На днях телевидение многократно прокручивало веселенький эпизод, выложенный школьниками в интернет. Фронтовик в кителе с обилием медалей что-то говорит, а за его спиной упитанная школьница средних классов (или старших) устроила пантомиму мартышки. Кадры сопровождались комментарием журналиста, что участник войны Михаил Ч., которому за девяносто лет, рассказывает ученикам о войне, а те над ним глумятся. Решил заглянуть в интернет, и там нашел подробности этого факта. В частности, Ирина Медведева дала отдельные детали из биографии ветерана: он воевал под Москвой в 1941-м, под Курском, освобождал Европу от фашизма... Был после войны учителем. Эпизод стал известен широкому кругу лиц. А потому прокурор Свердловской области Юрий Золотов взял расследование этого дела под личный контроль. Ну и не обошлось без школьных разборок, завершившихся сердечным приступом матери мастера пантомимы.
И. Медведева сделала свои выводы из этой ситуации. Дети нынче воспитываются бездуховно. «Душа не может питаться отбросами, - считает Медведева, - Если те, кто воспитывался в советское время, еще сдерживаются «допотопным» воспитанием, то юное поколение сегодня уже ничто не сдерживает».
И хотя все комментарии к этому случаю сводятся к теме, какая нынче растет растленная молодежь, у меня возникли и «побочные» мысли: только ли дети отклонились от нормы, ведь они растут не сорняками на обочине жизни? Тут виноваты и родители, и школа. Что происходит? Откуда берутся «отбросы» для подкормки души? Только ли современное телевидение и другие виды средств массовой информации виноваты? И так ли уж в советское время было замечательно отношение детей к фронтовикам? Я вспоминаю не только «заспинные» пантомимы. Вот картинка из послевоенных лет. Ковыляет инвалид по поселку. Ноги у него нет. Каждый шаг он припадает на деревянный самодельный протез. А мальчишки вслед кривляются и в такт шагам инвалида весело кричат речёвку: «Рупь-пять, где взять? Рупь-пять, где взять? Надо заработать!» И нас никто не останавливал... Таково было не детское, а советское отношение к ним. И у нас в школе в те пятидесятые годы никогда не было живых встреч с ветеранами. Я, к примеру, узнал, что наша классная руководительница Валентина Павловна Пепелева, учитель Аркадий Иванович Казаков, да и директор, Борис Григорьевич Левинсон, были на фронте, после окончания школы, поддерживая с ними личные контакты.
Я помню, как холодно относились к памяти пропавших без вести и к их детям официальные лица в военкоматах и, между прочим, многие бывшие армейские политработники. Да что тут помнить! Эта установка подозрительности к огромной армии безвестно павших воинов была накрепко вбита в их головы советской пропагандой и до сих пор исторгается отрыжкой не нынешних, а тех идеологических «отбросов». А ведь только в Свердловской области из трехсот тысяч павших около ста тридцати тысяч - без вести пропавшие и столько же официально числятся погибшими. И если бы не сами вдовы и дети этих ратников, то их достоинство и память были бы растоптаны тяжелыми сапогами советского патриотизма. Именно их, заплативших жизнью за освобождение страны, оставили без наград (90% павших не были отмечены ни единой медалью).
И этот перекос особенно заметен сегодня, когда чествуют в военные юбилеи медалями живых ветеранов, игнорируя их однополчан, оставшихся на поле боя, часто даже не захороненными на освобожденной территории России. Что слышат от бабушек и дедушек - детей тех солдат - сегодняшние правнуки павших? Возможно, что и та ученица - любительница пантомим, из них? На днях получил письмо от дочери погибшего. Оно не первое, в котором говорится о перекосе. Нина Ивановна Тетюцкая из с. Чукреевского Туринского района пишет: «Отец погиб за Родину, он лежит, а страдать пришлось нам всю жизнь. Никакого внимания со стороны властей. Подремонтировать дом или во дворе - выкручивайся сама, как можешь. С дровами тоже проблема. Покупаем, нанимаем. Я завидую (и не только я) тем пенсионерам, чьё детство прошло с отцами. Они не работали, как мы, с семи лет... Позднее, еще в советские времена, участникам войны вне очереди поступали холодильники, ковры, бензопилы и т.д...» Житель Екатеринбурга Михаил Андреевич Томшин пишет, что никаких сведений нет о его двоюродном деде по отцовской линии. Он старший из внуков. Ни наград, ни места гибели. Из почты этого года можно процитировать письмо из Поселка Красногвардейского от дочери погибшего солдата Шевелева Матвея Львовича, похороненного в Венгрии 18 марта 1945 года. Анастасия Матвеевна Решетова жила и живет все годы в неблагоустроенном деревянном домике. У нее две проблемы. Первая - есть ли имя отца на обелиске в Венгрии? Сообщаю - да, есть. Вторая - как улучшить ей жилищные условия? Давно на пенсии. Что ответить? В районе могли бы помочь еще пятьдесят лет назад. Была она учителем... И применительно к теме глумления над фронтовиками: как она с этой социальной несправедливостью живет все эти десятилетия? Как воспитывала учеников? Уверен, что как дочь погибшего, хоть и страдала от перекосов.
Кстати, одними перекосами ситуацию не объяснить. Понятно, что людей раздражает несправедливое оскорбительное отношение к памяти павших. Но не только это. На чем, на каком материале показывают ученикам войну? Я бывал во многих школьных музеях области (там, где они были и сохранены). Что в них чаще всего представлено? Боевой путь энной армии, дивизии. Спрашиваю: а кто из родителей воевал в этой армии? - Никто. - Может быть, из учителей воевал кто-то в ней? - Тоже никто. На стендах фотографии фронтовиков - ветеранов. Схема боевого пути. Уничтожено столько-то живой силы и техники противника. Спрашиваю: а сколько наших солдат погибло? - Нет этих сведений. И где фотографии погибших однополчан? - Нет.
Выясняется, что когда-то по разнарядке райкома, горкома определили, что в этой школе будут ветераны такой-то армии, а в этой - такой-то. Отставные капитаны и майоры офицеры- штабисты оформили там стенды, поместили свои фотографии полковников. И в особые дни к ним приводили классами. Показывали, не смущая детей картиной потерь. Сами школьники редко привлекались к тому, чтобы в своих семьях узнать о судьбе погибшего деда, принести фронтовое письмо в школу, чтобы приобщиться к великой истории страны. А между прочим, наши дети по телевидению не только порнуху и развлекуху смотрят. Они с интересом смотрят документальные и художественные фильмы, где дается правда о войне. Дети сопоставляют эту информацию с тем, что ими заучено еще со времен Леонида Ильича, что говорил очередной правильный ветеран, и им сердце подсказывает, где тут фальшь.
И еще одно соображение следует высказать. Многое забывается с годами. И люди часто склонны приукрашивать прошлое. Так и у И. Медведевой якобы срабатывало советское «допотопное» воспитание. Это не совсем так. Как раз наоборот, наследие того периода сегодня и завтра еще будет сказываться. Нынешние дети растут и воспитываются уже в другой среде. Открыты храмы, мечети... Есть религиозная литература. Есть свобода слова. И вместе с тем никуда не делась старая, требующая беспристрастной правды история страны. И к ней, и к ее носителям могут быть разные подходы. И время рассудит и клоунаду за спиной фронтовика, и клоунаду перед лицом школьника.
Алексей Александрович Зыков, председатель Свердловской областной общественной организации «Семьи погибших воинов»
