«Мужское» и «женское» в человеке

«И сотворил Бог человека по образу Своему,

по образу Божию сотворил его;

мужчину и женщину сотворил их»

(Бытие 1, 27).

Как мы установили в предыдущих главах [1] нашего рассуждения, человек состоит из девяти доменов: отчего, христологического и харизматического в личностном начале; разумного, художественного и эстетического в сущностном и мистического, сакрального и социально-экономического (хозяйственно-трудового, физического, вещественного) в жизненном начале.

Кончается ли на этом творение человека? Нет, в заключительных строках 1 главы книги Бытия говориться: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их».

В чем метафизический смысл этих строк Св.Писания?

В приведенном тексте безоговорочно утверждается монизм пола, т.е. человек должен быть либо мужчиной, либо женщиной. Но разве есть другие мнения? И не ломимся ли мы в открытую дверь? Вопрос этот не так прост и однозначен, как это может показаться вначале. Сотворение мужчины и женщины последняя метафизическая истина первой главы Св.Писания. В силу этого она относится не только к телу человека или точнее его физическому домену. Во всех девяти доменах есть мужское и женское и человек должен быть либо тем, либо другим в каждом домене. Но если бы только это. Совсем не обязательно мужчина физического домена и в других доменах рожден мужчиной, женщина - женщиной. Отсюда и вся сложность этого вопроса и запутанность его.

Попробуем разобраться в этих противоречиях. Начнем с того, что рассмотрим, что есть мужское и женское во всех девяти доменах человека.

1. Как говорилось выше в художественном домене писатель, редактор и журналист (беллетрист) составляют одну часть литературы; критик, читатель и публика - другую. Первые и являют собой мужское в изящной словесности, вторые - женское.

Если взять шире, то всех людей можно разделить на пишущих, рассказывающих, изображающих и читающих, внимающих, слушающих. В эстетическом домене именно «мужчины» сочиняют музыку, дирижируют, музицируют, рисуют, лепят, танцуют и т.д., «женщины» - слушают, смотрят, внимают, оценивают, описывают свои впечатления, разбирают услышанное и увиденное. По своему, это верно заметил В.О.Ключевский: «настроение художника и настроение зрителя или слушателя - не одно и то же, а совсем разные по существу состояния: у одного творческое напряжение, чтобы передать, у другого критическое наслаждение от успеха передачи... Актер, играя преступника, не заставляет зрителя переживать им, актером пережитое... Рубинштейн, доводя своей игрой дам до безумия, сам не безумел от своей игры» (1,В.О.Ключевский «Неопубликованные произведения», М.,1983, с.309-310).

Чтобы лучше понять разницу между мужским и женским подходами в сущностном начале, рассмотрим разницу в художественном творчестве мужчин и женщин.

Хорошо писать могут как те, так и другие. Однако существуют принципиальные отличия в их сочинениях, сразу выдающие их «пол» в изящной словесности.

Первое и главное отличие выявляет время. «Женское» творчество в поэзии и прозе нежизненно, оно никогда не переживает себя и скоро забывается даже при условии несомненной талантливости авторов. Женская литературная критика живет долго и даже много лет спустя читается не только с интересом, но и помогает нам понять их современников или в свое время плохо оцененных творцов мужчин.

Мужское творчество всегда самобытно, всегда несет нечто новое, почему и не сразу воспринимается читателями и как правило нуждается в критике, полюбившем его. Нужно сказать, что и критик обычно находит себя, лишь постигая нового творца-мужчину. Достоевский писал Страхову: «Каждый замечательный критик наш (Белинский, Григорьев) выходил на поприще, непременно как бы опираясь на передового писателя. То есть, как бы посвящая всю свою карьеру разъяснению этого писателя, и в продолжение жизни успевал высказать все свои мысли не иначе, как в форме растолкования этого писателя...Я хочу сказать, что у нас критик не иначе растолкует себя, как являясь, рука об руку с писателем, приводящим его в восторг. Белинский заявил себя ведь не пересмотром литературы и имен, даже не статьею о Пушкине, а именно опираясь на Гоголя, которому он поклонился еще в юношестве. Григорьев вышел, разъясняя Островского и сражаясь за него. У Вас бесконечная, непосредственная симпатия к Льву Толстому». (2,Ф.М.Достоевский «О русской литературе», М.,1983,с.309-310)

Добавим через Достоевского правда уже почившего нашли себя В.В.Розанов и Д.С.Мережковский. Ревность Белинского и вызвала недопустимо резкий тон его письма к Гоголю, последний изменил тому, как он о нем думал и писал. «Женщиной» был Белинский и в разумном домене. Сначала его мужчиной был Шеллинг, затем Фихте, потом Гегель и Фейербах. В период своего увлечения Шеллингом он превозносил нарождающуюся русскую литературу за её гуманное направление и за её народность (учение Шеллинга о «национальном духе», в котором проявляется Мировой Дух, было тогда очень популярно в России). Во время свой «влюбленности» в Гегеля он безоговорочно принял тезис последнего о том, что все «действительное - разумно». В своей статье «Бородинская годовщина» он превозносил эпоху Николая I. Любимый им Гегель, правда. существенным образом отличал «действительное» от «существующего». Через четыре года поняв свою ошибку, Белинский увлекся Фейербахом и перешел в стан атеистических социалистов. С этих позиций и написано большинство его статей.

На примере Белинского мы видим и второе качество «женщин» в литературе - пристрастие и необъективность к нелюбимым писателям. Вообще говоря, в женской литературной критике ценно только то, что написано ими о любимом авторе, остальное лучше не читать. Женщина-мать может любить разных своих сыновей и как следствие ценить самые разные их качества, часто взаимоисключающие друг друга в одном человеке. Отсюда истоки женской противоречивости и непоследовательности, как и пристрастия к своим.

Женская непоследовательность была особенно характерна для В.В.Розанова. Многие обвиняли его в ренегатстве, измене, противоречиях, что и вполне справедливо с мужской точки зрения, но не с женской. Розанов сам признавался, что он одновременно и реакционер и революционер, добавим еще - антисемит и юдофил, причем именно одновременно. Конечно, и мужчина может вырасти из своих взглядов, но чтобы быть одновременно всеми - это не в его натуре. В женской художественной одаренности и лежит разгадка его творчества, идей, его приверженности, я бы сказал даже маниакальной к полу, и связанное с этим непонимание монашества, а также особое дружеское чувство к женщинам, чувство явно не мужское, а подружеское. Даже то, что он так высоко ценил мужское в мужчинах и особенно чтил военных, выдает его женскую суть. Отсюда же определенная безответственность слов и мыслей, определенная скромность, адогматизм, отсутствие подлинной глубины и новизны в его творчестве, пафос предметности, психологичность, жалостливость. Когда он по-женски жалеет изгоев, как Страхова, то задевает за сердце, когда начинает серьезно рассуждать, то либо несет околесицу, либо попадает впросак. Стоит отметить и его восприятие христианства, преимущественно через обряд, службу, и в особенности чрез умиление и слезы, что совсем не типично для мужчин. И одновременно, опять одновременно, он мог ненавидеть Христа, как в период написания жуткого «Апокалипсиса наших дней», последнего и самого не только слабого, но и гнусного опуса. По рассказам умер он как церковный человек, но, тем не менее, не отрекся от своих антихристианских произведениях, хотя дочь Таня и просила его об этом. Подтверждает нашу мысль и данное ему кем-то определение - «гениальный мещанин», ибо женщина всегда более мещанка, чем мужчина.

На примере Розанова мы видим, что пол человека в идеальной сфере, определяется не столько телесным (физическим)доменом, сколько тем, в котором человек одарен. Розанову надо было писать под женским псевдонимом и тогда восприятие его было бы более легким и меньше смущало бы его читателей, как тогда, так и теперь. Зря Солоухин и Бондарев подражали ему в «Камешках на ладонях» и «Мгновениях», «Опавшие листья» и «Уединенное» это своего рода высокохудожественная сплетня или разговор с подругами обо всем, причем разговор откровенный до обнаженности и безстыдства. У женщин нет уединения, даже одна она чувствует себя глазами других, в той или иной степени. И как характерно для Розанова стремление передать свои впечатления, рассказать о себе, передать свои ощущения вплоть до умирания (жуткое описание). И, наконец, позиция Розанова - всегда против господствующего мужского мнения, везде и во всем он упрямо идет против сильных, даже против единомышленников, именно потому, что они мужчины.

Я потому так подробно остановился на Розанове, что он прекрасная иллюстрация нашей идеи о женской словесности и второе, его читают, и даже очень внимательно, ссылаются на его мыли, хотя их-то у него и нет. Поняв, что он не мужик, а баба мы перестанем искушаться им и сможем читать его без вреда для себя.

При таком подходе можно понять, что, например, В.Ходасевич и Д.С.Мережковский были, прежде всего, выдающимися критиками. Жена Мережковского - З.Н.Гиппиус, напротив, обладала мужским талантом - даже псевдоним она взяла мужской (Антон Крайний) - и поэзия её была более органичной, а главное более содержательной, чем у Мережковского. Последняя «спутница» В.Ходасевича - Берберова, то же в словесности более мужчина, чем он. Сам Ходасевич признавался: «во мне развились черты и наклонности женские,...в балетных своих упражнениях я неизбежно изображал танцовщицу, а не танцовщика». В конечном счете, Ходасевич перешел от поэзии к критике и в период 1925 - 1939 г.г. написал более трехсот критических статей, которые не потеряли своего значения до настоящего времени.

2. В разумном домене «мужчины» живут своим умом, самостоятельно разгадывают тайны бытия, стремятся познать истину, томятся над смыслом и целью жизни, ищут откровения Истины. «Женщины» живут чужим умом. Они тоже ищут, но при этом обращаются не к Истине, Правде, Справедливости, а к людям, так или иначе усвоившим их. «Женщины» в разумном домене всегда только толкователи, интерпретаторы, начетники, слепые подражатели, не вносящие ничего нового, а лишь разбавляющие или систематизирующие «своих» мужчин. Характерна их неприязнь к создателям систем, если это конечно, не их автор (мужчина). Приведу один пример. Он взят из статьи Н.П.Ильина «Дух как состояние души»: «У Лопатина принципиально отсутствует притязание на «всеведение», на то, чтобы, по его собственным словам, «раскрыть всю полноту идеального смысла божественной и земной жизни». Отсутствует притязание, которое обычно ведет к построению т.н. «систем философии»; «Лопатин начал с обширного сочинения «Положительные задачи философии», где мы находим основные, базисные темы философии. Но это не набросок системы и не часть системы. Это - программа философии, еще точнее - программа философских исследований»; «Что же должно последовать за программой, если это действительно программа, а не «блок системы», к которому надо теперь пристраивать еще не достающие блоки?

Должно последовать развитие программы, постепенная реализация её потенциала, реализация в наиболее естественной форме конкретных исследований, раскрывающих все существующие аспекты программы. Для такого развития программы жанр философских статей - самый подходящий, адекватный жанр. Адекватный при двух условиях: статьи должны, во-первых, не столько «иллюстрировать» программу, сколько служить её прояснению и углублению; во-вторых, они должны отчетливо соотноситься и с главными аспектами программы, и с программой в целом.

Лопатин почти безупречно выполнил эти требования, создав пять явственно опознаваемых циклов статей. Три цикла были наиболее тесно связаны со вторым, теоретико-философским томом «ПЗФ»: это циклы статей по этике, по психологии и по метафизике, в собственном смысле этого слова, смысле, который Лопатин прояснил вполне определенно. Два других цикла ближе к первому, историко-философскому тому; они конкретизируют критический анализ выдающихся философских учений прошлого, а также рассматривают те новые учения, которые заявили о себе уже после создания Лопатиным его программной книги»; «Ввиду сказанного я считаю: Лопатин предпочитал на протяжении четверти века почти непрерывно создавать философские статьи не потому, что у него «не хватило времени» на сочинение книг; а потому, что понял потенциал этого жанра, его инструментальное значение для индивидуализации общих тем своей программы».

Значит ли сказанное, что «каждый классик русской философии разрабатывал свою программу? В определенном смысле да, значит - на то он и классик, чтобы быть творцом существенно оригинальной новой программы. Программа философии - это программа его умственной жизни, его самостоятельного творческого мышления. Но такое разнообразие программ не исключает их принадлежности к общему типу - к тому, что я называю русским типом христианской философии. Также и тот, кто способен быть творческим продолжателем их дела, должен создавать свою собственную программу, которая может быть более созвучна одному классику русской философии, чем другому». (3,»Философская культура» N2,2005,С-Пб, с.41,42,43, 45-46).

3. В мистическом домене «мужское» монашество выражается классическим созерцательным направлением. В известном у нас трагическом споре нестяжателей и иосифлян его представляли заволжские старцы во главе с прп.Нилом Сорским.

Главное в мужской мистике это память Божия, бдение, трезвенность, внутренняя молитва и бесстрастие, уединение и безмолвие, воздержания и обеты. Через них мужчины-мистики непосредственно познают, что Бог есть Слово, Свет, Мир, Радость, ощущают Его Незримое присутствие и через это соприкасаются с Тайной Непостижимого Бога или с Премудростью Божией.

Для «женщин мистиков» на первом месте стоит вторая заповедь: «Возлюби ближнего твоего как самого себя». «Женскому» монашеству присуща самоотверженная бескорыстная и самозабвенная забота о сиротах, больных, престарелых, убогих, калеках. «Женские» монастыри строят приюты, больницы, школы, кормят во время голода или других стихийных бедствий, пострадавших. Монастырь прп. Иосифа Волоцкого во время голода кормил до 700 человек в день, а когда денег стало не хватать, преподобный взял в долг «дабы никто не шел с монастыря не ядши». Иосиф Волоцкий основал в монастыре школу для беспризорных детей и приют для больных и убогих. Крестьяне нередко обращались к «батюшке», прося у него сельскохозяйственных орудий, лошадей и коров и он никогда не отказывал им. Преподобный писал боярам, увещевая их « миловать рабов, обращаться кротко и кормить их, хотя бы в собственных интересах».

Для мистиков мужчин на первом плане всегда стоит заповедь Божия: «Возлюби Господа твоего, всем сердцем твоим, и всей душою твоею, всем разумением твоим, и всей крепостью твоей». Или как пишет об этом прп. Исаак Сирин: «Господь оставив Себе одних для служения Ему посреди мира и для попечения о Его чадах, других избрал для служения пред Лицом Его». В соответствии с этим авва Алоний говорит: «Если человек не положит в сердце своем, что кроме его одного и Бога, никого нет другого в мире, то не возможет обрести спокойствия в душе своей» (4,Отечник, Брюссель, 1963, с.680). Комментируя это изречение прп. Игнатий (Брянчанинов) пишет: «только из такого состояния он может всецело устремляться к Богу умною молитвою; только при таком состоянии умная молитва может объять собою все существо человека. Тогда она возносит делателя своего в ту любовь к Богу, которая законоположена Богом» (4,с.68).Прп. Исаак Сирин учил: «Всякая милостыня, или любовь, или милосердие, или что либо иное, делаемое повидимому ради Бога, но препятствующее твоему безмолвию, обращающее око твое в мир, ввергающее тебя в попечение, отторгающее от памятования Бога, пресекающее молитвы твои, вводящие в тебя возмущение и непостоянство помыслов, возбраняющее тебе заниматься назиданием себя Божественным чтением, этим оружием против парений, ослабляющее хранение твое, понуждающее к выходам после затвора и к возвращению в общество человеков после уединения, возбуждающее на тебя погребенныя страсти, разрешающее узы, которыми связаны чувства твои, воскрешающее твое умерщвление для мира, сводящее тебя от делания ангельского, сосредоточенного в попечении об одном, поставляющее тебя в разрад мирян - да погибнет такая правда» (4,с.254-255). И далее: «Не должно нам к делу безмолвия примешивать попечение о чем другом. Всякое дело да чествуется в своем месте, чтоб жительство наше не было смешанным. Имеющий попечение о многих делается рабом многих; оставивший же все и пекущийся об устроении души своей делается другом Богу» (4,с.255).

Хотя первые египетские монахи в большинстве были «мужского типа», но и среди них не редкость подвижники, для которых забота о ближнем важнее, чем о себе. Так, прп. Агафон хотя и проводил жизнь безмолвника, но предпочитал ему исполнение заповеди о любви к ближнему. Он говорил: «если б возможно было мне взять тело у кого-либо из прокаженных и передать ему мое, то сделать это было бы для меня наслаждением» (2,с.56).

Равноценность «женской мистики» особенно хорошо показана в следующем эпизоде. «Шел авва Агафон в город для продажи скромного рукоделия, и на дороге увидел лежащего прокаженного. Прокаженный спросил его: куда идешь? Иду в город, отвечал авва Агафон, продать рукоделие мое. Прокаженный сказал: окажи любовь, снеси и меня туда. Старец поднял его, на плечах своих и отнес в город. Прокаженный сказал ему: положи меня там, где будешь продавать рукоделие твое. Старец сделал так. Когда он продал одну вещь из рукоделия, - прокаженный спросил его: за сколько продал ты это? За столько-то, отвечал старец. Купи мне хлеб. Когда старец продал другую вещь, прокаженный спросил его: за сколько продал? За столько-то, отвечал старец. Купи мне еще хлеб, сказал прокаженный. Старец купил.Когда авва распродал все рукоделие и хотел уйти, - прокаженный сказал ему: ты уходишь? Ухожу, отвечал авва. Прокаженный сказал: окажи любовь, отнеси меня туда, где взял. Старец исполнил это. Тогда прокаженный сказал: благословен ты, Агафон, от Господа на небеси и на земли. Авва оглянулся,- и не увидел никого: это был Ангел Господень, пришедший испытать старца» (4,с.57).

Как видим, Господу угодны оба типа мистического служения. И «мужской» и «женский».

Разная направленность монашеского делания определяет и разную внутреннюю структуру и даже дисциплину и регламент «мужских» и «женских» монастырей. Если «мужчины» просто кормятся от своих трудов или даже живут подаянием, то «женские» непрестанным и нередко даже изнурительным трудом монахов создают достаток и нередко даже скапливают богатства. Иногда они владели и землей с крепостными крестьянами. Для «женских» монастырей главным являются не аскетические подвиги, а точное выполнение устава; чрезвычайно характерно для них постоянное памятование смерти и особенно Страшного Суда. Прп.Иосиф Волоцкий из Евангелия в особенности усвоил призыв трудиться на свое спасение в страхе и трепете. И если эсхатологическая идея у прп. Нила Сорского выражала себя главным образом в надежде на неизреченную милость, у Иосифа и людей его школы та же идея сводилась к картине «страшного и немилостивого» Суда Божия. Для монастыря Иосифа Волоцкого и для всех «женских» монастырей вообще, характерно также отсутствие всякой личной собственности, общая для всех одежда и пища в большинстве очень бедных, строгое выполнение обрядовых правил. Ежедневная исповедь, запрет на все спиртные напитки, запрет на вход в монастырь женщинам и полное послушание от каждого инока. Каждое мгновение монах у Иосифа Волоцкого ощущал на себе внешнюю власть своего наставника, неограниченную и бесконтрольную. В любой час дня и ночи, игумен мог лично или через особых надзирателей проникнуть в любую келлию и проверить все, что в ней было. С помощью многочисленных надзирателей глаз игумена видел все, никакой, даже самый малый поступок не мог ускользнуть от этого надзора. Порядок - основное условие общежития. Идеал общежития - не маленькая группа братьев, свободно объединенных молитвою и любовию (как у прп. Нила Сорского), а дисциплинированный отряд духовных бойцов, борющихся со грехом под руководством опытного начальника. Даже в трапезной, даже в церкви каждый связан уставом, указывающим каждому определенное место; даже двери, через какие входить и через какие выходить, были указаны в особой статье... Днем работали и молились до поздней ночи, у себя по келлиям или в церкви, где зимою был холод и утешать приходилось помышлением о «несогретом тартаре. (5по книге, Иеромонах Иоанн (Кологривов, «Очерки по истории русской святости», Брюссель, 1961, с.199-200).

Такие знакомые в светском облике черты. Невольно закрадывается мысль, а что если весь социализм в своей идее всего лишь «женская» мистичность в светском воплощении. Не найдя своего правильного разрешения в «женской мистике» или благотворительности, «женщина-мистик» деградировала на душевный, а потом и плотский уровень. Такая «мистическая женщина» все еще движимая состраданием к несчастным начинает мечтать, призывать, а потом и бороться за общее благоденствие. Деградируя все больше и больше в этом домене, такой человек уходит от сострадания к конкретному человеку и начинает думать о социальной справедливости для всех. Так возникают всякого рода утопии о рае на земле.

Отвечая на поставленный Н.Я.Данилевским вопрос о природе социализма, который он считал изобретением французского ума, мы можем сказать, что утопический социализм это общечеловеческая «прелесть» (соблазн) мистического в душе человека.

4. В сакральном домене мужской и женский подход выражается в двух типах верования. Прот А.Шмеман первый называет «верой» в собственном смысле, второй - «религиозным чувством». Автор хорошо различает эти два разных подхода, хотя его «мужской монизм» не просто пристрастен, но и явно несправедлив при оценке «религиозного чувства».

«Вера есть всегда встреча с Другим, обращено к Другому, принятие Его как «пути, истины и жизни», любовь к Нему и желание всецелого единства с Ним...И потому, что вера всегда обращена на Другого, она есть выход человека за пределы своего «Я», коренное изменение взаимоотношений его, прежде всего, с самим собой. Между тем как «религиозное чувство», в наши дни снова доминирующее в религии, тем-то и отлично от веры, что живет и питается оно самим собой, т.е. тем удовлетворением, которое оно дает и которое, в конечном итоге, подчинено личным вкусам и переживаниям, субъективным и индивидуальным «духовным нуждам». Вера, в ту меру, в какую она подлинная вера, не может не быть внутренней борьбой: «Верую Господи, помоги моему неверию... «Религиозное чувство», напротив, потому и «удовлетворяет», что оно пассивно (точнее женственно) и если на что и направлено, то больше всего на помощь и утешение в житейских невзгодах...Вера неизменно требует исповедания, выражения, привлечения и обращения к себе других. «Религиозное чувство», напротив, предельно индивидуалистично, ощущает себя как невыразимое и ежится от всякой попытки выражения и осмысления, как от ненужного и вредного «умствования», рискующего разрушить «простую веру». Так вот, именно «религиозное чувство», а не вера в изначальном христианском восприятии этого слова, доминирует, если не безраздельно царит в современной православной «церковности». Этой постепенно совершившейся подмене им веры обычно не замечают, потому то извне, на поверхности церковной жизни оно чаще всего выявляет себя как самый что ни есть стопроцентный оплот подлинной «церковности» и «истинного православия». В православном его варианте оно и впрямь выражается преимущественно в привязанности к обрядам, традициям, ко всем внешним формам церковной жизни. Абсолютная и вечная новизна христианства только в вере, только в Истине, которая верою удостоверяется и претворяется в спасение и жизнь. Поэтому без отнесения своего к вере, без постоянного «опознания» самих себя как воплощения и исполнения веры, никакие «формы» в христианстве не действенны, больше того, сами становятся идолами и идолопоклонством» (6,ВРХД Париж, 1977 N122,с.195). Вера и есть мужское восприятие в сакральном домене человека, «религиозное чувство» - женское.

«Женский» характер сакрального домена был характерен для В.В.Розанова чрезвычайно высоко ценившего обряд, богослужение и требы. А вот для Ф.Мориака главным была встреча с Другим: «только Он, а не обояние христианства и не очарование литургии» (7, Ф.Мориак «Во что я верую», Брюссель, 1981, с.9).

5. Чтобы понять разницу мужского и женского в христологическом домене вспомним, что Спаситель наравне с учениками допускал к Себе и женщин. Вместе с учениками за Христом следовали из «града в град» и «некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиной, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк.8,2-3). Женщины сопровождали Иисуса Христа на Голгофу, они не оставили Его и при распятии, когда все ученики (кроме Иоанна) разбежались. Рано утром в воскресенье они пошли помазать Его елеем. Ангел первым возвестил именно женщинам, что Иисус Христос воскрес и, наконец, воскресший Христос первым явился им.

Но только ученикам или мужчинам христологического домена велел воскресший Христос собраться в Иерусалиме и ждать. После схождения Святого Духа на каждого из них, именно они распространяли Евангелие (Благую Весть) по всему миру и основали Церковь на земле.

У любого учителя, если он рожден им, должны быть и ученики и поклонницы. У самозванцев или лжеучителей нет такой пары, у них либо ученики и последователи, либо поклонницы. Лев Толстой, сделавшись учителем, имел последователей, но не имел поклонниц. За его гробом не было женщин, что подтверждает искусственность его учения и надуманность всего толстовства как явления.

6. Разница мужского и женского в харизматическом домене наиболее контрастна на пример мучеников и страстотерпцев. Если мученики обычно с силой исповедуют свою веру, то для страстотерпцев характерна особого рода безответность, даже беспомощность. Далее. Если ученики своим подвигом не только исповедуют, но проповедуют свою веру, то страстотерпцы несут своим подвигом идею жертвенности. Страдание, сознательно принятое ими на себя, совершаемое с безукоризненным «благообразием» обряда (Г.Федотов), что выражено, в частности, у страстотерпцев Бориса и Глеба в поведении перед убийцами - главное в подвиге страстотерпцев. Как пишет Г.Федотов: «очищенная от морально практических приложений, даже от идеи мужественного исполнения долга...идея жертвы, отличная от героического мученичества, выступает с особой силой.

В сознании христианских народов страстотерпцы это невинные жертвы за грешный мир. Поэтому христиане чтут, как своих мучеников за веру, так и страстотерпцев. Народы, чуткие к идее жертвы также чтут и умученных, обиженных и попавших в беду детей. У нас это выражено почитанием царевича Димитрия или мальчика «в людях» Василия Мангазейского. Даже если гибель ребенка исходит не от людей, а от стихий, как в случае Артемия Веркольского, это все равно считается знаком жертвенного избранничества. Молния «знает» кого поразить: либо самого виновного, либо невиннейшего из невинных.

7. Итак, в каждом домене человека есть мужское и женское начало и как мы видим, в жизни далеко не каждый мужчина физического домена является таковым и в остальных доменах. Несомненна мужская мистика св.Терезы, мужское служение Жанны д.Арк, мы встречаем женщин-поэтов, композиторов, дирижеров, ваятелей, актрис, певиц, премьер-министров, генералов. Однако, есть ли гениальные «мужчины-женщины», т.е. гениальные женщины мистики, поэтессы, актрисы и т.д.? Следует признать, что есть, хотя и мало. Эта малость имеет, тем не менее, принципиальное значение, т.к. свидетельствует о том, что призвание или талант даются человеку Творцом, не взирая на его пол. И потому не должно быть никакой дискредитации для женщин физического домена, ибо не дать ей реализовать свое призвание - это идти против Бога одарившего её тем или иным даром. Нет неравенства полов у Творца и, следовательно, не должно быть и у людей.

3.2. Поскольку в человеке девять доменов, то можно выделить пять степеней мужественности и пять женственности, а в целом обозначить ряд с убывающими мужскими и нарастающими женскими свойствами человека: 9/0, 8/1, 7/2, 6/3, 5/4 у мужчин и 4/5, 3/6, 2/7, 1/8, 0/9 у женщин.

Назовем соотношение мужских доменов к женским метафизическим кодом пола человека. Как видим, он выражает степень мужественности или женственности каждого человека и существенным образом дифференцирует людей по этому качеству.

9/0 и 0/9 - это значит что у мужчины все домены мужские, а у женщин - женские. Есть ли или были ли такие люди на земле или это только теоретическая возможность?

Безо всякого сомнения абсолютным мужчиной в Своем человечестве был и есть Иисус Христос, абсолютной женщиной была и есть Пресвятая Дева Богородица. По жизни и делам Сына Человеческого мы можем, и тем самым должны, судить о мужской проявленности во всех доменах на духовном уровне бытия, прежде всего. И потому Иисус Христос это мужской идеал человечности, идеал с которого люди одаренные в тех или иных доменах брали и берут пример, хотя это относится, в первую очередь, к людям третьей основы бытия.

Мистики третьей основы взяли от Иисуса Христа девство, бедность. Даже, строго говоря, бездомность, а также постоянную память Божию, трезвенность и воздержание, безмолвие и уединенность, бесстрастие и постоянную внутреннюю молитву. Верные - систематически бывать на богослужениях в храмах, священнослужители постоянно проповедывать и учить, миссионеры нести Благую Весть всем людям, харизматики - безропотно нести свой крест и многое другое, о чем сказано в Евангелии. Люди личностного начала - постоянно уповать и во всем полагаться на волю Отца Небесного, везде и во всем сохранять к Нему абсолютное доверие и преданность, быть соработником божественных дел, исполнителем Его поручений.

Нужно сказать, что существуют люди, в том числе и богословы, которые считают, что Иисус Христос содержит в Себе и мужское и женское, т.е. отождествляли Его с Адамом второй главы книги Бытия до сотворения из ребра Адама Евы.

Жизнь Иисуса Христа, как она описана в Евангелиях, не подтверждает этих воззрений.

Понимание этого очень важно, ибо Иисус Христос не может являть пример для подражания всем людям. Отсюда становится понятным тот культ и почитание Пресвятой Девы Богородицы, которые воздают Ей все подлинные христиане на протяжении многих веков, будь то на Западе или на Востоке. Ни расколы, ни национальные и культурные особенности не помешали этому. Пресвятая Дева Богородица это абсолютная женщина во всем и потому пример (идеал) для всего женского в человечестве прошлого, настоящего и будущего. Вникая в Ёе жизнь, мы можем лучше понять, что представляет собой женственность в её наиболее полном выражении.

Первое что бросается в глаза - это незаметность, как следствие слабая зафиксированность жизни Пресвятой Девы Богородицы в письменных документах; даже в Евангелиях о Ней сказано мало и многие события, отмечаемые Церковью, сохранились лишь в Св.Предании - Рождение богородицы, Введение Её во храм, Успение. (Не случайно те христианские конфессии, которые не признают Св.Предания отвергают и почитание Божией Матери). И все же мы знаем, что Пресвятая Дева без малейших колебаний и сомнений приняла благую весть от Архангела Гавриила, Она родила и воспитала Спасителя всего человечества, прошла рядом с Ним всю Его жизнь.

Остальные метафизические типы людей 8/1-1/8 лежат между абсолютными проявлениями мужественности и женственности. При этом, чем больше в мужчине женских доменов, а в женщинах - мужских, там более размытыми и неопределенными становятся эти типы.

В метафизическом смысле любовь мужчины и женщины это, прежде всего, обретение полноты или восполнение своего кода до девяти обоими -9/9. Как мы видим, метафизическому коду каждого человека соответствует строго определенный код его второй половины. Если учесть то обстоятельство, что для каждого коэффициента преобладающими могут быть разные домены, то существующее разнообразие чрезвычайно суживает выбор человека и затрудняет поиски своей половины. Тем не менее, каждый должен к этому стремиться, ибо лишь обретя свою Еву творчество, да и вообще вся жизнь человека, может стать наиболее плодотворными, и именно к этому призывал и призывает Бог всех мужчин и женщин: «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Бытие 1,28). Понятно, что имеется в виду не только чадородие, но и все плоды (результаты) человеческого творчества. Кто где одарен, там и должен он по преимуществу творить и трудиться и наполнять мир своими творениями.

Если любовь в метафизическом смысле есть влечение к своему женскому (мужскому) антидвойнику для обретения полноты, то дружба это влечение к самому себе в другом человеке. Её метафизическая цель увидеть и понять себя, т.е. понять свой метафизический код и стараться реализовать его. К этому еще надо добавить следующее: по свойству резонанса дружба усиливает творческую активность каждого. Далее, кто больше преуспел тот по праву «старшего» помогает «младшему» избежать его ошибок и быстрее пройти тот же путь. Сегодня старший один, завтра другой, - в результате творческая реализация полноты своего таланта усиливается у обоих. Заметим, что не случайно Иисус Христос посылал учеников проповедывать или нести Благую весть по два.

Такой подход к любви и дружбе должен помочь людям избежать ошибок в жизни. Актер не может вполне полюбить актрису, и чем они талантливее, тем это неизбежнее. Их отношения в основе своей это дружба, любимая же ко всему подходит иначе, чем мы, а друг также.

Как редка настоящая любовь, также редка и настоящая дружба. Потому и ценить и беречь их мы должны как ничто в этой жизни.

Эмансипация женщин и отказ от патриархальных отношений привел к тому, что соотношение разных типов мужественности и женственности в обществе существенно изменилось. Это изменение вызвало к жизни ряд новых явлений. Одним из них является движение за равноправие или эмансипацию женщин. Нужно сразу сказать, что феминистки не представляют всех женщин, это по преимуществу наиболее смешанные типы: 4/5 - 3/6. Поэтому сугубо женские добродетели, бывшие дотоле главными в обществе им чужды и непонятны. Не признавая их, они чрезвычайно смущают остальных женщин, заставляя сомневаться в себе.

Влияние феминисток в обществе привело к тому, что в нем существенно изменился критерий женственности. В особенности это заметно в отношениях в семье, в модах и в спорте (женский марафон, метание ядра, тяжелая атлетика, лыжные гонки на 20 км, да и спортивная гимнастика рассчитаны, конечно, на «мужественных» женщин). Все это привело к тому, что соотношение женских типов в обществе стало больше склоняться к смешанным типам (6/3 - 3/6). Как следствие стало рождаться больше «женственных» мужчин и общество в целом стало смещаться к середине. Параллельно стало расти непонимание прошлого, в котором крайние мужские и женские типы играли главную роль и определяли характер мужских и женских добродетелей. Бесполезно бороться с этим. Такова наша эпоха. Однако не надо считать это прогрессом в общественной жизни и всеми силами способствовать ликвидации разницы, скорее, наоборот, надо приветствовать все, что способствует проявлению, развитию и процветанию крайних типов мужественности и женственности.

8. Итак, во всех доменах человек либо мужчина, либо женщина, т.е. всегда часть, а не целое, точнее половина сотворенного в начале Адама. Другими словами, ни один человек не являет полноты первого Адама, т.е. не содержит в себе мужских и женских элементов ни в одном из доменов.

Метафизическая неполнота, присущая каждому человеку, постоянно дает себя знать в жизни, и с ней связано много специфических проявлений. Одним, и может быть, наиболее характернейшим, является вера в идеальную женщину для мужчин и в идеального мужчину для женщин. То, что это вера обязана не воспитанию, а коренится в метафизической глубине человека, доказывает тот факт, что она присуща человеку уже с отроческих лет и что очень характерно, даже уже у мальчишек эта вера носит абстрактный или идеальный, а не реальный характер и поначалу совсем не связана с конкретным лицом. «Мальчики и влюбляются сначала в какие-то туманные, неопределенные образы - их идеалы» - писал Сеченов. Китс, когда был мальчиком, видел в каждой красивой женщине богиню. Он считал женщин эфирными существами, стоящими выше мужчин и только потом он стал видеть в них равных.

Любовь к женщине имеет, таким образом, не внешний характер, а заложена в метафизической глубине человека. Основа любовного влечения это стремление к метафизической полноте во всех доменах и субъект любви заложен в метафизическом коде каждого человека. Сила любви к конкретному человеку определяется числом дополняющих доменов, и когда все домены соответствуют друг другу, сила любви увеличивается в 9 раз. Главный порок чистой эротики заключается в том, что секс подчеркивает только женскую (мужскую) телесность и этим заслоняет соответствие или несоответствие в других доменах. Учитывая разные коэффициенты мужественности или разные метафизические коды разных людей, не существует «идеальной женщины» единой для всех. А если мы примем во внимание тот факт, что в паре при метафизических кодах 5/4 и 4/5, число сочетаний и перестановок мужских и женских элементов в разных доменах возрастает до чрезвычайности, то найти свою «половину» таким людям чрезвычайно трудно. Наконец, нельзя исключать и того, что при каких-то сочетаниях мужского и женского вообще нет на земле «нужной» второй половины и человек является (по обстоятельствам или по Промыслу Божию) «нечетным» или «непарным» существом и ему суждено в жизни терпеть одни разочарования и быть обреченным на одиночество.

Конечно, есть и другие причины делающие нашу любовь счастливой или несчастной. Призвание человека в каком-либо домене ложится тяжелым испытанием или наградой на эти отношения, есть и много других факторов, которых я совсем не касаюсь. Я говорю лишь о метафизических корнях любви, без которых, тем не менее, никакая любовь не выдерживает испытания не только жизни, но и просто времени.

Неполнота человека показана во второй главе книги Бытия. Там она передана рассказом о сотворении женщины из ребра Адама помощницей ему. Первоначальная двуполость Адама делала его одиноким: «Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Бытие 2 ) и стало так.

Изначальная метафизическая неполнота человека нашла свое выражение в мифах об Андрогине. Орфический миф говорит, что некогда человек был особым существом, у него было по четыре руки и ноги и одна голова с двумя лицами. За гордость Зевс наказал человека, разорвав его надвое. После этого каждая половина стремилась найти другую свою половину.

В Каббале об этом говорится так: «Все духи и души, раньше, чем отправляются в этот (низший) мир, состоят из мужской и женской части, которые (наверху) соединены в одно существо. При схождении на землю, обе половины разлучаются друг от друга и затем вселяются в два разных тела. Но когда приходит время брака, Святой Благословенный, знающий все духи и души, соединяет их, как они были и раньше, и затем они образуют одно тело и одну душу...Но это соединение (правильных душ) определяется соответственно поведению человека. Лишь если человек и его делание благоугодно Богу, на его долю выпадает соединение, которым он обладал до рождения». В противном случае он получает в супруги душу, ему не соответствующую.

Я привел эти примеры для того, чтобы показать, что у многих народов хранилось и хранится предание о неполноте каждого человека и соответственно знание этого коренится в душе каждого человека, хотя большинством и не осознается.

Тут я предвижу возражения, а как же обет безбрачия, который налагают на себя монахи, а у католиков и священники, как обязательные при этом. Насчет священников я комментировать не буду, ибо это требование не обязательно для православных. Что же касается мистиков, то действительно безбрачие это обязательный элемент монашеского делания. Однако что мы наблюдаем в конце жизненного пути тех мистиков, которые сполна исполнили свое призвание. Как это ни странно, а, по-моему, даже и закономерно, они прилагают все силы для создания женских монастырей. За примерами далеко ходить не надо. Это, прежде всего, прп.Серафим Саровский и прп. Амвросий Оптинский. Последний и умер в Шамордино и даже хотел быть там похороненным.

9. Метафизический код человека не сразу выявляет себя, но до какого-то времени мужские и женские элементы в человеке сосуществуют как в Адаме до сотворения из его ребра Евы. Во всех доменах потому человек переживает периоды младенчества, детства и отрочества. Затем что-то в нем решительно возобладает и после периода возмужания он обретает свой пол. Происходит это обычно во всех доменах одинаково. Прежде всего, человек начинает стыдиться другого пола в себе и всячески подчеркивать свой. Далее, он обособляется со «своими» и создает мужские (женские) союзы или группы. Все это резко усиливает активность мужских (женских) элементов и способствует их преобладанию. Внешние проявления этой разницы еще больше подчеркивают различие между мужским и женским в человеке и закрепляют господство одних элементов, предопределяя монизм пола в дальнейшей жизни человека.

В физическом домене возмужание происходит явно для всех, хотя и в нем встречаются люди, в которых очень задерживается полная победа той или иной половины. Смешанное обучение мальчиков и девочек как ничто способствует этому, затрудняя некоторым окончательно стать мужчиной или женщиной.

Бывают, напротив, и очень ранние созревания. Великие поэты, к примеру, М.Ю.Лермонтов в 13-14 лет писал взрослые и притом прекрасные стихи, В.А.Моцарт очень рано стал сочинять взрослую и чудесную музыку.

В обретении своего метафизического кода очень важно искусственно не задерживать период позднего отрочества ни в каком из доменов и, особенно в том, где человек наделен талантом.

Обособления в кружки, группы, направления, что имело место, к примеру, в художественной и эстетической жизни России начала XX века, что бы там не говорилось, первой причиной имело выработку своего мужского восприятия мира. Но всегда это должно быть только периодом, не более, да и то не для всех, ибо любое творческое объединение рано или поздно начнет мешать тем, кто уже вырос и нашел свою взрослую манеру (стиль, характер, систему). Любая школа, цех, товарищество в дальнейшем будут только мешать сказать свое слово, утвердить свою неповторимость. Другой формой задержки отрочества является излишнее преклонение или точнее повторение своих учителей. Преодоление дается далеко не всем и тем труднее, чем талантливее учитель. Т.о. все эпигоны это не состоявшиеся взрослые, каких бы успехов в шлифовке и совершенствовании достижений своего учителя или учителей они не достигали. Подлинный творец всегда должен в чем-то перерасти своих предшественников. Не переставая их любить и уважать, он должен увидеть и преодолеть их тупики и ошибки и продвинуть вперед развитие культуры.

10. Метафизическую мечту о своей «идеальной» женщине многие поэты воплощали в стихах («женственная Тень» Шелли, «Царь-девица» Полонского»):

«Есть существо, есть женственная Тень,

Желанная в видениях печальных»

Но невидимая в своем собственном образе она дает себя чувствовать поэту во всем, что от неё:

«В глубокой тишине уединенной

Во всем она сквозила и жила

В чем правда и гармония была».

И это касается всех творцов, а не только поэтов.

«Идеальной женщине» слагают лирические поэты стихи или, во всяком случае, в её незримом или полузримом присутствии, а через них это узнают все:

«Чуть забудешься днем, иль проснешься в полночи

Кто-то здесь мы вдвоем

Прямо в душу глядят лучезарные очи

Ясной ночью и днем».

Не нужны тогда поэту критики. Муза, так они называют её, заменяет им всё. Какое бы всеобщее и враждебное окружение они не имели, оно никаким образом на них не повлияет. Лишь периоды, когда Муза оставляет их, и они не могут писать, они переживают тяжело и мучительно, не переставая обращаться к ней, умоляя её вновь посетить этот мир:

«Никого! Ничего! Даже сна нет в постели холодной,-

Только маятник грубо-насмешливо меряет время.

Оторвись же от тусклой свечи ты душою свободной!

Или - тянет к земле роковое, тяжелое бремя?

«О, войди ж в этот мир, улыбнись, благосклонная фея,-

И всю жизнь в этот миг я солью, этим мигом измерю

И, речей благовонных созвучием слух возлелея,

Не признаю часов и рыданьям ночным не поверю!»

В отроческие годы или будучи еще незрелыми, поэты ищут (часто бессознательно) какой-то конкретный женский или девичий образ, к которому и обращаются иногда всю жизнь. Девятилетний Данте, увидев восьмилетнюю Беатриче, всю жизнь писал стихи, обращаясь к ней. За всю свою жизнь он не сказал ей ни слова (в не поэтической жизни Данте имел жену и шестерых детей от нее). В других случаях юношеская влюбленность, обычно неудачная или трагическая, очень способствуют выявлению их творческой потенции.

Некоторым поэтам «вечная подруга» или «идеальная женщина» является в мистических видениях. Вл.Соловьев описал все свои три свидания с «вечной подругой», имевшие место в Москве, Лондоне и Египте в 1862, 1875 и 1876 г.г. Первое явление еще девятилетнему отроку произошло в церкви во время пения херувимской.

«Пронизана лазурью золотистой,

В руке держа цветок нездешних стран,

Стояла ты с улыбкою лучистой,

Кивнула мне и скрылася в туман».

В Лондоне: «Я ей сказал: о, божества расцвет!

Ты здесь, я чую - что же не явила

Себя глазам моим ты с детских лет?

И только я помыслил это слово,

Вдруг золотой лазурью все полно,

И предо мной она сияет снова, -

Одно ея лицо, - оно одно».

В Египте: «И в пурпуре небесного блистанья

Очами милыми лазурного огня

Глядела ты, как первое сиянье

Всемирного и творческого дня.

Что есть, что было, что грядет во веки -

Все обнял тут один недвижный взор.

Синеют подо мной моря и реки,

И дальний лес, и выси снежных гор.

Все видел я, и все одно лишь было,

Один лишь образ женской красоты...

Безмерное в его размер входило, -

Передо мной, во мне - одна лишь ты».

Те, кто видит, знает, чувствует, общается со своей «вечной подругой» или «женственной Тенью» нередко не женятся, в противоположность тем, кто перенес свою «идеальную женщину» на конкретный образ (Данте - Беатриче). Однако нередко они хотят (мечтают) увидеть её на земле и переступить рыцарские отношения в Даме Сердца. А.Н.Шмидт именно так комментировала некоторые стихотворения Вл.Соловьева («Вижу очи твои изумрудные», «Не по воле судьбы»). В письме к В.А.Т-ву она писала: «обратите внимание, что он всю жизнь угадывал и ждал неизвестное лицо, где-то живущее, свое alter ego, с двойным естеством». Она и предложила ему себя в качестве Вечной Женственности (Софии).

Для чего я так много цитирую и ссылаюсь на Вл.Соловьева? Прежде всего, потому, что он первый у нас действительно глубоко затронул эту тему и надолго предопределил интерес к проблеме женственности как таковой, причем не только в поэзии, но и в философии. Многое он удивительно верно прозрел в этой проблеме, в частности, как никто почувствовал и передал неполноту отдельного человека; верил, а, может быть, знал, что такая полнота в принципе возможна и к ней предназначен и потому должен стремиться каждый человек; понимал что сугубо физическое влечение и соединение даже в браке, не дает человеку желанной полноты и не в этом смысл любви; понимал, что любовь одно из могущественных средств преодоления эгоизма. Так он писал: «смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то безусловное центральное значение, которое, в силу эгоизма, мы ощущаем только в самих себе» (8, Вл.Соловьев Сочинения в 2-х тт., Т.2, М.,1988, с. 513). «Задача любви состоит в том, чтобы оправдать на деле тот смысл любви, который сначала дан только в чувстве; требуется такое сочетание двух наших ограниченных существ, которое создало бы из них одну абсолютную идеальную личность» (8, с.534).

Однако до конца правильного ответа на многие вопросы Вл.Соловьев не нашел, а предложил суррогаты и смутил многих людей, продолжавших эту тему, по крайней мере у нас. То ли художественный подход к проблеме, не допустимый в философии; то ли отсутствие подлинной системы; то ли что другое, но он сделал принципиально неверные выводы, особенно в понимании вечной Женственности и третьего пути в любви. В частности, он утверждал: «Предмет истинной любви не прост, а двойственен; мы любим, во-первых, то идеальное (не в смысле отвлеченное, а в смысле принадлежащее к другой, высшей сфере бытия) существо, которое мы должны ввести в наш идеальный мир, и, во-вторых, мы любим то природное человеческое существо, которое дает живой личный материал для этой реализации...Таким образом, истинная любовь есть нераздельно и восходящая, и нисходящая, или те две Афродиты, которых Платон хорошо различал, но дурно разделял» (8,с.511). Отсюда он делал соблазнительный вывод о возможности третьего пути в любви: «мистическое основание двойственного, или, лучше сказать, двустороннего, характера любви разрешает и вопрос о возможности повторения любви (разрядка моя - Б.Д.) Небесный предмет нашей любви только один, всегда и для всех один и тот же - вечная Женственность Божия; но так как задача истинной любви состоит не в том только, чтобы поклониться этому высшему предмету, а в том, чтобы реализовать и воплотить его в другом низшем существе той же женской формы, но земиной природы, оно же есть лишь одно из многих, то его единственное значение для любящего, конечно, может быть и преходящим» (8, с. 535).

Как следует из всего сказанного мною выше, нельзя видеть в «идеальной женщине» каждого человека вечную Женственность или Софию, хотя бы и тварную, тем более, божественную. «Вечная подруга» для каждого человека своя, сливать их воедино в единую Женственность и помещать то в идеальный, то в духовный, а то и божественный мир, абсолютно неверно. Нельзя утверждать также, что «весь мировой и исторический процесс её реализации в воплощении в великом многообразии форм и степеней» (10, с.534). Я уже не говорю про ряд богословских проблем также неверно решаемых при этом Вл.Соловьевым, вроде утверждения, что «для Бога Его другое (т.е. вселенная) имеет от века образ совершенной Женственности, но Он хочет, что бы этот образ был не только для Него, но чтобы он реализовался и воплотился для каждого индивидуального существа, способного с ним соединиться» Именно в реальной действительной жизни должен каждый человек искать свою «идеальную женщину». Только с ней он преодолеет свою неполноту. Трудность здесь в том, что она одна. Единственность «вечной подруги» и определяет сложность и даже порой трагичность обретения своей полноты. Я уже не говорю про исключения, ибо рождаются и «непарные» люди у которых нет на земле своей половины. Они никогда не обретут семейного счастья, но зато с них сняты и многие заботы и дана дикая работоспособность, которая кстати отличала и Вл.Соловьева. Однако и они не оставлены в своей неполноте. Именно им являются видения, подобные соловьевским. Однако это путь немногих, но это не третий путь, о котором говорил Вл.Соловьев, путь постоянной влюбленности или воинствующего донжуанства (духовного «гетеризма»). Это путь, по которому поначалу пошли люди, обладавшие колоссальным мистическим даром, люди которые и основали институт монашества. Но он (этот путь) касается и ряда других выдающихся людей, имеющих большой дар в других доменах. Это путь девства, путь Сына Человеческого.

Почему одним дано найти в жизни «вечную подругу», а другим нет? Это уже другой вопрос, он выходит за рамки нашей темы, и его я касаться не буду.

Многие из тех, кто занимался проблемой любви, отмечали её трагичность, приводящую к самоубийствам (Вертер, Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда) или, по крайней мере, постоянную тоску или метафизическую боль по полноте андрогинна, которые сопровождают всю жизнь человека.

Почему же любовь, как никакое другое событие в личной жизни человека, связана со смертью? Невозможность обрести свою полноту именно тогда, когда она, наконец, найдена - основная причина этого. И влюбленный убивает не только себя, но и её, ибо даже когда она остается жить, то обречена существовать в неполноте всю оставшуюся жизнь. Конечно, бывают и другие причины, но метафизическая всегда главная, сколько людей просто не решаются на самоубийство, осознав неудачу или крушение в поисках своего андрогинна. Не является решением проблемы и культ «дамы сердца», имевший место в эпоху рыцарства в Западной Европе. Есть в нем что-то от дон-кихотства и даже хуже, ибо он уживался с браком и семьей, точнее таинством брака. Тут особенно наглядна разница между европейцом (точнее представителем германо-романского культурно-исторического типа) и славянином. Последний всегда чувствует фальш, натянутость и ходульность такого рыцарского отношения к женщине, ибо явно ощущает потерю определенной трезвенности и потому это всегда в той или иной степени просто смешно. Лишь в искусственной обстановке, при условиях определенной отгороженности от реальной жизни, возможно, такое поведение, такое решение вопроса неполноты человека.

Конечно, любая влюбленность не только преодолевает индивидуализм (эгоизм), но, так или иначе, окрыляет человека. Как говорил Платон в «Федре» крылатые души растут от влюбленности. Но крылатых душ все же очень мало, прочих же это, как правило, ведет к падению. При постоянной влюбленности в человеке зарождается, вероятно, от врага рода человеческого, какое-то брезгливое отношение к реальной земной жизни, что особенно выражает себя в потере присущей всем людям естественной симпатии к детям. При частой влюбленности все связанное с рождением и воспитанием детей при этом не просто игнорируется, но так или иначе презирается и сам брак классифицируется уже как «мещанство», что конечно совершенно не справедливо. Такое отношение очень характерно для Вл.Соловьева. Его презрение к семье и детям очень верно почувствовал в свое время В.Розанов, он даже подозревал, что Соловьев человек «лунного света». Многие высказывания Соловьева и в самом деле проникнуты отвращением к браку и деторождению, которое он и не называл иначе как размножением. «Утверждение плотского отношения полов для человека есть во всяком случае зло», «Размножение совершенно несовместимо с сохранением духовного самообладания» (9, Вл.Соловьев «Оправдание добра», СПб, 1897, с. 77,79).

Еще дальше пошел по этому пути В.Тростников в своих «Мыслях о любви». Он пишет: «Ядром всякой любви является ни к чему не сводимая, первичная данность, которая есть стремление души к Богу. Факторы, которые содействуют зарождению любви (авторитет, принадлежность к высшему миру, проявления участия или жалости), по существу являются «атрибутами Бога», «добрые самоотверженные женщины полюбив, пожелев, приближаются к Богу, ибо в их душу проникает чувство, которое Бог испытывает ко всем нам, временно отдаленным и удаленным Им от Себя - сострадание и боль». Для подкрепления своих утверждений он приводит слова антихристианина Плотина: «В своем естественном состоянии душа любит Бога, стремясь к единению с Ним, как девушка любит прекрасного отца прекрасной любовью. Когда же она как бы ослепляется браком, вступая в становление, она меняет свою любовь на другую, земную любовь».

В.Тростников игнорирует Библейское повествование об Адаме, который жил в личном и непосредственном общении с Богом, природой и животными. Но тем не менее не испытывал полного счастья, кое он обрел, когда Бог создал (сотворил) ему Еву.

11. Господь наш Иисус Христос сказал: «Есть скопцы, которые из чрева матери родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали себя сами скопцами для Царствия Небесного» (Мф.19,10-12).

«Есть скопцы, которые из чрева матери родились так» - значит, не в каждом домене мы должны искать свою Еву или Адама. В каком-то или каких-то доменах, возможно, каждый человек непарный или нечетный дух.

«И есть скопцы, которые сделали себя сами скопцами для Царствия Божия» - это, на мой взгляд, по крайней мере, говорит о том, что мы не должны разбрасываться и пытаться вести интенсивную творческую жизнь в разных доменах. Девство тех или иных доменов помогает человеку достичь высших небес в своем призвании. Скульптор Трубецкой почти не читал книг, тоже композитор Брукнер, читавший только Библию. Этому же служит обет безбрачия монахов. Интенсивный творческий процесс в каком-либо домене поглощает все силы человека. Даже Сын Человеческий не был тут исключением. В Его жизни было что-то от юродивого, у Него не было земного дома, имущества, Он не был мужем и отцом, не оставил Сын Человеческий следов в искусстве. Тем более не должны мы пытаться творить в разных доменах, а всегда отождествлять себя с главным и здесь прилагать максимальные усилия.

12.Говоря о девяти доменах, мы сопоставляли их с девятью чинами ангельских сил. Но можно сопоставить их также и с солнечной системой. Девять планет это те же девять доменов, солнце - это «царство Божие, которое внутрь нас есть» (Лк. 17.21). Вокруг него вращается вся наша личная жизнь, то удаляясь в одних доменах, то приближаясь в других. В солнечной системе Плутон является аномальным по сравнению с остальными. Мало того, что он удален дальше всего от центра и расположен на последней орбите, он обращается вокруг солнца реже всех и плоскость его вращения сильнее всех наклонена к плоскости экликтики. Этот символ указывает нам, что какой-то один из доменов в человеке является аномальным. В нем как бы смешаны мужские и женские проявления. Чрезвычайно важно не колебаться в нем, а последовательно жить жизнью того, что превалирует. Колебания на просто раздваивают нас, они уводят нас от Бога на самую дальнюю орбиту, не удержась на которой, мы отлетаем во «тьму внешнюю».

Люди, сознательно культивирующие двойную жизнь доменов, очень часто становятся проводниками демонического влияния. Андре Жид, не скрывавший своего гомосексуализма, пишет: «В некоторые дни я чувствую в себе такой прилив зла, что мне кажется, что князь тьмы начинает вселять мне в душу его» (7, Ф.Мориак «Во что я верю», Брюссель,1981,с.77). Из свидетельства Жюльена Грина: « С тех пор как я в 1945 г. вернулся во Францию, не было такого случая, чтобы при встрече со мной Андре Жид не пытался, так или иначе, поколебать мою веру» (7, с.77). Отсюда проистекает исключительная важность для каждого человека определиться во всех домена и найдя свой аномальный, взять его под особое наблюдение и контроль, никогда не позволяя себе двойную жизнь.

13. Правильные взаимоотношения мужского и женского аспекта важны не только для человека, но и для общества в целом. В истории многих народов бывали периоды, когда в той или области жизни получал преобладание лишь один подход, чаще «женский», реже «мужской»; как правило, это приводило к трагическим результатам. Прежде всего, вспоминается конфликт «мужской» и «женской» мистики в конце XV - нач.XVI в.в. или спор «нестяжателй» и «иосифлян». Победа «женской» мистики надолго остановила развитие аскетической жизни, которая, как и все на свете, должна идти в ногу со временем. Лишь в конце XVIII века усилиями прп.Паисия Величковского и его учеников возродилась «мужская» аскеза в России. Отсутствие правильной «мужской» мистики объясняет увлечение в эпоху Александра I дурным мистицизмом западного толка, ибо не найдя правильного пути, человек легко покупается на суррогаты. Победа «иосифлян» не могла быть долгой. Скоро государственная власть нанесла удар по ослабленному монашеству, и эти удары повторялись не один раз. Конфискация церковных земель, закрытие монастырей и пр. пр. не были бы возможными в условиях полноты монашеской жизни.

Победа «женской» мистики способствовала и усилению женского аспекта в сакральной жизни народа(Церкви) и многими «церковность» стала пониматься лишь в рамках «религиозного чувства». Односторонняя привязанность к обрядам, букве, и ко всем внешним формам церковной жизни и ослабление веры в изначальном христианском восприятии этого слова, в конечном итоге привели к расколу или старообрядчеству.

Но особенно наглядна пагубность «женской» односторонности сказалась в истории Израиля. Ко времени прихода Мессии пророческий дух полностью оставил избранный народ, нравственно-этическая основа закона утерялось и законническое буквоедство восторжествовало над всем. Закон стал представлять бесчисленное множество правил строжайшим образом регламентирующих всю жизнь иудея. Книжническая скрупулезность и начетничество запрещала исцелять в субботу, ставила золото храма выше храма и многое другое в этом роде. Нравственная энергия законника всецело направлялась на такие дела, которые можно усчитать, за которые можно рассчитывать на получение награды. Даже милостыня творилась из расчета: «Благотворящий бедному, дает взаймы Самому Богу» (Притч.19,17).

Ко времени прихода Мессии в жизни Израиля до такой степени восторжествовал «женский» подход, что для иудейских мудрецов, погрязших в скрупулезном буквоедстве, закрылось то, что открывается простецам и младенцам, они стали слепыми вождями слепых (Мф.15,14) и они не смогли увидеть в Иисусе Христе пришедшего Мессию.

14. Сказанное мною выше про «идеальную женщину» не раскрывает и даже не приближает к тайне творчества. Тайна творения не в них. Муза, «идеальная женщина» лишь элемент или условие правильного протекания творческого процесса.

Тайна творчества заключается в присутствии в сочинениях «над-авторской воли», которая и дает произведению силу и способность изменять других, перерождать, превращать их в подлинных людей, включая и самого сочинителя. Конечно, подлинные творения (сочинения) не творят человека, а скорее возрождают, возвращают его к своему человеческому естеству («усии»), пробуждая в нём собственные мысли, воображение и красоту (эстетику). Я сейчас не касаюсь того, что «над-авторская воля» может быть восходящей, а может быть и нисходящей. Восходящей к Истине, Совершенству, Красоте, Добру; или нисходящей, низводящей в мир уродства, безобразности, лжи.

Еще очень важно понять следующее. Подлинное или «живое» творение всегда заключает в себе «над-авторскую волю» и потому дальше живет уже независимо от автора, являясь в дальнейшем (на Страшном Суде) его «обличением» или «защитой». Для подтверждения сказанного сошлюсь на свт. Игнатия (Брянчанинова). Святитель писал: «Бывали в жизни моей минуты или во время тяжких скорбей, или после продолжительного безмолвия, минуты, в которые появлялось в сердце моем «слово». Это «слово» было не мое. Оно утешало меня, наставляло, исполняло нетленной жизни и радости - и потом отходило. Случалось записывать мысли, которые так ярко светили в сии блаженные минуты. Читая после, читаю не свое, читаю слова, из какой-то высшей среды, исходившие и остающиеся наставлением». Замечу эти «слова» святитель считал собственностью всех верующих. Это подтверждает нашу мысль об ответственности не только за наши дела, но и за наши «слова». Невольно всплывают в сознании слова Евангелия: «не возможно не придти соблазнам, но горе тому, чрез кого они приходят» (Лк.17.1). «Если же рука твоя или нога твоя соблазняют тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и двумя ногами быть ввержену в огнь вечный» (Мф.18.8). Не надо понимать эти слова буквально, как Ориген, который оскопил себя. Рукотворное творчество, низводящее нас и других вниз, имеется тут ввиду, прежде всего. К счастью мир переполнен мертвыми творениями, т.е. не содержащими в себе «над-авторскую волю». Хотя тема их может быть возвышенной и благородной от мертвенности это не спасает.

Примечание:

1 - Глава из книги «Шестоднев о человеке» (СПб, 2008). Полностью книга помещена на сайте «Собор православной интеллигенции» http://www.sobor-spb.ru/

Литература

1. Ключевский В.О. «Неопубликованные произведения». М.,1983.

2. Ф.М.Достоевский «О русской литературе». М.,1983.

3. «Философская культура» N2,2005. С-Пб.

4. «Отечник» Брюссель. 1963.

5. Иеромонах Иоанн (Кологривов) «Очерки по истории русской святости», Брюссель. 1962.

6. ВРХД Париж N122, 1977.

7. Мориак «Во что я верую». Брюссель.1981.

8. Вл.Соловьев Сочинения в 2-х тт.Т.2.М.,1988.

9. Вл.Соловьев «Оправдание добра», С-Пб.,1897.