Космос поэтов – когда супружеская пара организована оными – взаимно обогащается, питаясь от индивидуальных корней, напряжённо вибрируя и рассыпаясь пригоршнями счастья.
Как дано.
Н. Старшинов давал в поэзии войну, окрашенную тонами повседневного подвига, он проводил дорогами оной читателя так, будто труд этот - свершать им вместе, и давал стихи жёсткой силы и чёткости:
Я был когда-то ротным запевалой,
В давным-давно минувшие года...
Вот мы с ученья топаем, бывало,
А с неба хлещет ведрами вода.
И нет конца раздрызганной дороге.
Густую глину месят сапоги.
И кажется – свинцом налиты ноги,
Отяжелели руки и мозги.
И рядом возвышалось, играя оттенками страха – и преодоление оного, друнинское:
Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
И казалось, общие, цифровые, интегральные дуги соединяли такие разные миры поэтов: соединяли, обогащая пространство русской поэзии.
Разумеется, Друнина тяготела к лирике: именно она щедро наполняла паруса кораблей, запускаемый поэтессой, именно порыв, ореол золотящихся волос, стремительность:
А всё равно
Меня счастливей нету,
Хотя, быть может,
Завтра удавлюсь...
Я никогда
Не налагала вето
На счастье,
На отчаянье,
На грусть.
Вряд ли здесь есть предчувствие страшного финала: известно, как завершилась жизнь Юлии Друниной…
Но пока – энергия света, не исключающего полынь и оцет жизни, свет главный, он ведёт – к принятию почти всего, всего: жизнь так полна.
У Старшинова проступают ноты умудрённости, тяготения к тишине:
А мне теперь всего желанней
Ночная поздняя пора.
Я сплю в нетопленном чулане,
В котором не хранят добра.
Тут лишь комод с диваном старым -
Вот всё, чем красен мой приют.
И подо мною, как гитары,
Пружины стонут и поют.
Тут открываются лестницы одиночества, и его лабиринты, тут собеседниками будут звёзды.
Мощь стоицизма раскатывается – всё той же лирической энергией в стихах Друниной:
А я для вас неуязвима,
Болезни,
Годы,
Даже смерть.
Все камни — мимо,
Пули — мимо,
Не утонуть мне,
Не сгореть.
Жизнь будет бесконечна, она продлится вечно, вечно будут звучать, нестись, петь, выстраиваться лесенками стихи…
Стих Старшинова чист, лишён излишнего, отчасти строг, очень поэтичен: словно пропитан самой субстанцией поэзии.
Стих Друниной – твёрд и мягок, многое совмещает, и стремится в бесконечную даль…
…в ту, вероятно, где находят приют все поэты.
