Именно такой разговор по душам состоялся не так давно между студентами Калужской Духовной семинарии, жителями Калуги и известным писателем, участником войн в Афганистане и в горячих точках бывшего СССР, лауреатом литературных премий, автором книг "Живый в помощи" и "Из рода в род" Виктором Николаевым.
Автор: Внешне этот человек совсем не похож на маститого писателя, отягощенного славой и связанными с ней регалиями. Он - среднего роста, говорит тихо, спокойно, без пафоса, как настоящий военный - немногословно, но по делу, по сути. Взгляд карих глаз - такой же спокойный, теплый, проникновенный.
Небольшая залысина делает его смахивающим, на первый взгляд, на человека сугубо штатского... Но этому штатскому в силу его богатейшего жизненного опыта есть столько и чего сказать нам, читателям его книг, что любая аудитория невольно замолкает, когда майор в отставке, алтарник одного из московских храмов Виктор Николаев начинает вести с ней трудный духовный диалог.
Тюрьма и война - вот две главные темы, которые сегодня больше всего волнуют Виктора Николаевича.
Виктор Николаев: Сегодня нет в России ни одной семьи, ни одного рода, которого бы тюрьма или война не касались бы прямо или косвенно. Почему я взялся за эти темы? Потому что через меня прошли четыре войны: Афганистан, Карабах, Сумгаит, Тбилиси.
А потом я взялся писать о тюрьме. Книга имеет название "Из рода в род" - о родовом грехе. Причина моего интереса к тюремной теме такова: два моих деда по отцу и по матери - Герои Советского Союза, а родной брат имел две тяжелые судимости за разбой и в итоге был убит. Поэтому война и тюрьма мне знакомы не понаслышке.
Автор: "От сумы да от тюрьмы не зарекайся..." "Кому война, а кому - мать родна..." Чувствуете, как даже в поговорках - своеобразной словесно-генетической памяти русского народа - запечатлелись эти темы? А все потому, что в России, граничащей с Богом, каждый ее житель постоянно стоит перед выбором между добром и злом, между вечной смертью и Вечной Жизнью с Господом. Один неверный шаг, и ты - на скользкой дороге, которая может привести известно куда...
Вот об этом, в общем-то, и шел разговор Виктора Николаева со слушателями. Он рассказывал, а перед моим мысленным взором, как живые, вставали сцены из его книг.
Виктор Николаев: Моя судьба - такая же, как и ваша. После окончания школы я поступил в военное училище. И там произошло важное событие в моей жизни.
Шел 1978 год. Я учился на втором курсе. Через Урал шел эшелон с призывниками-чеченцами. Их было около 300, и они внезапно взбунтовались под Челябинском. От того, что их не смогли усмирить, поезд перегнали на конечную точку маршрута - город Сибирск. Под таким названием он идет в книге "Живый в помощи", а на самом деле это город Курган в Западной Сибири.
В пути от Челябинска до Кургана были убиты все проводники, в том числе, женщины, и бандиты уже по крышам вагонов добирались до локомотива, до машинистов.
К счастью, они не успели. Эшелон прибыл в Курган, его загнали в тупик. И впервые наше училище подняли по боевой тревоге. Вы знаете, когда происходят какие-то серьезные изменения, и тебе говорят, что это смертельно опасно... Даже мы, тогда 18-летние, сразу поняли, что нас поднимают на боевые действия. И мы впервые в жизни одевались спокойно, быстро, без суеты, получали боевое оружие, патроны.
Нас построили на плацу, и перед нами выступал начальник КГБ области. Этот пожилой генерал вышел перед курсантами, снял шапку и сказал: "Сынки, я вас прошу: усмирите эту вакханалию. Всю ответственность беру на себя". Это было по-отцовски сказано. И мы выполнили даже не столько приказ, сколько его отцовскую просьбу. Не прошло и сорока минут, как весь эшелон был загнан в вагоны.
Автор: Впервые мальчишки-курсанты осознали во всей полноте смысл своей жестокой, суровой, но необходимой профессии - защищать. И главным их оружием были не автоматы и патроны, а сила духа, сила благородного гнева и сострадания к тем, кого пришлось вырывать из лап разбушевавшихся двуногих зверей. Все прекрасно понимали, что на месте этих пострадавших могли оказаться их собственные близкие...
Автор: По окончании училища Виктор Николаев с однокурсниками был направлен в Закавказский военный округ, а оттуда - в Афганистан. То, что тогда официальные власти СССР называли "интернациональной помощью братскому народу Афганистана", на самом деле было войной. И наши бойцы и офицеры занимались там не только постройкой домов и дорог и посадкой деревьев, как это расписывало советское телевидение, а другим, опасным делом...
Виктор Николаев: Нашу группу перебросили в центр Афганистана, где мы летали вместе с боевым вертолетчиком Николаем Майдановым, дважды Героем Советского Союза. Нас было 11, и в нашу задачу входили поиск и спасение терпящих бедствие или попавших в плен, а также - уничтожение вражеских групп. Это была в буквальном смысле борьба за жизнь. Тем, кто об этом читает книги или смотрит документальные фильмы, это кажется чем-то необычным. А на самом деле это обыкновенная профессия.
Автор: Разъясним, что скрывается за словами Виктора Николаева "обыкновенная профессия". Это и постоянные рейды в горы на помощь попавшим в окружение десантникам, и вывоз под огнем противника раненых на базу, и постоянный риск самим оказаться в положении тех, кому помогаешь... С точки зрения христианской, православной "обыкновенная" армейская профессия да еще в боевых условиях - это большая школа мужества, самопожертвования и заботы о ближнем. И часто там случаются совершенно невероятные вещи...
Виктор Николаев: Задача была такова: найти бандгруппу, о которой разведка доложила с ночи, взять на борт наших ребят, некоторое количество пленных тоже взять с собой (лишних пленных мы уничтожали)...
Когда подлетели к району десантирования, оказалось, что сесть невозможно. Слишком узкой была горная площадка, на которой закрепилась и отстреливалась наша группа. А висеть под обстрелом вертолету тоже было нельзя. И тогда экипаж разогнался до 300 км/ч, и несколько человек с высоты 300 метров спрыгнули к нашим десантникам. Быстренько собрали своих, пересчитали по головам (часто у многих не хватало рук и ног). Погрузились.
Но когда заходили на посадку над своим аэродромом, на четвертом развороте одна из двух душманских ракет попала в несущий винт, другая - в хвостовую балку, и в результате винт отлетает, хвост отлетает, и мы падаем на свое же минное поле и подрываемся. Некоторые, в том числе и я, вылезли из вертолета, на коленях, все в грязи, в крови...
Моя жена в это время находилась на расстоянии в несколько тысяч километров от меня. И такое состояние беспокойства за близкого человека в подавляющих случаях свойственно только женщине. И когда я вылез из вертолета и ползал на четвереньках по минному полю, она в эту минуту интуитивно стала читать молитву, которую машинально придумала сама. Когда мы позже сравнили, она была похожа чем-то на молитву "Отче наш".
Автор: Молитва жены еще не раз будет вырывать Виктора Николаева из лап смерти. Но возможно, что именно описанный случай и стал первым толчком к тому, чтобы он задумался о существовании Бога и Его Промысла о каждом живущем на земле...
Сейчас можно часто слышать о том, что на войне неверующих нет. Человек воюющий знает, что постоянно ходит по острию кинжала: какой-то один миг, случайная пуля, - и тебя нет на этом свете! А на тот с грязной душой идти никому не хочется.
Во время одного из боевых вылетов группа Николаева была блокирована душманами в горах. Спасения, казалось, нет. Бойцы заняли круговую оборону и приготовились дорого отдать свои жизни. И вдруг произошло то, чего никто никак не ожидал. Прощаясь друг с другом, ребята начали... каяться! Конечно, не словами православного покаяния, но, тем не менее, простыми, чистыми, идущими глубоко из души, от сердца: "Леша, я вот взял у тебя вещь и не отдал. Прости мне...", "Вить, прости мне плохие мысли о тебе...", "Санек, помнишь, мы поругались? Извини, если сможешь...". И так далее... В этот момент не было различия между офицерами и рядовыми. Все были людьми, братьями. Все были равны перед смертью.
И как в награду за это покаяние Господь дал им возможность выжить! Группа, пусть с потерями, но отбила все атаки врага. Ее подобрал наш вертолет.
Самый главный урок, который вынес Виктор Николаев из этой ситуации и вообще из войны, - все в жизни человека имеет свою цену. Нет такого дела или поступка, за который мы с вами не несли бы ответственности.
Эта тема является главной в последней книге Виктора Николаева "Из рода в род". Книге о жизни в тюрьме.
Виктор Николаев: Когда при подготовке этой книги у меня были встречи с заключенными, на тему о войне и тюрьме хорошо высказался один очень старый зек. Он тоже воевал. Он говорит: "Тюрьма - это война. Видишь, у меня на щеке большой шрам? Это война. А на спине большой шрам - это тюрьма. Эти шрамы не болят, не кровоточат. Но они оставлены на мне Богом, чтобы я, постоянно их видя, не получил новых из-за своих грехов".
Надо набраться мужества и осознать, с какой целью посылаются такие скорби, как тюрьма и война. И только после этого можно встать на путь исцеления. Ведь нередко бывают такие случаи, когда человек впадает в истерику и начинает себя убеждать в том, что его вины в этом нет. Я убежден, что ни в чем неповинных людей не бывает. У каждого человека всегда есть своя вина.
Даже тогда, когда мы выходим из транспорта, кого-то задели, человек рассердился, а мы не извинились, - это тоже вина.
Иногда говорят: "Бесплатный сыр бывает только в мышеловке". Один заключенный мне сказал: "Передай на волю, что бесплатного сыра в мышеловке не бывает, потому что крыса за него платит жизнью". Поэтому все, что бы с нами ни происходило, всегда имеет определенную цену. Даже день проведенный всегда вечером должен оцениваться с точки зрения того, как он прошел, все ли сделано правильно, в соответствии с совестью.
Автор: Все, что говорил Виктор Николаев, обращено, прежде всего, к современной молодежи. Поэтому мне было интересно узнать, как сами молодые воспринимают подобные беседы. Об этом я спросил у ученика калужской общеобразовательной школы N 25 Егора Карпова.
Автор: Твои первые впечатления от встречи с Виктором Николаевым?
Егор Карпов: Когда обычно видишь людей, прошедших войну, у них острые черты лица, но глаза потухшие. А у этого человека глаза горящие. То есть видно, что он прошел войну, но он - человек живой. Он живет и хочет что-то дать людям.
Автор: А для тебя что-то дала встреча с ним?
Егор Карпов: Да, я много узнал об Афганистане, взял книгу "Живый в помощи", буду читать, размышлять на эту тему. Но в основном я узнал автора. Ведь как говорилось на встрече, если ты не знаешь автора, то не сможешь понять его произведение.
Этих людей - "афганцев" - стали забывать. И книга "Живый в помощи" вновь возбудила интерес к этой войне, напомнила, что люди все-таки прошли ее, и у них остались физические и душевные травмы.
Автор: Получается, что книги Виктора Николаева - о памяти и об ответственности. Без памяти о делах прошлых - героических или им полярно противоположных - нет ответственности за будущее. И молодежь, читающая книги Николаева и видящая личный пример их автора, хорошо понимает это и впитывает в себя, как губка. И в этом - главный смысл и значение писательского и человеческого подвига и творчества Виктора Николаева.
Впервые опубликовано в калужском епархиальном журнале "Православный Христианин"
1. Писатель, не похожий на писателя
Автор: Внешне этот человек совсем не похож на маститого писателя, отягощенного славой и связанными с ней регалиями. Он - среднего роста, говорит тихо, спокойно, без пафоса, как настоящий военный - немногословно, но по делу, по сути. Взгляд карих глаз - такой же спокойный, теплый, проникновенный.
Небольшая залысина делает его смахивающим, на первый взгляд, на человека сугубо штатского... Но этому штатскому в силу его богатейшего жизненного опыта есть столько и чего сказать нам, читателям его книг, что любая аудитория невольно замолкает, когда майор в отставке, алтарник одного из московских храмов Виктор Николаев начинает вести с ней трудный духовный диалог.Тюрьма и война - вот две главные темы, которые сегодня больше всего волнуют Виктора Николаевича.
Виктор Николаев: Сегодня нет в России ни одной семьи, ни одного рода, которого бы тюрьма или война не касались бы прямо или косвенно. Почему я взялся за эти темы? Потому что через меня прошли четыре войны: Афганистан, Карабах, Сумгаит, Тбилиси.
А потом я взялся писать о тюрьме. Книга имеет название "Из рода в род" - о родовом грехе. Причина моего интереса к тюремной теме такова: два моих деда по отцу и по матери - Герои Советского Союза, а родной брат имел две тяжелые судимости за разбой и в итоге был убит. Поэтому война и тюрьма мне знакомы не понаслышке.
Автор: "От сумы да от тюрьмы не зарекайся..." "Кому война, а кому - мать родна..." Чувствуете, как даже в поговорках - своеобразной словесно-генетической памяти русского народа - запечатлелись эти темы? А все потому, что в России, граничащей с Богом, каждый ее житель постоянно стоит перед выбором между добром и злом, между вечной смертью и Вечной Жизнью с Господом. Один неверный шаг, и ты - на скользкой дороге, которая может привести известно куда...
Вот об этом, в общем-то, и шел разговор Виктора Николаева со слушателями. Он рассказывал, а перед моим мысленным взором, как живые, вставали сцены из его книг.
2. Боевое крещение... в Сибири
Виктор Николаев: Моя судьба - такая же, как и ваша. После окончания школы я поступил в военное училище. И там произошло важное событие в моей жизни.
Шел 1978 год. Я учился на втором курсе. Через Урал шел эшелон с призывниками-чеченцами. Их было около 300, и они внезапно взбунтовались под Челябинском. От того, что их не смогли усмирить, поезд перегнали на конечную точку маршрута - город Сибирск. Под таким названием он идет в книге "Живый в помощи", а на самом деле это город Курган в Западной Сибири.
В пути от Челябинска до Кургана были убиты все проводники, в том числе, женщины, и бандиты уже по крышам вагонов добирались до локомотива, до машинистов.
К счастью, они не успели. Эшелон прибыл в Курган, его загнали в тупик. И впервые наше училище подняли по боевой тревоге. Вы знаете, когда происходят какие-то серьезные изменения, и тебе говорят, что это смертельно опасно... Даже мы, тогда 18-летние, сразу поняли, что нас поднимают на боевые действия. И мы впервые в жизни одевались спокойно, быстро, без суеты, получали боевое оружие, патроны.
Нас построили на плацу, и перед нами выступал начальник КГБ области. Этот пожилой генерал вышел перед курсантами, снял шапку и сказал: "Сынки, я вас прошу: усмирите эту вакханалию. Всю ответственность беру на себя". Это было по-отцовски сказано. И мы выполнили даже не столько приказ, сколько его отцовскую просьбу. Не прошло и сорока минут, как весь эшелон был загнан в вагоны.
Автор: Впервые мальчишки-курсанты осознали во всей полноте смысл своей жестокой, суровой, но необходимой профессии - защищать. И главным их оружием были не автоматы и патроны, а сила духа, сила благородного гнева и сострадания к тем, кого пришлось вырывать из лап разбушевавшихся двуногих зверей. Все прекрасно понимали, что на месте этих пострадавших могли оказаться их собственные близкие...
3. Огненный Афганистан
Автор: По окончании училища Виктор Николаев с однокурсниками был направлен в Закавказский военный округ, а оттуда - в Афганистан. То, что тогда официальные власти СССР называли "интернациональной помощью братскому народу Афганистана", на самом деле было войной. И наши бойцы и офицеры занимались там не только постройкой домов и дорог и посадкой деревьев, как это расписывало советское телевидение, а другим, опасным делом...
Виктор Николаев: Нашу группу перебросили в центр Афганистана, где мы летали вместе с боевым вертолетчиком Николаем Майдановым, дважды Героем Советского Союза. Нас было 11, и в нашу задачу входили поиск и спасение терпящих бедствие или попавших в плен, а также - уничтожение вражеских групп. Это была в буквальном смысле борьба за жизнь. Тем, кто об этом читает книги или смотрит документальные фильмы, это кажется чем-то необычным. А на самом деле это обыкновенная профессия.
Автор: Разъясним, что скрывается за словами Виктора Николаева "обыкновенная профессия". Это и постоянные рейды в горы на помощь попавшим в окружение десантникам, и вывоз под огнем противника раненых на базу, и постоянный риск самим оказаться в положении тех, кому помогаешь... С точки зрения христианской, православной "обыкновенная" армейская профессия да еще в боевых условиях - это большая школа мужества, самопожертвования и заботы о ближнем. И часто там случаются совершенно невероятные вещи...
Виктор Николаев: Задача была такова: найти бандгруппу, о которой разведка доложила с ночи, взять на борт наших ребят, некоторое количество пленных тоже взять с собой (лишних пленных мы уничтожали)...
Когда подлетели к району десантирования, оказалось, что сесть невозможно. Слишком узкой была горная площадка, на которой закрепилась и отстреливалась наша группа. А висеть под обстрелом вертолету тоже было нельзя. И тогда экипаж разогнался до 300 км/ч, и несколько человек с высоты 300 метров спрыгнули к нашим десантникам. Быстренько собрали своих, пересчитали по головам (часто у многих не хватало рук и ног). Погрузились.
Но когда заходили на посадку над своим аэродромом, на четвертом развороте одна из двух душманских ракет попала в несущий винт, другая - в хвостовую балку, и в результате винт отлетает, хвост отлетает, и мы падаем на свое же минное поле и подрываемся. Некоторые, в том числе и я, вылезли из вертолета, на коленях, все в грязи, в крови...
Моя жена в это время находилась на расстоянии в несколько тысяч километров от меня. И такое состояние беспокойства за близкого человека в подавляющих случаях свойственно только женщине. И когда я вылез из вертолета и ползал на четвереньках по минному полю, она в эту минуту интуитивно стала читать молитву, которую машинально придумала сама. Когда мы позже сравнили, она была похожа чем-то на молитву "Отче наш".
Автор: Молитва жены еще не раз будет вырывать Виктора Николаева из лап смерти. Но возможно, что именно описанный случай и стал первым толчком к тому, чтобы он задумался о существовании Бога и Его Промысла о каждом живущем на земле...
Сейчас можно часто слышать о том, что на войне неверующих нет. Человек воюющий знает, что постоянно ходит по острию кинжала: какой-то один миг, случайная пуля, - и тебя нет на этом свете! А на тот с грязной душой идти никому не хочется.
Во время одного из боевых вылетов группа Николаева была блокирована душманами в горах. Спасения, казалось, нет. Бойцы заняли круговую оборону и приготовились дорого отдать свои жизни. И вдруг произошло то, чего никто никак не ожидал. Прощаясь друг с другом, ребята начали... каяться! Конечно, не словами православного покаяния, но, тем не менее, простыми, чистыми, идущими глубоко из души, от сердца: "Леша, я вот взял у тебя вещь и не отдал. Прости мне...", "Вить, прости мне плохие мысли о тебе...", "Санек, помнишь, мы поругались? Извини, если сможешь...". И так далее... В этот момент не было различия между офицерами и рядовыми. Все были людьми, братьями. Все были равны перед смертью.
И как в награду за это покаяние Господь дал им возможность выжить! Группа, пусть с потерями, но отбила все атаки врага. Ее подобрал наш вертолет.
Самый главный урок, который вынес Виктор Николаев из этой ситуации и вообще из войны, - все в жизни человека имеет свою цену. Нет такого дела или поступка, за который мы с вами не несли бы ответственности.
4. Ответственность, покаяние и наказание
Эта тема является главной в последней книге Виктора Николаева "Из рода в род". Книге о жизни в тюрьме.
Виктор Николаев: Когда при подготовке этой книги у меня были встречи с заключенными, на тему о войне и тюрьме хорошо высказался один очень старый зек. Он тоже воевал. Он говорит: "Тюрьма - это война. Видишь, у меня на щеке большой шрам? Это война. А на спине большой шрам - это тюрьма. Эти шрамы не болят, не кровоточат. Но они оставлены на мне Богом, чтобы я, постоянно их видя, не получил новых из-за своих грехов".
Надо набраться мужества и осознать, с какой целью посылаются такие скорби, как тюрьма и война. И только после этого можно встать на путь исцеления. Ведь нередко бывают такие случаи, когда человек впадает в истерику и начинает себя убеждать в том, что его вины в этом нет. Я убежден, что ни в чем неповинных людей не бывает. У каждого человека всегда есть своя вина.
Даже тогда, когда мы выходим из транспорта, кого-то задели, человек рассердился, а мы не извинились, - это тоже вина.
Иногда говорят: "Бесплатный сыр бывает только в мышеловке". Один заключенный мне сказал: "Передай на волю, что бесплатного сыра в мышеловке не бывает, потому что крыса за него платит жизнью". Поэтому все, что бы с нами ни происходило, всегда имеет определенную цену. Даже день проведенный всегда вечером должен оцениваться с точки зрения того, как он прошел, все ли сделано правильно, в соответствии с совестью.
Автор: Все, что говорил Виктор Николаев, обращено, прежде всего, к современной молодежи. Поэтому мне было интересно узнать, как сами молодые воспринимают подобные беседы. Об этом я спросил у ученика калужской общеобразовательной школы N 25 Егора Карпова.
Автор: Твои первые впечатления от встречи с Виктором Николаевым?
Егор Карпов: Когда обычно видишь людей, прошедших войну, у них острые черты лица, но глаза потухшие. А у этого человека глаза горящие. То есть видно, что он прошел войну, но он - человек живой. Он живет и хочет что-то дать людям.
Автор: А для тебя что-то дала встреча с ним?
Егор Карпов: Да, я много узнал об Афганистане, взял книгу "Живый в помощи", буду читать, размышлять на эту тему. Но в основном я узнал автора. Ведь как говорилось на встрече, если ты не знаешь автора, то не сможешь понять его произведение.
Этих людей - "афганцев" - стали забывать. И книга "Живый в помощи" вновь возбудила интерес к этой войне, напомнила, что люди все-таки прошли ее, и у них остались физические и душевные травмы.
Автор: Получается, что книги Виктора Николаева - о памяти и об ответственности. Без памяти о делах прошлых - героических или им полярно противоположных - нет ответственности за будущее. И молодежь, читающая книги Николаева и видящая личный пример их автора, хорошо понимает это и впитывает в себя, как губка. И в этом - главный смысл и значение писательского и человеческого подвига и творчества Виктора Николаева.
Впервые опубликовано в калужском епархиальном журнале "Православный Христианин"
