Он уже сам не мог передвигаться - отказывали ноги. Два сотрудника практически несли его к столу президиума. Зал молча наблюдал за происходящим.
- Кто это? - спросил Сталин у Молотова, хотя он прекрасно знал, что президент Академии наук Владимир Комаров давно уже не может самостоятельно передвигаться. И не дождавшись ответа, Сталин заметил:
- Зачем же мучаете старого человека?! Совести у вас нет...
Накануне он сам сказал Молотову, чтобы в президиуме торжественного заседания, посвященного Великой Победе над Германией, обязательно был и Комаров.
Ночью Сталин распорядился присвоить президенту АН СССР В.Л.Комарову звание Героя Социалистического Труда и поручил подготовить характеристики на тех, кто может возглавить академию. Народный комиссариат государственной безопасности немедленно занялся этой работой. 8 июля 1945 года Сталин, Молотов и Маленков получили список из 23 человек, каждый из которых мог возглавить академию. Этот документ N 812/б "Сов. секретно. Особая папка" был подписан начальником 2-го Управления НКГБ Федотовым.
В эти дни академик Сергей Иванович Вавилов записывает в своем дневнике:
"В Москве 24-го был на кремлевском приеме. Блистательный Георгиевский зал - не красивый, но блистательный. Чинные гости - около тысячи. Громкие победные туши. Замечательные сталинские слова о русском народе..."
" 29 июня 1945 г. Москва.
Юбилей продолжается. Концерты в Большом в стиле московской солянки: Шостакович и Уланова вместе с ансамблем песни и пляски, украинские танцы и проч.
Вечером опять прием в Кремле, в Георгиевском зале. Речи.
А сумею ли я что-нибудь сделать для страны, для людей? Повернуть ход науки? Неуютно, смутно, тяжело..."
Сергей Иванович еще не знает, что как раз в эти дни решается его судьба. И ему придется пройти новые испытания. В том числе для того, чтобы достойно ответить на те вопросы, которые его мучили, - о Родине, о науке.
Сталин еще не принял окончательного решения. Он размышлял: кого из троих выбрать?
Список кандидатов в президенты уменьшился на двадцать человек. Генсек вычеркнул тех, кто был слишком на виду: политиканство к науке не должно иметь отношения, ну и, конечно же, ни Лысенко, ни Вышинский не имеют права претендовать на столь исключительную должность. Да и следует помнить, что выборы в академию тайные - если он предложит уж слишком одиозную фигуру, то могут набросать "черные шары". А интересно: провалят ли они Молотова? Нет, рисковать нельзя - его выбор должен быть неожиданным и верным. Итак, остались три кандидата: Христианович, Курчатов и Вавилов.
Из справки, представленной НКГБ:
"Курчатов Игорь Васильевич - директор Лаборатории N 2 Академии наук СССР, 1903 года рождения, русский, беспартийный, академик с 1943 года, профессор МГУ, лауреат Сталинской премии. Орденоносец.
По специальности - физик-ядерщик. Работает в области исследований радиоактивных явлений. Основная работа по новому виду радиоактивного распада урана и использования его энергии.
В области атомной физики Курчатов в настоящее время является ведущим ученым СССР.
Обладает большими организаторскими способностями, энергичен. По характеру человек скрытный, осторожный, хитрый и большой дипломат".
Курчатов пока не подходит. Сталин прекрасно помнит, как при выборах в академики его "прокатили". Пришлось потом добавлять еще одну ставку специально для Курчатова. Нечто подобное может случиться и теперь. Да и бомбу Курчатову нужно делать, забот у него хватает и без академии.
Значит, остаются двое - Христианович и Вавилов.
Из дневников академика С.И.Вавилова (август - декабрь 1940 года):
"За эти дни столько перемен и самое страшное несчастье. У брата Николая 7-го на квартире был обыск. Сам он сейчас во Львове. Значит, грянет арест, значит, рушится большая нужная жизнь, его и близких! За что? Всю жизнь неустанная, бешеная работа для родной страны, для народа. Вся жизнь в работе, никаких других увлечений. Неужто это было не видно и не ясно всем? Да что же еще нужно и можно требовать от людей? Это жестокая ошибка и несправедливость. Тем более жестокая, что она хуже смерти. Конец научной работы, ошельмование, разрушение жизни близких. Все это грозит... Хорошо, что мать умерла до этого, и так жаль, что сам не успел умереть. Мучительно все это, невыносимо...
Руки опускаются. Город с его домами, памятниками, петербургскою красотой кажется гробом поваленным, а люди - мертвецами, еще не успевшими залезть в гробы...
Смотря в стекло на письменном столе, в своем отражении узнаю Николая. Словно привидение. Так это страшно".
Он был убежден, что следом за Николаем арестуют и его. В этом не сомневались и другие, с кем он сталкивался и работал. Но его не трогали. Более того, Сергей Иванович вновь был выдвинут кандидатом в депутаты Верховного Совета РСФСР, и из Москвы приехал знаменитый фотокорреспондент, чтобы снять его для газеты.
Всем стало ясно, что "хозяин" распорядился не трогать академика Сергея Вавилова, "мол, не только сын за отца не отвечает, но и брат за брата".
Кстати, из тюрем и лагерей начали возвращаться заключенные. Неужели правда начинает торжествовать?
Хлопоты за брата не прекращаются ни на день. Но голос заступника не слышат. Да и что он может сказать, если уже якобы доказано, что академик Николай Иванович Вавилов - враг народа?! Как говорится, дело сделано, приговор вынесен...
И тут все личное отошло на второй план, потому что началась война. Николай Вавилов не был военным, а "генералы от генетики" не нужны были на полях сражений. Создавалось впечатление, что власть забыла о том, что великий ученый томится в ее тюремных застенках. И каждое напоминание о нем лишь вызывало раздражение.
Может показаться, что Сергей Иванович смирился с участью брата, но это было не так. Трагедия по-прежнему разъедала душу. Личная беда умножалась бедой всего народа.
Из дневников военных лет:
"Собираемся уезжать из города с институтом, бросать установившуюся жизнь. Страшно, грустно.
Ощущение закапывания живым в могилу. Разор, разборка института, отъезд в казанские леса неизвестно на что, бросание квартиры с книгами... В молодости это показалось бы невероятной авантюрой. Сейчас это почти самопогребение.
В пути исполнилась годовщина исчезновения Николая. О войне ничего толком не знаем. Завтра собираюсь в Йошкар-Олу. До чего еще убога Россия!
На фронте, по-видимому, положение тяжелое. О Николае сведений никаких, и еще становится мрачнее и страшнее, и "одно в целом свете верно то, что сердцу сердце говорит в немом привете". Помимо Олюшки - ничего больше не осталось. Готов рухнуть в любую бездну.
Тяжело невыносимо. Во сне видел Николая, исхудавшего, с рубцами запекшейся крови. Голова бездейственна. Чувствую страшный отрыв. Случайность, вздорность, ошибочность бытия.
Военные вести почти катастрофические. Николай, война, сын, исковерканная жизнь. Жить на редкость трудно. Чувствую старость, усталость.
У меня страшное. Все умерли. Николай хуже чем умер, осталась Олюшка, инстинкты совсем замерли, и вот я лицом к лицу с "философией".
Сталин пять раз "одарит" ученого своими премиями. Что это, одна из форм "извинения" за брата?
Впрочем, поступки вождя всегда были непредсказуемы и непонятны. Ясно лишь одно: присуждение второй Сталинской премии вольно или невольно совпало с гибелью Николая Ивановича Вавилова.
Из дневника С.И.Вавилова:
"Страшная телеграмма от Олега о смерти Николая. Не верю. Из всех родных смертей самая жестокая. Обрываются последние нити. Реакция - самому умереть любым способом. А Николаю так хотелось жить".
Неужели и теперь Сергей Иванович не понял, что Сталинская премия, присужденная ему в марте, напрямую связана с гибелью брата?
Кстати, многие коллеги академика С.И.Вавилова были убеждены, что он ничего не знает о смерти Николая Ивановича, иначе, мол, он никогда не дал бы согласия на заманчивое предложение, которое последовало от Сталина. Но это не так, и дневники великого ученого подтверждают: он знал все!
Но Сталин не догадывался об этом. Или делал вид, что не догадывается. А может быть, в очередной раз он проверял глубины человеческой души? По крайней мере, в те минуты, когда делал свой выбор президента Академии наук.
Перед ним лежали две характеристики. Итак, Христианович и Вавилов.
Из справки НКГБ СССР:
"Христианович Сергей Алексеевич - научный руководитель отдела механики Института математики Академии наук СССР, 1908 года рождения, русский, беспартийный, академик с 1943 года, лауреат Сталинской премии, профессор Московского авиационного института, заместитель начальника ЦАГИ, лауреат премии им. Н.Е.Жуковского. Орденоносец.
Механик-аэродинамик. Известен законченными прекрасными работами в области гидравлики (речной), аэродинамики, больших скоростей, теории пластичности и нефтяной механики. Является одним из выдающихся учеников и продолжателей русских аэродинамиков Н.Е.Жуковского и С.А.Чаплыгина. Общепризнанный в Союзе аэродинамик и гидродинамик. Ведет лично большие научно-исследовательские оборонные работы в ЦАГИ.
Христианович находится в расцвете своих творческих сил, обладает большими организаторскими способностями. Пользуется среди ученых-механиков и математиков огромным авторитетом и уважением. Общительный, скромный в быту и на работе. Сам работает очень много и требователен к своим подчиненным. Среди работников ЦАГИ пользуется уважением".
Христианович, конечно же, достоин занять кресло президента академии, и Сталин это понимал. Нет сомнения, что он справится с этой нелегкой работой, академики одобрят этот выбор.
Но что-то Сталина настораживало. Во-первых, из 23 представленных кандидатов лишь у Христиановича работники НКГБ не приметили "изъянов". Неужели он на самом деле столь идеален? Но Сталин слишком хорошо знал пороки людей: он не сомневался, что Христианович просто их хорошо скрывает, и это было, с одной стороны, совсем не плохо, но с другой... Нет, пусть занимается он своей аэродинамикой - авиация сейчас начинает бурно развиваться, и такие ученые ей очень нужны... Впрочем, академика Христиановича надо продвигать - пусть возглавит нашу аэродинамику, на таком посту он будет весьма и весьма полезен.
Итак, остается лишь один кандидат. В нем "намешано" все, и это притягивает к нему вождя.
О нем в справке НКГБ сказано так:
"Вавилов Сергей Иванович - директор Физического института Академии наук СССР, 1891 года рождения, беспартийный, академик с 1932 года, заместитель директора Государственного оптического института, депутат Верховного совета РСФСР, лауреат Сталинской премии, член Московского общества испытателей природы.
По специальности Вавилов - физик. Автор широко известных научных работ по флюоресценции (создал теорию), по изучению природы света. Автор многих книг и переводов (труды Ньютона).
Участник международных конгрессов. Политически настроен лояльно. В период Отечественной войны - уполномоченный Государственного комитета обороны по оптической промышленности.
Вавилов обладает организационными способностями и находится в хороших взаимоотношениях с большинством ученых Академии наук СССР и пользуется у них авторитетом. В обращении прост, в быту скромен.
Вавилов сейчас находится в расцвете своих творческих сил и ведет лично научно-исследовательские работы. Имеет крупных учеников и последователей. Известен в СССР и за границей.
Брат Вавилова С.И. - Вавилов Николай Иванович - генетик, в 1940 году был арестован и осужден на 15 лет за вредительство в сельском хозяйстве. Находясь в Саратовской тюрьме, в январе 1943 года умер".
После избрания С.И. Вавилова президентом Академии наук СССР ходило множество легенд и слухов: мол, И.В.Сталин ничего не знал о судьбе его брата, не принимал никакого участия в его аресте и гибели. Документ N 812/б от 8 июля 1945 года свидетельствует об ином: Сталин не только прекрасно знал все о семье Вавиловых, но и манипулировал великими учеными, уничтожая одного и возвеличивая другого. Пожалуй, история цивилизации не знает столь изощренного коварства, по крайней мере, таких примеров совсем немного.
Из дневников С.И.Вавилова:
"18 июля 1945 г. Москва.
Вчера выбрали: 92 голоса из 94. Что на самом деле думали про себя эти академики, конечно, уже растаяло в вечности. Сегодняшний день не повторяет вчерашний. Еще до выборов погружение в сплетни, пересуды, "мушкетерство", окружение Комарова. Накануне ездил с А.Г.Черновым на Николину Гору к Комарову. Тяжелая картина старческого распада, нелепого цеплянья за призрак власти, за должности, обида неизвестно на что..."
Владимир Леонтьевич Комаров - географ, ботаник. Прославился своими экспедициями в районы будущей Амурской дороги, в Маньчжурию, Китай. Изучал флору Дальнего Востока. Стал академиком в 1920 году. В 1936 году был избран президентом Академии наук. К началу войны ему уже было за 70. Он очень быстро стал дряхлым, немощным стариком. Этим пользовалось его окружение, которое разжигало амбициозные черты характера. Вскоре после ухода с поста президента В.Л.Комаров скончался. О нем, безусловно, как об ученом забыли бы быстро, но звание "Президент Академии наук СССР" подарило ему бессмертие.
Приближался атомный и космический век, и наша наука устремилась вперед. Нам отчаянно повезло, что во главе Академии наук оказался человек, сумевший уверенно и прямо вести ее в будущее, человек, зажавший личную боль в тиски своей воли, чтобы отдать всего себя будущему Отчизны.
Из дневников президента АН СССР С.И.Вавилова:
"7 августа 1945 г. Москва.
Вчера ночью радио - об урановых бомбах. Начало совсем новой фазы человеческой истории. Смысл человеческого сосуществования. Возможности необъятны. Перелеты на другие миры. Гораздо дальше Ж. Верна. Но неужели горилла с урановой бомбой? Ум, совесть, добродушие - достаточно ли всего этого у людей? В данный момент я в академии. Просто страшно. Наука получила такое значение, о котором раньше писалось только в фантастических романах..."
Дневник отражает все, что переживал С.И.Вавилов. Он всегда был честен не только перед людьми, но и перед собой. О своих ощущениях того времени писал так:
"Президентство свое до сих пор ощущаю как павлинье оперение, совсем ко мне не приставшее. И тем не менее надо сделать то, что в моих небольших силах, чтобы упорядочить академию. Прежде всего надо приучить видеть больших, по-настоящему талантливых людей. Знаю, что их очень мало, но без этого ничего не сделаешь. А далее для середняков нужна хорошая среда, институты, приборы, квартиры...
Предвыборный митинг. Кремль. Прием у И.В.Сталина. Молотов, Берия. Я вот замечаю, что в нужный момент я очень смелый. Это всегда было. И.В. сделал самые серьезные указания о расширении науки, о срочной базе для нее. Одобрил физико-химическое направление"...
"Гениев не бывает, их выдумали, влияет обстановка, условия... Завтра три года смерти Николая".
Всегда при встрече со Сталиным академик С.И.Вавилов будет обязательно вспоминать о брате. И лучшим памятником ему и себе он посчитает возрождение и величие нашей науки. Он все сделает для этого.
http://www.gudok.ru/index.php/26822
- Кто это? - спросил Сталин у Молотова, хотя он прекрасно знал, что президент Академии наук Владимир Комаров давно уже не может самостоятельно передвигаться. И не дождавшись ответа, Сталин заметил:
- Зачем же мучаете старого человека?! Совести у вас нет...
Накануне он сам сказал Молотову, чтобы в президиуме торжественного заседания, посвященного Великой Победе над Германией, обязательно был и Комаров.
Ночью Сталин распорядился присвоить президенту АН СССР В.Л.Комарову звание Героя Социалистического Труда и поручил подготовить характеристики на тех, кто может возглавить академию. Народный комиссариат государственной безопасности немедленно занялся этой работой. 8 июля 1945 года Сталин, Молотов и Маленков получили список из 23 человек, каждый из которых мог возглавить академию. Этот документ N 812/б "Сов. секретно. Особая папка" был подписан начальником 2-го Управления НКГБ Федотовым.
В эти дни академик Сергей Иванович Вавилов записывает в своем дневнике:
"В Москве 24-го был на кремлевском приеме. Блистательный Георгиевский зал - не красивый, но блистательный. Чинные гости - около тысячи. Громкие победные туши. Замечательные сталинские слова о русском народе..."
" 29 июня 1945 г. Москва.
Юбилей продолжается. Концерты в Большом в стиле московской солянки: Шостакович и Уланова вместе с ансамблем песни и пляски, украинские танцы и проч.
Вечером опять прием в Кремле, в Георгиевском зале. Речи.
А сумею ли я что-нибудь сделать для страны, для людей? Повернуть ход науки? Неуютно, смутно, тяжело..."
Сергей Иванович еще не знает, что как раз в эти дни решается его судьба. И ему придется пройти новые испытания. В том числе для того, чтобы достойно ответить на те вопросы, которые его мучили, - о Родине, о науке.
Сталин еще не принял окончательного решения. Он размышлял: кого из троих выбрать?
Список кандидатов в президенты уменьшился на двадцать человек. Генсек вычеркнул тех, кто был слишком на виду: политиканство к науке не должно иметь отношения, ну и, конечно же, ни Лысенко, ни Вышинский не имеют права претендовать на столь исключительную должность. Да и следует помнить, что выборы в академию тайные - если он предложит уж слишком одиозную фигуру, то могут набросать "черные шары". А интересно: провалят ли они Молотова? Нет, рисковать нельзя - его выбор должен быть неожиданным и верным. Итак, остались три кандидата: Христианович, Курчатов и Вавилов.
Из справки, представленной НКГБ:
"Курчатов Игорь Васильевич - директор Лаборатории N 2 Академии наук СССР, 1903 года рождения, русский, беспартийный, академик с 1943 года, профессор МГУ, лауреат Сталинской премии. Орденоносец.
По специальности - физик-ядерщик. Работает в области исследований радиоактивных явлений. Основная работа по новому виду радиоактивного распада урана и использования его энергии.
В области атомной физики Курчатов в настоящее время является ведущим ученым СССР.
Обладает большими организаторскими способностями, энергичен. По характеру человек скрытный, осторожный, хитрый и большой дипломат".
Курчатов пока не подходит. Сталин прекрасно помнит, как при выборах в академики его "прокатили". Пришлось потом добавлять еще одну ставку специально для Курчатова. Нечто подобное может случиться и теперь. Да и бомбу Курчатову нужно делать, забот у него хватает и без академии.
Значит, остаются двое - Христианович и Вавилов.
Из дневников академика С.И.Вавилова (август - декабрь 1940 года):
"За эти дни столько перемен и самое страшное несчастье. У брата Николая 7-го на квартире был обыск. Сам он сейчас во Львове. Значит, грянет арест, значит, рушится большая нужная жизнь, его и близких! За что? Всю жизнь неустанная, бешеная работа для родной страны, для народа. Вся жизнь в работе, никаких других увлечений. Неужто это было не видно и не ясно всем? Да что же еще нужно и можно требовать от людей? Это жестокая ошибка и несправедливость. Тем более жестокая, что она хуже смерти. Конец научной работы, ошельмование, разрушение жизни близких. Все это грозит... Хорошо, что мать умерла до этого, и так жаль, что сам не успел умереть. Мучительно все это, невыносимо...
Руки опускаются. Город с его домами, памятниками, петербургскою красотой кажется гробом поваленным, а люди - мертвецами, еще не успевшими залезть в гробы...
Смотря в стекло на письменном столе, в своем отражении узнаю Николая. Словно привидение. Так это страшно".
Он был убежден, что следом за Николаем арестуют и его. В этом не сомневались и другие, с кем он сталкивался и работал. Но его не трогали. Более того, Сергей Иванович вновь был выдвинут кандидатом в депутаты Верховного Совета РСФСР, и из Москвы приехал знаменитый фотокорреспондент, чтобы снять его для газеты.
Всем стало ясно, что "хозяин" распорядился не трогать академика Сергея Вавилова, "мол, не только сын за отца не отвечает, но и брат за брата".
Кстати, из тюрем и лагерей начали возвращаться заключенные. Неужели правда начинает торжествовать?
Хлопоты за брата не прекращаются ни на день. Но голос заступника не слышат. Да и что он может сказать, если уже якобы доказано, что академик Николай Иванович Вавилов - враг народа?! Как говорится, дело сделано, приговор вынесен...
И тут все личное отошло на второй план, потому что началась война. Николай Вавилов не был военным, а "генералы от генетики" не нужны были на полях сражений. Создавалось впечатление, что власть забыла о том, что великий ученый томится в ее тюремных застенках. И каждое напоминание о нем лишь вызывало раздражение.
Может показаться, что Сергей Иванович смирился с участью брата, но это было не так. Трагедия по-прежнему разъедала душу. Личная беда умножалась бедой всего народа.
Из дневников военных лет:
"Собираемся уезжать из города с институтом, бросать установившуюся жизнь. Страшно, грустно.
Ощущение закапывания живым в могилу. Разор, разборка института, отъезд в казанские леса неизвестно на что, бросание квартиры с книгами... В молодости это показалось бы невероятной авантюрой. Сейчас это почти самопогребение.
В пути исполнилась годовщина исчезновения Николая. О войне ничего толком не знаем. Завтра собираюсь в Йошкар-Олу. До чего еще убога Россия!
На фронте, по-видимому, положение тяжелое. О Николае сведений никаких, и еще становится мрачнее и страшнее, и "одно в целом свете верно то, что сердцу сердце говорит в немом привете". Помимо Олюшки - ничего больше не осталось. Готов рухнуть в любую бездну.
Тяжело невыносимо. Во сне видел Николая, исхудавшего, с рубцами запекшейся крови. Голова бездейственна. Чувствую страшный отрыв. Случайность, вздорность, ошибочность бытия.
Военные вести почти катастрофические. Николай, война, сын, исковерканная жизнь. Жить на редкость трудно. Чувствую старость, усталость.
У меня страшное. Все умерли. Николай хуже чем умер, осталась Олюшка, инстинкты совсем замерли, и вот я лицом к лицу с "философией".
Сталин пять раз "одарит" ученого своими премиями. Что это, одна из форм "извинения" за брата?
Впрочем, поступки вождя всегда были непредсказуемы и непонятны. Ясно лишь одно: присуждение второй Сталинской премии вольно или невольно совпало с гибелью Николая Ивановича Вавилова.
Из дневника С.И.Вавилова:
"Страшная телеграмма от Олега о смерти Николая. Не верю. Из всех родных смертей самая жестокая. Обрываются последние нити. Реакция - самому умереть любым способом. А Николаю так хотелось жить".
Неужели и теперь Сергей Иванович не понял, что Сталинская премия, присужденная ему в марте, напрямую связана с гибелью брата?
Кстати, многие коллеги академика С.И.Вавилова были убеждены, что он ничего не знает о смерти Николая Ивановича, иначе, мол, он никогда не дал бы согласия на заманчивое предложение, которое последовало от Сталина. Но это не так, и дневники великого ученого подтверждают: он знал все!
Но Сталин не догадывался об этом. Или делал вид, что не догадывается. А может быть, в очередной раз он проверял глубины человеческой души? По крайней мере, в те минуты, когда делал свой выбор президента Академии наук.
Перед ним лежали две характеристики. Итак, Христианович и Вавилов.
Из справки НКГБ СССР:
"Христианович Сергей Алексеевич - научный руководитель отдела механики Института математики Академии наук СССР, 1908 года рождения, русский, беспартийный, академик с 1943 года, лауреат Сталинской премии, профессор Московского авиационного института, заместитель начальника ЦАГИ, лауреат премии им. Н.Е.Жуковского. Орденоносец.
Механик-аэродинамик. Известен законченными прекрасными работами в области гидравлики (речной), аэродинамики, больших скоростей, теории пластичности и нефтяной механики. Является одним из выдающихся учеников и продолжателей русских аэродинамиков Н.Е.Жуковского и С.А.Чаплыгина. Общепризнанный в Союзе аэродинамик и гидродинамик. Ведет лично большие научно-исследовательские оборонные работы в ЦАГИ.
Христианович находится в расцвете своих творческих сил, обладает большими организаторскими способностями. Пользуется среди ученых-механиков и математиков огромным авторитетом и уважением. Общительный, скромный в быту и на работе. Сам работает очень много и требователен к своим подчиненным. Среди работников ЦАГИ пользуется уважением".
Христианович, конечно же, достоин занять кресло президента академии, и Сталин это понимал. Нет сомнения, что он справится с этой нелегкой работой, академики одобрят этот выбор.
Но что-то Сталина настораживало. Во-первых, из 23 представленных кандидатов лишь у Христиановича работники НКГБ не приметили "изъянов". Неужели он на самом деле столь идеален? Но Сталин слишком хорошо знал пороки людей: он не сомневался, что Христианович просто их хорошо скрывает, и это было, с одной стороны, совсем не плохо, но с другой... Нет, пусть занимается он своей аэродинамикой - авиация сейчас начинает бурно развиваться, и такие ученые ей очень нужны... Впрочем, академика Христиановича надо продвигать - пусть возглавит нашу аэродинамику, на таком посту он будет весьма и весьма полезен.
Итак, остается лишь один кандидат. В нем "намешано" все, и это притягивает к нему вождя.
О нем в справке НКГБ сказано так:
"Вавилов Сергей Иванович - директор Физического института Академии наук СССР, 1891 года рождения, беспартийный, академик с 1932 года, заместитель директора Государственного оптического института, депутат Верховного совета РСФСР, лауреат Сталинской премии, член Московского общества испытателей природы.
По специальности Вавилов - физик. Автор широко известных научных работ по флюоресценции (создал теорию), по изучению природы света. Автор многих книг и переводов (труды Ньютона).
Участник международных конгрессов. Политически настроен лояльно. В период Отечественной войны - уполномоченный Государственного комитета обороны по оптической промышленности.
Вавилов обладает организационными способностями и находится в хороших взаимоотношениях с большинством ученых Академии наук СССР и пользуется у них авторитетом. В обращении прост, в быту скромен.
Вавилов сейчас находится в расцвете своих творческих сил и ведет лично научно-исследовательские работы. Имеет крупных учеников и последователей. Известен в СССР и за границей.
Брат Вавилова С.И. - Вавилов Николай Иванович - генетик, в 1940 году был арестован и осужден на 15 лет за вредительство в сельском хозяйстве. Находясь в Саратовской тюрьме, в январе 1943 года умер".
После избрания С.И. Вавилова президентом Академии наук СССР ходило множество легенд и слухов: мол, И.В.Сталин ничего не знал о судьбе его брата, не принимал никакого участия в его аресте и гибели. Документ N 812/б от 8 июля 1945 года свидетельствует об ином: Сталин не только прекрасно знал все о семье Вавиловых, но и манипулировал великими учеными, уничтожая одного и возвеличивая другого. Пожалуй, история цивилизации не знает столь изощренного коварства, по крайней мере, таких примеров совсем немного.
Из дневников С.И.Вавилова:
"18 июля 1945 г. Москва.
Вчера выбрали: 92 голоса из 94. Что на самом деле думали про себя эти академики, конечно, уже растаяло в вечности. Сегодняшний день не повторяет вчерашний. Еще до выборов погружение в сплетни, пересуды, "мушкетерство", окружение Комарова. Накануне ездил с А.Г.Черновым на Николину Гору к Комарову. Тяжелая картина старческого распада, нелепого цеплянья за призрак власти, за должности, обида неизвестно на что..."
Владимир Леонтьевич Комаров - географ, ботаник. Прославился своими экспедициями в районы будущей Амурской дороги, в Маньчжурию, Китай. Изучал флору Дальнего Востока. Стал академиком в 1920 году. В 1936 году был избран президентом Академии наук. К началу войны ему уже было за 70. Он очень быстро стал дряхлым, немощным стариком. Этим пользовалось его окружение, которое разжигало амбициозные черты характера. Вскоре после ухода с поста президента В.Л.Комаров скончался. О нем, безусловно, как об ученом забыли бы быстро, но звание "Президент Академии наук СССР" подарило ему бессмертие.
Приближался атомный и космический век, и наша наука устремилась вперед. Нам отчаянно повезло, что во главе Академии наук оказался человек, сумевший уверенно и прямо вести ее в будущее, человек, зажавший личную боль в тиски своей воли, чтобы отдать всего себя будущему Отчизны.
Из дневников президента АН СССР С.И.Вавилова:
"7 августа 1945 г. Москва.
Вчера ночью радио - об урановых бомбах. Начало совсем новой фазы человеческой истории. Смысл человеческого сосуществования. Возможности необъятны. Перелеты на другие миры. Гораздо дальше Ж. Верна. Но неужели горилла с урановой бомбой? Ум, совесть, добродушие - достаточно ли всего этого у людей? В данный момент я в академии. Просто страшно. Наука получила такое значение, о котором раньше писалось только в фантастических романах..."
Дневник отражает все, что переживал С.И.Вавилов. Он всегда был честен не только перед людьми, но и перед собой. О своих ощущениях того времени писал так:
"Президентство свое до сих пор ощущаю как павлинье оперение, совсем ко мне не приставшее. И тем не менее надо сделать то, что в моих небольших силах, чтобы упорядочить академию. Прежде всего надо приучить видеть больших, по-настоящему талантливых людей. Знаю, что их очень мало, но без этого ничего не сделаешь. А далее для середняков нужна хорошая среда, институты, приборы, квартиры...
Предвыборный митинг. Кремль. Прием у И.В.Сталина. Молотов, Берия. Я вот замечаю, что в нужный момент я очень смелый. Это всегда было. И.В. сделал самые серьезные указания о расширении науки, о срочной базе для нее. Одобрил физико-химическое направление"...
"Гениев не бывает, их выдумали, влияет обстановка, условия... Завтра три года смерти Николая".
Всегда при встрече со Сталиным академик С.И.Вавилов будет обязательно вспоминать о брате. И лучшим памятником ему и себе он посчитает возрождение и величие нашей науки. Он все сделает для этого.
http://www.gudok.ru/index.php/26822
