1
Современный неоплатоник, Лосев толковал великие символы Платона в православном ключе, создавая стилистически выверенный мир образов, ядро которого было во всеединстве: том, что люди, подчинённые сему закону, очень слабо осознают, будучи заложниками самости и чрезмерного эгоизма.
Впрочем, вероятно, эгоизм заложен в нас генетически, как инстинкт самосохранения и необходимый порох для взрыва самореализации.
Здание, выстраиваемое Лосевым, имело и декоративные элементы, но главным были несущие конструкции: типология различных фактических форм искусства, и уточнение философских принципов, на которых держится вся архитектурно-стилистическая конструкция.
Глобальный комментатор плодов мирового духа, Лосев входил в пещеры и лабиринта средневековья, и фонарём современности освещал по-новому письмена, оставленные на стенах; точно в реальности – той, в какой выпало ему жить, заново возникали споры флорентийских неоплатоников, и разворачивалась грандиозная панорама духовных исканий разных времён…
Собственная проза Лосева отличалась неожиданной простотой: принцип ясности, положенный в основу его прозаических сочинений, густел в рассуждениях персонажей и образах людей…
Но вздымалась, мерцая призрачно, огромная гуманитарная конструкция, созданная могучим философом, вздымалась, сложностью своею призывая к структурным изменениям в жизни людей.
2
Фантастически входил в миры античности и средневековья, точно ощущая биение пульса тех времён.
Первый том «Истории античной эстетики» менял традиционные представления об античности, раскрывая поля нового восприятия оной: Лосев рассматривал эстетику не столько, как науку о прекрасном: но – выразительницей кодов бытия, к которым, кажется, прикасался мистическим образом.
Неповторимость античной мысли рассматривалась Лосевым сквозь различные окуляры; и он полагал, что чем древнее философская мысль, тем она выразительней, то есть прекрасней: хотя и безобразное относится именно к формам выразительности.
Необыкновенное чувствование живого тела космоса античными философами (а возможно – и просто людьми) - с необычайным напряжением; и эстетические пространства словно овеществлялись, сгущаясь в мысль.
Лосев погружался в бездны переводов: и, стремясь к предельной выразительности, старался нигде не нарушить свободные цепочки силлогизмов Секста Эмпирика, или плавного парения Николая Кузанского.
Таинственно мерцает «Философия имени», словно скрещивая линии философии и филологии; его толкования – из средневекового пантеона, поэтому: “Бог не есть имя, но Имя — Бог”, и богословие Лосева трепещет формулами живого огня.
«Дерзание духа» покажет, как разбирать проблему, с чего начинать работу, как входить в тонкие пространства, организованные мыслью, столь далёкой от серых грядок повседневности.
Опираясь на жезл Платона, Лосев проанализирует поэтическую сложность мифа; создаст том для ЖЗЛ, посвящённый полюсному противостоянию Платона-Аристотеля…
Иерархичный и генеалогический мир, включённый в сложно построенное мировоззрение Лосева, переливается великолепием красок мысли так, что и телесное ощущается вторичным, а смерть – условностью.
4. Ответ на 3, C. Гальперин:
3. Ответ на 2, Павел Тихомиров
Убеждён, что Вы слишком переоцениваете уровень моих знаний, тем более, в областях, достаточно далёких от моих интересов. Тем не менее, в ответ на Вашу просьбу попытаюсь поделиться возникшими соображениями.
Прежде всего уверен, что употребляя слово парапсихизм, Лосев имел в виду представление неоплатоников о Мировой Душе как начале движения вообще для всех вещей. Исходной точкой для этого, считал он, послужило учение стоиков о первоогне и его эманации от высших сфер к низшим (душа человека для них была тёплым дыханием). Для неоплатоников же Мировая душа ещё и связь между сверхчувственным и чувственным миром, и в самом Космосе воплощён результат её вечной подвижности, то есть, в конечном счёте, она – первооснова принципа самодвижения и только.
Что касается пантеизма, растворяющего Бога в природе, то, говоря откровенно, я не слишком разбираюсь в его тонкостях, так что для меня совершенно очевидным является лишь то, что в нём, как и в учении неоплатоников, отсутствует личностное начало.
2. Ответ на 1, C. Гальперин:
В чём принципиальная разница (если таковая разница существует) между "парапсихизмом"
и условно говоря материалистической версией пантеизма, т.е. тем, что составляет существо магического мировоззрения (мистического материализма)
?
1.
«Это православно понимаемый неоплатонизм. Уже в античности, в античном опыте были продуманы все основные категории диалектики… Учение о Первоедином, без которого ничего не может быть. Учение о Числе. Учение о Космическом Разуме. Учение о парапсихизме. Но всё это продумывалось без понятия личности…» (Студенческий меридиан, №10, 1991г.)
Исповедуя исторический идеализм, Лосев считал весь тысячелетний период античности выражением саморазвития вполне определённой исторической идеи – внеличностного космологизма (космоцентризма), которая была вытеснена саморазвитием христоцентризма, выразившегося в становлении христианской цивилизации.