Голливуд как прожектор глобальной перестройки

Тот, кто хоть изредка ходит в кинотеатры или просто обращает внимание на рекламные щиты и афиши, наверняка, заметил, что последние десять лет американцы только и делают, что экранизируют комиксы и штампуют сиквелы фильмов, однажды сорвавших кассу. Неужели это происходит от недостатка фантазии американских сценаристов? Отнюдь, и это видно по сериалам - сегодня авторы американских сериалов выдумывают такие ходы (взять тот же «Остаться в живых» или «Во все тяжкие»), после которых любое кино кажется скучным и предсказуемым. В чем же тогда дело?

Когда я проходил стажировку в Лос-Анджелесе, наша преподавательница по сценарному мастерству однажды спросила: «Как вы думаете, почему последнее время Голливуд снимает такие тупые фильмы?». После нескольких обидных предположений русских студентов она сама ответила на свой вопрос - оказывается, дело в том, что сегодня для американских кинокомпаний мировой рынок имеет приоритет над национальным, и желаемое соотношение кассовых сборов - 70 процентов в мировом прокате к 30 в национальном. Но причем тут «тупость» фильмов, спросите вы? Поясню: чтобы фильм удачно прокатился в разных странах мира, художественный язык фильма должен быть универсальным для понимания, или, другими словами, чем проще жанр, тем шире аудитория фильма.

Казалось бы, какая разница, где и кто посмотрел ваш фильм, ведь, в конечном счете, главное - сборы? Если вы занимаетесь только бизнесом, то разницы никакой, но на глобальном уровне сегодня уже нет границ между политикой, культурой и финансами - процессы, протекающие в этих сферах, всегда взаимообусловлены. И голливудским идеологам принципиально важно прокатить свою продукцию по экранам всего мира, потому что каждый новый блокбастер, с его заезженным сюжетом, смазливыми актерами и феерическими спецэффектами, суть троянский конь, внутри которого спрятана мощная пропагандистская машина. Это гениально по двум причинам: во-первых, учитывая тот факт, что американцы являются абсолютными мировыми монополистами в сфере кинематографа, пропаганда их имеет глобальный масштаб; во-вторых, все страны мира потребляют такую пропаганду не просто с радостью, но даже за свой счет, позволяя американским кинокомпаниям на себе зарабатывать.

Справедливости ради стоит отметить, что в лучших образцах голливудской продукции всегда примерно поровну пропаганды и искусства. Дело в том, что успешное осуществление первого невозможно без некоторой дани второму - тут можно вспомнить множество советских фильмов-«агиток», в которых пропаганда безжалостно довлела над искусством, в результате чего смотреть без смеха их сегодня невозможно. Но чем выше художественный уровень произведения, чем профессиональнее оно исполнено, тем, во-первых, менее заметна пропаганда, и, во-вторых, тем лучше происходит эмоциональное подключение зрителя-реципиента, что делает его более внушаемым - это как обучение во время игры. В этом отношении американские кинематографисты достигли значительных успехов, и, хотя специальность моя велит мне заняться вопросом «как», я все же намерен докопаться до ответов на вопрос «зачем». Ведь у американцев - нации юристов и инженеров - «просто так» ничего не бывает.

Итак, предлагаю рассмотреть самые «ударные» направления голливудского кинематографа последнего десятилетия, выявить определенные тенденции в каждом из них, после чего дать им оценку и сделать соответствующие выводы.

Начну я, пожалуй, с жанра фантастики, то есть sci-fi (от англ. science fiction - научная фантастика). Что представляет из себя этот жанр? По форме, то есть по своей образно-знаковой системе - это пришельцы, космические корабли, бластеры, скафандры, другие галактики, черные дыры, порталы и прочее. Если же говорить о содержании, неком общем для данного жанра смысловом фоне, то, конечно, это воспевание прогресса и науки, вера в разум и разумное будущее, открывающее человечеству новые горизонты.

Научная фантастика в искусстве (прежде всего в литературе) появляется как ответ лириков на значительные успехи физиков, то есть в культурологическом смысле произведения Жюля Верна и Герберта Уэллса можно рассматривать в связи с деятельностью Менделеева, Дарвина, Фарадея и других вдающихся ученых 19-го века. При этом фантастика - это не только отклик на уже свершившиеся научные открытия, но и предвосхищение будущих прорывов человечества - так, многие фантасты описывали в своих книгах предметы и явления, которые ученые открывали только спустя поколения.

Стоит отметить, что в виду своей научности фантастика всегда производилась и потреблялась в основном в наиболее развитых странах: в 19-м веке это была Англия, Германия, Франция, в 20-м лидерство перехватили США и СССР. А как же обстоят дела в 21-м веке? Тут мы наблюдаем интересную картину. Дело в том, что научная фантастика, в классическом понимании, сегодня всерьез занимает разве что китайцев. И неудивительно, ведь на данном историческом этапе это единственная нация, которая смотрит на будущее прогрессивно, футуристически. Но оксюморон в том, что прогрессивно-футуристический взгляд на будущее сегодня устарел, и лакмусовой бумажкой здесь может служить все тот же пресловутый голливудский кинематограф, коль скоро мы признали его своеобразным прожектором глобальной перестройки.

Вспомнив самые успешные научно-фантастические фильмы последнего десятилетия, можно с уверенностью сказать, что они становятся все менее научными, и все более фантастичными, то есть тяготеют к жанру фэнтэзи. А чем отличается фэнтэзи от научной фантастики? Фэнтэзи - это дерационализированное будущее, возвращение к мистико-мифологическому сознанию: пришельцев заменяют гоблины и драконы, а бластеры уступают место волшебным посохам и заклинаниям. Будущее как футуро-архаика - так назвал Андрей Ильич Фурсов навязываемое сегодня представление о будущем, и мне кажется это определение очень точным. В этом плане показателен фильм Джэймса Кэмерона «Аватар», собравший самую большую кассу за всю историю кино и ставший уже культовым.

В «Аватаре» люди, при всей их технической развитости, предстают настоящими варварами в сравнении с инопланетным народом Нави, живущим в гармонии с природой, и главный герой, бывший морской пехотинец, воющий против Нави, в итоге переходит на их сторону, разочаровавшись в человечестве. Таким образом, «Аватар» демонстрирует крах земной цивилизации, предлагая в качестве альтернативного пути развития возвращение к дерационализированному пантеистическому мировосприятию, то есть по сути Кэмерон пропагандирует философию new age. Близок по смыслу и фантастический мультфильм «Валл-И», который стал лидером продаж своего сезона и в 2009-м году получил «Оскар» за лучший анимационный фильм - там роль немого критика человечества исполняет добрый робот, который убирает мусор на Земле, покинутой людьми из-за ее тотального загрязнения. Впрочем, анимация - это сегодня уже не просто вид техники создания аудиовизуального произведения, но отдельный жанр, о котором я буду говорить позже, а пока возвращаюсь к sci-fi.

В последнее десятилетие особенно популяризировались два направления фантастики - это апокалиптика и постапокалиптика. Они тесно связаны эксплуатированием идеи конца света, только первое описывает мир перед его наступлением, а второе - после него. Апокалиптика, как правило, работает с недалеким будущим, когда человечество живет относительно благополучно и не ожидает приближающейся глобальной катастрофы, а постапокалиптика изображает будущее как хаос и декаданс, наступивший в результате такой катастрофы.

В качестве ярких примеров апокалипитки в кинематографе можно привести такие хиты последних лет как «Послезавтра», «Война миров», ну и, конечно, «2012». Если говорить о постапокалиптике, то сразу же вспоминаются такие культовые кино-сериалы как «Матрица», «Обитель зла», «Терминатор», и отдельные блокбастеры вроде «Поле битвы - земля», «Планета обезьян», «Дитя человеческое», «Я - легенда», «Эквилибриум». Причем, чем больше подобных фильмов снимается, тем меньше мрачный образ будущего пугает зрителя, и он постепенно свыкается с мыслью о неизбежности трагичного конца нашей цивилизации. Таким образом, можно утверждать, что к началу XXI века фантастика почти окончательно сменила отношение к будущему с позитивного, восторженно-романтичного, на негативное, тревожно-меланхоличное. И это, на мой взгляд, тот случай, когда вирус придумывается специально, чтобы продать вакцину.

То же можно сказать и о фильмах про пришельцев - ими по-прежнему изобилует американский кино-мейнстрим. Казалось бы, все возможные вариации сюжетов об инопланетных гостях уже тысячу раз сняты и пересняты, но нет, нам снова и снова показывают все тех же гуманоидов, как будто бы для того только, чтобы мы про них не забыли. Я всерьез рассматриваю тот вариант, что, когда идея мирового терроризма как угрозы, перед которой всему миру нужно объединиться, будет окончательно дискредитирована, США создаст такую же мнимую угрозу инопланетного вторжения. И тут, конечно, объявится группа волхвов (вероятно, с банкирским прошлым), которая научится договариваться с чужаками и согласится ходатайствовать за нас безутешных, попросив за свои услуги каких-нибудь 29,99 сребренников.

Впрочем, дело не только в самой теме пришельцев, но и в их образе. Если традиционно инопланетяне были на экране героями-антагонистами, представляющими из себя отвратительных существ, стоящих на пути мирного развития человечества или прямо угрожающих самому его существованию, то в последние годы их собирательный образ сильно изменился. Типичным примером фильма о пришельцах XX века может служить ставший уже культовым фантастический ужастик Ридли Скотта «Чужой» или, например, другой оскароносный фильм «День независимости» - после просмотра этих фильмов одна мысль о существовании внеземных цивилизаций уже вселяла ужас. Однако в XXI веке инопланетяне все чаще изображаются в кино добрыми, миролюбивыми, а порой и куда более человечными, нежели сами человеки: так, в «Трансформерах» огромные биомеханические роботы предстают спасителями земли, являя собой образ благородства и отваги; так в «Супер 8» монстр, который весь фильм терроризирует город, в финале даже вызывает жалость, потому что жестокие люди объявили на него охоту, а он просто хотел домой; так в «Районе #9» несчастные инопланетяне вообще оказываются загнанными в гетто, став жертвами людской нетерпимости. Я уже не говорю об упомянутом выше «Аватаре», где инопланетная раса побеждает людей в финальной битве.

Это очень любопытная тенденция, и я думаю, объяснить ее можно не только желанием голливудских сценаристов нарушить жанровые клише. Будучи православным христианином, я, конечно же, не верю в разумную жизнь вне земли, зато верю в бесов и в то, что они могут принимать самые разнообразные обличия. Если рассматривать экранных пришельцев в таком инфернальном ключе, то попытки вызвать у сегодняшних зрителей сочувствие к неземным чудовищам внушают страх перед грядущими соблазнами.

Подобные трюки можно наблюдать и в детском кино - втором направлении, о котором я бы хотел рассуждать. Сразу отмечу, что детским я его назвал условно, потому что в действительности на широкий экран сегодня практически не выходит продукции, чья целевая аудитория ограничивается детьми - все киносказки или мультфильмы сегодня делаются так, чтобы понравиться и детям, и взрослым, то есть по принципу семейного кино.

Именно поэтому «детское» направление голливудского кинематографа одно из самых прибыльных - на него зрители не ходят по одному, но как минимум по двое (из расчета - один родитель, один ребенок). То есть, с одной стороны, популяризацию детского кино среди взрослых можно объяснить интересами кино-бизнеса. Но с другой стороны, я вижу в этом намеренную инфантилизацию населения, примитивизацию мировосприятия взрослого человека до уровня ребенка. И мне слабо верится, что таким образом голливудские худруки проповедуют заповедь Христа «будьте как дети», особенно, когда вся система западного образования направлена на получение человеком узконаправленных, шестереночных, «компетенций», а не целостного знания о мире, в результате чего средний взрослый американец обладает багажом знаний среднего советского пионера.

Посмотрите «Кунфу Панду» - один из самых кассовых мультфильмов последних лет - и вы увидите «героя нашего времени». Глупый, ленивый, пусть и весьма обаятельный, обжора, который странным образом побеждает мастеров кунфу - сюжет, конечно, милый, но все-таки это кино, а если вы будете в жизни подражать Кунфу Панде, то боевые искусства так и останутся для вас чисто экранным развлечением. Не лучше Панды и Шрек - чего стоит один тот факт, что главным героем мультфильма выбран людоед.

От Шрека логично перехожу к теме сказок в голливудском кинематографе - с развитием компьютерной графики их создается все больше, и все чаще они попадают в топ списка самых кассовых фильмов за всю историю.

Все мы в детстве слушали на ночь сказки - чего же в них плохого? Тут есть один очень тонкий момент. Сказки, которые мы слушали в детстве, описывали абстрактный волшебный мир, априори дистанцированный от реального (тридесятое царство) - собственно, поэтому слово «сказка» и стало синонимом чего-то несуществующего, вымышленного, подчас бредового. Сегодняшние сказки вроде «Гарри Поттера» или «Хроник Нарнии» - это совсем другой случай. Они описывают конкретный современный мир людей, причем вполне реалистично, но в определенный момент выходят за его пределы и открывают некий параллельный иномир, изображаемый так же реалистично, но существующий по другим, более привлекательным для детей, законам - таким образом, это уже не просто не-были-ца, а альтернативное толкование мироустройства, предложение новой модели реальности.

Возможно, вышесказанное звучит несколько утопично или даже параноидально, но ведь огромное число людей уже приняло ту или иную навязанную Голливудом модель реальности - я говорю о людях, в том числе взрослых, которые всерьез увлекаются ролевыми играми. На сегодняшний день наряду с уже привычным толкиенизмом все большую популярность набирает поттеризм (моя одногруппница, например, стала играть в волшебницу почти в 25 лет и, к слову, вскоре перешла из православия в католичество - не правда ли интересное совпадение?), а в США джедаизм (от «джедаи» - рыцари из кино-эпопеи «Звездные войны») вообще официально признан религией (как, кстати, и сатанизм).

Я не буду подробно говорить о «Гарри Поттере», потому что о нем много писали различные публицисты, в том числе и православные. Напомню лишь главное: на протяжении всего сериала юный ведьмак Гарри гоняется за так называемыми Дарами смерти и получает силу через убийство своих противников. Что это, если не романтизация оккультизма и возбуждение у детей интереса к чернокнижию?

Выше я упоминал «Хроники Нарнии» - тоже вроде бы безобидная сказка - некоторые даже искали и находили там христианские аллегории. Что ж, слава Богу, их спустя две тысячи лет после сошествия Христа на землю можно найти почти всюду в культуре. Только вот минотавры, фавны, кентавры и прочий скот, который населяет столь любимую детьми Нарнию - это все-таки персонажи из другой культурной традиции, резко антагонистичной христианству. При этом интересно то, что врагами Нарнии являются тархистанцы - темнокожие люди, в тюрбанах и с ятаганами - если и можно искать тут христианские мотивы, то разве что из истории крестовых походов. Ну а когда верховным божеством на экране предстает златогривый лев, то остается только радоваться, что не золотой телец.

Еще следует отметить то, как раскрывается тема «отцов и детей» в современных голливудских фильмах/мультфильмах. Все чаще героями детского кино становятся сироты - тут помимо пресловутого «Поттера» можно вспомнить совсем «свежий» фильм Мартина Скорсезе «Хранитель времени», получивший аж 5 премий Оскар при 11 номинациях. Детей постепенно приучают к мысли, что жить без родителей - это нормально, даже более того - это открывает широкий спектр возможностей для самореализации, да и просто для развлечения.

Если же родитель у юного киногероя имеется, то отношения у них очень часто складываются не лучшим образом - здесь в качестве ярких примеров можно привести «В поисках немо» (Оскар 2003) и «Как приручить дракона» (2 номинации на Оскар 2011).

В «Немо» отец-рыба слишком оберегает своего сына, буквально не отпуская его от себя, но сын все равно однажды теряется и попадает в каскад опасных приключений, становясь в итоге самостоятельным. Мораль для детей - нужно познавать мир самому, а взрослых слушать вовсе не обязательно; мораль для родителей - чрезмерная опека вредна, свобода детей превыше всего. Вот так, под яркой и хорошо анимированной оберткой обнаруживаются азы ювенальных технологий.

Что касается мультфильма «Как приручить дракона», то там все еще интересней. Действие происходит в абстрактной деревушке викингов - вся история пропитана воинственной германской мифологией. Отец учит сына убивать драконов, которые постоянно нападают на деревню, а сын сдружается с одним из них и в итоге борется против людей за свободу крылатых змиев. Причем дракон, полюбившийся мальчику, имеет облик воистину демонический - он словно слетел с иконы Георгия Победоносца. Таким образом, мальчик разрывается между двух огней: с одной стороны - отец, символизирующий языческую традицию предков; с другой - дракон, символизирующий новое мировоззрение, призванное подружить человека со змием (в мультфильме они буквально становятся одним целым, соединяясь в полете, потому что без мальчика дракон не может летать). Такой вот выбор предлагают подрастающему поколению. При этом от мультфильма невозможно оторваться - сценарий, режиссура, работа художников - все исполнено на высшем уровне, и это именно то, о чем я предупреждал в первом абзаце.

Перехожу к, пожалуй, самому интересному с культурологической точки зрения явлению голливудского кинематографа - фильмам про супергероев. В Америке это уже не просто тренд, а самостоятельный жанр - superhero movie. За последние двадцать лет нас познакомили с такими богатырями как Человек-Паук, Супермен, Бэтман, Железный Человек, Халк, Сорвиголова, Фантастическая Четверка, Люди Икс, Тор и многими другими. Что их объединяет? Или, копнем глубже, в чем сама суть феномена супергероя?

Главный супергерой, породивший соответствующий жанр комиксов и ставший впоследствии иконой американской культуры - это, конечно, Супермен, что в буквальном переводе на русский язык означает «сверхчеловек». Из ближайших к нам творцов наиболее ярко идею сверхчеловека осветил - хотя точнее было бы сказать «омрачил» - Фридрих Ницше в своем произведении «Так говорил Заратустра». Ницше был уверен, что человек не является венцом природы, высшей ступенью ее развития, поэтому все, что мы можем и должны сделать, осознав свое ничтожество - это постараться хоть как-то приблизить пришествие сверхчеловека, который превзойдет нас настолько же, насколько мы превзошли обезьян. Ничтожным и жалким «старого», то есть нынешнего, человека Ницше считал вовсе не из-за порочной человеческой природы, а напротив - из-за испорченности моралью, которую принесло миру ненавистное маниакальному немцу христианство. Чуть позже к идее сверхчеловека обратился другой немец, не менее маниакальный - Адольф Гитлер. И если Ницше был исключительно теоретиком, то Гитлер попробовал воплотить его идею на практике. К чему это привело, все мы прекрасно знаем.

Впрочем, образ героя со сверхъестественными способностями впервые появился еще в мифах древних цивилизаций. Ближе всего нам, конечно, древнегреческая мифология - там это были Геракл, Ахилл, Тесей, Одиссей, Персей. Все они - полубоги, потомки языческих богов. И этот религиозный контекст мне представляется очень важным. Также важно и то, какого характера были способности античных героев - все они обладали нечеловеческой силой, ловкостью и изворотливостью ума, то есть способностями, дающими преимущество в физической брани. Если же взять христианских «супергероев» - я имею в виду святых, - то мы увидим, что они больше отличались в брани духовной, телом же, напротив, были немощны. Да, можно вспомнить Давида, победившего великана-Голиафа, но ведь сам Псалмопевец не имел никаких сверхспособностей и, выступая в неравный бой, надеялся только на Бога. Именно Господь даровал юному пастуху силу победить могучего Филистимлянина - что же до братии из американских комиксов, то источником их силы обычно становится мутация, радиация, всевозможные облучения, сыворотки, инопланетное происхождение или еще какая-нибудь ересь.

И здесь можно отметить еще такое свойство многих супергероев, как амбивалентная физиология, миксантропия - проявление наряду с человеческими каких-либо животных способностей - так, например, скромный отличник Питер Паркер был укушен радиоактивным пауком, в результате чего обрел паучье чутье, умение лазать по потолку и пускать паутину из рук. Корни генеалогического древа подобных персонажей тоже уходят в глубокую древность: первобытные люди верили, что съевший какое-либо животное обретает его силу, а в мифологии это выразилось в зооморфизме, примерами которого могут служить кентавры, ехидны, сатиры, сирены, горгоны, многие египетские и индуистские божества. Таким образом, мы снова возвращаемся в языческую, антихристианскую, парадигму.

К слову, в последние годы наблюдается возрождение жанра пеплум - эпического исторического кино, такого как «Троя», «300 спартанцев», «Александр», «Гладиатор», «Орел IX легиона», - я не буду подробно разбирать это направление, поскольку его подоплека слишком очевидна и заключается, опять же, в эстетизации и романтизации язычества, в данном случае - в обертке античной культуры.

Впрочем, в некоторых «эпиках» присутствует еще и своего рода востокофобский подтекст, подобный тому, о котором я говорил применительно к «Хроникам Нарнии». Причем подозрительно часто врагами западной цивилизации изображаются азиаты, а именно - персы - с ними борются греки в «Трое», македонцы в «Александре», спартанцы в «300 спартанцев». Спросим себя, где сегодня расселены персы, и натолкнемся на совсем уж подозрительное «совпадение» - именно в этих странах проходят последние военные операции США и НАТО - я говорю об Афганистане и Ираке, держа в уме пока еще мирный Иран. Кстати, «Троя» и «Александр» вышли на экраны уже через год после вторжения американцев в Ирак, то есть съемки этих фильмов велись еще до (!) военных операций. А спустя два года тему подогрели «300 спартанцев». И, видимо, в скором времени следует ожидать очередной анти-персидской кино-кампании, причем боюсь, что на этот раз «кино» будет действительно эпическое.

Однако я возвращаюсь к супергеройским фильмам, поскольку не сказал о главном. Помимо мифологического и ницшеанского в культурно-смысловой матрице супергеройских фильмов есть еще один мощный слой - иудейский. Это, в общем-то, неудивительно, учитывая, насколько за последние 400 лет англосаксы сроднились с евреями. Ведь сегодня, когда мы говорим об Америке как геополитическом объекте, то имеем в виду не государство США с его многонациональным населением - образно говоря, власть лишь играет музыку, а народ под нее танцует, в то время как заказывают эту музыку совсем другие люди, а именно - транснациональные элиты, являющие собой сплав евреев и англосаксов. Это обусловлено исторически, и я, пожалуй, воздержусь от сколько-нибудь подробного обзора данной темы, надеясь, что читатели статьи и без того не усмотрят здесь призыва к межнациональной розни.

Итак, что я подразумеваю под иудейским подтекстом? Конечно, идею мессианства. Иудеи, как известно, не приняли Христа, не признали, что именно на Нем сбылись древние пророчества, и по сей день ждут пришествия в мир своего избавителя. На мой взгляд, любой голливудский супергерой - это суть воплощение в массовой культуре многовекового чаяния иудеев, своего рода творческая сублимация целого народа.

Образ классического супергероя формируется из двух обязательных составляющих: сверхъестественная сила, происходящая из нечеловеческой природы героя, и беззаветная преданность миссии спасения человечества. Это и отличает супергероя от простого героя боевика, как, например, Джеймс Бонд, Индиана Джонс или Рембо - последние не обладают сверхчеловеческими способностями и действуют либо в личных интересах, либо интересах государства, что не позволяет рассматривать их в теологическом ключе. Здесь же, по моему убеждению, кроется и причина провала всех попыток российских кинематографистов сделать супергеройский фильм на нашей почве - все дело в том, что с православной культурной платформой идея иудейского мессианства несовместима, а, соответственно, и образ супергероя русскому (под)сознанию чужд. Мы не ждем никаких мессий - наш Мессия уже являлся миру и теперь вернется лишь для Страшного Суда. И мы узнаем своего Судию, потому что уже познали Его однажды, в то время как иудеи рискуют соблазниться лжепророками, что мы и наблюдаем, глядя на целый сонм комиксных мессий, оживающих один за другим на киноэкране.

Итак, я рассмотрел все направления голливудского кинематографа, которые намеревался, и теперь пора сделать соответствующие выводы. Чтобы не показаться критиканом, который к тому же сам ничего толкового для отечественного кинематографа пока не сделал, еще раз повторюсь: большинство фильмов, которые я упоминал в этой статье, мне нравятся и как зрителю, и как профессионалу, но как человек мыслящий я вижу в них идеологическую диверсию - лукавый душетленный подтекст, который многими не считывается, но откладывается, что называется, на подкорке. К чему же готовят нас американцы этим «art-обстрелом»?

Если говорить совсем просто - к тому самому Novus Ordo Seclorum c долларовой банкноты, то есть новому мировому порядку. Формирование единого мирового правительства, а перед этим - стирание всех национально-культурных границ, замена их суррогатом псевдо-общечеловеческих ценностей, уничтожение суверенитетов всех субъектов политической карты планеты и установление системы тотального контроля над каждым индивидом. Сегодня это непонятно разве что представителям вида белоленточных одноклеточных, в то время как западные идеологи вроде Бзежинского и Аттали открыто заявляют о необходимости установления единого мирового правительства. Однако страшно не то, что кому-то это еще непонятно, а то, что всё больше тех, кто, поняв, поддерживают эту идею. Чем же она страшна? Ведь еще совсем недавно мы сами стремились установить новый мировой порядок, распространяя среди всех народов Земли идею, которую считали универсальной и единственно верной.

Но универсален только Бог, а вер-ной может быть только идеология, основанная на вере - вере православной. Господь дал нам это понять, разрушив Красную Россию в 91-м году. До этого мир был поделен между двумя ересями - протестантским капитализмом и безбожным социализмом. Оба проекта были опасны для души человечества, и один из двух этих колоссов-богоборцев должен был пасть, чтобы на руинах его возродилась держава, которая утверждала бы в опутанном грехом мире Правду Божью. Слава Всевышнему, что он снова выбрал Россию!

То, что Господь выбрал именно нас, сегодня совершенно очевидно. Сейчас мы наблюдаем, как русский народ фактически заново принимает крещение: «старцы и юныя» постепенно воцерковляются, а Церковь возвращает себе утраченные за годы гонений позиции. Тем временем дехристианизация Западной цивилизации продолжается стремительными темпами, распространяясь на все сферы человеческого бытия, проникая в самые души людей. Западное общество одну за другой перечеркивает для себя заповеди Божьи, не просто возводя грехи в норму, но и требуя от других беспрекословного принятия этих норм. Совершенно ясно, что новый мировой порядок вашингтонско-брюссельского формата на самом деле будет новым мировым хаосом - царством греха и беззакония. В этом глобальном проекте Бог как действующее лицо картины мира не предусмотрен - сначала вместо него будет (а на Западе уже фактически есть) некий абстрактный синкретичный бог, своего рода субстрат, из которого позже произрастет уже вполне конкретный анти-Бог.

Что касается кино, то он уже пришел на наши экраны, причем даже в буквальном смысле, если вспомнить скандальный фильм Ларса фон Триера «Антихрист». Отгородиться от этой дряни в современном мире невозможно, поэтому единственный путь - противопоставить этой порочной культуре свою контркультуру, основанную на многовековых ценностях Русской цивилизации.

Мы находимся в очень трудной ситуации, потому что фактически весь отечественный кинематограф был порожден советским режимом, то есть существовал сугубо в рамках одной специфической эстетики, которая при смене идеологии оказалась невостребованной. Сегодня нужно проанализировать и объединить опыт традиционной русской культуры и бесспорные достижения советской культуры в области кинематографа. Я искренне убежден, что российский зритель не хочет голливудских франшиз - фильмов с сюжетами и героями, подобно имплантантам, пересаженными на нашу реальность.

Напоследок, в подтверждение своих слов, расскажу коротенькую историю. Недавно мы с женой ехали в подмосковный поселок Кубинка к ее брату на присягу. До военной части нас подвезли добрые люди, оказавшиеся почти земляками моей жены - деревенские жители из-под Борисоглебска. Тридцатисемилетняя женщина Оля, которая одна растит четверых детей, держит корову и работает продавщицей в магазине, узнав, что мы с женой из сферы кино, поделилась своими впечатлениями от фильма «Жила-была одна баба». Фильм этот она не скачивала из интернета и не смотрела с диска, потому что не имеет ни компьютера, ни dvd-плеера - она увидела его по телевизору в передаче «Закрытый показ». К моему удивлению, Оле этот фильм понравился - я критиковал его в своей статье «Русофобия как диагноз российского артхауса», - но не в этом дело. Дело в том - только задумайтесь, - что простая деревенская баба после всех своих дневных трудов смотрит ночью не «Дом-2», а «Закрытый показ», в котором Александр Гордон представляет на суд зрителей новые авторские фильмы!!! Народ наш малообразован, но воистину умен и чуток - он ждет здорового русского кино!

К сожалению, кинематограф - это коллективное творчество, сопряженное со сложным производственным процессом, - поэтому, чтобы изменить ситуацию в целом, нужны не только толковые творческие кадры, но и немалые административные усилия сверху. Так что да поможет Бог Владимиру Мединскому и подаст нам, скромным закадровым труженикам, вдохновения и мастерства, а вас, дорогие братья и сестры, да избавит от искушений, льющихся с киноэкранов. Смотрите кино и зрите в корень - у большинства растений он сидит глубоко, а потому грязный.

Михаил Енотов, литератор, музыкант, аспирант кафедры кинодраматургии ВГИК