В пятом номере "Русского Вестника" за этот год была напечатана моя статья "Они оставались верны России и Царской семье". Посвящена она была русским патриотам, оставшимся верными Царской России и Семье Государя Николая 2 в тяжелейший переломный период нашей истории в 1917 году во время Февральско-мартовского переворота. Данная статья продолжает эту тему, касаясь и судеб героев предыдущей статьи.
* * *
Среди командиров кавалерийских дивизий и корпусов Северного фронта после происшедшего в феврале-марте 1917 года государственного переворота распространялась прокламация монархического содержания. Ниже с небольшими сокращениями публикуется текст этой прокламации, написанной 5 марта 1917 года.
"Для распространения среди господ офицеров.
Командирам Кавалерийских Корпусов и Начальникам Кавалерийских Дивизий. 5 марта 1917 г. Действующая армия.
Переворот, произведенный кучкой людей, добивавшихся власти под флагом забот о действующей армии, как теперь выяснилось, давно подготовлялся ими.
Для этой цели ими искусственно вздувались при помощи земств и городов цены на хлеб и прочие продукты; принимались все меры к расстройству транспорта, увеличению преступной спекуляции и пр. и пр.
Все это творилось под флагом: "Все для армии" и "Война до полной победы". Благодаря этому Армия, далекая от мысли о назревающей измене и занятая выполнением своего священного долга перед Царем и Родиной, зачастую была не в силах разобраться в причинах и, видя лишь следствия, принимала за чистую монету все речи, произносимые в Думе.
Из боязни, что победа, которая предвидится этим летом, еще больше поднимет в войсках любовь к Царю, они воспользовались моментом и теперь, когда все войска особенно привязаны к фронту, с помощью невоюющих войск произвели переворот, прикрываясь именем Действующей армии.
Мы не знаем, под каким давлением произошло мнимое отречение нашего Монарха. Здесь ведь возможен и подлог, и принуждение, чего можно ожидать от изменников. К Вам, верные сыны Отечества и верные слуги Царя, обращаюсь я с этим призывом.
Не присягайте никому другому.
Вы, стоящие перед лицом смерти, бойтесь в эту минуту слову изменить, слову присяги, дабы не предстать перед Вечным Судьей с печатью Иуды на челе.
Коленопреклоненно, всеподданнейше молим нашего обожаемого Монарха взять свой отказ обратно, заверяя, что только преступники могли поднять в такую минуту бунт".
Далее автор прокламации уверяет, что необходимо "послать повсюду телеграммы, что мы по-прежнему верны нашему Государю Николаю Александровичу - Верховному Вождю и присягать никому не будем". Затем идут такие слова:
"За спешностью не могли разослать в полки - просим распространить и выяснить в офицерском и солдатском составе, с кем они.
После окончательной организации комитета адрес и фамилии будут сообщены.
Не теряйте же времени - враг и внешний и внутренний, идущие солидарно, не дремлет.
За Царя с Богом вперед. Комитет".
Очевидно, что сочиняла эту прокламацию глубоко потрясенная, горячо преданная Царю и России высокая русская душа. К сожалению, эта прокламация тогда реально не могла быть широко распространена среди офицеров, тем более до принятия присяги. Секретное расследование, спешно предпринятое на Северном фронте, не выявило ее автора и упомянутый комитет. Однако были уволены подозрительные военачальники, среди них - начальник 4-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенант Ванновский. Были получены сведения, что подобного содержания прокламации обнаружены не только на Северном фронте. Дотошное расследование, санкционированное Временным правительством, велось и в случае получения для военнослужащего канонира Филипповского письма, призывавшего восстановить монархический строй в России, выбрав угодного народу государя. (Это письмо было вскрыто сослуживцами уехавшего в отпуск канонира.) Так проявлялась обещанная, провозглашенная Временным правительством "свобода", при подготовке выборов в Учредительное собрание.
В ряде случаев солдатские комитеты слали письма и телеграммы, а иногда и гонцов в столицу, жалуясь, что местное воинское начальство настроено против изменений старого строя. Например, такие гонцы попадали даже на прием к Керенскому. Так было при расследовании дела об офицерах 68-го Бородинского полка, отрицательно отнесшихся к государственному перевороту.
В предыдущей моей статье в "Русском Вестнике" замечено, что юнкера Николаевского кавалерийского училища оказали упорное сопротивление мятежникам во время государственного переворота. После переворота новые власти требовали от руководства училища ежедневно докладывать о положении в училище, а также списки лиц, которых отчисляют и собираются отчислять из училища. Однако таких списков начальник училища генерал-майор М.Марченко не отсылал. В марте 1917 года он был уволен. А юнкера Николаевского кавалерийского училища и в эмиграции с гордостью вспоминали и писали, что Николаевское кавалерийское училище никогда не присягало Временному правительству. Юнкера и других училищ отказывались присягать Временному правительству, например, старательный и дисциплинированный юнкер Демичев из Николаевского артиллерийского училища в г. Киеве. Как видно из воспоминаний его современника, юнкер Демичев не был отдан под суд благодаря заступничеству начальника училища генерала Промтова и училищного комитета.
Начальник Кавказской Туземной дивизии князь Багратион, получив известия о перевороте в столице России, 7 марта 1917 года собрал начальников частей дивизии, и, сообщив им об этом, об отречении Царя, и получив отрицательные отзывы о возможности новой присяги, приказал письменно ответить, как будут восприняты в их частях данные новости. (На этом собрании офицеры: граф Толстой и Старосельский отрицательно отнеслись к присяге новой власти.) Вот как ответил командир Кабардинского полка полковник Старосельский: "Кабардинцы всегда были верными данной ими присяге и для них всегда было свято и дорого Имя Его Императорского Величества государя Императора Николая 2, верными слугами Которого они всегда были и будут.
В годину войны кабардинцы, как и встарь, восстали на защиту Царя, Престола и Родины и теперь им было бы непонятно, как можно изменить присяге Царю в дни тяжелой борьбы с врагом.
Как г.г. офицеры, так и всадники были сильно поражены и возмущены заявлением высшего командного состава, что вся действующая армия спокойно приняла акт отречения горячо любимого Императора, хотя нам известно, что никто не был запрошен и ничье мнение об этом не было выяснено.
Со своей стороны должен обратить внимание, что попадающие в полк газеты, полные грязных инсинуаций и поносящие Священное Имя Государя Императора, производят сильное впечатление.
Как солдаты мы должны оставаться на своем посту, верные долгу, но не изменим присяге, данной его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю Александровичу.
полковник Старосельский".
В аналогичном ответе-рапорте полковник Мерчуле, командир Ингушского полка, выразил такое же мнение, хотя в выражениях гораздо более слабых. Несмотря на то, что это мнение разделял и граф Михаил Львович Толстой, сын писателя Льва Толстого, и еще не менее двух-трех офицеров командного состава, генерал-лейтенант кн. Багратион, начальник дивизии, старался оказывать давление на офицеров, склоняя их к принятию присяги. Учтем, что граф Толстой М. Л. и полковник Старосельский пользовались особым уважением в дивизии, как признавался кн. Багратион. По его показанию дивизия приняла присягу лишь 19 марта, причем он был успокоен, когда 12 марта узнал из газеты, что новым военным министром стал А. И. Гучков, активный масон-либерал. Однако, по воспоминаниям офицера полка новая присяга Временному правительству, например, в Кабардинском полку была заменена обещанием на верность службе. Конечно, командиру дивизии докладывать об этом было не резонно, как и о следующем событии. Офицерами данного полка обсуждался вопрос о том, что дивизия должна двигаться к Петрограду на выручку государя. Они приняли решение добиваться этого. Но приказ был иной.
Лейб-гвардии Казачий Его Величества полк не хотел принимать присягу Временному правительству, хотя там уже было известно, что Николай 2 (они не знали, что Николая 2 вынудили отрекаться.) и Его брат Михаил призывали подчиниться ему. Офицеры ставили вопрос: "А принимало ли само Временное правительство присягу России?"
Около 50 генералов, занимавших высокие посты в Царской Армии, либо сами заявили о своем нежелании служить Временному правительству либо были удалены как монархически настроенные. Например, популярный в Армии генерал от инфантерии Платон Лечицкий отказался от высокого назначения и ушел в отставку.
Присягу Временному правительству принимали нехотя, происходили такие случаи. Во 2-м Кавказском казачьем полку во время присяги 13 марта есаул Евсиков допустил выражение, оскорбительное по отношению к Временному правительству, "чем вызвал сильное возбуждение казаков настолько, что присяга была приостановлена для успокоения".
Типичный пример, как принимали присягу Временному правительству кадеты, показан в воспоминаниях Н. Голеевского, бывшего кадета Симбирского кадетского корпуса: "Шли все неохотно... В церкви с амвона корпусной священник читал слова присяги. В ответ несся неясный лепет нескольких сот голосов. Кто, что отвечал, разобрать не представлялось возможным. Стоял какой-то неопределенный гул и чувствовалось, что все это была просто одна проформа". После того, как стало известно об отречении Царя, кадеты 2-го отделения 5-го класса, окна которого выходили на улицу, открыли форточки и запели: "Боже, Царя храни!" вопреки настроению шедшей по улице толпы. В главном и ротных залах корпуса продолжали висеть портреты Императоров и Царственных особ. Начальство корпуса не выполнило приказ Временного правительства, полученный весной 1917 года - отправить все императорские знамена в Петроград. И они все время продолжали оставаться в корпусной церкви.
В конце марта 1917 года в воинские части от Временно исполняющего дела Верховного Главнокомандующего были разосланы телеграммы, где он сообщал, что в некоторых воинских корпусах и дивизиях "слишком поздно объявлены манифесты Николая 2 и великого князя Михаила Александровича". В их число вошел и корпус генерала Келлера. Далее шла просьба обратить на это самое серьезное внимание.
В предыдущей статье я рассказал о русских людях чести и долга, стремившихся защитить Царскую Россию, Царскую семью и самого Царя Николая 2 во время Февральско-мартовского переворота в 1917 году. Необходимо дать краткие сведения о них. Лучанинов Сергей Гаврилович стремился со своим отрядом в Царское Село для защиты Царской Семьи. Родился он 14.06.1888 г. Из бедных дворян Псковской губернии. Сын заслуженного офицера Царской Армии, с честью воевавшего с турками в войну 1877 -1878 годов, служившего и на границе России, задержавшего много контрабанды, награжденного многими воинскими наградами.
Последнее воинское звание С. Г. Лучанинова - полковник лейб-гвардии Петроградского полка. Окончил Павловское военное училище по 1-му разряду 1-й категории, поступив в него 1-го июля 1906 г. Далее служил в Санкт-Петербургском полку с 20 июня 1908 г. С честью воевал в Первую мировую войну. Был тяжело ранен на р. Бзуре. Военный инвалид. После излечения вернулся в родной полк, в рядах которого воевал ранее его отец Гавриил Михайлович. В гражданскую войну воевал на Дону. С армией генерала Врангеля эвакуировался из Крыма. В Югославии был помощником генерального секретаря полкового объединения в Белграде. Служил в Русском корпусе. После 1945 г. работал в редакции журнала "Военная быль". Вице-председатель Гвардейского объединения. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Умер 16.11.1968 г. в Париже.
В предыдущей моей статье написано, что генерал-адъютант Нилов старался активно противодействовать заговору с отречением Николая II. Очевидцы вспоминали, что он говорил о том, что надо убить генерала Рузского, заявил Царю, что он сделает это при согласии Николая II, но тот отказался. После отречения Николая II он не хотел покидать его, но депутаты Госдумы настояли на том, чтобы он оставил государя. Николай II писал своей супруге: "Мне было трудно проститься с Воейковым, Ниловым и Фредериксом. Они не хотели меня покидать..." Нилов Константин Дмитриевич родился в 1856 году. Деятель русского флота, флаг-капитан Императора (1905 г.), генерал-адъютант (1908 г.), адмирал (1912 г.). В 1875 г. окончил Морской корпус. В составе Гвардейского экипажа участвовал в русско-турецкой войне (1877 -1878 гг.). С 1878 г. командир миноносца, затем яхты "Стрела" (1894 -1899 гг.) крейсера "Светлана" (1899 -1903 гг.) В 1903-1905 гг. командовал практическим отрядом обороны побережья Балтийского моря. В 1917 г. Временным правительством уволен в отставку вскоре после переворота. Награжден орденами: св. Георгия 4-й ст., св. Владимира 4-й, 3-й, 2-й ст., св. Станислава 1-й ст., св. Анны 1-й ст., св. Александра Невского. Журнал "Прямой путь" сообщал, что 6-му Всероссийскому съезду русских людей, проходившему в феврале 1913 года в Санкт-Петербурге, прислал приветственную телеграмму и генерал-адъютант Нилов К. Д. Известный русский патриот председатель Астраханской народно-монархической партии Н. Н. Тиханович-Савицкий через К. Д. Нилова передал важное письмо государю 30-го января 1917 года. Об этом автор его сообщал в письме члену Государственного Совета видному русскому патриоту Н. А. Маклакову 31-го января 1917 г. Передал письмо он, очевидно, 6-го февраля, встречаясь с Царем.
В статье использованы материалы фондов РГВИА: vv 260, 1615, 801, 2003, 2007 и частные фонды.
Продолжение следует
1 июня 2004 г.
* * *
Среди командиров кавалерийских дивизий и корпусов Северного фронта после происшедшего в феврале-марте 1917 года государственного переворота распространялась прокламация монархического содержания. Ниже с небольшими сокращениями публикуется текст этой прокламации, написанной 5 марта 1917 года.
"Для распространения среди господ офицеров.
Командирам Кавалерийских Корпусов и Начальникам Кавалерийских Дивизий. 5 марта 1917 г. Действующая армия.
Переворот, произведенный кучкой людей, добивавшихся власти под флагом забот о действующей армии, как теперь выяснилось, давно подготовлялся ими.
Для этой цели ими искусственно вздувались при помощи земств и городов цены на хлеб и прочие продукты; принимались все меры к расстройству транспорта, увеличению преступной спекуляции и пр. и пр.
Все это творилось под флагом: "Все для армии" и "Война до полной победы". Благодаря этому Армия, далекая от мысли о назревающей измене и занятая выполнением своего священного долга перед Царем и Родиной, зачастую была не в силах разобраться в причинах и, видя лишь следствия, принимала за чистую монету все речи, произносимые в Думе.
Из боязни, что победа, которая предвидится этим летом, еще больше поднимет в войсках любовь к Царю, они воспользовались моментом и теперь, когда все войска особенно привязаны к фронту, с помощью невоюющих войск произвели переворот, прикрываясь именем Действующей армии.
Мы не знаем, под каким давлением произошло мнимое отречение нашего Монарха. Здесь ведь возможен и подлог, и принуждение, чего можно ожидать от изменников. К Вам, верные сыны Отечества и верные слуги Царя, обращаюсь я с этим призывом.
Не присягайте никому другому.
Вы, стоящие перед лицом смерти, бойтесь в эту минуту слову изменить, слову присяги, дабы не предстать перед Вечным Судьей с печатью Иуды на челе.
Коленопреклоненно, всеподданнейше молим нашего обожаемого Монарха взять свой отказ обратно, заверяя, что только преступники могли поднять в такую минуту бунт".
Далее автор прокламации уверяет, что необходимо "послать повсюду телеграммы, что мы по-прежнему верны нашему Государю Николаю Александровичу - Верховному Вождю и присягать никому не будем". Затем идут такие слова:
"За спешностью не могли разослать в полки - просим распространить и выяснить в офицерском и солдатском составе, с кем они.
После окончательной организации комитета адрес и фамилии будут сообщены.
Не теряйте же времени - враг и внешний и внутренний, идущие солидарно, не дремлет.
За Царя с Богом вперед. Комитет".
Очевидно, что сочиняла эту прокламацию глубоко потрясенная, горячо преданная Царю и России высокая русская душа. К сожалению, эта прокламация тогда реально не могла быть широко распространена среди офицеров, тем более до принятия присяги. Секретное расследование, спешно предпринятое на Северном фронте, не выявило ее автора и упомянутый комитет. Однако были уволены подозрительные военачальники, среди них - начальник 4-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенант Ванновский. Были получены сведения, что подобного содержания прокламации обнаружены не только на Северном фронте. Дотошное расследование, санкционированное Временным правительством, велось и в случае получения для военнослужащего канонира Филипповского письма, призывавшего восстановить монархический строй в России, выбрав угодного народу государя. (Это письмо было вскрыто сослуживцами уехавшего в отпуск канонира.) Так проявлялась обещанная, провозглашенная Временным правительством "свобода", при подготовке выборов в Учредительное собрание.
В ряде случаев солдатские комитеты слали письма и телеграммы, а иногда и гонцов в столицу, жалуясь, что местное воинское начальство настроено против изменений старого строя. Например, такие гонцы попадали даже на прием к Керенскому. Так было при расследовании дела об офицерах 68-го Бородинского полка, отрицательно отнесшихся к государственному перевороту.
В предыдущей моей статье в "Русском Вестнике" замечено, что юнкера Николаевского кавалерийского училища оказали упорное сопротивление мятежникам во время государственного переворота. После переворота новые власти требовали от руководства училища ежедневно докладывать о положении в училище, а также списки лиц, которых отчисляют и собираются отчислять из училища. Однако таких списков начальник училища генерал-майор М.Марченко не отсылал. В марте 1917 года он был уволен. А юнкера Николаевского кавалерийского училища и в эмиграции с гордостью вспоминали и писали, что Николаевское кавалерийское училище никогда не присягало Временному правительству. Юнкера и других училищ отказывались присягать Временному правительству, например, старательный и дисциплинированный юнкер Демичев из Николаевского артиллерийского училища в г. Киеве. Как видно из воспоминаний его современника, юнкер Демичев не был отдан под суд благодаря заступничеству начальника училища генерала Промтова и училищного комитета.
Начальник Кавказской Туземной дивизии князь Багратион, получив известия о перевороте в столице России, 7 марта 1917 года собрал начальников частей дивизии, и, сообщив им об этом, об отречении Царя, и получив отрицательные отзывы о возможности новой присяги, приказал письменно ответить, как будут восприняты в их частях данные новости. (На этом собрании офицеры: граф Толстой и Старосельский отрицательно отнеслись к присяге новой власти.) Вот как ответил командир Кабардинского полка полковник Старосельский: "Кабардинцы всегда были верными данной ими присяге и для них всегда было свято и дорого Имя Его Императорского Величества государя Императора Николая 2, верными слугами Которого они всегда были и будут.
В годину войны кабардинцы, как и встарь, восстали на защиту Царя, Престола и Родины и теперь им было бы непонятно, как можно изменить присяге Царю в дни тяжелой борьбы с врагом.
Как г.г. офицеры, так и всадники были сильно поражены и возмущены заявлением высшего командного состава, что вся действующая армия спокойно приняла акт отречения горячо любимого Императора, хотя нам известно, что никто не был запрошен и ничье мнение об этом не было выяснено.
Со своей стороны должен обратить внимание, что попадающие в полк газеты, полные грязных инсинуаций и поносящие Священное Имя Государя Императора, производят сильное впечатление.
Как солдаты мы должны оставаться на своем посту, верные долгу, но не изменим присяге, данной его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю Александровичу.
полковник Старосельский".
В аналогичном ответе-рапорте полковник Мерчуле, командир Ингушского полка, выразил такое же мнение, хотя в выражениях гораздо более слабых. Несмотря на то, что это мнение разделял и граф Михаил Львович Толстой, сын писателя Льва Толстого, и еще не менее двух-трех офицеров командного состава, генерал-лейтенант кн. Багратион, начальник дивизии, старался оказывать давление на офицеров, склоняя их к принятию присяги. Учтем, что граф Толстой М. Л. и полковник Старосельский пользовались особым уважением в дивизии, как признавался кн. Багратион. По его показанию дивизия приняла присягу лишь 19 марта, причем он был успокоен, когда 12 марта узнал из газеты, что новым военным министром стал А. И. Гучков, активный масон-либерал. Однако, по воспоминаниям офицера полка новая присяга Временному правительству, например, в Кабардинском полку была заменена обещанием на верность службе. Конечно, командиру дивизии докладывать об этом было не резонно, как и о следующем событии. Офицерами данного полка обсуждался вопрос о том, что дивизия должна двигаться к Петрограду на выручку государя. Они приняли решение добиваться этого. Но приказ был иной.
Лейб-гвардии Казачий Его Величества полк не хотел принимать присягу Временному правительству, хотя там уже было известно, что Николай 2 (они не знали, что Николая 2 вынудили отрекаться.) и Его брат Михаил призывали подчиниться ему. Офицеры ставили вопрос: "А принимало ли само Временное правительство присягу России?"
Около 50 генералов, занимавших высокие посты в Царской Армии, либо сами заявили о своем нежелании служить Временному правительству либо были удалены как монархически настроенные. Например, популярный в Армии генерал от инфантерии Платон Лечицкий отказался от высокого назначения и ушел в отставку.
Присягу Временному правительству принимали нехотя, происходили такие случаи. Во 2-м Кавказском казачьем полку во время присяги 13 марта есаул Евсиков допустил выражение, оскорбительное по отношению к Временному правительству, "чем вызвал сильное возбуждение казаков настолько, что присяга была приостановлена для успокоения".
Типичный пример, как принимали присягу Временному правительству кадеты, показан в воспоминаниях Н. Голеевского, бывшего кадета Симбирского кадетского корпуса: "Шли все неохотно... В церкви с амвона корпусной священник читал слова присяги. В ответ несся неясный лепет нескольких сот голосов. Кто, что отвечал, разобрать не представлялось возможным. Стоял какой-то неопределенный гул и чувствовалось, что все это была просто одна проформа". После того, как стало известно об отречении Царя, кадеты 2-го отделения 5-го класса, окна которого выходили на улицу, открыли форточки и запели: "Боже, Царя храни!" вопреки настроению шедшей по улице толпы. В главном и ротных залах корпуса продолжали висеть портреты Императоров и Царственных особ. Начальство корпуса не выполнило приказ Временного правительства, полученный весной 1917 года - отправить все императорские знамена в Петроград. И они все время продолжали оставаться в корпусной церкви.
В конце марта 1917 года в воинские части от Временно исполняющего дела Верховного Главнокомандующего были разосланы телеграммы, где он сообщал, что в некоторых воинских корпусах и дивизиях "слишком поздно объявлены манифесты Николая 2 и великого князя Михаила Александровича". В их число вошел и корпус генерала Келлера. Далее шла просьба обратить на это самое серьезное внимание.
В предыдущей статье я рассказал о русских людях чести и долга, стремившихся защитить Царскую Россию, Царскую семью и самого Царя Николая 2 во время Февральско-мартовского переворота в 1917 году. Необходимо дать краткие сведения о них. Лучанинов Сергей Гаврилович стремился со своим отрядом в Царское Село для защиты Царской Семьи. Родился он 14.06.1888 г. Из бедных дворян Псковской губернии. Сын заслуженного офицера Царской Армии, с честью воевавшего с турками в войну 1877 -1878 годов, служившего и на границе России, задержавшего много контрабанды, награжденного многими воинскими наградами.
Последнее воинское звание С. Г. Лучанинова - полковник лейб-гвардии Петроградского полка. Окончил Павловское военное училище по 1-му разряду 1-й категории, поступив в него 1-го июля 1906 г. Далее служил в Санкт-Петербургском полку с 20 июня 1908 г. С честью воевал в Первую мировую войну. Был тяжело ранен на р. Бзуре. Военный инвалид. После излечения вернулся в родной полк, в рядах которого воевал ранее его отец Гавриил Михайлович. В гражданскую войну воевал на Дону. С армией генерала Врангеля эвакуировался из Крыма. В Югославии был помощником генерального секретаря полкового объединения в Белграде. Служил в Русском корпусе. После 1945 г. работал в редакции журнала "Военная быль". Вице-председатель Гвардейского объединения. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Умер 16.11.1968 г. в Париже.
В предыдущей моей статье написано, что генерал-адъютант Нилов старался активно противодействовать заговору с отречением Николая II. Очевидцы вспоминали, что он говорил о том, что надо убить генерала Рузского, заявил Царю, что он сделает это при согласии Николая II, но тот отказался. После отречения Николая II он не хотел покидать его, но депутаты Госдумы настояли на том, чтобы он оставил государя. Николай II писал своей супруге: "Мне было трудно проститься с Воейковым, Ниловым и Фредериксом. Они не хотели меня покидать..." Нилов Константин Дмитриевич родился в 1856 году. Деятель русского флота, флаг-капитан Императора (1905 г.), генерал-адъютант (1908 г.), адмирал (1912 г.). В 1875 г. окончил Морской корпус. В составе Гвардейского экипажа участвовал в русско-турецкой войне (1877 -1878 гг.). С 1878 г. командир миноносца, затем яхты "Стрела" (1894 -1899 гг.) крейсера "Светлана" (1899 -1903 гг.) В 1903-1905 гг. командовал практическим отрядом обороны побережья Балтийского моря. В 1917 г. Временным правительством уволен в отставку вскоре после переворота. Награжден орденами: св. Георгия 4-й ст., св. Владимира 4-й, 3-й, 2-й ст., св. Станислава 1-й ст., св. Анны 1-й ст., св. Александра Невского. Журнал "Прямой путь" сообщал, что 6-му Всероссийскому съезду русских людей, проходившему в феврале 1913 года в Санкт-Петербурге, прислал приветственную телеграмму и генерал-адъютант Нилов К. Д. Известный русский патриот председатель Астраханской народно-монархической партии Н. Н. Тиханович-Савицкий через К. Д. Нилова передал важное письмо государю 30-го января 1917 года. Об этом автор его сообщал в письме члену Государственного Совета видному русскому патриоту Н. А. Маклакову 31-го января 1917 г. Передал письмо он, очевидно, 6-го февраля, встречаясь с Царем.
В статье использованы материалы фондов РГВИА: vv 260, 1615, 801, 2003, 2007 и частные фонды.
Продолжение следует
1 июня 2004 г.
