Научную статью, о выводах которой, весьма неординарных, пойдет речь, я ждал давно.
Дело в том, что с Б.Пудаловым, ее автором, нижегородским историком, краеведом, мы дружны с университетской скамьи, то есть не один десяток лет, поэтому о готовящейся статье и ее содержании я знал заранее и, что называется, не понаслышке. Однако Борис ее текст до выхода в свет не отдавал (и правильно делал, поскольку для ученого первостепенно - это публикация в соответствующем издании, ну, и приоритет в научном сообществе тоже немаловажен).
К тому же сроки издания сборника по итогам научной конференции, на которой Борис огласил свою точку зрения, откладывались и откладывались. По той банальной причине, что отсутствовали необходимые средства.
И вот, знакомьтесь: Пудалов Б.М. К биографии Кузьмы Минина // Мининские чтения. Труды научной конференции. Нижегородский государственный университет им. Н.И.Лобачевского (20-21 октября 2006 г.). Н.Новгород, 2007. С.184-195.
ИЗ ДОСТОВЕРНЫХ ИСТОЧНИКОВ...
ВО ВСТУПИТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ статьи говорится о том, что достоверных биографических данных о К.Минине и его родственниках в дошедших до нас исторических источниках крайне мало и носят они отрывочный характер. Объяснимо это прежде всего тем, что жил народный герой в эпоху, когда родословные записи велись исключительно для "служилых людей по отечеству" (то есть для дворянского сословия). Мининский же род относился к посадским людям (сословию "тягловому"), которые данной привилегией не обладали. Не было у посадских даже фамилии: звали их по имени-отчеству (по отцу), к которому могло быть добавлено какое-либо личное или родовое прозвище.
Что же из источников (помимо ополченческого, "общественного" периода в жизни К.Минина) нам известно?
Известно, что в 1613 г. за заслуги перед Отечеством К.Минин стал думным дворянином, получил в вотчину с. Богородское с деревнями (в Нижегородском уезде). Затем состоял на службе у царя, выполняя важные государственные поручения. Умер по дороге из Казанского уезда, куда был послан "для сыску, что черемиса заворовала", и случилось это весной 1616 г..
Известно также, что после смерти его остались вдова Татьяна Семеновна и сын Нефед (Мефодий). Грамотой от 5 июля 1616 г. они в качестве единственных наследников К.Минина получили право на владение Богородской вотчиной.
Нефед служил при дворе Михаила Романова, в чине стряпчего, сохранились его автографы (автографы его отца, К.Минина, неизвестны). Был женат, но детей не имел. Умер Нефед Кузьмич Минин в 1632 г. (между 1 сентября и 3 декабря). После смерти Нефеда, единственного сына в семье, линия рода Кузьмы Минина, по сути, пресеклась.
Вдова К.Минина, Татьяна Семеновна, пережив мужа и сына, умерла вскоре после 1635 г., приняв перед смертью монашеский постриг под именем "Таисия".
Вдова Нефеда, Анна Михайлова дочь, урожденная Тихонова, вторично вышла замуж за Андрея Ивановича Зиновьева, была жива еще в 1644/45 г.
В грамоте от 31 октября 1616 г. имеется фрагмент челобитья Нефеда Минина об обидах, чинимых его дядьям. Дядья упоминаются именно во множественном числе, в то же время из братьев К.Минина документально известен лишь Сергей, который привез в Нижний грамоту 1616 г. (и то - лишь по помете на обороте грамоты).
Вот, в принципе, и все основные биографические вехи в судьбе К.Минина и членов его семьи. В связи с чем "белых пятен" несоизмеримо больше.
Нет, к величайшему сожалению, наиважнейших сведений о месте и времени рождения Кузьмы Минина, каких-либо данных о его родителях (неоспорим только факт, что отца руководителя Нижегородского ополчения звали Мина, от которого сын и получил сначала отчество, а позже фамилию; кроме того, имеются данные, которые будут приведены ниже, что на склоне лет отец К.Минина принял монашеский постриг). Дата его смерти - 21 мая, отмечаемая как День памяти героя, тоже предположительна, связана с нижегородским преданием. Неизвестны происхождение, дата и место рождения вдовы Кузьмы, Татьяны Семеновны. Даты жизни братьев К.Минина и даже их имена (кроме Сергея, сколько вообще братьев было?) также отсутствуют. Сведения о потомках последних, то есть о племянниках К.Минина и т.д., в документах не обнаружены.
"Но как же так! - воскликнет читатель. - Имеется целая литература об исконно балахнинских корнях Кузьмы Минина! Называются имена его тамошних братьев, отца, деда, прадеда! Упоминают и о сестре Кузьмы Минина Дарье! А еще был у Кузьмы Минина второй сын - Леонтий!"
В том-то, господа, и дело, что есть литература и... "литература".
Б.Пудалов беспристрастен в своих суждениях, анализируя исключительно ДОСТОВЕРНЫЕ источники (в статье он неоднократно и, разумеется, неслучайно, вводит это прилагательное). С его точки зрения: "Существование у Кузьмы Минина сестры Дарьи, упоминаемой в популярной и художественной литературе, документально подтвердить не удается". Следовательно, о чем сыр-бор?
"ПОБОЧНЫЕ" МИНИНЫ, "ВНЕБРАЧНЫЕ" МИНИНЗОНЫ...
ИЛИ ВОТ ЕЩЕ что немало подивило автора статьи:
"...утверждения нижегородского краеведа И.Л.Мининзона о внебрачном происхождении своего предка от Кузьмы Минина, на что якобы указывает фамилия, означающая "сын Минина". На самом же деле фамилия "Мининзон" происходит от древнееврейского מנין ("миньян", в идишистском произношении "мuнин" - "молитвенный кворум") и означает "усыновленный решением общины". Кузьма Минин, - заключает Б.Пудалов, - тут и вовсе не при чем, так что можно лишь сетовать на плохое знание родной культуры и на поспешные публикации".
Напомним читателю, что "звонкие" публикации на тему, что, дескать, нагулял народный герой с некой еврейской дщерью первого из Мининзонов, стали появляться пару лет назад в одном из "желтых" либеральных изданий, а И.Л.Мининзон, который регулярно озвучивает данную версию, вовсе не профессиональный историк, но ее любитель (по основной профессии он - ботаник).
Таким образом, слухи про сестру Дарью, про "внебрачного" Мининзона и тому подобное - все это из сферы, так сказать, "фэнтези", к науке отношения, даже при первом приближении, не имеющее.
Куда сложнее, если не совсем выверенные, продуманные версии выдвигают профессионалы-историки. Публикуются они в специализированных изданиях, которым принято верить.
Так, в "Записках краеведов" (Горький, 1975, с.108-112) в статье архивиста и краеведа И.И.Голова "Род Кузьмы Минина (По новым материалам)" утверждалось, что, "кроме Нефедия, у Минина был еще один сын - Леонтий", чьи потомки внесены в дворянскую книгу Тульской губернии. Предположение это не ново, известно, как видим, еще с 1975 г. и широко гуляет по городам и весям... Б.Пудалов опровергает:
"Эту версию трудно рассматривать всерьез - не только потому, что автор опирался на поздние и весьма сомнительные документы конца XIX - начала XX вв., но еще и потому, что в документах на вотчину Кузьмы Минина - с. Богородское с деревнями - не названо никаких иных наследников, кроме Нефеда. Между тем, практика вотчинного и поместного делопроизводства XVII в. требовала перечислить всех сыновей и даже дочерей, если таковые имелись, для определения доли наследства: чтобы сыновья могли "государеву службу служить", а дочерям "на прожиток" и для последующего замужества с приданым. Вотчина же Кузьмы Минина, напомню, после смерти сына Нефеда перешла в другой род, на что справедливо обращала внимание еще Н.И.Привалова - блестящий знаток документов XVII в. (См. об этом: Привалова Н.И. Семья Кузьмы Минина..., с.186-187, с.188, прим.4. Подробнее, с публикацией документов, см.: Тимошина Л.А. О землевладении рода Мининых // Архив русской истории. Вып.4. М., 1994. С.126-148.)".
Другими словами, тульские Минины - всего лишь однофамильцы нижегородских. А вообще, имя Мина на Руси некогда было весьма популярно, отсюда и распространение фамилии в целом.
А теперь о главном, на мой взгляд, - о балахнинских корнях Кузьмы Минина.
ВЕРОЯТНЫЕ "ОТЦЫ И ДЕТИ"
ПО ПРАВДЕ ГОВОРЯ, данная эта, казалось бы, аксиома, доказательств не требующая, столь глубоко укоренилась в сознании всех и каждого, что в нереальность ее верится с трудом. Я и сам, грешный, следуя научным публикациям (а каким еще следовать?), столько раз говорил и писал: "Кузьма Минин - родом из Балахны!" Хотя, признаюсь, иногда, когда встречался с некоторыми, и подчас явными, нестыковками в тех или иных источниках, и меня сомнения брали. В этих случаях хочется залезть в архивы, докопаться до первоисточника, до самой сути... Но где взять время? Я не историк, я - журналист, пишущий в том числе и на исторические темы...
Б.Пудалов сообщает:
"...версия о балахнинском происхождении Минина впервые появилась в статье видного нижегородского историка-краеведа И.А.Кирьянова (Кирьянов И.А. О Кузьме Минине (Новые материалы к биографии) // История СССР. М., 1965. ? 1. С.144-146)".
"Отправным пунктом, - читаем далее, - в рассуждениях И.А.Кирьянова стало существование "давнего нижегородского предания, связывающего фамилию Мининых с Балахной". В качестве источника для доказательств своей версии исследователь привлек записи "рода Кузьмы Минина" и "рода Нефеда Минина" соответственно в синодиках Нижегородского Печерского монастыря (1648 г.) и Нижегородского Михаило-Архангельского собора (кон. 70-х - 80-е годы XVII в.), а также "Писцовую книгу" г. Балахны 1674-1676 гг.; все указанные источники приведены И.А.Кирьяновым по публикациям Нижегородской губернской ученой архивной комиссии (НГУАК). И.А.Кирьянов обратил внимание на совпадение имен балахнинских Мининых, упоминаемых в "Писцовой книге", с именами в указанных поминальных записях синодиков: совпадают имена "Григорий" (отец "гостиной сотни Андрея Григорьева сына Минина" в "Писцовой книге" и восьмое по счету мужское имя в Архангельском синодике), а также "Михаил" ("место пустое Мишки Минина" в "Писцовой книге" и шестое по счету мужское имя в Архангельском синодике). Этих совпадений показалось (...) достаточно для заключения "о тесной связи сведений о семействе балахнинских Мининых с имеющимися данными о Кузьме Минине и его роде". Отметив, что все Минины, жившие в Балахне в период составления "Писцовой книги" 1674-1676 гг., "были родственниками и наследниками их деда Федора Минина", именовавшегося также "Федором Мининым сыном Анкудиновым", и указав на источник кон. XVI в., упоминающий "Миню Анкудинова", нижегородский историк сделал вывод: "В последнем нетрудно увидеть родоначальника рода балахнинских Мининых и вероятного отца Кузьмы Минина (инока Мисаила, указанного в синодиках)"... Да, простит меня читатель за обширную цитату, но она необходима. В том смысле, что дает понять глубину проблемы и ход мысли ученого.
Итак, на ОСНОВАНИИ ЧЕГО и К КАКИМ ВЫВОДАМ пришел И.А.Кирьянов? Чтобы в популярной форме ответить на этот вопрос, отвлечемся ненадолго от статьи Б.Пудалова и расскажем о другом исследовании.
Дореволюционная Нижегородская губернская ученая архивная комиссия (НГУАК) под руководством А.Я.Садовского вела масштабное "следствие по делу" имени, рода-племени Кузьмы Минина. Поднимался и анализировался всевозможный и богатейший материал, ныне, к сожалению, во многом утраченный. В частности, по архивам изучались все Минины, когда-либо жившие в Н.Новгороде и "его окрестностях". Тогда-то и были сделаны выписки из синодиков нижегородского монастыря и аналогичного собора, а также из балахнинской "Писцовой книги". В нижегородских источниках доподлинно прослеживался "род" Кузьмы Минина и его сына Нефеда. В Балахне тоже оказались Минины. Однако их связь с семьей героя столетие назад никто категорически не взялся утверждать.
И.А.Кирьянов эту связь обнаружил. Подняв еще один источник, кон. XVI в., упоминающий "Миню Анкудинова", указал на "родоначальника рода балахнинских Мининых и вероятного отца Кузьмы Минина". Но... В своем тексте Б.Пудалов намеренно выделяет слова ученого - "ВЕРОЯТНОГО отца". И для усиления эффекта добавляет: "Предположительность вывода И.А.Кирьянова о Мине Анкудинове как отце Кузьмы Минина очень примечательна". Чем же примечательна?
Да тем, что ученый и сам полностью не уверен в своей правоте!
ПРЕДАНЬЯ СТАРИНЫ ГЛУБОКОЙ?
БЕЗУСЛОВНО, И.А.Кирьянов имел право на свое мнение, как имеет это право любой другой ученый-исследователь. В то же время ВЕРОЯТНОСТЬ его суждений, которую, собственно, он и не скрывал, не могла не настораживать. Значит, поднятая И.А.Кирьяновым проблема требовала дальнейших изысканий и обсуждений. Дискуссии, однако, не последовало.
Нижегородского ученого безоговорочно поддержал московский, и очень авторитетный - один из крупнейших специалистов по истории Древней Руси В.А.Кучкин (Кучкин В.А. О роде Кузьмы Минина // История СССР. М., 1973. N 2. С.209-211).
Не только поддержал, но и, как пишет Б.Пудалов:
"...расширил круг источников о балахнинских Мининых за счет привлечения двух писцовых книг - города Балахны 1645/46 г. и Заузольской дворцовой волости 1591 г. Первый из указанных источников позволил уточнить имущественное состояние одного из балахнинских Мининых - Ивана Ивановича; второй же источник сообщает о трех деревнях "за балахонцом за посадским человеком за Минею за Онкудиновым". В итоге В.А.Кучкин сделал обоснованный вывод о зажиточности и состоятельности балахнинских Мининых (...) Вывод этот не вызывает сомнений и возражений, однако никаких новых документальных свидетельств родства балахнинских Мининых и Кузьмы Минина В.А.Кучкин не привел. По этому принципиальному для нас вопросу московский историк всецело принял точку зрения И.А.Кирьянова, и складывается впечатление, что балахнинское происхождение Кузьмы Минина он считал доказанным".
Как видим, "балахнинский след" в биографии Кузьмы Минина совсем не так отчетлив, как кому бы то хотелось, и Б.Пудалов вполне резонно предлагает "последовательно разобрать аргументы сторонников "балахнинской" версии".
Что, например, стоит за таким важным аргументом, как "давнее нижегородское предание, связывающее фамилию Мининых с Балахной", на которое ссылается И.А.Кирьянов? "Что это за "предание", - спрашивает Б.Пудалов, - насколько оно "давнее", о каких Мининых в нем идет речь и какова степень его достоверности? Об этом нижегородский историк-краевед ничего не сообщает, так что данный аргумент "повисает в воздухе".
"Быть может, - предполагает Б.Пудалов, - И.А.Кирьянов имел в виду мнение или какие-то высказывания А.Я.Садовского, председателя НГУАК в 1909-1918 гг., о балахнинских корнях Кузьмы Минина? Известно, что А.Я.Садовский, публикуя "Писцовую книгу" г. Балахны 1674-1676 гг. в Действиях НГУАК (т. XV. Вып. 1. Н.Новгород, 1913), допускал такую возможность (с.9) и выделил курсивом имена всех балахнинских Мининых, как возможных родственников нижегородского земского старосты. Странно, что И.А.Кирьянов, упоминая исследование А.Я.Садовского о К.Минине, умолчал об этом обстоятельстве, позднее отмеченном В.А.Кучкиным (см.: Кучкин В.А. О роде Кузьмы Минина..., с.209). Впрочем, даже мнение А.Я.Садовского не может рассматриваться ни как "давнее предание", ни тем более как подтверждение балахнинского происхождения Кузьмы Минина: здесь речь может идти лишь о научном приоритете, авторстве "балахнинской" версии - не более".
"Более весомо, - пишет далее Б.Пудалов, - выглядят, на первый взгляд, совпадения имен в поминальных записях рода Кузьмы и Нефеда Мининых, с одной стороны, и в "Писцовой книге" г. Балахны 1674-1676 гг. Но это лишь на первый взгляд; на самом же деле совпадений очень мало (...) В коллекции документов, собранной НГУАК и ныне хранящейся в Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО), удалось обнаружить выписку из Архангельского синодика - поминальную запись рода Нефеда Минина, сделанную для А.Я.Садовского (...) Из двадцати одного мужского имени, включенного в данную поминальную запись, соответствие с именами балахнинских Мининых обнаруживают лишь три - "Григорий", "Михаил", "Иван". Имена эти, однако, были столь распространены в России XVII века, что делать какие-либо выводы из их совпадения в синодике и книге 1674-1676 гг. некорректно. А вот отсутствие в "Писцовой книге" совпадений с редкими именами поминальной записи весьма красноречиво: среди балахнинских Мининых не встречаются Симеон, Родион, Климент, Никифор, Фома, Флор, Аввакум, Лукьян. Но гораздо существеннее, что в поминании семьи К.Минина не нашлось места имени "Анкудин" (в любом из произносительных вариантов - "Анкидин", "Киндин", "Кудим" и т.п.), - а ведь этого человека сторонники "балахнинской" версии считают дедом Кузьмы Минина... Получается, что и совпадение трех имен не является решающим аргументом в пользу балахнинского происхождения рода Кузьмы Минина. Как раз наоборот: эти совпадения наводят на мысль, не имеем ли мы дело с "однофамильцами"?"
"В итоге, - заключает Б.Пудалов, - приходится констатировать, что версия о происхождении Кузьмы Минина из Балахны (или о балахнинских корнях его рода) остается недоказанной, а потому не может быть принята даже как гипотеза. Кузьма Минин - нижегородец, посадский человек Нижнего Новгорода, как он и именуется в сохранившихся документах своего времени (выделено мною - С.С.)".
ИСТИНА - ДОРОЖЕ!
ПРЕДВИЖУ как горячих сторонников изложенной точки зрения - ученых и любителей отечественной истории, исповедующих безусловный принцип "Истина - дороже!", так и ярых ее противников.
Слышу досадливое брюзжание: "Ну, к чему, к чему все это? Зачем Пудалов "копает", а Скатов "тиражирует"?!". Мол, какая кому разница, из Балахны Кузьма Минин родом или из Нижнего? Кто его родители? Был у него сын Леонтий или не был? Минину от этого не убудет и не прибудет, он же - МИНИН! А в головах людей, которые и без того затуманены, поселится новая сумятица!
Но вдумаемся, господа: а отчего он, этот туман, в головах наших соплеменников?
Не оттого ли, что ложь и предательство кругом! Подставы, подлоги и прочая, прочая! Всё - на потребу чьему угодно корыстному интересу, но только не народному! Да, что говорить - и сами понимаете... И если уж мы, патриоты России, нет, не на истину, но на ПРАВДУ рукой махнем, то далеко вместе со страной зайти можем!
Честны мы должны быть. И прежде всего - перед самими собой!
Кроме того, не так безобидны все эти многочисленные "версии", касаемые родословной Кузьмы Минина, которыми в последние годы с введением общенародного празднества 4 ноября изобилуют печатные и электронные СМИ.
К примеру, "версия Мининзона", что, дескать, "налево гулял" истинно православный и народный герой, в неискушенном сознании вполне способна трансформировать образ спасителя Отечества в этакого "своего парня", которому "ничто человеческое не чуждо".
А "версия о татарских корнях" К.Минина? О ней в своей статье Б.Пудалов также упоминает: "...в средствах массовой информации была озвучена - без каких-либо доказательств - версия о нерусском происхождении К.Минина ("крещеный татарин"?). Она не может быть принята, так как противоречит свидетельствам источников: монашеский постриг отца и жены Кузьмы свидетельствуют о глубоких православных корнях рода".
"Утку" запустил журнал "Огонек" - N 30, 2002 г. (подробно я уже писал об этом, см. "Я предлагаю Минина расплавить… Часть III. Ничего не было!", ИА "Русская линия" от 26.07.2007).
"Огонек" опубликовал беседу с известным историком Владимиром Махначом, которая касалась периода договорно-вассальных отношений Руси с Ордой. К интервью, абсолютно не к месту, крупным шрифтом прилагалась врезка: "Земский староста Нижнего Новгорода крещеный татарин Кириша Минибаев, он же Кузьма Минин, действительно сделал то, что сделал. Да не вписался в величественную картину национального единения. После XVIII века о племенной принадлежности Минина упоминать перестали...". В.Махнач ничего подобного не говорил. В редакции "Огонька" объяснили: дескать, был это анонс материала, который хотели опубликовать, но не опубликовали, потому как из редакционного портфеля он исчез. Кто автор материала? Какой-то нижегородец, но ни имени его, ни координат в редакции тоже не осталось... Провокация в чистом виде! Направлена, как понимаю, на то, чтобы вновь заронить сомнение в отношении православной "крепости" Кузьмы Минина, которая чрезвычайно важна в понимании мотивов поведения героя, да и сути всех событий Смутного времени.
К сожалению, "версия", без элементарной проверки, пошла-поехала гулять по экранам ТВ, по станицам газет и журналов, стала популярной!
Некий "исследователь" Азат Ахунов, например, согласен, что "прямых" доказательств татарским корням К.Минина не существует (http://tatarica.yuldash.com/history/article329, "Кузьма Минин или Кириша Миннибаев?"). Тем не менее обращает внимание своих читателей на то, что Президент России "косвенно" подтверждает "татарскую версию", заметив как-то, весьма загадочно, в связи с очередным празднованием 4 ноября, что "процесс освобождения России начался с Казани". И еще пишет А.Ахунов: "Балахнинцы даже не предполагают, что живут в месте, основанном, возможно, волжскими булгарами". Ведь в переводе с персидского "балаханэ" - это "высокая, верхняя надстройка". Приводит данные, в соответствии с которыми "земляки Минина во времена Смутного времени поддержали Лжедмитрия II (который, кстати, в 1610 году был убит татарином Урусовым, мстившим за казнь касимовского царя), а воевода Балахны, собрав отряд и при поддержке литовцев, пытался взять Нижний". Вся эта "сногсшибательная" аргументация приводится того ради, чтобы "доказать": не такие, мол, они, жители Балахны, прямо-таки и русские, следовательно, и земляк их, Кузьма Минин...
Мы-то теперь знаем, что не балахнинец К.Минин. И - "бедные" жители Балахны...
Прошу простить великодушно, но: крещеный татарин, еврейское оставивший потомство... - не таким ли, в конечном счете, "кое-то у нас порой" хочет представить в мнении народном образ героя, которого, не исключено, Русская Православная Церковь вскоре канонизирует?
СВЯТЫЕ ЗЕМЛИ РУССКОЙ
ВСЕГДА, КОГДА пишу или думаю о Кузьме Минине, поражает необычайность и грандиозность этой исторической фигуры.
Человек "из народа", сметливый, как и все русские, но без чинов и должного образования, по всей видимости, не обученный даже грамоте, далекий от ратных дел, он действительно спас Россию! Если бы не он, трудно и предположить, куда бы свернула нас история!
Отдавая должное воеводе Дмитрию Пожарскому, его полководческим и иным талантам, отметим все же, что и на князя Пожарского указал не кто иной, а Кузьма Минин. И не ошибся!
По масштабам, им содеянным, не знаю даже, с кем Кузьму Минина сравнивать. Наверное, с Ильей Муромцем. Тот тоже "из народа", из самого что ни на есть захолустья - окраинного Мурома. И тоже "тридцать лет и три года" сиднем сидел, ничем особым не отличаясь, ждал своего часа. А потом поднялся, богатырушко, и давай во славу Отечества чудеса творить. За что и причислен к лику православных святых.
То, что свершили Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, - тоже чуду подобно! Писал я об этом не раз, подробнейшим образом обосновывая (см., например, "Прославление К.Минина и Д.Пожарского в свете православного канона, русского летописания и историографии Смутного времени", ИА "Русская линия" от 28.09.2004).
Однако... О Смутном времени мы знаем столько, что впору в материале утонуть (переписка велась обширная, летописцы, хронографы в поте лица события описывали, современники, в том числе зарубежные, дневники вели, мемуары оставили). О князе Пожарском многое в больших и малых деталях известно. При всем при этом.... Создается впечатление, что про Илью Муромца и его коллег-сотоварищах, от которых нас отделяют ой какие столетия (такие, что успели их образы стать былинными, сказочными), мы знаем больше, чем о более близком и, скажем так, родном нам Кузьме Минине!
Словно бы появился он "ниоткуда", защитил Веру и Отечество, а затем скромно ушел - столь же внезапно, не оставив грядущим поколениям ничего, кроме России и великой памяти о себе!
Видится в этом Высший, Божий промысел! Своей "малоизученностью" Кузьма Минин как бы учит нас с высоты небес и веков: "Ребята! А вы - изучайте, изучайте... Знать надо родную-то историю!".
Потому что "рогатый не дремлет"! Вон, "фэнтези" на тему снимает, где Минин не Минин, Пожарский не Пожарский, "белокрылая" шляхта "летает", единорог по лесам неприкаянно бродит, все события перевраны и - мрак сплошной (фильм "1612", финансировало Федеральное агентство по культуре и кинематографии во главе с М.Швыдким).
Хватит! Нафантазировали! Так, что без Бога почти остались. А скоро, если так дело пойдет и дальше, и себя потеряем...
Сергей СКАТОВ, православный журналист,
член Центрального Совета Межрегионального общественного движения "Народный Собор"
г. Н.Новгород - г. Москва
P.S.
Через редакцию "Русской линии" хочу выразить благодарность ДОСТОВЕРНОМУ историку Борису Пудалову за его труд о Кузьме Минине. Да поверит мне читатель на слово: сделан ученым очевидный шаг в деле изучения биографии народного героя. Будут, конечно же, споры. Но это - главное! Дискуссия привлечет еще большее внимание к незаурядной исторической личности. К тому же, в споре, как известно, рождается так нам необходимая сегодня истина!
При этом нужно отметить, что проявлены Борисом отвага, смелость - ведь покусился кандидат наук на такие авторитеты!
Вот указывает он в своей статье, что еще четверть века назад "видный московский историк В.И.Буганов в историческом очерке о К.Минине к "балахнинской" версии отнесся с сомнением, сочтя ее недоказанной (см.: Буганов В.И. "Выборный человек всею землею" Кузьма Минин // Вопросы истории. М., 1980. N 9. С.102). Почему же никто видного историка в научном мире не поддержал, а "балахнинская версия" в итоге стала преобладающей? Догадайтесь, читатель, с одного раза...
А специалистов отсылаю к первоисточнику, то есть непосредственно к статье Б.Пудалова. Всю ее доказательную базу в рамках журналистской статьи привести было попросту невозможно. Кроме того, есть там ряд любопытных моментов, мною также не отраженных, которые при дальнейшем рассмотрении могут дать не менее любопытные результаты.
Дело в том, что с Б.Пудаловым, ее автором, нижегородским историком, краеведом, мы дружны с университетской скамьи, то есть не один десяток лет, поэтому о готовящейся статье и ее содержании я знал заранее и, что называется, не понаслышке. Однако Борис ее текст до выхода в свет не отдавал (и правильно делал, поскольку для ученого первостепенно - это публикация в соответствующем издании, ну, и приоритет в научном сообществе тоже немаловажен).
К тому же сроки издания сборника по итогам научной конференции, на которой Борис огласил свою точку зрения, откладывались и откладывались. По той банальной причине, что отсутствовали необходимые средства.
И вот, знакомьтесь: Пудалов Б.М. К биографии Кузьмы Минина // Мининские чтения. Труды научной конференции. Нижегородский государственный университет им. Н.И.Лобачевского (20-21 октября 2006 г.). Н.Новгород, 2007. С.184-195.
ИЗ ДОСТОВЕРНЫХ ИСТОЧНИКОВ...
ВО ВСТУПИТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ статьи говорится о том, что достоверных биографических данных о К.Минине и его родственниках в дошедших до нас исторических источниках крайне мало и носят они отрывочный характер. Объяснимо это прежде всего тем, что жил народный герой в эпоху, когда родословные записи велись исключительно для "служилых людей по отечеству" (то есть для дворянского сословия). Мининский же род относился к посадским людям (сословию "тягловому"), которые данной привилегией не обладали. Не было у посадских даже фамилии: звали их по имени-отчеству (по отцу), к которому могло быть добавлено какое-либо личное или родовое прозвище.
Что же из источников (помимо ополченческого, "общественного" периода в жизни К.Минина) нам известно?
Известно, что в 1613 г. за заслуги перед Отечеством К.Минин стал думным дворянином, получил в вотчину с. Богородское с деревнями (в Нижегородском уезде). Затем состоял на службе у царя, выполняя важные государственные поручения. Умер по дороге из Казанского уезда, куда был послан "для сыску, что черемиса заворовала", и случилось это весной 1616 г..
Известно также, что после смерти его остались вдова Татьяна Семеновна и сын Нефед (Мефодий). Грамотой от 5 июля 1616 г. они в качестве единственных наследников К.Минина получили право на владение Богородской вотчиной.
Нефед служил при дворе Михаила Романова, в чине стряпчего, сохранились его автографы (автографы его отца, К.Минина, неизвестны). Был женат, но детей не имел. Умер Нефед Кузьмич Минин в 1632 г. (между 1 сентября и 3 декабря). После смерти Нефеда, единственного сына в семье, линия рода Кузьмы Минина, по сути, пресеклась.
Вдова К.Минина, Татьяна Семеновна, пережив мужа и сына, умерла вскоре после 1635 г., приняв перед смертью монашеский постриг под именем "Таисия".
Вдова Нефеда, Анна Михайлова дочь, урожденная Тихонова, вторично вышла замуж за Андрея Ивановича Зиновьева, была жива еще в 1644/45 г.
В грамоте от 31 октября 1616 г. имеется фрагмент челобитья Нефеда Минина об обидах, чинимых его дядьям. Дядья упоминаются именно во множественном числе, в то же время из братьев К.Минина документально известен лишь Сергей, который привез в Нижний грамоту 1616 г. (и то - лишь по помете на обороте грамоты).
Вот, в принципе, и все основные биографические вехи в судьбе К.Минина и членов его семьи. В связи с чем "белых пятен" несоизмеримо больше.
Нет, к величайшему сожалению, наиважнейших сведений о месте и времени рождения Кузьмы Минина, каких-либо данных о его родителях (неоспорим только факт, что отца руководителя Нижегородского ополчения звали Мина, от которого сын и получил сначала отчество, а позже фамилию; кроме того, имеются данные, которые будут приведены ниже, что на склоне лет отец К.Минина принял монашеский постриг). Дата его смерти - 21 мая, отмечаемая как День памяти героя, тоже предположительна, связана с нижегородским преданием. Неизвестны происхождение, дата и место рождения вдовы Кузьмы, Татьяны Семеновны. Даты жизни братьев К.Минина и даже их имена (кроме Сергея, сколько вообще братьев было?) также отсутствуют. Сведения о потомках последних, то есть о племянниках К.Минина и т.д., в документах не обнаружены.
"Но как же так! - воскликнет читатель. - Имеется целая литература об исконно балахнинских корнях Кузьмы Минина! Называются имена его тамошних братьев, отца, деда, прадеда! Упоминают и о сестре Кузьмы Минина Дарье! А еще был у Кузьмы Минина второй сын - Леонтий!"
В том-то, господа, и дело, что есть литература и... "литература".
Б.Пудалов беспристрастен в своих суждениях, анализируя исключительно ДОСТОВЕРНЫЕ источники (в статье он неоднократно и, разумеется, неслучайно, вводит это прилагательное). С его точки зрения: "Существование у Кузьмы Минина сестры Дарьи, упоминаемой в популярной и художественной литературе, документально подтвердить не удается". Следовательно, о чем сыр-бор?
"ПОБОЧНЫЕ" МИНИНЫ, "ВНЕБРАЧНЫЕ" МИНИНЗОНЫ...
ИЛИ ВОТ ЕЩЕ что немало подивило автора статьи:
"...утверждения нижегородского краеведа И.Л.Мининзона о внебрачном происхождении своего предка от Кузьмы Минина, на что якобы указывает фамилия, означающая "сын Минина". На самом же деле фамилия "Мининзон" происходит от древнееврейского מנין ("миньян", в идишистском произношении "мuнин" - "молитвенный кворум") и означает "усыновленный решением общины". Кузьма Минин, - заключает Б.Пудалов, - тут и вовсе не при чем, так что можно лишь сетовать на плохое знание родной культуры и на поспешные публикации".
Напомним читателю, что "звонкие" публикации на тему, что, дескать, нагулял народный герой с некой еврейской дщерью первого из Мининзонов, стали появляться пару лет назад в одном из "желтых" либеральных изданий, а И.Л.Мининзон, который регулярно озвучивает данную версию, вовсе не профессиональный историк, но ее любитель (по основной профессии он - ботаник).
Таким образом, слухи про сестру Дарью, про "внебрачного" Мининзона и тому подобное - все это из сферы, так сказать, "фэнтези", к науке отношения, даже при первом приближении, не имеющее.
Куда сложнее, если не совсем выверенные, продуманные версии выдвигают профессионалы-историки. Публикуются они в специализированных изданиях, которым принято верить.
Так, в "Записках краеведов" (Горький, 1975, с.108-112) в статье архивиста и краеведа И.И.Голова "Род Кузьмы Минина (По новым материалам)" утверждалось, что, "кроме Нефедия, у Минина был еще один сын - Леонтий", чьи потомки внесены в дворянскую книгу Тульской губернии. Предположение это не ново, известно, как видим, еще с 1975 г. и широко гуляет по городам и весям... Б.Пудалов опровергает:
"Эту версию трудно рассматривать всерьез - не только потому, что автор опирался на поздние и весьма сомнительные документы конца XIX - начала XX вв., но еще и потому, что в документах на вотчину Кузьмы Минина - с. Богородское с деревнями - не названо никаких иных наследников, кроме Нефеда. Между тем, практика вотчинного и поместного делопроизводства XVII в. требовала перечислить всех сыновей и даже дочерей, если таковые имелись, для определения доли наследства: чтобы сыновья могли "государеву службу служить", а дочерям "на прожиток" и для последующего замужества с приданым. Вотчина же Кузьмы Минина, напомню, после смерти сына Нефеда перешла в другой род, на что справедливо обращала внимание еще Н.И.Привалова - блестящий знаток документов XVII в. (См. об этом: Привалова Н.И. Семья Кузьмы Минина..., с.186-187, с.188, прим.4. Подробнее, с публикацией документов, см.: Тимошина Л.А. О землевладении рода Мининых // Архив русской истории. Вып.4. М., 1994. С.126-148.)".
Другими словами, тульские Минины - всего лишь однофамильцы нижегородских. А вообще, имя Мина на Руси некогда было весьма популярно, отсюда и распространение фамилии в целом.
А теперь о главном, на мой взгляд, - о балахнинских корнях Кузьмы Минина.
ВЕРОЯТНЫЕ "ОТЦЫ И ДЕТИ"
ПО ПРАВДЕ ГОВОРЯ, данная эта, казалось бы, аксиома, доказательств не требующая, столь глубоко укоренилась в сознании всех и каждого, что в нереальность ее верится с трудом. Я и сам, грешный, следуя научным публикациям (а каким еще следовать?), столько раз говорил и писал: "Кузьма Минин - родом из Балахны!" Хотя, признаюсь, иногда, когда встречался с некоторыми, и подчас явными, нестыковками в тех или иных источниках, и меня сомнения брали. В этих случаях хочется залезть в архивы, докопаться до первоисточника, до самой сути... Но где взять время? Я не историк, я - журналист, пишущий в том числе и на исторические темы...
Б.Пудалов сообщает:
"...версия о балахнинском происхождении Минина впервые появилась в статье видного нижегородского историка-краеведа И.А.Кирьянова (Кирьянов И.А. О Кузьме Минине (Новые материалы к биографии) // История СССР. М., 1965. ? 1. С.144-146)".
"Отправным пунктом, - читаем далее, - в рассуждениях И.А.Кирьянова стало существование "давнего нижегородского предания, связывающего фамилию Мининых с Балахной". В качестве источника для доказательств своей версии исследователь привлек записи "рода Кузьмы Минина" и "рода Нефеда Минина" соответственно в синодиках Нижегородского Печерского монастыря (1648 г.) и Нижегородского Михаило-Архангельского собора (кон. 70-х - 80-е годы XVII в.), а также "Писцовую книгу" г. Балахны 1674-1676 гг.; все указанные источники приведены И.А.Кирьяновым по публикациям Нижегородской губернской ученой архивной комиссии (НГУАК). И.А.Кирьянов обратил внимание на совпадение имен балахнинских Мининых, упоминаемых в "Писцовой книге", с именами в указанных поминальных записях синодиков: совпадают имена "Григорий" (отец "гостиной сотни Андрея Григорьева сына Минина" в "Писцовой книге" и восьмое по счету мужское имя в Архангельском синодике), а также "Михаил" ("место пустое Мишки Минина" в "Писцовой книге" и шестое по счету мужское имя в Архангельском синодике). Этих совпадений показалось (...) достаточно для заключения "о тесной связи сведений о семействе балахнинских Мининых с имеющимися данными о Кузьме Минине и его роде". Отметив, что все Минины, жившие в Балахне в период составления "Писцовой книги" 1674-1676 гг., "были родственниками и наследниками их деда Федора Минина", именовавшегося также "Федором Мининым сыном Анкудиновым", и указав на источник кон. XVI в., упоминающий "Миню Анкудинова", нижегородский историк сделал вывод: "В последнем нетрудно увидеть родоначальника рода балахнинских Мининых и вероятного отца Кузьмы Минина (инока Мисаила, указанного в синодиках)"... Да, простит меня читатель за обширную цитату, но она необходима. В том смысле, что дает понять глубину проблемы и ход мысли ученого.
Итак, на ОСНОВАНИИ ЧЕГО и К КАКИМ ВЫВОДАМ пришел И.А.Кирьянов? Чтобы в популярной форме ответить на этот вопрос, отвлечемся ненадолго от статьи Б.Пудалова и расскажем о другом исследовании.
Дореволюционная Нижегородская губернская ученая архивная комиссия (НГУАК) под руководством А.Я.Садовского вела масштабное "следствие по делу" имени, рода-племени Кузьмы Минина. Поднимался и анализировался всевозможный и богатейший материал, ныне, к сожалению, во многом утраченный. В частности, по архивам изучались все Минины, когда-либо жившие в Н.Новгороде и "его окрестностях". Тогда-то и были сделаны выписки из синодиков нижегородского монастыря и аналогичного собора, а также из балахнинской "Писцовой книги". В нижегородских источниках доподлинно прослеживался "род" Кузьмы Минина и его сына Нефеда. В Балахне тоже оказались Минины. Однако их связь с семьей героя столетие назад никто категорически не взялся утверждать.
И.А.Кирьянов эту связь обнаружил. Подняв еще один источник, кон. XVI в., упоминающий "Миню Анкудинова", указал на "родоначальника рода балахнинских Мининых и вероятного отца Кузьмы Минина". Но... В своем тексте Б.Пудалов намеренно выделяет слова ученого - "ВЕРОЯТНОГО отца". И для усиления эффекта добавляет: "Предположительность вывода И.А.Кирьянова о Мине Анкудинове как отце Кузьмы Минина очень примечательна". Чем же примечательна?
Да тем, что ученый и сам полностью не уверен в своей правоте!
ПРЕДАНЬЯ СТАРИНЫ ГЛУБОКОЙ?
БЕЗУСЛОВНО, И.А.Кирьянов имел право на свое мнение, как имеет это право любой другой ученый-исследователь. В то же время ВЕРОЯТНОСТЬ его суждений, которую, собственно, он и не скрывал, не могла не настораживать. Значит, поднятая И.А.Кирьяновым проблема требовала дальнейших изысканий и обсуждений. Дискуссии, однако, не последовало.
Нижегородского ученого безоговорочно поддержал московский, и очень авторитетный - один из крупнейших специалистов по истории Древней Руси В.А.Кучкин (Кучкин В.А. О роде Кузьмы Минина // История СССР. М., 1973. N 2. С.209-211).
Не только поддержал, но и, как пишет Б.Пудалов:
"...расширил круг источников о балахнинских Мининых за счет привлечения двух писцовых книг - города Балахны 1645/46 г. и Заузольской дворцовой волости 1591 г. Первый из указанных источников позволил уточнить имущественное состояние одного из балахнинских Мининых - Ивана Ивановича; второй же источник сообщает о трех деревнях "за балахонцом за посадским человеком за Минею за Онкудиновым". В итоге В.А.Кучкин сделал обоснованный вывод о зажиточности и состоятельности балахнинских Мининых (...) Вывод этот не вызывает сомнений и возражений, однако никаких новых документальных свидетельств родства балахнинских Мининых и Кузьмы Минина В.А.Кучкин не привел. По этому принципиальному для нас вопросу московский историк всецело принял точку зрения И.А.Кирьянова, и складывается впечатление, что балахнинское происхождение Кузьмы Минина он считал доказанным".
Как видим, "балахнинский след" в биографии Кузьмы Минина совсем не так отчетлив, как кому бы то хотелось, и Б.Пудалов вполне резонно предлагает "последовательно разобрать аргументы сторонников "балахнинской" версии".
Что, например, стоит за таким важным аргументом, как "давнее нижегородское предание, связывающее фамилию Мининых с Балахной", на которое ссылается И.А.Кирьянов? "Что это за "предание", - спрашивает Б.Пудалов, - насколько оно "давнее", о каких Мининых в нем идет речь и какова степень его достоверности? Об этом нижегородский историк-краевед ничего не сообщает, так что данный аргумент "повисает в воздухе".
"Быть может, - предполагает Б.Пудалов, - И.А.Кирьянов имел в виду мнение или какие-то высказывания А.Я.Садовского, председателя НГУАК в 1909-1918 гг., о балахнинских корнях Кузьмы Минина? Известно, что А.Я.Садовский, публикуя "Писцовую книгу" г. Балахны 1674-1676 гг. в Действиях НГУАК (т. XV. Вып. 1. Н.Новгород, 1913), допускал такую возможность (с.9) и выделил курсивом имена всех балахнинских Мининых, как возможных родственников нижегородского земского старосты. Странно, что И.А.Кирьянов, упоминая исследование А.Я.Садовского о К.Минине, умолчал об этом обстоятельстве, позднее отмеченном В.А.Кучкиным (см.: Кучкин В.А. О роде Кузьмы Минина..., с.209). Впрочем, даже мнение А.Я.Садовского не может рассматриваться ни как "давнее предание", ни тем более как подтверждение балахнинского происхождения Кузьмы Минина: здесь речь может идти лишь о научном приоритете, авторстве "балахнинской" версии - не более".
"Более весомо, - пишет далее Б.Пудалов, - выглядят, на первый взгляд, совпадения имен в поминальных записях рода Кузьмы и Нефеда Мининых, с одной стороны, и в "Писцовой книге" г. Балахны 1674-1676 гг. Но это лишь на первый взгляд; на самом же деле совпадений очень мало (...) В коллекции документов, собранной НГУАК и ныне хранящейся в Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО), удалось обнаружить выписку из Архангельского синодика - поминальную запись рода Нефеда Минина, сделанную для А.Я.Садовского (...) Из двадцати одного мужского имени, включенного в данную поминальную запись, соответствие с именами балахнинских Мининых обнаруживают лишь три - "Григорий", "Михаил", "Иван". Имена эти, однако, были столь распространены в России XVII века, что делать какие-либо выводы из их совпадения в синодике и книге 1674-1676 гг. некорректно. А вот отсутствие в "Писцовой книге" совпадений с редкими именами поминальной записи весьма красноречиво: среди балахнинских Мининых не встречаются Симеон, Родион, Климент, Никифор, Фома, Флор, Аввакум, Лукьян. Но гораздо существеннее, что в поминании семьи К.Минина не нашлось места имени "Анкудин" (в любом из произносительных вариантов - "Анкидин", "Киндин", "Кудим" и т.п.), - а ведь этого человека сторонники "балахнинской" версии считают дедом Кузьмы Минина... Получается, что и совпадение трех имен не является решающим аргументом в пользу балахнинского происхождения рода Кузьмы Минина. Как раз наоборот: эти совпадения наводят на мысль, не имеем ли мы дело с "однофамильцами"?"
"В итоге, - заключает Б.Пудалов, - приходится констатировать, что версия о происхождении Кузьмы Минина из Балахны (или о балахнинских корнях его рода) остается недоказанной, а потому не может быть принята даже как гипотеза. Кузьма Минин - нижегородец, посадский человек Нижнего Новгорода, как он и именуется в сохранившихся документах своего времени (выделено мною - С.С.)".
ИСТИНА - ДОРОЖЕ!
ПРЕДВИЖУ как горячих сторонников изложенной точки зрения - ученых и любителей отечественной истории, исповедующих безусловный принцип "Истина - дороже!", так и ярых ее противников.
Слышу досадливое брюзжание: "Ну, к чему, к чему все это? Зачем Пудалов "копает", а Скатов "тиражирует"?!". Мол, какая кому разница, из Балахны Кузьма Минин родом или из Нижнего? Кто его родители? Был у него сын Леонтий или не был? Минину от этого не убудет и не прибудет, он же - МИНИН! А в головах людей, которые и без того затуманены, поселится новая сумятица!
Но вдумаемся, господа: а отчего он, этот туман, в головах наших соплеменников?
Не оттого ли, что ложь и предательство кругом! Подставы, подлоги и прочая, прочая! Всё - на потребу чьему угодно корыстному интересу, но только не народному! Да, что говорить - и сами понимаете... И если уж мы, патриоты России, нет, не на истину, но на ПРАВДУ рукой махнем, то далеко вместе со страной зайти можем!
Честны мы должны быть. И прежде всего - перед самими собой!
Кроме того, не так безобидны все эти многочисленные "версии", касаемые родословной Кузьмы Минина, которыми в последние годы с введением общенародного празднества 4 ноября изобилуют печатные и электронные СМИ.
К примеру, "версия Мининзона", что, дескать, "налево гулял" истинно православный и народный герой, в неискушенном сознании вполне способна трансформировать образ спасителя Отечества в этакого "своего парня", которому "ничто человеческое не чуждо".
А "версия о татарских корнях" К.Минина? О ней в своей статье Б.Пудалов также упоминает: "...в средствах массовой информации была озвучена - без каких-либо доказательств - версия о нерусском происхождении К.Минина ("крещеный татарин"?). Она не может быть принята, так как противоречит свидетельствам источников: монашеский постриг отца и жены Кузьмы свидетельствуют о глубоких православных корнях рода".
"Утку" запустил журнал "Огонек" - N 30, 2002 г. (подробно я уже писал об этом, см. "Я предлагаю Минина расплавить… Часть III. Ничего не было!", ИА "Русская линия" от 26.07.2007).
"Огонек" опубликовал беседу с известным историком Владимиром Махначом, которая касалась периода договорно-вассальных отношений Руси с Ордой. К интервью, абсолютно не к месту, крупным шрифтом прилагалась врезка: "Земский староста Нижнего Новгорода крещеный татарин Кириша Минибаев, он же Кузьма Минин, действительно сделал то, что сделал. Да не вписался в величественную картину национального единения. После XVIII века о племенной принадлежности Минина упоминать перестали...". В.Махнач ничего подобного не говорил. В редакции "Огонька" объяснили: дескать, был это анонс материала, который хотели опубликовать, но не опубликовали, потому как из редакционного портфеля он исчез. Кто автор материала? Какой-то нижегородец, но ни имени его, ни координат в редакции тоже не осталось... Провокация в чистом виде! Направлена, как понимаю, на то, чтобы вновь заронить сомнение в отношении православной "крепости" Кузьмы Минина, которая чрезвычайно важна в понимании мотивов поведения героя, да и сути всех событий Смутного времени.
К сожалению, "версия", без элементарной проверки, пошла-поехала гулять по экранам ТВ, по станицам газет и журналов, стала популярной!
Некий "исследователь" Азат Ахунов, например, согласен, что "прямых" доказательств татарским корням К.Минина не существует (http://tatarica.yuldash.com/history/article329, "Кузьма Минин или Кириша Миннибаев?"). Тем не менее обращает внимание своих читателей на то, что Президент России "косвенно" подтверждает "татарскую версию", заметив как-то, весьма загадочно, в связи с очередным празднованием 4 ноября, что "процесс освобождения России начался с Казани". И еще пишет А.Ахунов: "Балахнинцы даже не предполагают, что живут в месте, основанном, возможно, волжскими булгарами". Ведь в переводе с персидского "балаханэ" - это "высокая, верхняя надстройка". Приводит данные, в соответствии с которыми "земляки Минина во времена Смутного времени поддержали Лжедмитрия II (который, кстати, в 1610 году был убит татарином Урусовым, мстившим за казнь касимовского царя), а воевода Балахны, собрав отряд и при поддержке литовцев, пытался взять Нижний". Вся эта "сногсшибательная" аргументация приводится того ради, чтобы "доказать": не такие, мол, они, жители Балахны, прямо-таки и русские, следовательно, и земляк их, Кузьма Минин...
Мы-то теперь знаем, что не балахнинец К.Минин. И - "бедные" жители Балахны...
Прошу простить великодушно, но: крещеный татарин, еврейское оставивший потомство... - не таким ли, в конечном счете, "кое-то у нас порой" хочет представить в мнении народном образ героя, которого, не исключено, Русская Православная Церковь вскоре канонизирует?
СВЯТЫЕ ЗЕМЛИ РУССКОЙ
ВСЕГДА, КОГДА пишу или думаю о Кузьме Минине, поражает необычайность и грандиозность этой исторической фигуры.
Человек "из народа", сметливый, как и все русские, но без чинов и должного образования, по всей видимости, не обученный даже грамоте, далекий от ратных дел, он действительно спас Россию! Если бы не он, трудно и предположить, куда бы свернула нас история!
Отдавая должное воеводе Дмитрию Пожарскому, его полководческим и иным талантам, отметим все же, что и на князя Пожарского указал не кто иной, а Кузьма Минин. И не ошибся!
По масштабам, им содеянным, не знаю даже, с кем Кузьму Минина сравнивать. Наверное, с Ильей Муромцем. Тот тоже "из народа", из самого что ни на есть захолустья - окраинного Мурома. И тоже "тридцать лет и три года" сиднем сидел, ничем особым не отличаясь, ждал своего часа. А потом поднялся, богатырушко, и давай во славу Отечества чудеса творить. За что и причислен к лику православных святых.
То, что свершили Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, - тоже чуду подобно! Писал я об этом не раз, подробнейшим образом обосновывая (см., например, "Прославление К.Минина и Д.Пожарского в свете православного канона, русского летописания и историографии Смутного времени", ИА "Русская линия" от 28.09.2004).
Однако... О Смутном времени мы знаем столько, что впору в материале утонуть (переписка велась обширная, летописцы, хронографы в поте лица события описывали, современники, в том числе зарубежные, дневники вели, мемуары оставили). О князе Пожарском многое в больших и малых деталях известно. При всем при этом.... Создается впечатление, что про Илью Муромца и его коллег-сотоварищах, от которых нас отделяют ой какие столетия (такие, что успели их образы стать былинными, сказочными), мы знаем больше, чем о более близком и, скажем так, родном нам Кузьме Минине!
Словно бы появился он "ниоткуда", защитил Веру и Отечество, а затем скромно ушел - столь же внезапно, не оставив грядущим поколениям ничего, кроме России и великой памяти о себе!
Видится в этом Высший, Божий промысел! Своей "малоизученностью" Кузьма Минин как бы учит нас с высоты небес и веков: "Ребята! А вы - изучайте, изучайте... Знать надо родную-то историю!".
Потому что "рогатый не дремлет"! Вон, "фэнтези" на тему снимает, где Минин не Минин, Пожарский не Пожарский, "белокрылая" шляхта "летает", единорог по лесам неприкаянно бродит, все события перевраны и - мрак сплошной (фильм "1612", финансировало Федеральное агентство по культуре и кинематографии во главе с М.Швыдким).
Хватит! Нафантазировали! Так, что без Бога почти остались. А скоро, если так дело пойдет и дальше, и себя потеряем...
Сергей СКАТОВ, православный журналист,
член Центрального Совета Межрегионального общественного движения "Народный Собор"
г. Н.Новгород - г. Москва
P.S.
Через редакцию "Русской линии" хочу выразить благодарность ДОСТОВЕРНОМУ историку Борису Пудалову за его труд о Кузьме Минине. Да поверит мне читатель на слово: сделан ученым очевидный шаг в деле изучения биографии народного героя. Будут, конечно же, споры. Но это - главное! Дискуссия привлечет еще большее внимание к незаурядной исторической личности. К тому же, в споре, как известно, рождается так нам необходимая сегодня истина!
При этом нужно отметить, что проявлены Борисом отвага, смелость - ведь покусился кандидат наук на такие авторитеты!
Вот указывает он в своей статье, что еще четверть века назад "видный московский историк В.И.Буганов в историческом очерке о К.Минине к "балахнинской" версии отнесся с сомнением, сочтя ее недоказанной (см.: Буганов В.И. "Выборный человек всею землею" Кузьма Минин // Вопросы истории. М., 1980. N 9. С.102). Почему же никто видного историка в научном мире не поддержал, а "балахнинская версия" в итоге стала преобладающей? Догадайтесь, читатель, с одного раза...
А специалистов отсылаю к первоисточнику, то есть непосредственно к статье Б.Пудалова. Всю ее доказательную базу в рамках журналистской статьи привести было попросту невозможно. Кроме того, есть там ряд любопытных моментов, мною также не отраженных, которые при дальнейшем рассмотрении могут дать не менее любопытные результаты.
