Ни в коей мере не претендуя на глубину научно-богословского исследования, хочу в этом письме поделиться с читателями исключительно личными, как говорится, субъективными, впечатлениями и наблюдениями после хоть и не продолжительных, но насыщенных посещений одной из московских так называемых "катакомбных" церквей. Взяться за перо меня заставило то, что тема "катакомбников" в последнее время в православной печати, по не очень понятным причинам, либо вообще молчаливо-стыдливо обходится, либо освещается крайне скупо. А напрасно, дело куда как серьезное!
Коротко об истории этой церкви в России. С началом "красного террора" после Октябрьской революции часть священников и прихожан Русской православной церкви отринула какие-либо связи с новой властью и жизнью. Они ушли в подполье, отколовшись от матери-церкви и создав свои собственные церковные структуры. "Катакомбной" их церковь назвали по аналогу с первыми христианскими общинами, скрывавшимися от преследований со стороны римских властей в городских катакомбах.
Понятны чувства и дела этих людей, страшна их судьба! Жернова сталинской репрессивной мельницы перемололи их жизни и их церковь. И вот в XXI веке мы видим активизацию деятельности "катакомбников", но уже совсем иного их поколения.
Говорить о современной "катакомбной церкви" как о чем-то едином можно лишь с большой натяжкой. Она включает ряд направлений, "духовные пастыри" которых рьяно конкурируют в борьбе за лидерство в своей среде. Это "Православная Кафолическая Церковь", "Апостольская Православная Церковь", "Истинно - Православная Церковь Откровения Иоанна Богослова" и другие. Нет нужды входить в детали их богословских разногласий. Достаточно сказать, что каждый из "духовных пастырей" считает именно себя, а не других лидеров "катакомбников", носителем христианской истины в последней инстанции, то есть, как говорится, "святее римского папы".
Важнее то, что их объединяет. Это непомерные личные амбиции, категорическое неприятие ими всех демократических перемен в нашей стране, нежелание идти на какой-либо диалог с российскими властями, с Московским Патриархатом. И не нужно быть ученым-богословом, чтобы увидеть - пропаганда ненависти, нетерпимости, авторитаризма абсолютно несовместима с проповедью любви к ближнему, доброты и терпимости, которую принес в наш мир Спаситель
Для пробы я решил посетить "Русскую церковь иконы Божьей Матери "Державной", больше известную в Москве как "Богородичный центр" (близ метро "Дмитровская"). Скажу откровенно - занесло меня в этот "центр" самое обычное любопытство исследователя, желание все увидеть и "потрогать" самому. Дорогу к "центру" искал минут сорок. Помогла направлявшаяся туда девушка с отрешенным лицом и в невообразимой юбке - рясе. "Это ангел указует Вам путь нам", - пропела она по дороге. "Уже скорее чЈрт", - мрачно подумал я, что, как вскоре выяснилось, полностью соответствовало истине.
Меня задушевно встретила и начала "работать" со мной милая, седовласая женщина по имени Раиса. Она толково изложила суть их "вероучения". Сам то я в летах, человек, поверьте, "стрелянный", много в жизни повидавший и испытавший. Так что "пророками" и "блаженными" меня не удивишь. Насмотрелся их по городам и весям выше крыши. Добросовестная Раиса это быстро поняла, но мужественно продолжала стараться озарить светом истины мою заблудшую душу. Эх, Раиса, Раиса! И какой же бес занес тебя к "катакомбникам"? Я так и представлял мою новую наставницу в нашем чудесном православном храме, в платочке, со свечечкой, за молитвой ко Господу. Но, увы....увы...
Основатель "Богородичного центра" Иоанн Береслевский - "отец Иоанн". Настоящее его имя - Вениамин Яковлевич Янкельман (Береслевский - это фамилия его жены). Он скромно именуется в "центре" как "архиепископ", "блаженный", "пророк", "апостол" и т.д., в зависимости от аудитории и ситуации. Вспоминая старую, добрую терминологию советских времен, можно сказать, что в "центре" царствует "культ личности" г-на В.Я. Янкельмана.
По убеждению его адептов, у "отца Иоанна" налажен с небесной "богиней" постоянный, как сейчас говорят, интерактивный, обмен, так что к нему прямо с небес поступает оперативная информация высшей пробы. Токмо веруй, внимай, слушай, читай. Эту информацию "отец Иоанн" снимает посредством регулярных видений и откровений. Затем публикует ее в виде книг, которые печет, как блины на Масленицу. Уже наштамповал больше двух десятков. "Да после трех - четырех стаканов пшеничной еще и не такие видения бывают", - прозаично подумал я, вглядываясь в изображения "блаженного" - по виду отчаянного жизнелюба. Наметанному глазу здесь трудно ошибиться.
Дело, разумеется, далеко не так просто. Богословские идеи "отца Иоанна" представляют собой весьма причудливый "коктейль", и человеку неворковленному разобраться в них может быть достаточно сложно. Но в данном письме тратить место газетной площади и время читателя на разбор "вероучения" г-на Янкельмана не целесообразно. Во-первых, не хочется тем самым становиться его невольным пропагандистом. Во-вторых, что самое главное, просто-напросто психологически неприятно. Дотошный читатель при желании найдет детальный аналитический обзор данного "вероучения" и истории "центра" в работах, в частности, Александра Дворкина. (Его, как выяснилось, в "центре" считают своим лютым ворогом). Моя задача более скромная - именно личные впечатления.
"Центр" - собственность общины "Богородичного центра" (непонятно, правда, в чьем конкретно лице) - отделан "с иголочки". С прекрасным интерьером, коврами, компьютерами, кристально чистыми туалетами и т.д. На полках выстроились в ряд книги "блаженного". Издания дорогие, полиграфия отменная. "И кто же вам, ребята, за все это так здорово плотит?", - назойливой мухой билась в висок банальная, меркантильная мысль. Но тайна сия велика есть, я и спрашивать не стал.
Самого "блаженного" лицезреть не сподобился. Лишь по косвенным репликам посетителей "центра" сделал вывод, что мужчина он, хоть и из себя видный, но зело экзальтированный и нервный, тяжелый в обыденном человеческом общении.
Зато на еженедельной "беседе" видел и слышал его первого заместителя на грешной Земле - "отца Афанасия" - холеного, чисто выбритого мужчину, гренадерского телосложения, с удивительно бесцветным лицом. После тревожного ожидания, могучей десницей "отец Афанасий" благословил своих любимых духовных чад и воркующим баритоном приступил таки к "беседе". Дело пошло веселее. Аудитория была многочисленной, смешенной, бесхитростной и симпатичной. Интеллигентные пары с детишками в костюмчиках и галстуках, робкие приезжие, хорошие, трудовые мужички, трезвые, как огурцы, и т.д. Все благоговейно внимали "отцу Афанасию". Тезисы "беседы" представляли собой причудливый гибрид из детского морализаторства ("добро - зло"), славословий "блаженному", филиппик в адрес Московского Патриархата и т.д. Как говорится, это было бы очень смешно, не будь это так грустно.
Но сил уже не осталось. Лишь почему-то в памяти всплыла фраза из некогда популярной миниатюры Аркадия Райкина: "Дурят нашего брата, ой дурят". При одной мысли о получении "благодати" от "отца Афанасия" стало холодно в спине. Бочком - бочком я улизнул из "центра", плюнул, перекрестился, и по дороге к метро бестактно выбросил подаренную Раисой глянцевую книгу "блаженного".
Дорого заплатил я за свое любопытство! И другим православным исследователям не советую экспериментировать подобным образом. "Аура" у них сильнейшая и жуткая. Домой я пришел в мерзком настроении, разбитый и совершенно больной. Жена пришла в ужас - давление и пульс "зашкаливали", хоть "скорую" вызывай. Два дня отпаивала меня сильными сердечными препаратами, пока не прошло. Отмаливаюсь же до сих пор. Остается лишь догадываться, какому мощному и жесткому психологическому прессингу подвергаются неокрепшие души прихожан "центра", прежде всего молодежи.
Меньше всего мне хотелось бы обидеть этими строками чувства прихожан "центра", и чтобы письмо воспринималось как упражнение в сарказме и остроумии. Как сказал поэт: "В горле горе комом, не смешок". Уходят люди к "катакомбникам. Точно уходят. Сам убедился. И уж если такое происходит в Первопрестольной столице - интеллектуальном центре страны - то что и говорить о далекой российской глубинке, ее "медвежьих уголках". Только "отец Иоанн" со товарищи "окармляют" около четырех тысяч наших братьев и сестер во Христе, дорогие читатели православного обозрения "Радонеж"! Мы же заняли здесь в целом отстраненную позицию, образно говоря, завернувшись в тогу гордого презрения. Дескать, ребята, это - ваше личное дело, а мы - истинные православные - с сектантами и знаться не хотим.
Так в чем причина сохраняющейся популярности "катакомбной" церкви? Ладно уж в недавние большевистские времена, когда православных храмов можно было в Белокаменной по пальцам пересчитать. "Катакомбники" влекли к себе неворцерковленных москвичей, как тогда казалось, своей гражданской смелостью, нонконформизмом, таинственностью. Но почему же в наши дни, когда православная жизнь в Москве развивается, как весеннее половодье, когда мы видим по телевизору президента Владимира Путина и всю кремлевскую "головку" за молитвой в православном храме, со свечечками в руках?
Такие объяснения, как фактор "запретного плода", простое любопытство, невежество, "растленное влияние Запада", безусловно, "имеют место быть". Однако настоящее объяснение лежит гораздо глубже, включая целый спектр культурно - исторических, социально-экономических, психологических, этнических и других факторов.
А без ясного ответа на означенный вопрос мы не сможем идти дальше - то есть ответить на вытекающие из него фундаментальные российские вопросы - "что делать?", "кто виноват?" и "с чего начать?". Давайте думать всем миром. Чтобы побудить читателя к этому раздумью, я и написал письмо в православное обозрение "Радонеж".
http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=1025
Коротко об истории этой церкви в России. С началом "красного террора" после Октябрьской революции часть священников и прихожан Русской православной церкви отринула какие-либо связи с новой властью и жизнью. Они ушли в подполье, отколовшись от матери-церкви и создав свои собственные церковные структуры. "Катакомбной" их церковь назвали по аналогу с первыми христианскими общинами, скрывавшимися от преследований со стороны римских властей в городских катакомбах.
Понятны чувства и дела этих людей, страшна их судьба! Жернова сталинской репрессивной мельницы перемололи их жизни и их церковь. И вот в XXI веке мы видим активизацию деятельности "катакомбников", но уже совсем иного их поколения.
Говорить о современной "катакомбной церкви" как о чем-то едином можно лишь с большой натяжкой. Она включает ряд направлений, "духовные пастыри" которых рьяно конкурируют в борьбе за лидерство в своей среде. Это "Православная Кафолическая Церковь", "Апостольская Православная Церковь", "Истинно - Православная Церковь Откровения Иоанна Богослова" и другие. Нет нужды входить в детали их богословских разногласий. Достаточно сказать, что каждый из "духовных пастырей" считает именно себя, а не других лидеров "катакомбников", носителем христианской истины в последней инстанции, то есть, как говорится, "святее римского папы".
Важнее то, что их объединяет. Это непомерные личные амбиции, категорическое неприятие ими всех демократических перемен в нашей стране, нежелание идти на какой-либо диалог с российскими властями, с Московским Патриархатом. И не нужно быть ученым-богословом, чтобы увидеть - пропаганда ненависти, нетерпимости, авторитаризма абсолютно несовместима с проповедью любви к ближнему, доброты и терпимости, которую принес в наш мир Спаситель
Для пробы я решил посетить "Русскую церковь иконы Божьей Матери "Державной", больше известную в Москве как "Богородичный центр" (близ метро "Дмитровская"). Скажу откровенно - занесло меня в этот "центр" самое обычное любопытство исследователя, желание все увидеть и "потрогать" самому. Дорогу к "центру" искал минут сорок. Помогла направлявшаяся туда девушка с отрешенным лицом и в невообразимой юбке - рясе. "Это ангел указует Вам путь нам", - пропела она по дороге. "Уже скорее чЈрт", - мрачно подумал я, что, как вскоре выяснилось, полностью соответствовало истине.
Меня задушевно встретила и начала "работать" со мной милая, седовласая женщина по имени Раиса. Она толково изложила суть их "вероучения". Сам то я в летах, человек, поверьте, "стрелянный", много в жизни повидавший и испытавший. Так что "пророками" и "блаженными" меня не удивишь. Насмотрелся их по городам и весям выше крыши. Добросовестная Раиса это быстро поняла, но мужественно продолжала стараться озарить светом истины мою заблудшую душу. Эх, Раиса, Раиса! И какой же бес занес тебя к "катакомбникам"? Я так и представлял мою новую наставницу в нашем чудесном православном храме, в платочке, со свечечкой, за молитвой ко Господу. Но, увы....увы...
Основатель "Богородичного центра" Иоанн Береслевский - "отец Иоанн". Настоящее его имя - Вениамин Яковлевич Янкельман (Береслевский - это фамилия его жены). Он скромно именуется в "центре" как "архиепископ", "блаженный", "пророк", "апостол" и т.д., в зависимости от аудитории и ситуации. Вспоминая старую, добрую терминологию советских времен, можно сказать, что в "центре" царствует "культ личности" г-на В.Я. Янкельмана.
По убеждению его адептов, у "отца Иоанна" налажен с небесной "богиней" постоянный, как сейчас говорят, интерактивный, обмен, так что к нему прямо с небес поступает оперативная информация высшей пробы. Токмо веруй, внимай, слушай, читай. Эту информацию "отец Иоанн" снимает посредством регулярных видений и откровений. Затем публикует ее в виде книг, которые печет, как блины на Масленицу. Уже наштамповал больше двух десятков. "Да после трех - четырех стаканов пшеничной еще и не такие видения бывают", - прозаично подумал я, вглядываясь в изображения "блаженного" - по виду отчаянного жизнелюба. Наметанному глазу здесь трудно ошибиться.
Дело, разумеется, далеко не так просто. Богословские идеи "отца Иоанна" представляют собой весьма причудливый "коктейль", и человеку неворковленному разобраться в них может быть достаточно сложно. Но в данном письме тратить место газетной площади и время читателя на разбор "вероучения" г-на Янкельмана не целесообразно. Во-первых, не хочется тем самым становиться его невольным пропагандистом. Во-вторых, что самое главное, просто-напросто психологически неприятно. Дотошный читатель при желании найдет детальный аналитический обзор данного "вероучения" и истории "центра" в работах, в частности, Александра Дворкина. (Его, как выяснилось, в "центре" считают своим лютым ворогом). Моя задача более скромная - именно личные впечатления.
"Центр" - собственность общины "Богородичного центра" (непонятно, правда, в чьем конкретно лице) - отделан "с иголочки". С прекрасным интерьером, коврами, компьютерами, кристально чистыми туалетами и т.д. На полках выстроились в ряд книги "блаженного". Издания дорогие, полиграфия отменная. "И кто же вам, ребята, за все это так здорово плотит?", - назойливой мухой билась в висок банальная, меркантильная мысль. Но тайна сия велика есть, я и спрашивать не стал.
Самого "блаженного" лицезреть не сподобился. Лишь по косвенным репликам посетителей "центра" сделал вывод, что мужчина он, хоть и из себя видный, но зело экзальтированный и нервный, тяжелый в обыденном человеческом общении.
Зато на еженедельной "беседе" видел и слышал его первого заместителя на грешной Земле - "отца Афанасия" - холеного, чисто выбритого мужчину, гренадерского телосложения, с удивительно бесцветным лицом. После тревожного ожидания, могучей десницей "отец Афанасий" благословил своих любимых духовных чад и воркующим баритоном приступил таки к "беседе". Дело пошло веселее. Аудитория была многочисленной, смешенной, бесхитростной и симпатичной. Интеллигентные пары с детишками в костюмчиках и галстуках, робкие приезжие, хорошие, трудовые мужички, трезвые, как огурцы, и т.д. Все благоговейно внимали "отцу Афанасию". Тезисы "беседы" представляли собой причудливый гибрид из детского морализаторства ("добро - зло"), славословий "блаженному", филиппик в адрес Московского Патриархата и т.д. Как говорится, это было бы очень смешно, не будь это так грустно.
Но сил уже не осталось. Лишь почему-то в памяти всплыла фраза из некогда популярной миниатюры Аркадия Райкина: "Дурят нашего брата, ой дурят". При одной мысли о получении "благодати" от "отца Афанасия" стало холодно в спине. Бочком - бочком я улизнул из "центра", плюнул, перекрестился, и по дороге к метро бестактно выбросил подаренную Раисой глянцевую книгу "блаженного".
Дорого заплатил я за свое любопытство! И другим православным исследователям не советую экспериментировать подобным образом. "Аура" у них сильнейшая и жуткая. Домой я пришел в мерзком настроении, разбитый и совершенно больной. Жена пришла в ужас - давление и пульс "зашкаливали", хоть "скорую" вызывай. Два дня отпаивала меня сильными сердечными препаратами, пока не прошло. Отмаливаюсь же до сих пор. Остается лишь догадываться, какому мощному и жесткому психологическому прессингу подвергаются неокрепшие души прихожан "центра", прежде всего молодежи.
Меньше всего мне хотелось бы обидеть этими строками чувства прихожан "центра", и чтобы письмо воспринималось как упражнение в сарказме и остроумии. Как сказал поэт: "В горле горе комом, не смешок". Уходят люди к "катакомбникам. Точно уходят. Сам убедился. И уж если такое происходит в Первопрестольной столице - интеллектуальном центре страны - то что и говорить о далекой российской глубинке, ее "медвежьих уголках". Только "отец Иоанн" со товарищи "окармляют" около четырех тысяч наших братьев и сестер во Христе, дорогие читатели православного обозрения "Радонеж"! Мы же заняли здесь в целом отстраненную позицию, образно говоря, завернувшись в тогу гордого презрения. Дескать, ребята, это - ваше личное дело, а мы - истинные православные - с сектантами и знаться не хотим.
Так в чем причина сохраняющейся популярности "катакомбной" церкви? Ладно уж в недавние большевистские времена, когда православных храмов можно было в Белокаменной по пальцам пересчитать. "Катакомбники" влекли к себе неворцерковленных москвичей, как тогда казалось, своей гражданской смелостью, нонконформизмом, таинственностью. Но почему же в наши дни, когда православная жизнь в Москве развивается, как весеннее половодье, когда мы видим по телевизору президента Владимира Путина и всю кремлевскую "головку" за молитвой в православном храме, со свечечками в руках?
Такие объяснения, как фактор "запретного плода", простое любопытство, невежество, "растленное влияние Запада", безусловно, "имеют место быть". Однако настоящее объяснение лежит гораздо глубже, включая целый спектр культурно - исторических, социально-экономических, психологических, этнических и других факторов.
А без ясного ответа на означенный вопрос мы не сможем идти дальше - то есть ответить на вытекающие из него фундаментальные российские вопросы - "что делать?", "кто виноват?" и "с чего начать?". Давайте думать всем миром. Чтобы побудить читателя к этому раздумью, я и написал письмо в православное обозрение "Радонеж".
http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=1025
