которого еще придется вернуться.
Обратимся сначала к стенограммам совещаний у Гитлера, которые пунктуально велись с декабря 1942 года до последних дней войны. То есть именно в то время, когда Гитлер окончательно подмял под себя немецкий генералитет, лично возглавил командование вооруженными силами Германии и начал зеркально повторять ошибки, допущенные Сталиным на первом этапе войны. Между тем Сталин совершал все меньше и меньше каких-либо несуразностей, особенно начиная с декабря 1942 года, то есть со времени второй, победной половины Сталинградской битвы.
Стенограммы совещаний у Гитлера сохранились и изданы на английском языке в книге "Hitler and his Generals, military conferences 1942 - 1945. The first complete stenographic record of the Military Situation Conferences - from Stalingrad to Berlin" (Helmut Heiber & David M. Glantz. Enigma Books, 2003) - "Военные совещания Гитлера и его генералов. Первая полная стенографическая запись совещаний о боевых действиях - от Сталинграда до Берлина".
Итак, 5 июля 1943 года стальные германские клещи начинают сжиматься. Вначале им удается "выщербить" два углубления в многослойной советской обороне. Неудивительно, в июле 1943 года Красной Армии противостоял противник, имеющий огневую мощь и маневренность более той, что имел вермахт в 1941 году. Число одних только танковых дивизий на фронте прорыва в 150 км составляло 17. Продвижение этой стальной армады обеспечивали пять пехотных корпусов. Девять лучших, оснащенных новейшими броневыми машинами танковых дивизий СС и вермахта наступали на фронте порядка 50 км.
Немецкие танки двигались "тупым клином", имея в острие и по бокам тяжелые "тигры" и "пантеры", а в основании - модернизированные средние танки Т-III, Т-IV, новейшие тяжелые штурмовые орудия "фердинанд". Тяжелым танкам и самоходкам в первые дни боев удавалось прорвать оборону, которая, впрочем, немедленно смыкалась позади, отсекая пехоту, средние танки и самоходные орудия. При таком положении дел сказались слабые стороны конструкции части "пантер" и отсутствие оборонительного вооружения на "фердинандах". Тяжелые самоходные установки, имевшие прекрасные дальнобойные пушки и выдерживающие удары снарядов танков Т-34, беспрепятственно поджигались с близкого расстояния советской пехотой, использующей огнеметы и забрасывающей на жалюзи двигателей бутылки с зажигательной смесью.
Вот как в книге "Бронированный кулак вермахта" описывал Курскую битву ее непосредственный участник немецкий генерал Ф. Меллетин. В начале сражения "48-й танковый корпус располагал примерно 60 самоходными орудиями и более чем 300 танками - такой ударной силы у него потом уже никогда не было".
5 и 6 июля: "Войскам приходилось наступать по сплошному минному полю... Наши части несли значительные потери... Несмотря на неоднократные массированные удары нашей авиации по позициям русской артиллерии, ее огонь не ослабевал".
7 июля немцам удалось немного пройти вперед, но "войска измучены, 3-я танковая дивизия не смогла далеко продвинуться...".
8 июля разведывательному отряду дивизии СС "Великая Германия" "удалось уничтожить двадцать один танк Т-34", но поставленные задачи не были выполнены: "Больше не оставалось никаких сомнений в том, что наступательный порыв немецких войск иссяк, наступление провалилось".
И это на южном участке фронта, где "вмятина" в русской обороне была проделана в два раза больше, чем на северном фасе! Даже в момент наибольшего углубления две немецкие "клешни" разделяло более ста километров, и сил преодолеть их уже не имелось. В книге "Panzer Leader" ("Танки, вперед!") знаменитый Гудериан пишет, что танки "тигр" фирмы "Порше" оказались неприспособлены для прорыва пехотных оборонительных линий: "Им не удалось ни уничтожить, ни подавить противника... К русским позициям они вышли без пехоты... Несмотря на исключительную храбрость и неслыханные потери, пехота дивизии Вейдлинга не смогла использовать прорыв танков. Продвинувшись на 10 километров, войска Моделя были остановлены".
Продолжим дальше цитировать участников событий с немецкой стороны.
9 июля: "После недели упорных и почти непрерывных боев в частях дивизии "Великая Германия" появились признаки усталости... к тому времени она понесла значительные потери в людях".
В ночь на 12 июля части "Великой Германии" в соответствии с планом были заменены 3-й танковой дивизией и отведены на краткосрочный отдых и ремонт. Занявшие место "Великой Германии" части вермахта оказались незамедлительно выбиты со своих позиций в результате атаки русских.
13 июля "против танкового корпуса СС и 11-й танковой дивизии русские предпринимали сильные контратаки... потери русских огромны, но они восполняются новыми частями... они располагают неистощимыми резервами".
14 июля: дивизия "Великая Германия" вновь в бою, после краткого отдыха и ремонта техники. Но "после десяти дней боев... "Великая Германия" очень ослаблена, в то время как ударная сила русских не только не уменьшилась, а, пожалуй, возросла". А ведь "Великая Германия" - одно из лучших танковых соединений СС!
"К концу дня 14 июля стало совершенно очевидно, что немецкое наступление провалилось, - признает Гудериан. - С немецкой стороны потери в личном составе были не так уж велики, зато потери в танках были потрясающими. Танки типа "пантера" не оправдали возлагаемых на них надежд: их легко было поджечь... Из всех "пантер", принимавших участие в боях, к 14 июля осталось только несколько машин. Не лучше обстояло дело в танковом корпусе СС".
Фельдмаршалы Клюге и Манштейн были вызваны на совещание в ставку Гитлера "Вольфшанце" только 13 июля. Если бы ситуация в Италии действительно оказалась столь драматической, то Гитлер отозвал бы фельдмаршалов в первый же день высадки десанта, т.е. 10 июля - в момент начала операции "Хаски" (высадка войск союзников в Сицилии. - Ред.).
Видимо, для немецких генералов, и Гитлера в первую очередь, провал "Цитадели" оказался очевиден вне зависимости от итальянской десантной операции союзников, что однозначно следует из записок генерала Ф. Меллетина.
Факт остается фактом: "В руках русских было все поле боя с подбитыми танками, превратившимися в ценный металлолом, и с ранеными экипажами", - пишет А. Кларк. Поле боя остается за победителем. Немецкие танковые дивизии отошли за линию своей пехоты. И на этом танковое наступление закончилось.
В верховном командовании немцев опять возник разлад между Гитлером и его генералами. Теперь уже Манштейн, находясь в ставке, упрямо требовал продолжать операцию, а Гитлер и Клюге требовали ее прекратить. Гудериан, на глазах которого за недолгих десять дней были разбиты выпестованные им танковые войска, слег в постель с дизентерией.
Таким образом, операция "Цитадель" сворачивается в результате силы и упорства стоявших в обороне войск Красной Армии и наличия у них больших неиспользованных резервов. Уже к 12 июля и Гитлер, и большинство его генералов практически поняли безнадежность дальнейших атак, а поэтому решили прекратить "Цитадель" ввиду полного провала и невозможности достичь поставленных целей.
Атаки советских войск в направлении Орла начались11 июля - еще до принятия решения Гитлером о прекращении наступательной операции. Перейдя в наступление, Красная Армия на северном фасе выступа вклинилась на 50 км в глубину немецкой обороны и с востока ворвалась в город. Полностью Орел был освобожден 31 июля.
17 июля началось наступление Красной Армии на юге - между Изюмом и Таганрогом. Наступать "обессиленная" Красная Армия смогла и дальше - уже 23 августа она освободила Харьков. Как видим, миф о том, что Красная Армия не смогла наступать до осени 1943 года, не более чем подтасовка фактов. Но, возможно, Гавриил Попов знает положение дел в немецкой ставке лучше Гитлера, а обстановку на фронте - подробнее немецких генералов, которые забыли вовремя посоветоваться с несбывшимся московским мэром.
Утверждение, что "развитие событий в Италии также способствовало прекращению "Цитадели", о чем-де "говорят в один голос немецкие генералы в своих мемуарах" и "свидетельствуют стенограммы Гитлера", от лукавого. Да, "способствовало", но не более. До государственного переворота и смещения Муссолини особых тревог положение в Италии у Гитлера вообще не вызывало. Он считал, что позиции немецких войск вокруг Этны сильны и вполне способны задержать наступление десанта союзников. Поэтому действительно важное совещание, посвященное Италии, прошло с участием Гитлера только утром 25 июля 1943 года.
Но началось оно с обсуждения событий не в Италии, а на востоке. В частности, обсуждается положение на северном фланге, требующем привлечения танкового корпуса СС. Гитлер взрывается: "Это невозможно! Я категорически запрещаю!" Далее обсуждается перемещение войск, в частности, посылка танковых частей в Италию, но без материальной части. Кстати, на этом совещании Гитлер вспоминает печальную историю танковой дивизии "Великая Германия", однажды уже практически полностью уничтоженной в районе Ржева - 2.700 только погибших танкистов и пехотинцев, не считая раненых, больных, пропавших без вести.
К вопросу ликвидации Курского выступа Гитлер никогда более не возвращается. Он даже согласен на отвод войск и стабилизацию линии фронта, предположив, что бои уже поглотили большую часть русских танков, пехоты, авиации. Следовательно, считал Гитлер, остаток лета и осень пройдут спокойно, так как русские будут так же старательно зализывать раны, как и сами немецкие войска.
А. Кларк приводит слова Манштейна: "Мы надеялись, что в ходе операции "Цитадель" нанесли противнику такие потери, что могли рассчитывать на передышку на этой части фронта, а Южная группа армий решила пока отвести значительную массу танков с этого крыла с целью выправить положение на донецком участке". Как видим, об Италии генерал-фельдмаршал не произносит ни слова.
Немцы отлично знают собственные потери и примерно - потери русских войск. Но поле боя, повторим еще раз, осталось за Красной Армией, и в полевых условиях отдельные ремонтно-восстановительные батальоны дивизий и танкоремонтные мастерские РККА немедленно восстановили порядка 1.250 танков из 2.300 подбитых. Зачастую из машины вытаскивали или просто выгребали останки сгоревшего экипажа, меняли электропроводку, немного чистили внутри, заваривали или заклепывали пробоину и заново регулировали дизель. В танках с чисто механическими повреждениями работы оказывалось и того меньше.
В результате усилий ремонтников безвозвратные потери (полностью разрушенные внутренними взрывами боезапаса танки) составили немногим более тысячи машин из первоначального числа в 3.400. Немецкие же поврежденные танки, в том числе "тигры", "фердинанды" и "пантеры", оставшиеся на поле боя, достались победителям в качестве трофеев.
Вот данные, которые приводят практически все зарубежные источники. Немецкие войска имели перед наступлением 2.700 - 3.000 танков и штурмовых орудий, 2 тысячи самолетов, 900 тыс. личного состава. Противостоявшие им советские войска - 3.400 танков, 2.100 самолетов, более чем миллион человек личного состава.
Относительно участия в Курской битве войск СС в издании "SS-Wiking, The History of the Fifth SS Division 1941-1945" ("История 5-й дивизии СС "Викинг" 1941-1945") пишется: "Примерно пятая часть из полумиллиона человек семнадцати танковых дивизий с их новейшими "тиграми" оказалась стерта... Правдивый подсчет немецких потерь так никогда и не был завершен, но его можно оценить примерно в сто тысяч убитых. Русские потери значительно выше".
По данным из книги "The World War II Desk reference" ("Вторая мировая война. Настольный справочник"), изданной при участии Центра Эйзенхауэра, число немецких потерь в Курской битве с 5 июля по 17 августа оценивается в 70 тысяч; советских - ненамного больше.
Издание "The Illustrated History of WW II by John Ray" ("Иллюстрированная история Второй мировой войны Джона Рэя") оценивает потери немцев в 70 тысяч убитых и почти 3.000 потерянных танков.
Уже упоминавшееся издание "Ostfront - Hitler's war on Russia 1941 - 1945", судя по всему, явившееся основой для "научных" выводов Попова, говорит о "недостоверности" советских данных о немецких потерях (уничтожено 2.952 танка, 195 штурмовых орудий, сбито 1.392 немецких самолета). Формулировки, приведенные в книге, весьма обтекаемы - говорится, например, что группа армий "Центр" докладывала о потере примерно половины имевшихся вначале танков (304 машины, включая 39 "элефантов"). Группа армий "Юг" - об утрате 233 полностью уничтоженных в ходе "Цитадели" танков, включая 58 "пантер": "В конце июля группа армий "Юг" имела около 500 боеспособных танков - половину из того, с чем начинала сражение".
Исходя из этих данных, операция "Цитадель" стоила немцам около 700 полностью потерянных танков. Как видим, речь идет о не подлежавших восстановлению машинах - подбитые же в ходе боя не учитывались.
Но и здесь просматривается некая "мифологическая" нелогичность. Если до начала битвы обе немецкие "клешни" имели примерно равное количество танков, т.е. по полторы тысячи, а после - соответственно "половину" и 500, то потери составят уже примерно 1.700 машин.
Объяснить подобный разнобой можно тем, что в боевых донесениях из частей подсчитывались все танки, в ходе боя остановленные огнем и минами. Тут и подбитые, и поврежденные, и взорванные - все вместе, так как зачастую определить их точное состояние визуально просто было невозможно. В ходе боев часть танков немцы вытягивали бронированными тягачами и отправляли на ремонт в Харьков и Богодухов, часть восстанавливали на месте. Но это же, как отмечалось, весьма успешно осуществляли и советские ремонтно-восстановительные батальоны, передвижные танкоремонтные заводы и мастерские.
Один и тот же танк, советский или немецкий, в течение десяти дней боев мог несколько раз сменить экипаж, неоднократно получить выводящие из строя повреждения, связанные с частичной или полной потерей боеспособности. Например, разрыв гусеницы миной или пулей противотанкового ружья, заклинивание башни снарядом, разбитые приборы наблюдения, вывод из строя механика-водителя или членов экипажа и т. д.
И немецкие, и советские командиры вполне обоснованно вписывали вражескую бронированную машину, потерявшую подвижность в результате боевого воздействия на вверенном им участке, в боевое донесение о потерях противника. Отсюда - разнобой. К тому же, как отмечалось выше, множество подбитых советских машин осталось на территории, занятой Красной Армией, а много немецких - захвачено советскими частями на поле боя и на ремонтных предприятиях в Харькове и Богодухове.
О состоянии дел в танковых войсках СС пишет историк Ян Бакстер в книге "Eastern Front. SS: The Secret Archives" ("Восточный фронт. СС: секретные архивы"). Описывая действия танковых дивизий СС, автор пишет: "В течение нескольких дней Советская Армия свела на нет мощные немецкие танковые силы (Panzerwaffe), выбив немецкое наступление из расчетного графика. В конце третьего дня наступления второй танковый корпус СС потерял 160 танков из 200, имевшихся вначале, что оставило корпус практически небоеспособным... 12 июля 1943 года второй танковый корпус СС оказался вовлечен в танковое сражение на холмах вокруг Прохоровки. Это был климакс операции "Цитадель", в которой погибли тысячи солдат и были потеряны сотни танков с обеих сторон... Ударные немецкие части были остановлены, принуждены замереть". Опять речь идет о потерянной немцами уже к 12 июля победе.
Ни зарубежным, ни, тем более, немецким авторам мемуаров и историкам абсолютно не нужно, да и не свойственно приукрашивать достижения Красной Армии или завышать собственные потери. Следовательно, можно довериться их объективности. Если перед началом сражения немецкие танковые части насчитывали 2.700 - 3.000 танков и штурмовых орудий и по донесениям из групп армий потеряли примерно половину, то это число составляет порядка 1.350 - 1.500 машин, но никак не 700. Это цифра подтверждается данными из издания "The fall of Hitler's Third Reich - Germany's defeat in Europe 1943 - 1945" (by David Jordan) - Дэвид Джордан "Падение гитлеровского Третьего рейха - Германское поражение в Европе 1943 - 1945".
Если принять общие потери советских войск тоже в 50 процентов, как в случае 5-й гвардейской танковой армии, то они составят величину не более 2.000 машин. Кроме того, следует учитывать, что некоторые советские танковые дивизии и бригады вступали в бой вооруженные не средними танками Т-34 и тяжелыми танками КВ, а легкими Т-60 и Т-70 или разнотипными танками английского и американского производства.
Очень большой процент потерь пришелся на долю именно легких танков Т-60 и Т-70, абсолютно не предназначенных к борьбе с новыми тяжелыми немецкими машинами, что привело к окончательному снятию их с производства. Нечто аналогичное произошло с модернизированным немецким танком Т-III, после Курска никогда уже в крупных сражениях не участвовавшим, но с вооружения так и не снятым.
Общие итоги потерь в броневой технике были очень болезненны для Гитлера и Гудериана, так как среди безвозвратно потерянных оказалось немало новейших машин, на которые возлагали столь большие надежды.
Вернемся к книге Гавриила Попова: "Курская битва после ухода танковых дивизий СС завершилась нашей победой. Но мы потеряли 6.000 танков, а немцы 1.300, из них 74 "тигра", 127 "пантер" и 39 "элефантов". Мы - 254 тысячи бойцов, немцы - 58 тысяч. Всего за 4 дня... мы потеряли почти 600 самолетов, немцы - 60".
Откуда эта любовь к "мы" у "мифологов"? Почему и пресловутый господин Резун на каждой странице оперирует терминами "наша армия", "наша стратегическая мысль", "наша страна" и "наш народ"? Но, в конечном итоге, кто же это "мы" у Попова, чья она "наша" у Резуна?
И откуда у "мифологов" тяга к гигантским цифрам? Откуда 6.000 "потерянных" советских танков, если даже в начале битвы у обеих сторон их имелось меньшее количество? Откуда такая разница в людских потерях, если все цитируемые авторы говорят о небольшой разнице в советских и немецких потерях?
Да, советских самолетов было потеряно больше, но не в такой дикой пропорции. Увы, для Курской битвы, как и для всех предыдущих и многих последующих, характерно то, что в бой посылались не одни только "старики", а наскоро обученные выпускники летных училищ - и далее шел "естественный отбор". В небе Курска преимущество еще было за люфтваффе, но существовать этому положению дел оставалось считанные месяцы - до начала операции "Багратион".
Потери советской авиации в Курской битве (1.735 машин) в три раза больше немецкой (порядка 600), но тут следует учесть положение дел, о котором "мифологи" не упоминают. Во-первых, к Курску были стянуты все лучшие асы люфтваффе, так как в воздушной войне над Германией наступила небольшая передышка, связанная с огромными потерями стратегической авиации союзников из-за отсутствия у них в то время дальних истребителей сопровождения.
Во-вторых, примерно такое же соотношение потерь в воздушных боях наблюдалось и на Западе. До появления дальних истребителей количество сбитых бомбардировщиков союзников в три раза превышало потери немецких истребителей. По различным данным, в небе Германии погибли около 9 тысяч тяжелых бомбардировщиков союзников и около тридцати тысяч членов их экипажей. Кстати, потери союзной авиации предоставили Германии многие тысячи тонн дефицитного алюминиевого лома и позволили в конце 1943 года в три раза увеличить выпуск истребителей за счет вторичного металла - то есть металлолома, в полном смысле свалившегося с неба.
В-третьих, командование Красной Армии в Курской битве зачастую использовало в качестве штурмовой авиации даже истребители, тем самым оставляя бомбардировщики без прикрытия, что увеличивало их потери как от отлично организованной ПВО немцев (особенно от огня скорострельной зенитной артиллерии), так и от истребительной авиации.
В танковых подразделениях РККА многие потери также оказались обусловлены слабой подготовкой экипажей - особенно командиров и механиков-водителей, недостатками приборов управления огнем, наведения, электрического привода поворота башен и т. д.
Теперь о событиях, произошедших после Курской битвы. Прежде всего о полной и непоколебимой наивной уверенности немцев в долговременной стабилизации фронта. Об этом свидетельствует тот факт, что немецкие командиры вывели все поврежденные, все требовавшие ремонта и обслуживания танки на ремонтно-восстановительные заводы Харькова и Богодухова. В результате уже в августе многие из этих танков были взяты Красной Армией в качестве трофеев прямо в цехах или на железнодорожных платформах.
Впрочем, еще перед наступлением советских войск ремонтные базы Харькова оказались настолько перегружены поврежденной немецкой бронетехникой, что после 1 августа ее начали отправлять еще дальше от фронта - в Киев. В танковых дивизиях оказался огромный некомплект, а весь стратегический резерв немецкого командования составляла одна лишь 3-я танковая дивизия.
Танковый корпус СС, имея приоритет в оснащении, начал получать технику раньше армейцев. Первоначально Гитлер предполагал использовать весь корпус в Италии, считая, что в России он пока не нужен, но в итоге туда для начала отправилась одна лишь дивизия "Адольф Гитлер", созданная на базе одноименного лейбштандарта...
Две другие танковые дивизии СС, не попавшие в Италию, 30 июля начали наступление на Миусском плацдарме, где у оборонявшихся советских войск генерала Малиновского была всего одна танковая бригада. Соотношение сил сложилось в пользу врага, так что через несколько дней ожесточенных боев плацдарм был вновь захвачен немцами. Кстати, в различных источниках число пленных варьируется от величины в десять раз меньше поповской, порядка 1.700, - и до двадцати тысяч. Кроме того, по немецким данным, они захватили 400 противотанковых и 200 полевых орудий. Вероятно, истина, как всегда, лежит где-то посередине.
Однако потеря Миусского плацдарма не остановила планомерного советского наступления. Уже 3 августа наши войска под командованием Ватутина перешли в наступление, ударив во фланг 4-й танковой армии немцев к западу от Белгорода. 6 августа начался организованный отвод немецких войск на оборонительные позиции так называемой "линии Гагена" - долговременные укрепления вдоль Днепра. 23 августа, после длившихся неделю боев, в результате советского, как утверждается, "выдохшегося" наступления, был освобожден Харьков. Как видим, именно на развалинах немецкой "Цитадели" развиваются советские наступательные операции "Румянцев" и "Кутузов".
"Потери в наших дивизиях были уже тревожно высокими, а две дивизии полностью вышли из строя в результате перенапряжения", - пишет о происшедших событиях Манштейн. Из дивизий СС особо чувствительные потери понесла "Мертвая голова". Известно, что советские воины эсэсовцев в плен старались не брать - как, впрочем, не брали в плен советских солдат и сами эсэсовцы.
Понесенные в Курской битве потери заставили рейхсфюрера СС Гиммлера наплевать на все законы "чистоты" расы и крови, эсэсовской "избранности" и массово рекрутировать в войска СС добровольцев из оккупированных стран, уголовников, заключенных из тюрем и даже концлагерей. Пример тому - бригада СС "Дирливангер", в основном состоявшая из уголовников.
Возможно, Гитлер и желал бы ускорить отправку соединений СС в Италию, но... "Мой фюрер, я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что сейчас ничего нельзя забрать с фронта. Об этом совершенно не может идти речь в данный момент", - бесстрастно зафиксировала стенограмма отчаянный вопль генерала-фельдмаршала Клюге, обращенный к фюреру.
В конце концов "Адольф Гитлер" отправился в Италию, передав, по приказу форера, свои изношенные танки двум остающимся на русском фронте дивизиям СС и на ходу пополняясь новыми машинами, поступающими прямо с заводов - в первую очередь "тиграми".
Показательна стенограмма обсуждения Гитлером в августе состава танковых дивизий. Как Сталин в 41 - 42-м годах, он дотошно, до танка выясняет состав каждой дивизии, путается в мелочах, которыми, как главнокомандующий, вообще заниматься не обязан. Им выясняется судьба чуть ли не каждого произведенного заводами танка.
"Йодль: 15-я танковая гренадерская дивизия до сих пор имеет 28 танков и десять на краткосрочном ремонте. "Герман Геринг" имеет 49 танков, включая 3 "тигра" и 17 штурмовых орудий, четыре из которых в ремонте.
Фюрер: Двадцать танков предполагается добавить... Тогда "Герман Геринг" будет иметь 62 танка и 4 "тигра" из начального количества в 90 танков и 17 "тигров".
И т. д. Подобный мелочный подсчет явно не свидетельствует о хорошей жизни. Кстати, чтобы сдержать советское наступление, уже в ноябре на Украину из Западной Европы, в частности из Италии, перебрасываются не только части танкового корпуса СС, но и различные соединения вермахта.
Какой же вывод можно сделать из всего изложенного выше?
Во-первых, подготовить для "спасения русских" и начать десантную операцию масштаба, подобного "Хаски", через пять дней с начала Курской битвы - 10 июля - невозможно. Операция прошла в заранее запланированные союзным командованием сроки. Не исключено, что союзники, читавшие благодаря раскрытому коду "Энигмы" секретную переписку командования гитлеровских войск, действительно связали операцию "Хаски" с "Цитаделью", справедливо посчитав, что Гитлер окажется связан по рукам и ногам на Востоке. Возможно и то, что подобное совпадение по срокам оказалось чисто случайным: по инициативе фюрера, срок начала "Цитадели" переносился неоднократно.
Во-вторых, части СС оказались переброшены в Италию далеко не сразу, а лишь после многократного метания вдоль линии советско-германского фронта, участия в боях и к тому же без тяжелой техники, оставленной на Востоке. То есть к моменту их ухода с Восточного фронта, исход операции "Цитадель" всем действующим лицам был практически ясен, а все основные события - закончены.
В-третьих, скорее, Красная Армия помогла союзникам в Италии, а не наоборот. Курская битва и последующее наступление советских войск не дали возможности как минимум двум танковым дивизиям СС принять участие в сражении за Италию. В ноябре они были возвращены на Восточный фронт для участия в битве за Украину и понесли тяжелейшие потери в котле под Корсунем.
Хотя все перечисленное отнюдь не уменьшает значения скоординированных действий союзников по антигитлеровской коалиции в целях разгрома фашистской Германии, но полностью опровергает "мифологические" как по сути, так и по содержанию домыслы профессора Попова.
Особенно показательно то, что для выяснения правды и опровержения "мифологии" о Курской битве вполне можно использовать не "красные" - советские и не российские ("необъективные", по мнению мифотворцев), а немецкие и американские источники, авторы которых, естественно, вовсе не заинтересованы в приукрашивании побед Красной Армии.
Добавим, что ошибок, преднамеренных или случайных, подобных допущенным при рассмотрении Курской битвы, в книге Гавриила Попова огромное количество и на всех на них останавливаться не имеет смысла. Видимо, именно это, а не "нелюбовь" мэра Лужкова к "историку" Попову, обусловила то обстоятельство, что печатать истерические вопли "мифолога" в России не захотели.
Кажется, Россия наконец-то начинает с уважением относиться к своему прошлому - правда, после того как народ до тошноты "насытился" творениями Резуна и ему подобных "мифологов". Ну а почтенному профессору Гавриилу Харитоновичу Попову, который в очередной раз "сел не в свои сани", остается только посочувствовать...
http://www.redstar.ru/2006/04/22_04/6_01.html
http://www.redstar.ru/2006/04/22_04/6_02.html
http://www.redstar.ru/2006/04/22_04/6_03.html
Но, кажется, Гавриилу Харитоновичу надоело пребывать в безвестности, и вот не так давно достоянием общественности стала его книга, изданная за рубежом. Несбывшийся градоначальник на сей раз решил попробовать свои силы на почве исторической науки, и надо сказать, что трудом своим он крепко озадачил специалистов по Второй мировой и Великой Отечественной войне. Скажем больше: оценки, которые дает Попов этому периоду советской истории, вызвали протест и несогласие многих читателей "Красной звезды", в том числе из-за рубежа. Сегодня мы публикуем материал Леонида ЛЕВИНА, поступивший к нам в редакцию из Чикаго (США).
Наивность современных мифотворцев просто умиляет. Им ничего не стоит попытаться разом оглупить все население России, заявив, например, о том, что о Курской битве после фильмов вроде "Освобождения" знают все. Выходит, что до фильма о битве знали только они. Среди нынешних мифотворцев, я их называю "мифологами", - бывший московский мэр Гавриил Попов.
Предоставим возможность бравому "мифологу" открыть нам всем, сирым и глупым, глаза на Курскую битву. Итак, "к середине июля советские войска в районе Курска оказались в полуокружении". Что было дальше? Спасать Сталина от повторения лета 1942 года бросились союзники. "10 июля 1943 года, в критический момент Курской битвы, Эйзенхауэр начал десантную операцию и высадился на острове Сицилия. Итальянская армия была разгромлена. Части Эйзенхауэра быстро начали двигаться. 13 июля 1943 года Гитлер срочно вызвал с Курского фронта Манштейна и Клюге и заявил, что "вынужден свернуть операцию "Цитадель"... из-за гораздо более важной для него Италии. 15 июля был издан приказ о прекращении немецкого наступления и об отходе на исходные позиции".
Далее Гаврила Попов живописует убытие дивизий СС в Италию и без тени сомнения заявляет, что "обескровившие" немцев войска Воронежского и Степного фронтов "приходили в себя до 3 августа 1942 года... до самой осени 1943 года Красная Армия не могла наступать". Оставим на совести автора дату 3 августа 1942 года (видимо, следствие небрежности корректора или самого автора). Еще раз напомним, что действие происходит летом 1943 года.
Между тем написанное в книге Попова если не дословно, то очень близко - в переводе на русский язык - повторяет описание итогов Курской битвы, данное в книге "Ostfront - Hitler's war on Russia 1941 - 1945" by Charles Winchester, 1998 (Чарльз Винчестер "Восточный фронт - война Гитлера в России 1941 - 1945"). Книга эта в России малоизвестна.
Обратимся к другим источникам. Здесь, в частности, можно найти информацию о том, что в успехе операции "Цитадель" Гитлер не был уверен с самого начала ее планирования, сомневался, отодвигал сроки начала, стараясь насытить ударные группировки новейшими "тиграми" и "пантерами". Его отношение к предстоящей битве отлично характеризуется словами, сказанными генералу Гудериану на совещании по производству танков 17 мая: "...От одной мысли об операции "Цитадель" меня тошнит".
Взволнованный Гудериан спросил: зачем в этом случае вообще нужно наступать на Востоке? За Гитлера на этот вопрос поспешил ответить Кейтель: "Мы должны наступать из политических соображений!" (цитируется по книге А. Кларка "План "Барбаросса". Крушение третьего рейха. 1941 - 1945").
Так или иначе, но решение оказалось принятым. Что же противостояло гитлеровскому вермахту и соединениям СС в районе Курского выступа? Перечислим только некоторые данные. Центральный фронт, например, имел такую насыщенность артиллерией, что артиллерийских полков стояло в обороне больше, чем стрелковых - всего более 20 тысяч стволов, из которых шесть тысяч - противотанковые 76,2-мм пушки, реактивных систем залпового огня ("катюш") - 920. Плотность минных полей достигала четырех тысяч мин на квадратную милю. Подтягивались резервные части, танковые армии и корпуса, строились глубокоэшелонированные полевые укрепления.
Все это не оставалось незамеченным немцами. Генерал-фельдмаршал Манштейн буквально потребовал у Гитлера отмены "Цитадели", говоря, что операция неосуществима и от нее нужно отказаться. Но фюрер, который никогда не отменял принятых решений и поддержанный "карманными" генералами Кейтелем, Цейцлером и Клюге, назначил наступление на 4 июля. Он считал, что если не получится глубокого прорыва, подобного осуществленным в 1941 и 1942 годах, то основной стратегической задачей "Цитадели" будет по крайней мере обескровить русских, остановить их продвижение на Запад и на Балканы, к нефтяным скважинам Плоешти.
"День независимости Америки - начало конца Германии", - сказал по поводу назначенного на 4 июля наступления начальник штаба 48-го немецкого танкового корпуса генерал Ф. Меллентин, к воспоминаниям которого еще придется вернуться.
Обратимся сначала к стенограммам совещаний у Гитлера, которые пунктуально велись с декабря 1942 года до последних дней войны. То есть именно в то время, когда Гитлер окончательно подмял под себя немецкий генералитет, лично возглавил командование вооруженными силами Германии и начал зеркально повторять ошибки, допущенные Сталиным на первом этапе войны. Между тем Сталин совершал все меньше и меньше каких-либо несуразностей, особенно начиная с декабря 1942 года, то есть со времени второй, победной половины Сталинградской битвы.
Стенограммы совещаний у Гитлера сохранились и изданы на английском языке в книге "Hitler and his Generals, military conferences 1942 - 1945. The first complete stenographic record of the Military Situation Conferences - from Stalingrad to Berlin" (Helmut Heiber & David M. Glantz. Enigma Books, 2003) - "Военные совещания Гитлера и его генералов. Первая полная стенографическая запись совещаний о боевых действиях - от Сталинграда до Берлина".
Итак, 5 июля 1943 года стальные германские клещи начинают сжиматься. Вначале им удается "выщербить" два углубления в многослойной советской обороне. Неудивительно, в июле 1943 года Красной Армии противостоял противник, имеющий огневую мощь и маневренность более той, что имел вермахт в 1941 году. Число одних только танковых дивизий на фронте прорыва в 150 км составляло 17. Продвижение этой стальной армады обеспечивали пять пехотных корпусов. Девять лучших, оснащенных новейшими броневыми машинами танковых дивизий СС и вермахта наступали на фронте порядка 50 км.
Немецкие танки двигались "тупым клином", имея в острие и по бокам тяжелые "тигры" и "пантеры", а в основании - модернизированные средние танки Т-III, Т-IV, новейшие тяжелые штурмовые орудия "фердинанд". Тяжелым танкам и самоходкам в первые дни боев удавалось прорвать оборону, которая, впрочем, немедленно смыкалась позади, отсекая пехоту, средние танки и самоходные орудия. При таком положении дел сказались слабые стороны конструкции части "пантер" и отсутствие оборонительного вооружения на "фердинандах". Тяжелые самоходные установки, имевшие прекрасные дальнобойные пушки и выдерживающие удары снарядов танков Т-34, беспрепятственно поджигались с близкого расстояния советской пехотой, использующей огнеметы и забрасывающей на жалюзи двигателей бутылки с зажигательной смесью.
Вот как в книге "Бронированный кулак вермахта" описывал Курскую битву ее непосредственный участник немецкий генерал Ф. Меллетин. В начале сражения "48-й танковый корпус располагал примерно 60 самоходными орудиями и более чем 300 танками - такой ударной силы у него потом уже никогда не было".
5 и 6 июля: "Войскам приходилось наступать по сплошному минному полю... Наши части несли значительные потери... Несмотря на неоднократные массированные удары нашей авиации по позициям русской артиллерии, ее огонь не ослабевал".
7 июля немцам удалось немного пройти вперед, но "войска измучены, 3-я танковая дивизия не смогла далеко продвинуться...".
8 июля разведывательному отряду дивизии СС "Великая Германия" "удалось уничтожить двадцать один танк Т-34", но поставленные задачи не были выполнены: "Больше не оставалось никаких сомнений в том, что наступательный порыв немецких войск иссяк, наступление провалилось".
И это на южном участке фронта, где "вмятина" в русской обороне была проделана в два раза больше, чем на северном фасе! Даже в момент наибольшего углубления две немецкие "клешни" разделяло более ста километров, и сил преодолеть их уже не имелось. В книге "Panzer Leader" ("Танки, вперед!") знаменитый Гудериан пишет, что танки "тигр" фирмы "Порше" оказались неприспособлены для прорыва пехотных оборонительных линий: "Им не удалось ни уничтожить, ни подавить противника... К русским позициям они вышли без пехоты... Несмотря на исключительную храбрость и неслыханные потери, пехота дивизии Вейдлинга не смогла использовать прорыв танков. Продвинувшись на 10 километров, войска Моделя были остановлены".
Продолжим дальше цитировать участников событий с немецкой стороны.
9 июля: "После недели упорных и почти непрерывных боев в частях дивизии "Великая Германия" появились признаки усталости... к тому времени она понесла значительные потери в людях".
В ночь на 12 июля части "Великой Германии" в соответствии с планом были заменены 3-й танковой дивизией и отведены на краткосрочный отдых и ремонт. Занявшие место "Великой Германии" части вермахта оказались незамедлительно выбиты со своих позиций в результате атаки русских.
13 июля "против танкового корпуса СС и 11-й танковой дивизии русские предпринимали сильные контратаки... потери русских огромны, но они восполняются новыми частями... они располагают неистощимыми резервами".
14 июля: дивизия "Великая Германия" вновь в бою, после краткого отдыха и ремонта техники. Но "после десяти дней боев... "Великая Германия" очень ослаблена, в то время как ударная сила русских не только не уменьшилась, а, пожалуй, возросла". А ведь "Великая Германия" - одно из лучших танковых соединений СС!
"К концу дня 14 июля стало совершенно очевидно, что немецкое наступление провалилось, - признает Гудериан. - С немецкой стороны потери в личном составе были не так уж велики, зато потери в танках были потрясающими. Танки типа "пантера" не оправдали возлагаемых на них надежд: их легко было поджечь... Из всех "пантер", принимавших участие в боях, к 14 июля осталось только несколько машин. Не лучше обстояло дело в танковом корпусе СС".
Фельдмаршалы Клюге и Манштейн были вызваны на совещание в ставку Гитлера "Вольфшанце" только 13 июля. Если бы ситуация в Италии действительно оказалась столь драматической, то Гитлер отозвал бы фельдмаршалов в первый же день высадки десанта, т.е. 10 июля - в момент начала операции "Хаски" (высадка войск союзников в Сицилии. - Ред.).
Видимо, для немецких генералов, и Гитлера в первую очередь, провал "Цитадели" оказался очевиден вне зависимости от итальянской десантной операции союзников, что однозначно следует из записок генерала Ф. Меллетина.
Факт остается фактом: "В руках русских было все поле боя с подбитыми танками, превратившимися в ценный металлолом, и с ранеными экипажами", - пишет А. Кларк. Поле боя остается за победителем. Немецкие танковые дивизии отошли за линию своей пехоты. И на этом танковое наступление закончилось.
В верховном командовании немцев опять возник разлад между Гитлером и его генералами. Теперь уже Манштейн, находясь в ставке, упрямо требовал продолжать операцию, а Гитлер и Клюге требовали ее прекратить. Гудериан, на глазах которого за недолгих десять дней были разбиты выпестованные им танковые войска, слег в постель с дизентерией.
Таким образом, операция "Цитадель" сворачивается в результате силы и упорства стоявших в обороне войск Красной Армии и наличия у них больших неиспользованных резервов. Уже к 12 июля и Гитлер, и большинство его генералов практически поняли безнадежность дальнейших атак, а поэтому решили прекратить "Цитадель" ввиду полного провала и невозможности достичь поставленных целей.
Атаки советских войск в направлении Орла начались11 июля - еще до принятия решения Гитлером о прекращении наступательной операции. Перейдя в наступление, Красная Армия на северном фасе выступа вклинилась на 50 км в глубину немецкой обороны и с востока ворвалась в город. Полностью Орел был освобожден 31 июля.
17 июля началось наступление Красной Армии на юге - между Изюмом и Таганрогом. Наступать "обессиленная" Красная Армия смогла и дальше - уже 23 августа она освободила Харьков. Как видим, миф о том, что Красная Армия не смогла наступать до осени 1943 года, не более чем подтасовка фактов. Но, возможно, Гавриил Попов знает положение дел в немецкой ставке лучше Гитлера, а обстановку на фронте - подробнее немецких генералов, которые забыли вовремя посоветоваться с несбывшимся московским мэром.
Утверждение, что "развитие событий в Италии также способствовало прекращению "Цитадели", о чем-де "говорят в один голос немецкие генералы в своих мемуарах" и "свидетельствуют стенограммы Гитлера", от лукавого. Да, "способствовало", но не более. До государственного переворота и смещения Муссолини особых тревог положение в Италии у Гитлера вообще не вызывало. Он считал, что позиции немецких войск вокруг Этны сильны и вполне способны задержать наступление десанта союзников. Поэтому действительно важное совещание, посвященное Италии, прошло с участием Гитлера только утром 25 июля 1943 года.
Но началось оно с обсуждения событий не в Италии, а на востоке. В частности, обсуждается положение на северном фланге, требующем привлечения танкового корпуса СС. Гитлер взрывается: "Это невозможно! Я категорически запрещаю!" Далее обсуждается перемещение войск, в частности, посылка танковых частей в Италию, но без материальной части. Кстати, на этом совещании Гитлер вспоминает печальную историю танковой дивизии "Великая Германия", однажды уже практически полностью уничтоженной в районе Ржева - 2.700 только погибших танкистов и пехотинцев, не считая раненых, больных, пропавших без вести.
К вопросу ликвидации Курского выступа Гитлер никогда более не возвращается. Он даже согласен на отвод войск и стабилизацию линии фронта, предположив, что бои уже поглотили большую часть русских танков, пехоты, авиации. Следовательно, считал Гитлер, остаток лета и осень пройдут спокойно, так как русские будут так же старательно зализывать раны, как и сами немецкие войска.
А. Кларк приводит слова Манштейна: "Мы надеялись, что в ходе операции "Цитадель" нанесли противнику такие потери, что могли рассчитывать на передышку на этой части фронта, а Южная группа армий решила пока отвести значительную массу танков с этого крыла с целью выправить положение на донецком участке". Как видим, об Италии генерал-фельдмаршал не произносит ни слова.
Немцы отлично знают собственные потери и примерно - потери русских войск. Но поле боя, повторим еще раз, осталось за Красной Армией, и в полевых условиях отдельные ремонтно-восстановительные батальоны дивизий и танкоремонтные мастерские РККА немедленно восстановили порядка 1.250 танков из 2.300 подбитых. Зачастую из машины вытаскивали или просто выгребали останки сгоревшего экипажа, меняли электропроводку, немного чистили внутри, заваривали или заклепывали пробоину и заново регулировали дизель. В танках с чисто механическими повреждениями работы оказывалось и того меньше.
В результате усилий ремонтников безвозвратные потери (полностью разрушенные внутренними взрывами боезапаса танки) составили немногим более тысячи машин из первоначального числа в 3.400. Немецкие же поврежденные танки, в том числе "тигры", "фердинанды" и "пантеры", оставшиеся на поле боя, достались победителям в качестве трофеев.
Вот данные, которые приводят практически все зарубежные источники. Немецкие войска имели перед наступлением 2.700 - 3.000 танков и штурмовых орудий, 2 тысячи самолетов, 900 тыс. личного состава. Противостоявшие им советские войска - 3.400 танков, 2.100 самолетов, более чем миллион человек личного состава.
Относительно участия в Курской битве войск СС в издании "SS-Wiking, The History of the Fifth SS Division 1941-1945" ("История 5-й дивизии СС "Викинг" 1941-1945") пишется: "Примерно пятая часть из полумиллиона человек семнадцати танковых дивизий с их новейшими "тиграми" оказалась стерта... Правдивый подсчет немецких потерь так никогда и не был завершен, но его можно оценить примерно в сто тысяч убитых. Русские потери значительно выше".
По данным из книги "The World War II Desk reference" ("Вторая мировая война. Настольный справочник"), изданной при участии Центра Эйзенхауэра, число немецких потерь в Курской битве с 5 июля по 17 августа оценивается в 70 тысяч; советских - ненамного больше.
Издание "The Illustrated History of WW II by John Ray" ("Иллюстрированная история Второй мировой войны Джона Рэя") оценивает потери немцев в 70 тысяч убитых и почти 3.000 потерянных танков.
Уже упоминавшееся издание "Ostfront - Hitler's war on Russia 1941 - 1945", судя по всему, явившееся основой для "научных" выводов Попова, говорит о "недостоверности" советских данных о немецких потерях (уничтожено 2.952 танка, 195 штурмовых орудий, сбито 1.392 немецких самолета). Формулировки, приведенные в книге, весьма обтекаемы - говорится, например, что группа армий "Центр" докладывала о потере примерно половины имевшихся вначале танков (304 машины, включая 39 "элефантов"). Группа армий "Юг" - об утрате 233 полностью уничтоженных в ходе "Цитадели" танков, включая 58 "пантер": "В конце июля группа армий "Юг" имела около 500 боеспособных танков - половину из того, с чем начинала сражение".
Исходя из этих данных, операция "Цитадель" стоила немцам около 700 полностью потерянных танков. Как видим, речь идет о не подлежавших восстановлению машинах - подбитые же в ходе боя не учитывались.
Но и здесь просматривается некая "мифологическая" нелогичность. Если до начала битвы обе немецкие "клешни" имели примерно равное количество танков, т.е. по полторы тысячи, а после - соответственно "половину" и 500, то потери составят уже примерно 1.700 машин.
Объяснить подобный разнобой можно тем, что в боевых донесениях из частей подсчитывались все танки, в ходе боя остановленные огнем и минами. Тут и подбитые, и поврежденные, и взорванные - все вместе, так как зачастую определить их точное состояние визуально просто было невозможно. В ходе боев часть танков немцы вытягивали бронированными тягачами и отправляли на ремонт в Харьков и Богодухов, часть восстанавливали на месте. Но это же, как отмечалось, весьма успешно осуществляли и советские ремонтно-восстановительные батальоны, передвижные танкоремонтные заводы и мастерские.
Один и тот же танк, советский или немецкий, в течение десяти дней боев мог несколько раз сменить экипаж, неоднократно получить выводящие из строя повреждения, связанные с частичной или полной потерей боеспособности. Например, разрыв гусеницы миной или пулей противотанкового ружья, заклинивание башни снарядом, разбитые приборы наблюдения, вывод из строя механика-водителя или членов экипажа и т. д.
И немецкие, и советские командиры вполне обоснованно вписывали вражескую бронированную машину, потерявшую подвижность в результате боевого воздействия на вверенном им участке, в боевое донесение о потерях противника. Отсюда - разнобой. К тому же, как отмечалось выше, множество подбитых советских машин осталось на территории, занятой Красной Армией, а много немецких - захвачено советскими частями на поле боя и на ремонтных предприятиях в Харькове и Богодухове.
О состоянии дел в танковых войсках СС пишет историк Ян Бакстер в книге "Eastern Front. SS: The Secret Archives" ("Восточный фронт. СС: секретные архивы"). Описывая действия танковых дивизий СС, автор пишет: "В течение нескольких дней Советская Армия свела на нет мощные немецкие танковые силы (Panzerwaffe), выбив немецкое наступление из расчетного графика. В конце третьего дня наступления второй танковый корпус СС потерял 160 танков из 200, имевшихся вначале, что оставило корпус практически небоеспособным... 12 июля 1943 года второй танковый корпус СС оказался вовлечен в танковое сражение на холмах вокруг Прохоровки. Это был климакс операции "Цитадель", в которой погибли тысячи солдат и были потеряны сотни танков с обеих сторон... Ударные немецкие части были остановлены, принуждены замереть". Опять речь идет о потерянной немцами уже к 12 июля победе.
Ни зарубежным, ни, тем более, немецким авторам мемуаров и историкам абсолютно не нужно, да и не свойственно приукрашивать достижения Красной Армии или завышать собственные потери. Следовательно, можно довериться их объективности. Если перед началом сражения немецкие танковые части насчитывали 2.700 - 3.000 танков и штурмовых орудий и по донесениям из групп армий потеряли примерно половину, то это число составляет порядка 1.350 - 1.500 машин, но никак не 700. Это цифра подтверждается данными из издания "The fall of Hitler's Third Reich - Germany's defeat in Europe 1943 - 1945" (by David Jordan) - Дэвид Джордан "Падение гитлеровского Третьего рейха - Германское поражение в Европе 1943 - 1945".
Если принять общие потери советских войск тоже в 50 процентов, как в случае 5-й гвардейской танковой армии, то они составят величину не более 2.000 машин. Кроме того, следует учитывать, что некоторые советские танковые дивизии и бригады вступали в бой вооруженные не средними танками Т-34 и тяжелыми танками КВ, а легкими Т-60 и Т-70 или разнотипными танками английского и американского производства.
Очень большой процент потерь пришелся на долю именно легких танков Т-60 и Т-70, абсолютно не предназначенных к борьбе с новыми тяжелыми немецкими машинами, что привело к окончательному снятию их с производства. Нечто аналогичное произошло с модернизированным немецким танком Т-III, после Курска никогда уже в крупных сражениях не участвовавшим, но с вооружения так и не снятым.
Общие итоги потерь в броневой технике были очень болезненны для Гитлера и Гудериана, так как среди безвозвратно потерянных оказалось немало новейших машин, на которые возлагали столь большие надежды.
Вернемся к книге Гавриила Попова: "Курская битва после ухода танковых дивизий СС завершилась нашей победой. Но мы потеряли 6.000 танков, а немцы 1.300, из них 74 "тигра", 127 "пантер" и 39 "элефантов". Мы - 254 тысячи бойцов, немцы - 58 тысяч. Всего за 4 дня... мы потеряли почти 600 самолетов, немцы - 60".
Откуда эта любовь к "мы" у "мифологов"? Почему и пресловутый господин Резун на каждой странице оперирует терминами "наша армия", "наша стратегическая мысль", "наша страна" и "наш народ"? Но, в конечном итоге, кто же это "мы" у Попова, чья она "наша" у Резуна?
И откуда у "мифологов" тяга к гигантским цифрам? Откуда 6.000 "потерянных" советских танков, если даже в начале битвы у обеих сторон их имелось меньшее количество? Откуда такая разница в людских потерях, если все цитируемые авторы говорят о небольшой разнице в советских и немецких потерях?
Да, советских самолетов было потеряно больше, но не в такой дикой пропорции. Увы, для Курской битвы, как и для всех предыдущих и многих последующих, характерно то, что в бой посылались не одни только "старики", а наскоро обученные выпускники летных училищ - и далее шел "естественный отбор". В небе Курска преимущество еще было за люфтваффе, но существовать этому положению дел оставалось считанные месяцы - до начала операции "Багратион".
Потери советской авиации в Курской битве (1.735 машин) в три раза больше немецкой (порядка 600), но тут следует учесть положение дел, о котором "мифологи" не упоминают. Во-первых, к Курску были стянуты все лучшие асы люфтваффе, так как в воздушной войне над Германией наступила небольшая передышка, связанная с огромными потерями стратегической авиации союзников из-за отсутствия у них в то время дальних истребителей сопровождения.
Во-вторых, примерно такое же соотношение потерь в воздушных боях наблюдалось и на Западе. До появления дальних истребителей количество сбитых бомбардировщиков союзников в три раза превышало потери немецких истребителей. По различным данным, в небе Германии погибли около 9 тысяч тяжелых бомбардировщиков союзников и около тридцати тысяч членов их экипажей. Кстати, потери союзной авиации предоставили Германии многие тысячи тонн дефицитного алюминиевого лома и позволили в конце 1943 года в три раза увеличить выпуск истребителей за счет вторичного металла - то есть металлолома, в полном смысле свалившегося с неба.
В-третьих, командование Красной Армии в Курской битве зачастую использовало в качестве штурмовой авиации даже истребители, тем самым оставляя бомбардировщики без прикрытия, что увеличивало их потери как от отлично организованной ПВО немцев (особенно от огня скорострельной зенитной артиллерии), так и от истребительной авиации.
В танковых подразделениях РККА многие потери также оказались обусловлены слабой подготовкой экипажей - особенно командиров и механиков-водителей, недостатками приборов управления огнем, наведения, электрического привода поворота башен и т. д.
Теперь о событиях, произошедших после Курской битвы. Прежде всего о полной и непоколебимой наивной уверенности немцев в долговременной стабилизации фронта. Об этом свидетельствует тот факт, что немецкие командиры вывели все поврежденные, все требовавшие ремонта и обслуживания танки на ремонтно-восстановительные заводы Харькова и Богодухова. В результате уже в августе многие из этих танков были взяты Красной Армией в качестве трофеев прямо в цехах или на железнодорожных платформах.
Впрочем, еще перед наступлением советских войск ремонтные базы Харькова оказались настолько перегружены поврежденной немецкой бронетехникой, что после 1 августа ее начали отправлять еще дальше от фронта - в Киев. В танковых дивизиях оказался огромный некомплект, а весь стратегический резерв немецкого командования составляла одна лишь 3-я танковая дивизия.
Танковый корпус СС, имея приоритет в оснащении, начал получать технику раньше армейцев. Первоначально Гитлер предполагал использовать весь корпус в Италии, считая, что в России он пока не нужен, но в итоге туда для начала отправилась одна лишь дивизия "Адольф Гитлер", созданная на базе одноименного лейбштандарта...
Две другие танковые дивизии СС, не попавшие в Италию, 30 июля начали наступление на Миусском плацдарме, где у оборонявшихся советских войск генерала Малиновского была всего одна танковая бригада. Соотношение сил сложилось в пользу врага, так что через несколько дней ожесточенных боев плацдарм был вновь захвачен немцами. Кстати, в различных источниках число пленных варьируется от величины в десять раз меньше поповской, порядка 1.700, - и до двадцати тысяч. Кроме того, по немецким данным, они захватили 400 противотанковых и 200 полевых орудий. Вероятно, истина, как всегда, лежит где-то посередине.
Однако потеря Миусского плацдарма не остановила планомерного советского наступления. Уже 3 августа наши войска под командованием Ватутина перешли в наступление, ударив во фланг 4-й танковой армии немцев к западу от Белгорода. 6 августа начался организованный отвод немецких войск на оборонительные позиции так называемой "линии Гагена" - долговременные укрепления вдоль Днепра. 23 августа, после длившихся неделю боев, в результате советского, как утверждается, "выдохшегося" наступления, был освобожден Харьков. Как видим, именно на развалинах немецкой "Цитадели" развиваются советские наступательные операции "Румянцев" и "Кутузов".
"Потери в наших дивизиях были уже тревожно высокими, а две дивизии полностью вышли из строя в результате перенапряжения", - пишет о происшедших событиях Манштейн. Из дивизий СС особо чувствительные потери понесла "Мертвая голова". Известно, что советские воины эсэсовцев в плен старались не брать - как, впрочем, не брали в плен советских солдат и сами эсэсовцы.
Понесенные в Курской битве потери заставили рейхсфюрера СС Гиммлера наплевать на все законы "чистоты" расы и крови, эсэсовской "избранности" и массово рекрутировать в войска СС добровольцев из оккупированных стран, уголовников, заключенных из тюрем и даже концлагерей. Пример тому - бригада СС "Дирливангер", в основном состоявшая из уголовников.
Возможно, Гитлер и желал бы ускорить отправку соединений СС в Италию, но... "Мой фюрер, я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что сейчас ничего нельзя забрать с фронта. Об этом совершенно не может идти речь в данный момент", - бесстрастно зафиксировала стенограмма отчаянный вопль генерала-фельдмаршала Клюге, обращенный к фюреру.
В конце концов "Адольф Гитлер" отправился в Италию, передав, по приказу форера, свои изношенные танки двум остающимся на русском фронте дивизиям СС и на ходу пополняясь новыми машинами, поступающими прямо с заводов - в первую очередь "тиграми".
Показательна стенограмма обсуждения Гитлером в августе состава танковых дивизий. Как Сталин в 41 - 42-м годах, он дотошно, до танка выясняет состав каждой дивизии, путается в мелочах, которыми, как главнокомандующий, вообще заниматься не обязан. Им выясняется судьба чуть ли не каждого произведенного заводами танка.
"Йодль: 15-я танковая гренадерская дивизия до сих пор имеет 28 танков и десять на краткосрочном ремонте. "Герман Геринг" имеет 49 танков, включая 3 "тигра" и 17 штурмовых орудий, четыре из которых в ремонте.
Фюрер: Двадцать танков предполагается добавить... Тогда "Герман Геринг" будет иметь 62 танка и 4 "тигра" из начального количества в 90 танков и 17 "тигров".
И т. д. Подобный мелочный подсчет явно не свидетельствует о хорошей жизни. Кстати, чтобы сдержать советское наступление, уже в ноябре на Украину из Западной Европы, в частности из Италии, перебрасываются не только части танкового корпуса СС, но и различные соединения вермахта.
Какой же вывод можно сделать из всего изложенного выше?
Во-первых, подготовить для "спасения русских" и начать десантную операцию масштаба, подобного "Хаски", через пять дней с начала Курской битвы - 10 июля - невозможно. Операция прошла в заранее запланированные союзным командованием сроки. Не исключено, что союзники, читавшие благодаря раскрытому коду "Энигмы" секретную переписку командования гитлеровских войск, действительно связали операцию "Хаски" с "Цитаделью", справедливо посчитав, что Гитлер окажется связан по рукам и ногам на Востоке. Возможно и то, что подобное совпадение по срокам оказалось чисто случайным: по инициативе фюрера, срок начала "Цитадели" переносился неоднократно.
Во-вторых, части СС оказались переброшены в Италию далеко не сразу, а лишь после многократного метания вдоль линии советско-германского фронта, участия в боях и к тому же без тяжелой техники, оставленной на Востоке. То есть к моменту их ухода с Восточного фронта, исход операции "Цитадель" всем действующим лицам был практически ясен, а все основные события - закончены.
В-третьих, скорее, Красная Армия помогла союзникам в Италии, а не наоборот. Курская битва и последующее наступление советских войск не дали возможности как минимум двум танковым дивизиям СС принять участие в сражении за Италию. В ноябре они были возвращены на Восточный фронт для участия в битве за Украину и понесли тяжелейшие потери в котле под Корсунем.
Хотя все перечисленное отнюдь не уменьшает значения скоординированных действий союзников по антигитлеровской коалиции в целях разгрома фашистской Германии, но полностью опровергает "мифологические" как по сути, так и по содержанию домыслы профессора Попова.
Особенно показательно то, что для выяснения правды и опровержения "мифологии" о Курской битве вполне можно использовать не "красные" - советские и не российские ("необъективные", по мнению мифотворцев), а немецкие и американские источники, авторы которых, естественно, вовсе не заинтересованы в приукрашивании побед Красной Армии.
Добавим, что ошибок, преднамеренных или случайных, подобных допущенным при рассмотрении Курской битвы, в книге Гавриила Попова огромное количество и на всех на них останавливаться не имеет смысла. Видимо, именно это, а не "нелюбовь" мэра Лужкова к "историку" Попову, обусловила то обстоятельство, что печатать истерические вопли "мифолога" в России не захотели.
Кажется, Россия наконец-то начинает с уважением относиться к своему прошлому - правда, после того как народ до тошноты "насытился" творениями Резуна и ему подобных "мифологов". Ну а почтенному профессору Гавриилу Харитоновичу Попову, который в очередной раз "сел не в свои сани", остается только посочувствовать...
http://www.redstar.ru/2006/04/22_04/6_01.html
http://www.redstar.ru/2006/04/22_04/6_02.html
http://www.redstar.ru/2006/04/22_04/6_03.html
