Острым рубиновым цветом переливается «Красное вино победы»: красное, с чернотой естественных трагических изломов.
Построение рассказа свидетельствует жёстко о биографичности оного: фантазии такое неподвластно; военный госпиталь в подмосковном Серпухове перенасыщен плазмой жизни, противоречащей смерти, исполняющей главную роль в адской мистерии войны.
И на небольшом пространстве поэтичного, несмотря ни на что, текста, Носов так живо показывает людские судьбы, что зачитаешься.
Залюбуешься.
Непроизвольно сопоставляя с собственными, мелкими, бытийными бедами, и, словно, испытывая стыд за себя – коли люди способны проходить ТАКОЕ!
…он был очень добрым человеком – Евгений Носов, и писал книги, пропитанные субстанцией добра: даже в том случае, если сущностным содержанием была бытийная тяжесть.
Он воевал в Польше.
Под Кенигсбергом быт тяжело ранен, и день победы встречал в госпитале, который и описал в «Красном вине победы».
Он всегда кормил птиц – помогите птицам перезимовать!
Фразы, составлявшие его произведения, скорее хочется назвать поэтическими строчками: столь округло, сияя возвышенной простотой и смысловой наполненностью, ложатся они в пространство бумаги, чтобы, соединившись, и показав жизнь, уйти в вечность.
«Усвятские шлемоносцы» фокусируют внимание на первых днях войны в селе Усвяты: маленьком селе, где – в разгар огненного сенокоса – сельчане узнают о начале войны: неожиданно.
Несколько дней, в течение которых военнообязанные мужчины получают повестки из военкомата; последние дни и ночи на малой родине, совместный уход на сборный пункт.
Здесь язык цветаст, туг, как виноградные грозди, вспоминающиеся не к месту, и…своеобычно проникновенно-светел.
Последние дни обычного сельско-человеческого счастья перед расколом катастрофы.
Патриархальные вспышки счастья – которого больше не будет.
Горько и сладко, трагично и… завораживает: всё вместе, и исполнено с той мерой дозированности, когда произведение сразу требует определения «классическое».
«Живое пламя» следует смаковать, словно рассматривая на просвет вечности волоконца пламени этого, его золотисто-упоительные словесные зёрнышки.
Обороты авторской речи, от которых исходят хлебные ароматы.
Торжественная неспешность таинственной языковой стихии…
Она вообще неспешная – речь Носова: возвышенная и простая, чудесная, как сказка бытия, хотя всё у него – от шероховатой, дощатой правды оного; она бесконечно завораживает речь ярчайшего писателя Евгения Носова.
 кв.jpeg)
