Молчание - золото. В правильности этого утверждения не сомневаются монахи Латрунского монастыря - самой необычной и закрытой общины Святой Земли. Они приняли обет молчания и считают, что тишина, царящая в стенах обители, помогает им услышать Бога.
Им позволено лишь петь псалмы. Связки, привыкшие к молчанию, дают неуверенный высокий звук под сводами неоготического собора. Два раза в день он разрушает абсолютную тишину монастыря молчальников-траппистов в Латруне - наверное, самой необычной и закрытой общины Святой Земли.
"Молчальники, которые здесь живут, прежде всего, хотят слушать Бога. И если человек слушает Бога, после он может слушать другого человека. В этом тайна призвания молчальников", - объясняет отец Ян - священник при монастыре. Он не давал обета молчания и с удовольствием практикуется в русском, выученном когда-то в пражской школе.
В пышном монастырском саду таблички, закрывающие вход праздным посетителям. У входных ворот - знак, призывающий паломников к абсолютному молчанию. Проникнуть в святая святых - удел избранных.
"Из братии разговариваю лишь я да аббат - отец Поль. Я предпочел бы молчать, но у меня иное послушание. Прошу вас не нарушать тишины в братских покоях", - говорит монах Гильом.
Тишина буквально звенит в монастырской библиотеке, где отец Августин штудирует Плутарха. Она нарушается лишь стуком посуды в небольшой монастырской столовой, где главные блюда - маслины, рис и вино. "Не спугнуть" тишину пытается и отец Поль - аббат вполголоса, почти шепотом в 5 утра по мобильному телефону решает вопросы монастырского устройства.
Этот удивительный монастырь в конце позапрошлого столетия возвели здесь последователи Святого Бенедикта на месте крепости крестоносцев, разрушенной в 1191 году Саладином и вновь возведенной Ричардом Львиное Сердце. Живописная обитель - будто бы занесенный на Ближний Восток уголок Франции. То ли восточное Бордо, то ли Перегор, то ли Оверн - то же вино, та же архитектура, та же грассирующая речь у тех служителей, кто еще не возложил на себя обет молчания.
Виноделие не терпит молчания, и для работы на виноградниках нанимают палестинцев из соседних деревень. "47 лет моя семья собирает этот виноград. Мой дед, мой отец, теперь я. Лучшего винограда в Палестине нет", - рассказывает винодел Адид Абуль-Азам.
Монастырь живет вином, но спасается молчанием. Ибо молчание может оказаться спасением в трудной политической ситуации. "Молчание - лучшая форма нейтралитета, - объясняет монах Гильом. - Мы молчали при турках, при англичанах, при иорданцах и израильтянах. Какой прок тянуть в политику молчальника. Поэтому тишина для нас - залог стабильности".
Таких монастырей ничтожно мало. Невозможность услышать Бога за разговорами ощущают лишь в этой обители да еще в двух монастырях траппистов в Европе.
http://www.vesti.ru/comments.html?id=37557
Им позволено лишь петь псалмы. Связки, привыкшие к молчанию, дают неуверенный высокий звук под сводами неоготического собора. Два раза в день он разрушает абсолютную тишину монастыря молчальников-траппистов в Латруне - наверное, самой необычной и закрытой общины Святой Земли.
"Молчальники, которые здесь живут, прежде всего, хотят слушать Бога. И если человек слушает Бога, после он может слушать другого человека. В этом тайна призвания молчальников", - объясняет отец Ян - священник при монастыре. Он не давал обета молчания и с удовольствием практикуется в русском, выученном когда-то в пражской школе.
В пышном монастырском саду таблички, закрывающие вход праздным посетителям. У входных ворот - знак, призывающий паломников к абсолютному молчанию. Проникнуть в святая святых - удел избранных.
"Из братии разговариваю лишь я да аббат - отец Поль. Я предпочел бы молчать, но у меня иное послушание. Прошу вас не нарушать тишины в братских покоях", - говорит монах Гильом.
Тишина буквально звенит в монастырской библиотеке, где отец Августин штудирует Плутарха. Она нарушается лишь стуком посуды в небольшой монастырской столовой, где главные блюда - маслины, рис и вино. "Не спугнуть" тишину пытается и отец Поль - аббат вполголоса, почти шепотом в 5 утра по мобильному телефону решает вопросы монастырского устройства.
Этот удивительный монастырь в конце позапрошлого столетия возвели здесь последователи Святого Бенедикта на месте крепости крестоносцев, разрушенной в 1191 году Саладином и вновь возведенной Ричардом Львиное Сердце. Живописная обитель - будто бы занесенный на Ближний Восток уголок Франции. То ли восточное Бордо, то ли Перегор, то ли Оверн - то же вино, та же архитектура, та же грассирующая речь у тех служителей, кто еще не возложил на себя обет молчания.
Виноделие не терпит молчания, и для работы на виноградниках нанимают палестинцев из соседних деревень. "47 лет моя семья собирает этот виноград. Мой дед, мой отец, теперь я. Лучшего винограда в Палестине нет", - рассказывает винодел Адид Абуль-Азам.
Монастырь живет вином, но спасается молчанием. Ибо молчание может оказаться спасением в трудной политической ситуации. "Молчание - лучшая форма нейтралитета, - объясняет монах Гильом. - Мы молчали при турках, при англичанах, при иорданцах и израильтянах. Какой прок тянуть в политику молчальника. Поэтому тишина для нас - залог стабильности".
Таких монастырей ничтожно мало. Невозможность услышать Бога за разговорами ощущают лишь в этой обители да еще в двух монастырях траппистов в Европе.
http://www.vesti.ru/comments.html?id=37557
