Основной фактор, способствующий миграции жителей Закавказья в Россию, - катастрофическая экономическая ситуация в ранее процветающих закавказских республиках. Это подтверждается как экономическими сводками и статистическими данными, так и проводимыми в России среди мигрантов социологическими опросами. Нетрудно заметить, что в миграционных потоках явно доминирует "мужская" миграция. Женщины, согласно обычаям и менталитету, не склонны покидать родные места. Да и родственники никогда не отпустят восточных красавиц к неверным без сопровождения мужчины, который будет отвечать за нее перед многочисленными родственниками своей жизнью. Поэтому многие переселенцы-мужчины живут на два дома и имеют две семьи: одну (временную и незаконную) в России и другую (законную) у себя, куда регулярно посылают деньги.
Выбор Московской области часто обусловлен как личным опытом мигранта, так и рекомендациями знакомых, длительное время проживающих на территории России. Преимущества области начинают в полной мере осознаваться уже до переезда. Близость столицы с ее емким рынком и потоками капиталов в сочетании с более "мягким" отношением правоохранительных органов (можно откупится), в сравнении со столицей, расценивается как, безусловно, положительный момент.
Анализ ситуации показывает, что жители Закавказья, проживающие в Московском регионе, по своему социальному статусу не однородны. Их можно условно разделить на три различных по численности группы.
Представители первой группы в подавляющем большинстве являются выходцами из сельских районов Закавказья. Это относительно недавно прибывшие мигранты, которые проживают в регионе не более 3-5 лет, ведут оседлый образ жизни в городе и почти не стремятся к дальнейшей миграции. Они сохраняют прочные социально-экономические и эмоциональные связи со страной исхода, в которую когда-нибудь собираются вернуться.
Вторая группа - это те, кто уже давно непрерывно мигрируют между Закавказьем и Россией. Основная особенность, присущая гастарбайтерам и гостевым торговцам, заключается в том, что у них более ярко выражено подчеркивание принадлежности к своей родине. Особенностью таких временных мигрантов является "предпринимательский дух" и торгашеские повадки. Главное в их бизнесе - сорвать куш и сменить место пребывания.
Высокая мобильность, ощущение себя "между" русской и восточной культурами, дает членам этих подгрупп ощущение обособленности и маргинальности, что ярко проявляется в их поведении и образе жизни. В особенности это касается гастарбайтеров, которые, наверное, несколько теснее связаны с Закавказьем, чем гостевые торговцы.
К третьей группе можно отнести тех, кто родился в Московском регионе или долгое время (20 и более лет) проживает здесь. Их дети предпочитают разговаривать на русском языке и слабо знают язык родины родителей. Многие представители "местных" в значительной мере обрусели и ощущают себя ближе к русскому населению, чем к новоприбывшим землякам. Более того, многие из них стремятся избегать общения с недавно приехавшими "братьями", считая, что такие контакты могут быть компрометирующими для них или, по крайней мере, будут обременительны. К тому же, многие подмосковные кавказцы уже давно являясь гражданами России, демонстрируют пророссийскую ориентацию и четко выраженные интеграционные устремления.
Кроме всего прочего, гастарбайтеры и торговцы резко контрастируют с коренным населением, в то время как подмосковные кавказцы стараются по возможности "сливаются" с ним. Все это приводит к стремлению "местных" азербайджанцев ограничить контакты с вновь прибывшими земляками.
В то же время, многие местные и недавно осевшие в регионе кавказцы считают себя обязанными принимать земляков, поскольку пренебрежение традицией гостеприимства может негативно отразиться на их родственниках, оставшихся в стране исхода. Что касается субъективного чувства сплоченности, то оно довольно высоко, но распространяется, в основном, на узкий круг земляков, с которыми поддерживается тесный контакт. Во многих случаях - это вынужденный характер высокой групповой сплоченности, стимулированной негативной позицией коренного населения.
Однако давление автохтонного населения все-таки подталкивает разрозненные группы азербайджанцев, армян и грузин к объединению, стимулируя возникновение организационных структур на уровне этнических общин или национально-культурных автономий. Значительным фактом, способствующим развитию общин, является стремление большинства мигрантов получить российское гражданство. Это особенно заметно среди тех мигрантов, которые хотят осесть в России. Считается, что "так жить проще, да и уважения было бы чуть-чуть больше". Для многих мигрантов наиболее привлекательными считаются московская, санкт-петербургская, воронежская и волгоградская прописка. Именно в этих городах общинные структуры мигрантов наиболее сильно развиты.
Особо следует отметить значительную закрытость этнических диаспор от этнических "чужаков". И что знаменательно, в первую очередь от русскоязычного, славянского населения региона. Однако и для мигрантов общение с местным русским населением, как и возможность получения от него поддержки, сопряжено со значительными трудностями. Как показывают опросы, для русского населения возможность активных контактов практически исключается, хотя как друзья и партнеры русские могут быть участниками бизнеса закавказских предпринимателей.
Абсолютное большинство русского населения относит кавказских мигрантов к "торгашам". И это вполне соответствует действительности. В то же время, проведение различных совместных операций в торговом бизнесе заставляет местных кавказцы часто общаться с русскими. В связи с этим многие представители этнических групп хотели бы иметь друзей среди русских. Однако заметные отличия в поведении и другой стиль общения часто являются непреодолимыми препятствиями для сближения и более глубоких контактов. Это касается как "мелких" отличий, например, в разговоре, поведении, так и более значительных, таких как отношение к браку, семье и в целом, к образу жизни закавказских мигрантов.
По этой причине многие образцы поведения, характерные для русских, остаются недоступными для понимания и совершенно неприемлемыми для кавказцев. Это особенно заметно в их отношении к русским женщинам, когда манера общения наших девушек с представителями мужского пола расценивается "гостями с юга", проживающими в области, как вызывающая или, скажем так, многообещающая. Кроме того, определенная часть мигрантов отчетливо ощущает негативное отношение русских к себе и своим семьям, не без оснований полагая при этом, что неприязнь ко всем кавказцам в целом заметно возросла, особенно в последние годы. О чем свидетельствуют избиения и даже убийства закавказских торговцев на рынках некоторых городов Подмосковья и Москвы. Давление внешней среды, объективно, настолько велико, что далеко не всегда мигранты и осевшее в регионе иноэтническое население чувствует себя в регионе комфортно.
Действительность часто подтверждает высокий уровень напряженности в отношениях мигрантов и русскоязычного населения. Значительное большинство южан считает, что между ними и русскими существует скрытый конфликт и допускает возможность актов насилия со стороны русских. Причем эти "акты насилия" считаются возможными исключительно на бытовом уровне, а также со стороны экстремистских молодежных группировок.
Коренные жители Московской области, как правило, затрудняются четко сформулировать конкретные причины своего неприязненного отношения к представителям закавказских этнических групп, ограничиваясь замечаниями об "оккупации территории", "криминальности бизнеса" и, прежде всего, о "наглом поведении" мигрантов.
В целом создается впечатление отстраненности и сдержанности принимающего населения от представителей закавказских этнических групп, причем армяне и грузины кажутся русским более желанными соседями, чем азербайджанцы.
Скорее всего, одной из главных причин существующей напряженности служит заметное различие в образе жизни представителей диаспорных общин и русского населения. Едва ли не самая большая проблема взаимодействий с этническими мигрантами заключается в том, что мигранты присутствуют в жизни принимающего населения только экономически, но никак не культурно. Практически вся имеющаяся информация сводится к сфере бизнеса, а другие виды деятельности этнических общин по-прежнему незнакомы большинству русских. Более того, многие культурные особенности и мотивация поступков южан остаются для местного населения непонятными или вызывающе-агрессивными, и часто оцениваются, исходя из опыта и знаний собственной культуры и в ее рамках. Такое отношение характерно не только для русского населения, но и для самих этнических групп, представители которых часто имеют весьма слабое представление о том, почему славяне вполне определенным образом реагируют на тот или иной вид поведения "гостей с юга". Это образует значительный и довольно серьезный конфликтный потенциал, который время от времени проявляется на бытовом уровне.
Но все-таки мы должны понимать, что негативное отношение и отторжение закавказских гостей коренным населением центрального российского региона создает не только ощущение отверженности и дискриминации на основании этнической принадлежности, но и является мощным стимулом для объединения по этническому признаку.
Впрочем, существующие проблемы не считаются непреодолимыми. Значительная часть представителей этнических общин не стремится к явному ограничению контактов с русским населением, предпочитая тесное взаимодействие.
В последнее время ощущается общая нервозность и отсутствие толерантности в отношении представителей иноэтнических, в основном мусульманских, культур. Возник страх перед "исламизацией" России. Существует мнение, что выходцам из исламских стран нельзя давать легальный статус, так как это приведет к укреплению и разрастанию исламских общин. Однако, несмотря на безусловную значимость религиозной составляющей, ведущую роль в восприятии иностранцев русскими на сегодняшний момент играет не религия, а регион происхождения мигрантов. Это - объективный факт, с которым должны считаться власти всех уровней.
27апреля 2004 г.