Книга издана по благословению Высокопреосвященнейшего Вадима, Митрополита Иркутского и Ангарского, попечением Братства Иннокентия Иркутского
Шорохова, Татьяна. Иркутянин-святогорец Иннокентий (Сибиряков) : биографическое повествование. - Иркутск : Репроцентр А1, 2014. - 174 с. : ил.
Книга посвящена жизни, благотворительной деятельности и духовному подвигу Иннокентия Михайловича Сибирякова (1860-1901) - потомственного миллионера-золотопромышленника, известного общественного деятеля России и щедрого благотворителя. Весь свой капитал он употребил на поддержку отечественного образования, науки и культуры, строительство и содержание храмов и монастырей Русской Православной Церкви и Афона, а также на оказание помощи обездоленным, особенно детям-сиротам, нуждающимся студентам и престарелым людям.
С молодости устремлённый к поиску жизненного идеала, Иннокентий Сибиряков в расцвете лет принял монашеский постриг и закончил свою жизнь схимником в Свято-Андреевском скиту на Афоне. По определению афонского монашества, его честные останки имеют все характерные признаки святости. Издание увидело свет в Иркутске в 2014 году.
От автора
Новое издание о миллионере-золотопромышленнике, уроженце города Иркутска, Иннокентии Михайловиче Сибирякове (1860-1901), ставшем афонским схимником, вызвано к жизни нарастающим интересом в современном обществе к личности, благотворительной деятельности и духовному подвигу этого замечательного сына России.
Данная книга является первой сокращённой авторской версией моего научного исследования «Благотворитель Иннокентий Сибиряков», вышедшего в издательстве Санкт-Петербургского государственного университета[1]. Работа по сбору материалов к первой книге осуществлялась в течении трех, предшествующих изданию, лет. Продолжается исследовательский труд и сегодня.
Десять лет поиска документов и свидетельств по рассматриваемой теме позволили автору подготовить и опубликовать о схимонахе Иннокентии (Сибирякове) более 20 статей, докладов, информационных листов, издать две статьи в формате брошюры. А в 2010 году по благословению митрополита Симферопольского и Крымского Лазаря и с его предисловием в крымском епархиальном издательстве вышла книга «Миллионер, благотворитель, схимник»[2], объединившая под общей обложкой исследование «Благотворитель Иннокентий Сибиряков» и ряд тематических статей, Иннокентию Михайловичу посвящённых и опубликованных ранее в журналах Москвы и Петербурга.
Предпринимаемое издание ориентировано на широкий круг читателей, преимущественно Сибири. Автор сочла необходимым опустить в данном тексте отдельные материалы общего характера, имевшие место в издании 2005 года и раскрывающие, в частности, некоторые идеи западников и славянофилов, занимавшие общественное сознание России второй половины XIX века, когда пришлось жить и искать путь к духовному совершенствованию И.М. Сибирякову. В отдельных случаях сокращён и исторический фон рассматриваемой эпохи, представленный в первой книге о миллионере-золотопромышленнике.
Такое изменение текста позволило сделать более доступным биографический материал, имеющий прямое отношение к герою нашего повествования, упростить восприятие приводимых фактов и свидетельств. При этом в новой версии сохранён справочный аппарат, что может помочь заинтересованному читателю пройти путём самостоятельного исследования к нужным первоисточникам и литературе.
Главной целью, изначально побуждавшей меня к работе над биографией известного благотворителя и афонского схимника, было возвращение доброго имени Иннокентия Михайловича Сибирякова в историческую память нашего Отечества, имени, преданного забвению на протяжении XX века в связи с господством в России атеистической идеологии.
Книгу «Иркутянин-святогорец Иннокентий (Сибиряков)» отдаю на суд читателей с надеждой на востребованность темы в церковных и научных кругах, адресуя издание всем, кто любит Россию и дорожит памятью сыновей и дочерей, её прославивших.
Татьяна Шорохова,
член Союза писателей России
Предисловие[3]
В монастыри в России уходили люди разные - и царственные особы, и аристократы, и военные всех чинов, и лица духовного звания, и чиновники, и разночинцы, а уж о крестьянах и купцах говорить не приходится. Но чтобы монашеский постриг в расцвете лет принял миллионер-золотопромышленник, да ещё предварительно раздав всё своё состояние на благотворения и церковные нужды, такой случай даже для нашего Отечества - редкостный! А с учётом того, что подвизался необычный инок смиренным схимником на Святой Горе Афон, становится очевидным, что здесь имеет место духовное явление особого порядка. Более того, сам этот факт - уход крупного капиталиста из мира - даёт исчерпывающее объяснение, почему имя выдающегося благотворителя России последней трети XIX века Иннокентия Михайловича Сибирякова было вычеркнуто из отечественной истории, хотя современники схимонаха Иннокентия не сомневались, что память о нём будет передаваться из рода в род.
Один из первых светских биографов Иннокентия Сибирякова А. Головачёв писал: «Иннокентий Михайлович Сибиряков имеет полное право на зачисление в разряд выдающихся людей, память о которых должна сохраняться при смене поколений. Не будучи ни учёным, ни писателем или художником,.. а лишь просвещённым благотворителем, Сибиряков по своим личным качествам и целям, которые преследовала его благотворительность, представляет редкого человека, выдающегося над обычным ординаром людей его материального положения...» [20, c. 1, 2][4].
И всё-таки удивительно, почему схимонах-святогорец Иннокентий (Сибиряков), уход которого в монастырь был ярким эпизодом общественной жизни России рубежа XIX-XX вв. и наделал много шума по всей стране, оказался забытым на целое столетие? Тем более что дела щедрого благодетеля живы и по сей день во многих адресах его благотворительности. Видно есть на то особый Промысл Божий, чтобы именно в наши дни вернулся в историческую память России миллионер-монах, как называли о. Иннокентия (Сибирякова) современники, и стал для нас, уважаемые соотечественники, образцом истинного христианского благочестия наряду со многими другими замечательными примерами, явленными нам в последнее время.
Вся «сознательная жизнь Иннокентия Михайловича состояла, - по словам его учителя известного учёного-физиолога и педагога Петра Францевича Лесгафта, -...исключительно в искании истины и желании развить в себе человека» [53, c. 11-12]. Нельзя не увидеть, что даже в своих благотворительных трудах Иннокентий Сибиряков предстаёт, прежде всего, как искатель истины, пользуясь возможностью делать добро людям в качестве инструмента на пути к её достижению. Эта благородная цель не уходила из поля сердечного зрения И.М. Сибирякова на протяжении десятилетий. Уже одно это обстоятельство могло бы побудить исследователя русской духовной традиции узнать о герое нашей книги как можно больше.
Собранные к настоящему времени архивные и литературные источники позволяют представить на суд читателей повествования о жизни Иннокентия Михайловича Сибирякова с обзором его благотворительной деятельности, как на поприще просвещения, так и на ниве церковной. В отдельных местах исследования мы попытались осуществить историческую реконструкцию некоторых событий с помощью имеющихся в нашем распоряжении письменных свидетельств.
Основным материалом для составления данного биографического очерка послужили реальные дела Иннокентия Михайловича Сибирякова, т. е., сама его жизнь, и известные нам, пока ещё немногочисленные, высказывания благотворителя. Заповедь узнавать людей по плодам (а не по словам и мыслям) остаётся и сегодня главной для каждого исследователя, который пытается не только описать внешнюю жизнь человека, но и проникнуть в мир его души.
В своей работе мы учитывали важное указание А.С. Хомякова «историческому критику», обращать внимание при изучении народа на «народную веру», которая должна стать «первым и главным предметом» исследователя. «Выньте христианство из истории Европы... и вы уже не поймёте ничего... в Европе», - писал он [129, т. 5, c. 131].
Так и с жизнью человека. Чтобы понять его поступки, следует в первую очередь знать, как он верил. А потому по ходу нашего повествования мы будем касаться и некоторых вероучительных вопросов Православия, и исторических оценок прошлого, без чего будет трудно понять не только искания Иннокентия Сибирякова, но и Россию его времени[5].
В своих духовных поисках иркутянин, будущий святогорец, Иннокетий (Сибиряков) прошёл сложный путь от «прогрессивного» общественного деятеля, не чуждого и радикальным взглядам, до сознательного последователя идеям славянофилов[6] с возвращением к традициям Православной духовности. Заметим, что в период жизни Иннокентия Сибирякова в нашем Отечестве уже завершался процесс «закисания Руси дрожжами нового времени», по меткому выражению священника Павла Флоренского.
Добросовестный историк, по мысли А.С. Хомякова, «не отыскивает былого, но воссоздаёт его по некоторым данным, развивающимся перед его духовным взором в истинных законах его прошедшей жизни» [129, т. 5, c. 395]. Поэтому, работая над рукописью книги, мы старались подойти к имеющемуся у нас биографическому материалу таким образом, чтобы выработанная светским образованием привычка руководствоваться «сухими логическими формами» не лишила и нас, и читателей «способности сочувствовать простым человеческим истинам» [129, т. 5, c. 51].
Большим подспорьем в нашем труде стали свидетельства современников Иннокентия Михайловича Сибирякова, которые уже в то время с изумлением, если не сказать с восхищением, взирали на жизненный путь этого человека. Предварим же биографические повествования о схимонахе Иннокентии (Сибирякове) словами одного из его самых первых биографов. «Бывают люди, вся жизнь которых устремляется на освобождение от самого себя, на отречение от «тленного образа смерти в живом человеке», - писал в 1911 г. Б. Никонов. - Такие люди не от мира сего, всеми силами своей души стремящиеся свергнуть с себя иго окружающей жизни с её суетой и мелочами, встречались во все века и, как это ни странно, встречаются и в наше время и в такой иной раз среде, из которой, казалось, могли бы выйти только великие жизнелюбцы.
Таким человеком не от мира сего, таким гонителем «ветхого человека» в самом себе был известный богач-благотворитель Иннокентий Михайлович Сибиряков... <...>
Вся его яркая жизнь была запечатлена одним порывом - к личному совершенству и к личной нестяжательности во имя блага своих ближних. Он был типичным и прекраснейшим образцом совестливого русского человека, не смогшего безмятежно радоваться и веселиться на пире жизни, когда вокруг него бедствовали сотни тысяч людей. И совестливость эта понудила сделать то, что не решился сделать евангельский богатый юноша, пришедший ко Христу: раздать своё имущество и отдаться исканию правды в самом себе» [61, c. 960б-960в].
Семейные традиции
Человек познаётся в детях своих.
(Сир. 11, 28)
Человек - создание благородное:
он не может и не должен жить без веры.
А.С. Хомяков
Человек не отделим от своей эпохи, она влияет на него, а он, в свою очередь, влияет на неё, причём не только на настоящее, а порой и на будущее время. Достаточно перелистать русские газеты и журналы конца XIX - начала XX вв., чтобы убедиться, какой след оставил Иннокентий Сибиряков - благотворитель, общественный деятель и подвижник - в сердцах и памяти своих современников. «Цель всей его жизни заключалась в служении истине, добру, в стремлении к идеалу», - писал об Иннокентии Михайловиче Сибирякове журнал «Нива» в 1901 г.
Иннокентий Михайлович Сибиряков родился 30 октября (по церковному календарю) 1860 г. в Иркутске. Родители дали ему имя первого епископа Иркутского святителя Иннокентия. Благотворитель принадлежал к роду Сибиряковых - одной из самых древних, богатых и влиятельных купеческих династий Сибири, основанной выходцем из крестьян Устюжского уезда Архангелогородской губернии Афанасием Сибиряковым еще в конце XVII века [45, c. 46]. Прямой предок Иннокентия Михайловича - известный на всю Сибирь купец Михаил Васильевич Сибиряков - первый Городской голова Иркутска. Он был одним из наиболее видных деятелей городского самоуправления Иркутска - только Городским головой избирался четыре раза, - удостоен звания «именитого гражданина». От двух браков у него было десять сыновей и пять дочерей [45, c. 47]. М.В. Сибиряков вел летопись Иркутска. Его считают одним из первых в Восточной Сибири собирателем предметов духовной и светской культуры. Не случайно именно Михаил Васильевич Сибиряков оставил Иркутску красивейшее здание города - так называемый Белый дом, построенный по проекту архитектора Дж. Кварнеги, и восстановленный после пожара сыновьями знаменитого купца.
В роду Сибиряковых известна в Иркутске дочь М.В. Сибирякова Агриппина (в замужестве Мухина), которая постриглась в монахини с именем Августа. Она была игуменьей Иркутского Знаменского монастыря, благоукрашая храмы не только на средства жертвователей, но и собственноручно. Игуменья Августа вышила золотом и серебром ризу на икону Божией Матери, которая и сегодня находится в Преображенском приделе Знаменской церкви.
Ещё один представитель рода Сибиряковых Ксенофонт Михайлович Сибиряков оставил по завещанию средства на постройку церкви Николы на Байкале [45, c. 48], сохранившуюся до наших дней. Эта семейная традиция - жертвовать на церковное строительство - началась при основателе рода Афанасии Сибирякове. Известно, что он, наряду с другими купцами, строил в Иркутске храмы, тогда ещё деревянные.
Выдающимся представителем рода Сибиряковых был отец схимонаха Иннокентия - Михаил Александрович Сибиряков, купец 1-й гильдии, первый в роду золотопромышленник. Он создал крепкий капитал, который и унаследовали его дети. Занимаясь добычей золота ещё с начала 40-х годов XIX в., в 1863 году, когда Иннокентию было три года, Михаил Александрович Сибиряков находит золото в бассейне реки Бодайбо и основывает резиденцию золотопромышленной компании. Через сорок лет стан золотоискателей разрастается в крупное поселение Бодайбо, получившее статус города. Он и теперь является важнейшим центром золотодобывающей отрасли России. Найденное партией купца М.А. Сибирякова золото обеспечило не только благосостояние многих иркутских семей и окрестных жителей, но сказалось и на оживлении всей хозяйственной жизни Иркутского края.
По размеру городского капитала Иркутск начинает занимать третье место в стране сразу после двух исторических столиц - Петербурга и Москвы. Огромные доходы иркутских купцов и христианское благочестие многих из них создали основу для широкой благотворительности.
Судя по делам Михаила Александровича, он был отмечен не только даром предприимчивости, но и истового боголюбия: большие средства перечислял на нужды Вознесенского монастыря, его стараниями возведена часовня в честь святителя Иннокентия Иркутского, в течение нескольких лет он был старостой Вознесенской церкви. К этому следует добавить, что М.А. Сибиряков был одним из директоров губернского попечительства о тюрьмах, тратил деньги на различные благотворительные начинания: в попечительство детских приютов, в комитет попечительства о раненых и больных воинах, в помощь пострадавшим от наводнения, в детский сад, на строительство здания Иркутского театра [45, c. 50].
Михаил Александрович Сибиряков и его супруга Варвара Константиновна (в девичестве Трапезникова) имели шестерых детей - трёх сыновей и трёх дочерей (не считая умерших во младенчестве). Иннокентий Михайлович Сибиряков был предпоследним ребенком в семье [45, c. 50]. Современники отмечали его глубокое уважение к родителям, к старшим по возрасту и званию, которое он вынес из родительского дома. Такое отношение к старшим было типичным для иркутянина XIX в. «Иркутские семейства, - писал И.Т. Калашников, - были крепки взаимною любовью и уважением своих членов. Отцы семейства пользовались глубокою покорностию. Молодое поколение смотрело на старших как на опытных руководителей...
Чистота и целомудрие в семействах были наследственны и чтились свято» [Цит. по: 114, c. 26].
Чета Сибиряковых славилась христианской благотворительностью. Одним из важнейших уроков семейного милосердия было устройство дома для престарелых и инвалидов. Человеколюбие Михаила Александровича, с 1867 г. уже вдовца, приняло на свои щедрые руки заботу о несчастных, воздавая им милости не только телесные, но и духовные. В приюте был устроен храм в честь святого Михаила Клопского - небесного покровителя Михаила Александровича Сибирякова.
Усвоенные в детстве и отрочестве уроки доброты остаются с человеком на всю жизнь, поэтому не удивительно, что многие воспринимали Иннокентия Михайловича как человека редкой души [119, c. 1039]. Жизнь его от «младых ногтей» и до кончины была отдана добродеятельному служению ближним.
На формирование характера Иннокентия Сибирякова большое влияние оказал и его восприемник Сергей Константинович Трапезников - родной дядя по материнской линии. Семья видных купцов-золотопромышленников Трапезниковых тоже внесла немалый вклад в развитие экономики и культуры Сибири [46, c. 6-12]. Крёстный отец Иннокентия Сибирякова был известен своей общественной деятельностью и «отзывчивостью к нуждам города». В разные годы он служил церковным старостой при Никольской церкви железоделательного завода, церковным старостой Кафедрального собора, являлся членом епархиального комитета миссионерского общества. Сергей Константинович Трапезников не один год был членом губернского комитета попечительства о тюрьмах, членом общества попечения о больных и раненых воинах, членом общества подаяния помощи при кораблекрушениях, являлся инициатором создания Иркутского пожарного общества. Важное значение имеет и тот факт, что С.К. Трапезников был членом комитета по устройству в Иркутске часовни во имя Христа Спасителя [46, c. 10]: эта часовня сооружалась по проекту петербургского архитектора Михаила Щурупова [136, c. 173] - в будущем создателя монастырского комплекса на родине Иоанна Кронштадтского в Суре [136, c. 214-215]. Впоследствии Михаил Щурупов разработал и проект собора во имя Апостола Андрея Первозванного, возведённого на средства Иннокентия Сибирякова на Афоне в Свято-Андреевском скиту [136, c. 215].
Здесь имеет смысл упомянуть о том, что в семье золотопромышленников Трапезниковых в поколении матери Иннокентия Михайловича не все братья остались золотодобытчиками. Один из них, Андрей Константинович Трапезников, стал художником и поселился на Южном берегу Крыма в живописном поместье Ай-Юри близ Алупки, в котором не раз бывал и Иннокентий Сибиряков. А.К. Трапезников - крёстный отец находившейся до недавнего времени на покое в Иоанновском монастыре в Санкт-Петербурге монахини Игнатии (Капрановой-Данилевской), в рождении Татьяны Ивановны Данилевской - внучки известного русского мыслителя Н.Я. Данилевского, праправнучки Игнатия Брянчанинова по родословной линии его племянницы[7]. Инокиня Игнатия преставилась ко Господу 4 октября 2005 г., когда уже завершалась работа над книгой «Благотворитель Иннокентий Сибиряков».
Нельзя не отметить в семье Сибиряковых старшего брата Александра Михайловича Сибирякова (1849-1933), внёсшего огромный вклад в развитие водных и сухопутных путей Сибири и Крайнего Севера. Совместно со шведским королём Оскаром II и предпринимателем Оскаром Диксоном Александр Сибиряков финансировал экспедицию А.Э. Норденшельда по освоению Северного морского пути [7, c. 15], причём его денежный вклад в это предприятие был самым крупным. А.М. Сибиряков выстроил несколько больших и малых церквей, часовен, скит в Печерском крае, устроил несколько учебных заведений. Он внёс немалый денежный взнос на основание Томского университета, которому подарил и специально выкупленную библиотеку поэта В.А. Жуковского, включавшую почти пять тысяч томов.
Понимая важность Северного морского пути для развития экономики России и убедившись в том, что без ледокольного флота его освоить невозможно, он, уже живя за границей, в 1914 г. подарил своему Отечеству первый ледокольный теплоход, которому было дано имя Александра Сибирякова. С тех пор это название традиционно присваивается одному из транспортных кораблей России; в Карском море есть остров Сибирякова, названный в честь Александра Михайловича.
Вот среди таких творцов русской экономической жизни, на конкретных делах христианской любви к ближнему и впитывал любовь к своему Отечеству и его традициям будущий благотворитель и святогорский схимник Иннокентий Сибиряков.
Прежде чем перейти к повествованию о жизни Иннокентия Михайловича Сибирякова, надо хотя бы в нескольких словах сказать о таком явлении русской жизни, как благотворительность сибирских купцов, на примере их внимания к духовным нуждам народа. Наиболее яркие представители купеческого сословия Сибири нередко выступали инициаторами строительства церквей. На свои средства они воздвигали каменные храмы вместо обветшавших деревянных, отчисляли немалые пожертвования на реставрацию и ремонтные работы для монастырей. Щедрые предприниматели приобретали для церквей и обителей богослужебные принадлежности, утварь, церковную мебель, жертвовали средства на украшение церковных святынь, вносили немалые взносы на поддержку и содержание бедных приходов и семей церковнослужителей.
До сих пор в архивах сохраняется множество документов, свидетельствующих о бескорыстной жертвенности наших состоятельных соотечественников - это и дары, и вклады, и завещания, делавшиеся искренне, по доброму порыву, с широтой русской души. Сибирские купцы и промышленники были движимы не личными амбициями, как порой представляют мотивы их благодеяний те, кто сам на благотворительность не способен, а неподдельной любовью к Богу, к своему родному краю. Купцы имели крепкую связь со своим народом, его нуждами, с родной землёй, а потому и не жалели средств на душеполезные дела.
Конечно, жертвовали не только на церковные нужды. «До революции основная часть детских и воспитательных домов и приютов, больниц и даже начальных школ и гимназий содержалась на средства городского купечества», - подчёркивают современные исследователи благотворительности в Сибири [44, c. 9]. И в списке сибирских купцов-благотворителей одно из первых мест по праву принадлежит роду золотопромышленников Сибиряковых.
Заметим по ходу повествования, что историкам ещё предстоит большая работа по определению той роли, которую во второй половине XIX века сыграло русское купечество не только в развитии благотворительных традиций нашего Отечества, но и в усилении экономической мощи России. Об этом писал и философ Георгий Федотов: «В 80-90-е годы - чеховские годы - единственным представителем русской силы и предприимчивости был русский купец. Это часто грубая, жестокая сила, но она спасала нацию на фоне дворянской агонии... Яркая талантливость окрашивает социальное восхождение новых людей. Они стоят художественных биографий, они ещё ждут своего Плутарха» [Цит. по: 98, c. 30].
Особое место в развитии экономики России принадлежит сибирским купцам, среди которых, по общепринятому мнению, первенство принадлежит предпринимателям иркутским. Неслучайно Иркутск, родину И.М. Сибирякова, называют столицей Восточной Сибири.
Вот как писал об Иркутске рубежа XIX-XX вв. современник его расцвета, скрывшийся за инициалами А.Х.: «Прошлое Иркутска полно красоты. Здесь счастливо соединились оба элемента: бюрократия и буржуазия. Выдающиеся генерал-губернаторы Сперанский и Муравьёв-Амурский, удачный подбор чиновников - всё это сильно действовало на богатое иркутское купечество. Прививалась внешняя культура, начинали интересоваться литературой, вопросами общественной государственной жизни...
Иркутск - умственный центр Сибири, до университета. Здесь первая частная газета «Амур», первая в Сибири публичная библиотека; здесь крепнет общественное мнение; в хоре сибирских городских дум голос Иркутской думы - самый энергичный. Общественное собрание чувствительно к своему достоинству. Власть здесь дисциплинирована общественным мнением. <...> В Иркутске замечательная буржуазия. Сибиряковы, Трапезниковы, Баснины, Пономарёвы, Белоголовые. Они не признают грошей; дают сотнями тысяч...» [Цит. по: 127, с. 126-127]. Эту традицию иркутского купечества унаследовал и Иннокентий Сибиряков.
В год рождения Иннокентия Иркутск стал в «середине Русской земли» в связи с выходом наших соотечественников к берегам Тихого океана. Непостижимая красота и мощь близкого к Иркутску Байкала (город стоит на Ангаре в 60 верстах от знаменитого озера), окружающей природы, необозримость Сибири, живое ощущение её могучей силы и огромного пространства тоже не могли не сказываться на формировании личности И.М. Сибирякова, развивая в нём качества, присущие коренному сибиряку: это и мужество, и выносливость, и терпение, и доброта, и отзывчивость, и чуткость, и готовность прийти на помощь, и щедрость, и простота в обращении, и скромность, и великодушие... Во многих сибиряках и сейчас ещё сохраняются, переданные от предков, эти прекрасные черты.
Иннокентию Михайловичу Сибирякову не были чужды интересы Отечества, наоборот, вслед за передовой частью русского купечества, он вникал в разные стороны жизни России, причём не только хозяйственного направления. Он вырос истинно русским человеком, патриотом. Такими были тогда многие представители купеческого сословия. Достаточно вспомнить хотя бы Василия Александровича Кокорева, который в своей книге «Экономические провалы» открылся не только как предприниматель, но и как муж державный, когда писал: «Пора государственной мысли перестать блуждать вне своей земли, пора прекратить поиски экономических основ за пределами Отечества и засорять насильными пересадками на родную почву; пора, давно пора возвратиться домой и познать в своих людях свою силу» [Цит. по: 98, с. 31].
Мы не будем пытаться объяснить, почему истинные патриоты в России всегда мыслят в общегосударственном масштабе, ведь «тонкие, невидимые струны, связывающие душу русского человека с его землёю и народом, не подлежат рассудочному анализу» [129, т. 1, с. 100]. Важно, что эти незримые струны связывали с родным Отечеством и Иннокентия Сибирякова, причём уже в ту пору, когда он только вступал во взрослую жизнь.
(Продолжение следует)
[1] Шорохова Т.С. Благотворитель Иннокентий Сибиряков. СПб.: Изд-во С.-Петербургского гос. ун-та, 2005. - 140 с.
[2] Шорохова Т.С. Миллионер, благотворитель, схимник. Симферополь: Издание Симферопольской и Крымской епархии. 2010. - 256 с.
[3] Здесь воспроизводится предисловие (в сокращении), написанное автором для книги «Миллионер, благотворитель, схимник», изданной в Крыму.
[4] Здесь и далее в квадратных скобках первая цифра обозначает порядковый номер в «Списке источников и литературы», а вторая или третья - номер страницы используемой книги, статьи.
[5] Здесь будет уместным вспомнить известный афоризм К.С. Аксакова: «Русская история имеет значение Всемирной Исповеди. Она может читаться, как жития Святых» [4, с. 625]. И данная книга о благотворителе Иннокентии Сибирякове - лишь малая попытка всмотреться в нашу отечественную историю через благочестивую жизнь отдельного человека и последовать призыву русского философа: «Устремим же все силы наши на то, чтоб сперва разработать и понять наше прошедшее, и стать, наконец, на свои ноги, вопреки любителям ходить в помочах. ...а это нелегко для нас, отвыкших жить своим умом и даже чувствовать своим чувством» [4, c. 132].
[6] «Когда мы примемся разбирать всё то множество разного рода мировоззренческих систем, что составляют идеологический хаос, в каком осуществлялась русская общественная мысль XIX столетия - да и вплоть до наших дней, - пишет М.М. Дунаев, - нам не избежать вывода, что в этой видимости хаоса обозначены два вполне определённых направления, два пути, между которыми должна была выбирать Россия, и как государство, и как нация. Хаос же возникал оттого, что определённый выбор так и не был осуществлён, и совершалось метание, а то и вовсе попытка следовать сразу по двум путям одновременно: бестолковая и изнуряющая народный дух трата сил. Ориентирами на предлагаемых России путях служили два комплекса стройных идейных систем, получивших весьма неудачные названия при своём возникновении: с л а в я н о ф и л ь с т в о и з а п а д н и ч е с т в о. Все прочие идейные направления так или иначе сопутствовали этим двум, имели в них свой исток, от них отталкивались, но к ним и притягивались, хотя внешне создавали порою видимость, будто совершенно порвали с причиною, давшей им начало» [27, c. 242]. Рассматривая интересующую нас эпоху в её идейном противоборстве, М.М. Дунаев уточняет: «Различия между славянофилами и западниками - р е л и г и о з н ы е по смыслу и по самому духу своему. В двух этих направлениях сказалось перенесённое на социально-политическую, идеологическую почву противостояние Православия и западных конфессий» [27, c. 249]. Но «противостояние» не только «сказалось», как считает современный исследователь религиозной мысли России А.Д. Каплин, а определило эти два направления, так как шло «именно и прежде всего на духовном уровне и лишь затем на мировоззренческом, идеологическом, историческом, социально-политическом...» [34, c. 303-304].
Особенно ярко проявилось различие славянофильского и западнического миропонимания в воззрении на народ и его исторический путь, а также на те принципы, на которых должна строиться жизнь народа. Славянофильская идея исторического развития России была по своей сути эволюционной и понималась самостоятельной русской мыслью как «идея органического, неразрывного соединения любви к отечеству небесному и отечеству земному» (А.Д. Каплин).
[7] Подробнее о родственных связях монахини Игнатии см. статьи её дочери Инны Рау в журнале «История Петербурга»: 2002, № 6; 2003, № 2; 2004, № 1.
