***
Бог есть путь – поревнуй и дойди до Бога…
Почему мне кажется, что подчас
Бог далёк, как звезды мои над дорогой,
Если Царство Божие внутри нас?
Но когда неприступную даль я вижу,
Но когда гляжу на Небесный свет,
Бог становится рядом, подходит ближе –
Никого в пути ближе Бога нет.
***
Деревня потихоньку гибла
От дураков и от дорог.
Деревне не хватало гимна,
Высокого, как сена стог,
Простого, словно день недели,
Родного, как коровий рёв –
Чтоб гимн бы этот все запели –
Все семь оставшихся дворов.
И от мелодии душевной
Смог осознать любой дурак,
Что гибнет русская деревня,
Но не сдаётся, как «Варяг».
***
Царство Божие не для пьяниц,
Знаешь, русский мой человек,
Больше нашего пьет испанец,
Пьют прилично поляк и грек.
Но о нас говорят с укором,
Что мы пьем с тобой день-деньской,
Потому что спим под собором,
Хмель тяжелый смешав с тоской.
А в соборе иконы, ладан,
Свечи, служба – спасенья ковчег.
Надо встать! Царство Божие рядом.
Встанем, русский мой человек!
***
Для стихов что-то время никак не придёт,
Слишком многое терпит страна и бумага –
То колхоз, то войну, то бараки ГУЛАГа,
То нерусскую совесть, то русский исход.
Но поэт и во времени прозы живёт –
И невольно поёт про народное благо –
Про колхоз, про войну, про бараки ГУЛАГа,
Про нерусскую совесть, про русский исход…
И поёт – для стихов скоро время придёт,
Что пройти до него остаётся полшага
Да колхоз, и войну, и бараки ГУЛАГа,
И нерусскую совесть, и русский исход.
***
Всё повторяется – смоковница не плодоносит.
Времени не хватает. И не хватает труда.
И подступает сомненье. И наступает осень.
И нависает небо. На дереве ни плода.
И не хватает света. И между строк листопада –
Сколько еще мне осталось? Может, остался год.
И подступает трепет, что думает виноградарь:
Надо срубить смоковницу – зря лишь она растёт.
***
Надежд больше нет. Конец октября.
Дожди безысходных строк.
Как будто я умер, а прожил зря –
Молитву не слышит Бог.
Но если не слышит, что-то не так,
В душе не прощанье – дрожь,
Надеюсь еще на осенний мрак,
Надеюсь на мелкий дождь.
А надо – не пей ничего, не ешь,
Ни с кем не дели ночлег,
И никаких не имей надежд
На друга, на сон, на снег.
Никто не помнит. Никто не помог.
И тень надежды мертва –
Тогда остается с тобою Бог
И слышит твои слова.
ГРИБНЫЕ ДОЖДИ
Человек говорит соседу,
Что снова дождь –
Никакого лета нет,
Что размыло дороги,
Только лужи одни –
И к дому-то не пройдешь…
- Не пройти, – говорит.
Но думает он о Боге.
Он о смерти думает,
Что когда-то умрет,
Что, покинув тело,
Пойдет под дождем босая
По глубоким лужам душа
Хоть какой-то брод
Отыскать на небо –
Размыло пути до рая.
Отвечает сосед,
Что скоро пойдут грибы,
Надо в лес сходить –
Взять отгул,
Например, во вторник.
Человек кивает,
А думает, дождь судьбы
Богом не предначертан,
Что схимонах-затворник
Объяснял, к спасению
Всех призывает Бог,
Хоть предвидит
Всю глухоту и свободу мира.
Человек произносит:
- Нет у меня сапог.
- Сапоги нужны, - говорит сосед. –
Будет сыро…
МОЛИТВА РАВНОАПОСТОЛЬНОМУ ВЛАДИМИРУ
Великий княже! Не сочти за труд,
Ты помолись о нас, святой Владимир,
О наших душах и о нашем Крыме –
Чтоб идолы бы пали наших смут.
И нашу власть молитвой умудри,
За ней догляд небесный, знаешь, нужен.
Она, конечно, честная снаружи,
Но неизвестно, что таит внутри.
И неизвестно, в планах что у ней,
Какие грандиозные бумаги.
Нам говорят, что о народном благе…
Но по молитвам все-таки верней.
***
Что за русская вера всему вопреки?!
Если часто в родном околотке
Погибает свобода от тёмной тоски,
От несвежей трески и от водки.
Кто-то думает, что под Москвою мороз,
Тонкий лёд на Чудском – всё случайно.
Просто климат такой.
Только с климата спрос –
И какая в том русская тайна?
Нездоровые люди. Ворчат невпопад.
Две беды: дураки и ухабы.
То в болото сведут, то столицу спалят.
И чего не сдаются? Пора бы…
Защищают ухабы свои дураки.
Не подходит тевтонская месса
Для сумы и зимы, для широкой реки,
Для молчания русского леса.
Потому что в родном околотке живет
Не одна лишь тоска и природа,
Но и русская вера, и русский народ,
Хоть и мало осталось народа.
***
Во все грозили времена,
Что очень скоро по приметам
Придут болезни и война,
Потом конец наступит света,
Что скоро за бедой беда
Небесные обрушит своды –
И строгость Страшного суда
Познают грешные народы.
Покайтесь! Мытари земли!
Немного вам еще осталось!..
Но годы шли, и войны шли,
Но жизнь текла и продолжалась.
Зря только слов лилась вода
Астрологов и лжепророков.
Зачем людей пугать, когда
И ангелы не знают сроков?!
Товарищ, верь, взойдет она,
Звезда в провидческих потёмках –
Россия вспрянет ото сна.
Еще внимательным потомкам
Напишут наши имена
На толерантности обломках.
Наступит русская весна,
А за весною будет лето…
И лишь потом потоп, война,
Конец истории и света.
***
Глухое раздражение времён,
Что от небесного не скрыться взора,
Что постигает каждый Вавилон
Безумие Навуходоносора –
Когда царят война и произвол,
Когда встают народы на народы,
Когда траву забвения, как вол,
Они жуют на пастбищах свободы.
Когда глядят на полную луну
Потеряно, испугано, устало,
Чтоб промычать забытую вину,
Не понимая, как начать сначала…
СМЫСЛ ИСТОРИИ
Перелистаешь летопись времён,
Направо поглядишь или налево:
Убили принца,
Царь с семьёй казнён,
И головы лишилась королева.
Столетия безмолвствует народ.
За это русский воздух на майдане
Толпа разноголосая клянёт –
Простор и воздух вековых молчаний.
И снова холод казни и туман.
Свободе не хватает человека.
Кругом измена, трусость и обман,
Кругом
ночь, улица, фонарь, аптека.
История?! –
От музыки «мобил»
Заснуть не могут звёзды и моллюски.
А смысл в чём?
Чтоб ближних возлюбил,
Как самого себя…
И воздух русский.
БОЖИЙ ЧЕЛОВЕК
На северном просторе,
Где каждый день зима,
С себя он сбросил горе
От гордого ума.
Он может спать в трущобе,
Раздеться догола,
Оставил он в сугробе
Разумные дела.
Нет больше ни полушки
За странною душой.
Расстроились в психушке –
Неизлечим больной.
Такому по природе
Помочь нельзя уже.
Он чокнулся – юродив,
Безумен… и блажен.
Не соблюдает правил,
Чужие знает сны,
Молитвою избавил
От ядерной войны,
От сбоя генотипа,
От уличной пивной,
От мирового гриппа
И язвы моровой
И всем сказал:
– Молитесь!
Молитесь посильней!
От яростных событий
И от трагичных дней.
Иначе возвратится
Великая беда,
Молитесь, психбольница,
Сбербанк и Минтруда.
Не то увидим вскоре,
Что мир ревнив весьма
К живущим на просторе,
Где каждый день зима.
***
Кладбище спит привычно…Между могилок идёт
Светлая вечная память – память из рода в род.
Снова она томится, бредит, как утренний сон,
Вспомнить не может сразу синодик русских имён.
Кресты, устав, наклонились. Камни точит вода.
Сколько ворон в округе кричат своё «никогда»!
Стихли слова отчаянья и стихи панихид,
Звезды судьбы ржавеют, стираются буквы плит.
Но по траве забвенья между могилок идёт
Светлая вечная память – память из рода в род.
***
Всё повторяется – смоковница не плодоносит.
Времени не хватает. И не хватает труда.
И подступает сомненье. И наступает осень.
И нависает небо. На дереве ни плода.
И не хватает света. И между строк листопада –
Сколько еще мне осталось? Может, остался год.
И подступает трепет, что думает виноградарь:
Надо срубить смоковницу – зря лишь она растёт.
***
Келья была у монаха проста:
Стол и божница, псалтырь и кровать.
Было окошечко в форме креста,
Чтобы сквозь крест этот мир понимать.
В сердце бы келью такую иметь,
Скромную келью монаху под стать,
Чтобы смотреть на рожденье и смерть,
Чтобы сквозь крест это всё понимать.
***
Андрей Гельевич Попов родился в 1959 году в Воркуте. Окончил Сыктывкарский государственный университет, филологический факультет. Автор нескольких сборников стихотворений. Лауреат Южно-Уральской литературной премии, международной премии С. Есенина «О, Русь, взмахни крылами», премии Н. Тряпкина «Неизбывный вертоград». Стихи переводились на венгерский, болгарский, немецкий языки. Член Союза писателей России. Живёт в Сыктывкаре.
