Несколько дней подряд - дней той самой страшной недели - у входа в метро меня встречала такая надпись: "Только у нас! Тайна гибели К-141". Газета "Московские ведомости". Рекламка, что называется. Потом надпись пропала - видимо тираж продали. С газетой, в общем-то, давно все ясно. Проблема не в ней. Проблема в том, что практически все наши СМИ повели себя в точности также, отработав ситуацию с максимальной для себя пользой.
Восстановим ход мыслей журналистов. На дворе август. Политическое затишье. Писать не о чем, снимать нечего. И тут - "Курск". Как говорится, "актуальный новостной повод". А поскольку в наших средствах массовой информации только поводы меняются, но содержание неизменно, то началось все то же самое, что мы наблюдаем уже год, что нам говорили и про штурм Грозного, и про Бабицкого, и что про арест Гусинского: "Почему молчит Путин", "Престиж России утонул вместе с подлодкой", и тому подобное. Политические, и только политические заявления, для которых трагедия в Баренцевом море - лишь подходящий повод.
И в этой связи рассказы о нехватке информации следует понимать как своего рода рекламный ход. Это способ привлечь внимание аудитории не к заявлениям официальных лиц, а к многочисленным журналистским домыслам, в изобилии рождающимся в комфортных московских редакциях. Когда Басаев в Дагестане воевал, или Гусинский в Бутырках сидел, тоже, кстати, информации не хватало. К тому же командование Северного флота не стало давать интервью всем четырем федеральным телеканалам по очереди каждые два - три часа. Не до того было, да и сложно себе представить, во что превратился бы крейсер "Петр Великий", будь на нем не одна (РТР), а четыре съемочные группы. Жаль, не додумали военные. Преврати они боевой корабль в филиал Останкино, наши журналисты, возможно, поменьше бы лили грязи на Вооруженные силы. А так труженики свободного слова просто обиделись, что спасательная операция оказалась важнее, чем предоставление всем "эксклюзивной" информации.
Общее место: свобода это ответственность. Еще один такой же трюизм: свобода слова это тоже ответственность. И отсутствие цензуры и Лубянки не должно означать отсутствия совести. А использовать трагедию национального масштаба для того, чтобы лишний раз объявить на всю страну о своей нелюбви к президенту, даже если он этой нелюбви заслуживает - бессовестно.
А от этических выводов можно перейти и к политическим.
Вывод первый. Наши СМИ реальными проблемами страны не интересуются, а занимаются только тем, что обслуживают мелочные интересы политиканов.
Вывод второй. За десять лет свободы слова носители этого слова так и не поняли, зачем им свобода. Что она им дана для того, чтобы обществу или, если угодно, нации было где черпать духовные силы в дни таких катастроф. А вместо этого мы видим обслуживание совершенно конкретных интересов совершенно конкретных заказчиков, способствующее еще большему раздраю, распаду, и ничего, кроме отчаяния, не вызывающее.
Вывод третий. Борцы за свободу слова сами роют себе могилу. Ведь после истории с "Курском" стало совершенно очевидно, что все московское журналистское сообщество можно хоть завтра отправить в Сибирь, и никто этого даже не заметит. Потому что существуют они уже давно сами по себе и сами для себя, в полном отрыве и от страны, и от народа.
Вывод четвертый. Стране такие СМИ не нужны.
Восстановим ход мыслей журналистов. На дворе август. Политическое затишье. Писать не о чем, снимать нечего. И тут - "Курск". Как говорится, "актуальный новостной повод". А поскольку в наших средствах массовой информации только поводы меняются, но содержание неизменно, то началось все то же самое, что мы наблюдаем уже год, что нам говорили и про штурм Грозного, и про Бабицкого, и что про арест Гусинского: "Почему молчит Путин", "Престиж России утонул вместе с подлодкой", и тому подобное. Политические, и только политические заявления, для которых трагедия в Баренцевом море - лишь подходящий повод.
И в этой связи рассказы о нехватке информации следует понимать как своего рода рекламный ход. Это способ привлечь внимание аудитории не к заявлениям официальных лиц, а к многочисленным журналистским домыслам, в изобилии рождающимся в комфортных московских редакциях. Когда Басаев в Дагестане воевал, или Гусинский в Бутырках сидел, тоже, кстати, информации не хватало. К тому же командование Северного флота не стало давать интервью всем четырем федеральным телеканалам по очереди каждые два - три часа. Не до того было, да и сложно себе представить, во что превратился бы крейсер "Петр Великий", будь на нем не одна (РТР), а четыре съемочные группы. Жаль, не додумали военные. Преврати они боевой корабль в филиал Останкино, наши журналисты, возможно, поменьше бы лили грязи на Вооруженные силы. А так труженики свободного слова просто обиделись, что спасательная операция оказалась важнее, чем предоставление всем "эксклюзивной" информации.
Общее место: свобода это ответственность. Еще один такой же трюизм: свобода слова это тоже ответственность. И отсутствие цензуры и Лубянки не должно означать отсутствия совести. А использовать трагедию национального масштаба для того, чтобы лишний раз объявить на всю страну о своей нелюбви к президенту, даже если он этой нелюбви заслуживает - бессовестно.
А от этических выводов можно перейти и к политическим.
Вывод первый. Наши СМИ реальными проблемами страны не интересуются, а занимаются только тем, что обслуживают мелочные интересы политиканов.
Вывод второй. За десять лет свободы слова носители этого слова так и не поняли, зачем им свобода. Что она им дана для того, чтобы обществу или, если угодно, нации было где черпать духовные силы в дни таких катастроф. А вместо этого мы видим обслуживание совершенно конкретных интересов совершенно конкретных заказчиков, способствующее еще большему раздраю, распаду, и ничего, кроме отчаяния, не вызывающее.
Вывод третий. Борцы за свободу слова сами роют себе могилу. Ведь после истории с "Курском" стало совершенно очевидно, что все московское журналистское сообщество можно хоть завтра отправить в Сибирь, и никто этого даже не заметит. Потому что существуют они уже давно сами по себе и сами для себя, в полном отрыве и от страны, и от народа.
Вывод четвертый. Стране такие СМИ не нужны.
