Написать эту статью меня подвигли литературные труды приснопамятного митрополита Иоанна (Снычева). А еще благодарная и светлая память о нем, как о человеке, через которого я стал воцерковляться, а вернее - посещать церковь. При этом он совершенно не знал об этом и со мной вообще не был знаком. Но одна единственная встреча у меня с ним все-таки была и именно она, наполненная глубоким смыслом и анекдотичная одновременно повлияла на мое отношение к посещению богослужений. Этот удивительный случай произошел в Александро-Невской Лавре. Но прежде чем рассказать о нем надо сделать краткое вступление.
....В далеком 1992 году распался Советский Союз, в котором я родился, в котором жил и которым гордился. Я был благодарен своей Родине за великую Победу, за великую науку, культуру, за Королева, за Гагарина, за Харламова, за Людмилу Зыкину, за Валентина Распутина и Василия Белова и многое еще за что...
И вот в одночасье все рухнуло. Рухнул смысл «трудного настоящего» ради «светлого будущего». Рухнула вера в то, что «близится эра светлых годов». Обессмыслились прожитые годы. Разочарование было еще то! И если бы не обретение православной веры мой идеологический кризис закончился бы катастрофой.
Сейчас точно не помню, что меня привело к тому, чтобы начать искать смысл жизни в совершено непонятной тогда для меня духовной сфере. Но тем не менее я стал читать Псалтирь, Евангелие, писания святых отцов. Во мне стала возгораться (никогда, впрочем, до конца не затухавшая) искорка веры в Бога. И я утешился, укрепился надеждой на то, что все и у меня, и в моем Отечестве как-то образуется. К тому времени я был женат. Моя жена Ирина, также пережив идеологический кризис, читала духовную литературу и кроме того ходила на богослужения.
- Книги-то, книгами, - говорила она, - а в храм надо ходить. Без него ты опять заплохеешь...
- Да знаю, что надо, знаю... - отвечал я своей благоверной, - не готов я к этому, понимаешь - не готов.
Не готов, опосля, как-нибудь, авось... Не знаю сколь долго длилось бы это духовно опасное состояние, пока я не побывал на богослужении митрополита Иоанна (Снычева) в Александро-Невской лавре. А заманила меня туда Ирина, причем заманила хитростью (да спишет ей за это Господь сотню-другую грехов...)
Как-то она поехала по своим делам в Санкт-Петербург и прихватила меня - нужна, мол, моя мужская сила - носить книги, которые она должна закупить для Иоанно-Богословского монастыря. А сама уж знала, что едет не только «книги закупать», но и на богослужение в Александро-Невскую Лавру. Ну, заодно и меня в храм привести. Приехали мы в северную столицу, заночевали у знакомых, где вечером я поужинал бутербродами с колбасой, которую в то время в Рязани днем с огнем трудно было сыскать. Утром опять подкрепился колбасой и поехали мы в Лавру. Приехали, значит - и сразу в собор, на богослужение. Помню стоял я на литургии и не знал, что происходит. Ни слов, ни действий не понимал. Но старался хоть что-то уловить, и кое-что улавливал... Слышал и узнавал тексты, которые читал в Псалтири и в Евангелии. Но в целом все-таки мало что понимал. А душа пела! От чего это она у меня пела, я не размышлял. Просто было хорошо. И вдруг смотрю - народ потянулся к митрополиту Иоанну причащаться. Стою, смотрю. Слышу владыка через головы смотрит в мою сторону и спрашивает:
- Кто еще не причастился, подходите!
Я осмотрелся вокруг - все молчат. Он опять спрашивает:
- Кто не причастился?
«Так это же я не причастился, это он меня зовет, - мелькнула у меня мысль, - Все причастились, а я нет...»
- Я, я не причастился! - с таким восклицанием ринулся к митрополиту Иоанну сквозь толпу и подошел к чаше даже не сложив рук (не знал, что надо их складывать пред причастием).
- Имя? - тихо, но как мне показалось, грозно спросил владыка.
- Игорь.
- Причащается раб Божий Игорь....
Вот так впервые в жизни я приобщился Святых Христовых Таин. Конечно впоследствии на исповеди рассказал об этом священнику, но тот только улыбнулся и, накрыв мою голову епитрахилью, простил этот невольный грех.
То первое причастие и стало моим первым шагом на пути к воцерковлению. Словно пелена спала с моих глаз, и я увидел, что именно в храме мое спасение.
А через годы узнал, что и у митрополита Иоанна был случай с «пеленой». Он произошел на танцевальной площадке, когда будущему владыке было всего шестнадцать лет. Согласно воспоминаниям митрополита Иоанна, когда он наблюдал за танцующими молодыми людьми, вдруг словно бы пелена спала с его глаз. И он увидел не танцующих, а стоящих за ними кривляющихся бесов. Юноша в страхе бежал с танцплощадки и стал еще усерднее посещать храмы.
В заключение своего краткого вступления скажу, что после описаного мной выше случая в Александро-Невской Лавре я стал не только ходить в храм, но и усерднее читать духовную литературу. А особенно труды митрополита Иоанна. Они просто потрясли меня, и еще раз сорвали с моих глаз пелену, которая не давала мне увидеть насколько духовно опасно было мое состояние, а также состояние российского общества того времени и в целом нашего государства. Кроме того, именно его труды подвигла меня на посильную борьбу с таким состоянием и в себе, и в обществе. Так в 1993 году мной был написан первый сборник статей на духовную тему, который был издан отдельной брошюрой под названием «Слово митрополита Иоанна». С этой брошюры и началась мое активное писательство на духовные темы.
Далее хотелось бы рассказать о самом митрополите Иоанне, но я не стану приводить пересказ его официальной биографии. Думается, что будет лучше если мы узнаем о жизни владыки Иоанна от него самого. 9 июня 1971 года, на 25-летие служения в священном сане, митрополит Иоанн, откликаясь на просьбы куйбышевских прихожан, рассказал о своем детстве и юности следующее:
«Многие из прихожан интересуются моей жизнью, какой она была с раннего детства. Чтобы не искажалась моя биография в сознании некоторых из вас, хочу вкратце рассказать о ней.
Родился я 9 октября (по новому стилю) 1927 года в селе Ново-Маячка Николаевской (ныне Херсонской) области. Мои родители по происхождению крестьяне: отец - Матвей и мать - Матрона. В 1928 году они переехали на жительство в Оренбургскую область, где я и начал себя помнить примерно с 1933 года. Тот год был голодный, а семья наша, имевшая, кроме меня, еще троих сыновей, жила в бедности. В то время я занимался тем, что ловил рыбу и сусликов, собирал в поле колосья и этим помогал своей семье.
Вскоре мы переселились в город Сорочинск той же Оренбургской области. По окончании в 1942 году средней школы я поступил в Орский индустриальный техникум. Переселение на новое место далось тяжело, так как в материальном отношении мы испытывали нужду.
В 1941 году мой отец и два старших брата ушли на войну, и я в 14 лет остался в семье за хозяина. Мне приходилось обрабатывать огород, косить сено, заготавливать топливо, носить воду и месить кизяки.
В 1944 году я тоже был призван в армию и по окончании войны вернулся назад в Оренбургскую область.
Религиозное чувство стало проявляться во мне рано. Я часто ходил в церковь и заинтересованно наблюдал за всем, что там происходило. Двенадцатилетним мальчиком я также посещал дома, в которых собирались пожилые люди для пения молитв и чтения священных книг. Тогда во мне боролись два чувства. Один голос говорил: «Читай Апостольские деяния», - а другой: «Зачем ты ходишь в эти дома? Там только старушки». Но первый голос победил, и я увлекся чтением Апостольских деяний.
Будучи юношей, я так же, как и все молодые люди, посещал кино и танцевальные площадки. И вот однажды, придя на танцы (это было под праздник святого пророка Илии), я увидел нечто такое, что меня поразило до самого сердца и окончательно повернуло меня в другую сторону; я уже никогда в жизни не возвращался к мирским утехам....
[Здесь владыка говорит про случай на танцплощадке, о котором говорилось выше].
...В 1945 году был посвящен в иподиакона, а через год, в 1946-м, пострижен в рясофор с оставлением прежнего имени.
...С 1949 года учился в Саратовской духовной семинарии, которую закончил по первому разряду со степенью кандидата богословия и был оставлен профессорским стипендиатом на кафедре сектоведения.
8 октября 1956 года я принял полный монашеский постриг и был определен преподавателем Минской духовной семинарии. В октябре 1957 года указом Святейшего Патриарха Алексия (Симанского) я был переведен в распоряжение архиепископа Чебоксарского и Чувашского Мануила и назначен на должность священника кафедрального собора. В то время я помогал своему владыке в его трудах по составлению "Каталога русских архиереев за последние 60 лет (1897-1957 гг.)", над которым мы трудились с 8 часов утра и до часу ночи, прерываясь лишь на обед и молитву.
...В сентябре 1960 года переведен в город Куйбышев, в наш Покровский кафедральный собор. Дальнейшая моя жизнь вам уже известна. Если что изложил не так, как, может быть, нужно - не взыщите. Аминь».
В данной книге мы кратко опишем и остальную часть биографии митрополита Иоанна (Снычева).
В 1961 г. иеромонах Иоанн был возведен в сан игумена, а в 1964 г. в сан архимандрита. 12 декабря 1965 г. состоялась его хиротония в епископа Сызранского.
В 1969 г. был утвержден епископом Куйбышевским и Сызранским. В 1976 г. владыка Иоанн был возведен в сан архиепископа.
В 1988 г. за труды по истории РПЦ получил звание доктора церковной истории. В 1990 г. архиепископ Иоанн был возведен в сан митрополита. С августа 1990 г. возглавлял Санкт-Петербургскую епархию.
2 ноября 1995 г. митрополит Иоанн скоропостижно скончался. Погребен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. На могиле владыки был установлен простой деревянный крест. На скромной металлической табличке - скромные слова: "Иоанн (Снычев), Божией милостию митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, священноархимандрит Александро-Невской Лавры"...
Дорогой читатель, пусть не смущает тебя скупость строчек его биографии, ведь чтобы представить величие жизни митрополита Иоанна, нужна целая книга. Здесь же скажем, что митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), был, пожалуй, одной из самых значимых личностей русской истории конца ХХ столетия. Не как политик и не как видный церковный деятель, хотя последнее и было присуще ему. Его значение определяется тем, что при духовной деградации русского общества тех лет и при тяжелейшем политическом кризисе, грозившем распадом России, он сумел дать ответы на вопросы «Кто мы, русские люди, и для чего живем?»
Митрополит Иоанн сформулировал русскую идею, русскую идеологию, которая показала нашему расколотому тогда обществу народу путь для объединения. Вдохновенные труды митрополита Иоанна призывали народ примириться, следуя православным духовно-нравственным ценностям. Как он писал: «Возрождение Святой Руси не может начаться иначе, как с воссоздания общенационального религиозно-нравственного мировоззрения, которое объединит народ вокруг его вековых святынь».
Значимость трудов митрополита Иоанна можно определить цитатой из одной его книг, которая призывает к созданию русской православной идеологии. Применяя эту цитату к владыке, скажем, что его труды были направлены на то, чтобы «вдохнуть в смертельно уставший, оболганный, обворованный и преданный народ новые силы, волю к жизни, веру в победу над врагами».
Сформулированные им идеи национального возрождения полностью отвечали запросам того общества. И влияние они имели огромное. Классик русской литературы писатель Валентин Распутин о трудах владыки сказал так: «Мы не могли не знать, как соединяет он нас всех своим присутствием и молитвой, какую огромную взял он ношу, чтобы поднять миллионы из уныния и отчаяния и вооружить надеждой». А вот что писала митрополиту Иоанну в 1993 г. старший научный сотрудник Третьяковской галереи Г.П. Чинякова «Благодарим Вас, владыка, и земно кланяемся Вам за Ваше достойное, мужественное стояние за Святую Русь, дорогое наше Отечество. Ваш пример укрепляет в нас волю к мужеству, терпению, к служению русской земле»
И чего стоит, например, такое признание, которое прозвучало в одном из писем к владыке Иоанну. «Пишет Вам пожилой неверующий человек. Пишу под впечатлением публикаций в газетах. Ваши статьи имеют большое значение для государственности России, переживающей теперь лихие годы, для самосознания нашего народа. Под влиянием Ваших статей рекомендую своим детям устроить их детей, моих внуков, в воскресную церковную школу и по возможности посещать ее самим тоже... Народ внемлет Вашим словам. Пишите для него больше. Сонин. г. Дзержинск».
Приведем и еще одну цитату из другого письма. «Пишет Вам коммунист и атеист - Александр Дмитриевич Квасов. Я живу в поселке Сухобезводное, что в Семеновском районе Нижегородской области. Никогда бы не подумал, что буду писать письма вообще, а тем более - иерарху Церкви. Но беды Родины и народа сделали это не только возможным, но и настоятельной потребностью души
Под сильнейшим впечатлением от Ваших, владыка, статей, я осознал тот вред, который несет Русской Православной Церкви и всему нашему народу католицизм, протестантизм, различные секты. Они добрались и до нашего лесного поселка, в котором даже никогда не было храма, не было ревнителей Православной веры. Эти иноверцы богаты, они обеспечены литературой, разъезжают по стране с ансамблями и опытными режиссерами-проповедниками... А ведь так растаскивается, раскалывается православный люд на части, как и Родина наша - на "суверенные" земли. Это опасно! И вот я - коммунист и атеист - совместно с главой поселковой администрации стали работать над объединением в поселке православных верующих. Теперь регистрируем церковную общину, будем освящать новое кладбище и даже строить храм. Вот так, глубокоуважаемый владыка Иоанн! Ваша боль о Земле Русской, о народе ее, Ваше горячее слово у меня, коммуниста и атеиста, воплотилось в желание создать церковную общину и построить православный храм!».
Но чем действенней было слово владыки Иоанна, тем более ополчался на него враг рода человеческого. Вот что говорилось в 1993 г. в журнале «Новое время»: «Утверждая, что «мы больше не можем позволить себе делиться на «белых» и «красных», Иоанн ясно даёт понять, под какими знамёнами и «белые», и «красные» могут сегодня объединиться. Вернуться к хоругви с изображением Георгия Победоносца?»
Ах, как не хотелось радикальным либералам, чтобы русский народ объединялся под православными знаменами! «Публика, которая явно или тайно собирается вокруг политической оппозиции с благословения члена Священного Синода, выстроилась под флагом защиты Православия от посягательств "модернистов" и экуменистов... Это Православие сектантское, замкнутое в своей неизменности и правоте. Когда мы слышим со всех сторон об усилиях по "духовному, православно-патриотическому просвещению общества, возрождению русского самосознания, проповеди милосердия и любви, праведности и благочестия", то охватывает чувство неловкости. Ничего общего с церковностью эти пассажи не имеют...» (Русская Мысль» (№ 4032, 1994 г.)
И чем громче звучал голос владыки Иоанна, взывающий к возрождению русской православной идеологии, чем большую популярность приобретали его книги, чем больше русский народ стремился к сплочению вокруг Православной Церкви, тем более ожесточались противники возрождения Святой Руси. И уже не в газетах, а в книгах высказывались мнения, которые сегодня кажутся бредом. «Больно и горько смотреть, как повышается популярность такого лжемитрополита (!!! - И.Е.) в православно-патриотической среде у нас и даже за рубежом... Патриот-колдун (!!! - И.Е.) в архиерейском облачении...» (Р. Добровольский. Божьи скоморохи. СПб, 1994, с. 12).
Таких цитат из российской и зарубежной прессы можно приводить много. А помимо этого были открытые обращения депутатов Государственной Думы РФ к Патриарху Алексию II с просьбой пресечь «черносотенную, лжемессианскую деятельность» митрополита Иоанна. Так в обращении от 7 июля 1995 года говорилось: «Митрополит Иоанн активно продолжает от имени Церкви распространять идеи антисемитизма, черносотенства, великодержавного шовинизма, политического мракобесия» Мало того! Были и обращения к президенту Борису Ельцину, в котором предлагалось не только «пресечь» деятельность митрополита Иоанна, но возбудить против авторитетнейшего русского архиерея уголовное дело. Так депутат Государственной Думы Глеб Якунин в открытом письме, расценил деятельность митрополита Иоанна, как «распространение фашистской идеологии... антиконституционную и антихристианскую деятельность». («Независимая газета». 12. 05. 1994 г.)
Даже только из приведенных выше материалов мы можем видеть, какое страшное давление оказывалось на владыку. Но он не уставал повторять: «Я не политик - я пастырь». А как пастырь, он должен был говорить только правду, которая способствовала бы возрождению православного самосознания. Правду, которая касается не только оскудения православной веры, но оскудения нравственной общественной жизни и неправедности государственной власти. Через пять лет после кончины митрополита Иоанна РПЦ прямо высказалась о необходимости доносить до народа правду. Это утверждение было закреплено в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых на Архиерейском соборе в 2000 г. Там совершенно определенно говорится, что «Церковь должна указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к разрушению личной, семейной или общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа».
Наверное, сегодня покажется странным, но для того, чтобы говорить такую правду в «самые свободные» (по мнению нынешних либералов) 1990-е годы, надо было обладать мужеством. Митрополиту Иоанну это качество было вполне присуще. Владыка Владивостокский и Приморский Вениамин (Пушкарь) говорил: «Он обладал замечательным духовным бесстрашием. Ведь несмотря на то, что прошедшие годы "перестройки" и "реформ" дали как будто возможность свободно говорить, далеко не каждый архиерей решался так откровенно и смело высказать свои мысли и чувства. Остался еще какой-то страх. А митрополит Иоанн говорил без оглядки на "общественное мнение", без "страха иудейского", чем, конечно, обрел себе многочисленных противников. Однако святитель не шел на компромисс с совестью, служа Истине, следуя заповедям Христовым и завету святых отцов: "Молчанием предается Бог".
В одном из писем митрополиту Иоанну архимандрит Агафангел (Догадин) писал: «Тысяча благодарностей Вам за пробуждение многострадального русского народа, Вы, подобно пророку Илии, с неутолимой ревностью обличаете силы сатанинского коварства, которые по-прежнему улавливают души «малых сих». Многая и благая Вам лета!»
Увы, «многая лета» митрополит Иоанн прожить не смог. В 1995 году, в возрасте 68 лет он скоропостижно скончался в результате сердечного приступа... И, когда его не стало, то по слову Валентина Распутина «Сделалось видно, что его обессиливала тяжкая картина страданий народных, хозяйничающие в нашей стране лихоимство и чужебесие, а быть может, пуще всего обессиливали злоба и наветы ненавидящих, не понимающих его... И не успевал он претворить всю эту огромную тяжесть в молитву, оседала она на его сердце... Отгорели тепло и свет его земной жизни, и сиротливо, холодно сразу стало, неуютно и тревожно... Не будет больше его проповедей, статей, не будет книг. Но он оставил нам так много, что должно хватить и для спасения каждого, и всей истерзанной Отчизны».
После кончины митрополита Иоанна нынешний глава Русской Православной Церкви, Патриарх Кирилл, (будучи тогда настоятелем Спасо-Преображенского собора Санкт-Петербурга) в прощальном слове тепло отозвался о его жизни и деятельности: «Много было митрополитов и до Вас, владыка, и не Вами закончится этот список Русской Православной Церкви. Были люди, обладающие мощными голосами, были люди, внешне производившие сильное впечатление на видевших их... У Вас же особый дар, особая харизма: при всей скромности своей, которая была присуща Вам всегда, Вы отличались внутренним спокойствием, внутренней доброжелательностью к людям...
Вы любили свою страну и болели ее болями и за то прошлое, что с ней происходило, и за то трудное, что переживает она сейчас. Но Вы, внушая своим чадам любовь к Отечеству земному и к народу своему, никогда никому не проповедовали, чтобы ненавидеть другие отечества и ненавидеть другие народы. И чтобы за зло воздавать злом... Око за око мы уже видели, это - мораль Ветхого Завета.
В Новом Завете это не может преобразовать людей. И если внутреннее преображение, к которому мы призываем каждого человека, не придет в его сердце, то тогда внешние усилия будут недостаточными. Можно гнилой сруб покрасить великолепной дорогой краской, и потом гниль будет прорывать эту чудесную и дорогостоящую красоту.
И Вы обращались к нам, к сердцам нашим, чтобы не были они холодными, черствыми, грязными, гнилыми, чтобы мы пытались идти за нашим Господом, совершая свое спасение».
Пошло уже более двух десятков лет после процитированных нами высказываний. Но и сегодня труды митрополита Иоанна не потеряли своей значимости. Его идеи были направлены не только к обществу конца ХIХ века, но и к запросам общества сегодняшнего. Современным запросам нашего государства и нашего народа.
Общеизвестно, что трудами митрополита Иоанна пользовался и пользуется нынешний президент России Владимир Путин. В одной из своих речей он практически дословно процитировал мысли владыки Иоанна из его книги «Самодержавие Духа». Так 31 июля 2012 года, выступая на Селигере, перед активистами молодёжных организаций, президент сказал: «Православие сыграло особую роль в истории нашего государства. Я бы хотел, чтобы это все услышали. Почему? Потому что до того, как князь Владимир крестил Русь, а потом объединил, у нас не было единого Российского государства, и русской нации как таковой не было. Древляне, поляне и так далее. А после крещения начала формироваться единая русская нация и русский народ. Именно Православие сыграло объединяющую роль».
Сегодня можно заметить, что в нашей государственной политике появились инициированные Владимиром Путиным направления, в основу которых которые положены труды митрополита Иоанна, но это уже отдельный разговор.
Отметим лишь, что многие идеи владыки были положены в основу декларации XVIII Всемирного русского народного собора, посвященного теме «Единство истории, единство народа, единство России». В данной декларации говорится об идентичности русского народа и совершенно справедливо утверждается, что «каждый русский чувствует глубинную эмоциональную связь с главными событиями своей истории: Крещением Руси, Куликовской битвой и одолением Смуты, победами над Наполеоном и Гитлером... На основе программных тезисов настоящего документа, предлагается следующее определение русской идентичности: русский [...] - это человек, [...] признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа».
Таким образом наследие владыки имело и имеет большое значение в деле духовно-нравственного возрождения России. Вот почему в своей книге я предлагаю проследить историю той русской идеи, которая основывается на фундаментальных православных ценностях. Идеи, которая помогает сбросить пелену с духовно затемненного взора нашего народа.
