Чудеса бывают разные. Но это было какое-то особенное чудо. Произошло оно в косовском монастыре Зочиште. У нас бы этот монастырь назвали просто - Космо-Дамиановский, но в Сербии монастыри традиционно называют одним словом, как правило, по месту их нахождения, хотя название этого монастыря еще нужно суметь выговорить. Нам это удалось только на второй день пребывания в нем.
Настоятель архимандрит Стефан первым делом рассказал, что главная святыня обители - мощи святых безсребренников Космы и Дамиана. У нас их называют «безмездными врачами», а по-сербски звучит более выразительно «бесплатные лекари» (акценты смещены: «безмездные» - это не берущие «мзды», что в нашем представлении воспринимается как взятка, а у сербов - именно бесплатные). Эти мощи очень почитаются, к ним приезжают не только из Косово, но из Сербии, что для сербов сейчас представляет немалый подвиг. Более того, мощи, как сказал о.Стефан, почитают и албанцы. Надо знать, что монастырь расположен в гуще албанского массива. В селе вокруг монастыря высится мечеть. Из-за стен точно по расписанию доносится крик муэдзина. Монастырь находится как бы в тылу противника.
«Как албанцы!? Они же мусульмане!» - недоумевал я. Отец Стефан кротко улыбнулся и развел руками, дескать: «тем не менее...» «И что же они делают?» - «Приходят, молятся, приводят больных, особенно детей...».
Чем больше объяснял отец Стефан, тем более мне становилось непонятной ситуация. «Как же они молятся в православном храме?» - «Молча, по-своему. Мы не слушаем». - «И они прикладываются к мощам?» - «Это их дело. Мы для них специально кладем постилку на пол. Они ложатся под мощи. Лежат и получают помощь». Все это казалось мне чем-то невероятным. Я не мог себе представить подобную картину у нас в России, чтобы, к примеру, к мощам Сергия Радонежского приходили мусульмане.
«Ну и как, Христос слышит их молитвы?» - «Многие исцеляются...»
Я конечно абсолютно верил отцу Стефану, но, признаюсь, мелькнула мысль, что такое надо увидеть самому, собственными глазами. Я почувствовал, что если кому-то расскажу в России, что албанцы приходят исцеляться в православные монастыри, мне могут не поверить, слишком уж все это невероятно.
Косьма и Дамиан даровали мне такое чудо. После трапезы, когда мы уже паковали чемоданы, готовясь к отъезду, я услышал громкий детский крик. Поскольку в нашей группе было пять детей, первая мысль мелькнула: не случилось ли что? Но на небольшом монастырском дворике я увидел сцену, поразившую меня: папа и мама вели по монастырской дорожке своего ребенка лет пяти-шести, который истошно кричал во весь голос, как будто его кто-то резал. Рот у него был открыт так широко, что казалось, занимал большую часть лица. При этом он сам себя бил ладонями по щекам или начинал царапать себе лицо и тело. На нем были уже видны следы этих царапин даже до крови. Зрелище было жуткое!
К ним навстречу вышел монах, который ничего не спрашивая, повел их за собой в храм. Было ощущение, что он их уже знал. «Кто это?» - спросил я его. «Албанцы, пришли к Косьме и Дамину» - «Вы их знаете?» - «Нет, я никогда их у нас не видел, наверно, издалека...» - отвечал он.
В храме монах как-то спокойно и привычно достал суконное одеяло и расстелил на полу под мощами. Родители положили ребенка, так что его голова оказалась точно под мощами. В первые минуты крик мальчика только усилился. Храм наполнился воплями. Было жалко смотреть на бедную мать, склонившуюся над своим ребенком и ничем не могущую помочь ему. Отец стоял чуть в стороне, сжав два кулака в замок на животе. Он периодически посматривал то на сына, то на иконы. В храме никого, кроме семьи албанцев, монаха и меня, не было. Остальные наши паломники, хотя и услышали крик, но не решились войти в церковь.
Постепенно крик стал стихать и переходить в всхлипы.
В этот момент в кармане подрясника я случайно нащупал свою мыльницу и меня осенила мысль: «У меня ведь есть уникальная возможность запечатлеть реальное чудо. Пусть потом кто-нибудь попробует не поверить». Я достал фотоаппарат и сделал пару снимков. Надо сказать, что отец семейства как-то спокойно отреагировал на это. Все это длилось минут десять-пятнадцать. Ребенок совсем утих, полежал еще немного под мощами. Если бы мама его не подняла, он, наверное, и заснул бы тут же. Монах свернул подстилку. Я обратил внимание, что за все время этой сцены насельник обители практически не сказал ни одного слова. Он делал все молча, спокойно, не глядя на родителей. Пару раз он приседал у ребенка и смотрел на него, но при этом он не крестился.
Когда мальчик почти совсем утих, я подошел к отцу и спросил его по-сербски, как его зовут: «Како се зовете?» Он представился: «Фадиль». В свою очередь он также спросил меня: «Вы - словенец?» Видимо, меня выдавал мягкий акцент, а также я был слишком русым для серба. Видимо, появление русского в Косово для него было более нереальным, чем словенца. Я сказал, что я русский священник из России, но на этом мой запас сербских фраз истощился. Я спросил, каким языком он еще владеет? Оказалось, немецким. Найдя общий язык, мы пообщались более полноценно. Он рассказал, что сам он родом из Косово, но сейчас живет и работает в Германии на станции техобслуживания. В Косово приезжает раз-два в год. У него двое детей. С младшим возникли непонятные проблемы. Врачи не могут помочь. И он специально приехал сюда в монастырь. Я не удержался от вопроса: «Но вы же «муслим?» - «Да-да, я мусульманин». Он остановился и задумался, как бы ища объяснения для меня (а может быть и для самого себя) тому факту, что мусульманин пришел в православный монастырь. После паузы он сказал слова, которые я для большей документальности хочу привести по-немецки: «Kraft ist hier!» («Сила - здесь!») Он повторил эти слова трижды, с каждым разом как-то крепче и убежденнее, при этом делая энергичный жест руки и указательным пальцем показывая на пол храма. Такие слова услышать от албанца у мощей христианских святых - многого стоит. Мусульманин исповедует силу нашей веры. Мне оставалось только ответить «jawohl» («конечно», «совершенно верно»).
«А как зовут вашего сына?» - «Бесмир». Знал бы этот албанец, что означает это имя для русского слуха!
Возвращалась семья к монастырским вратам в другом настроении. Естественное в данном случае благодарность излилась на меня. Албанец стал пожимать мне руку: "Данке, данке". Я спросил, как по-албански звучит "благодарю"? "Фалендерим!" - это было первое слово на лабанском языке, которое я услышал в своей жизни. На прощание мы сфотографировались на память у врат обители.
Когда мы расстались, я думал, какое чудо я сподобился увидеть (и даже сфотографировать!) Чудо не только в исцелении ребенка, но главное и большее чудо было в том, что я увидел, как албанцы приходят к сербским святыням за помощью, к тем святыням, которые сами разрушали, к тем сербам, которых сами изгоняли. Ведь именно этот монастырь каких-то десять лет назад албанцы разрушили, монахов изгнали, главный собор заминировали и взорвали. И вот теперь сами же приходят в него за помощью и исцелениями. Что это, как не духовная победа сербов! Мне кажется, что этот албанец уже никогда не поднимет руку на сербские святыни.
Должен сказать, что вся эта сцена в храме происходила не только в присутствии мощей, но и перед иконой Божией Матери Августовская Победа. Вот тебе и еще одна победа нового для Сербии образа в августе месяце.
После этого чуда в Зочиште мне как-то спокойнее стало за судьбу Косово. Рано или поздно та сила, о которой сказал мне этот албанец, обязательно победит...
(Помещаю для документальности редкие кадры чуда!)
2. Re: Чудо в Зочиште или Как албанцы почитают сербские святыни
1. Re: Чудо в Зочиште или Как албанцы почитают сербские святыни