Начало
Продолжение
Продолжение 2
Продолжение 3
Вновь "старый спор славян"
Не надо думать, что после воссоединения Белоруссии с Российской империей все сразу пошло замечательно. Нет, все было не так, как в романах Диккенса, где все герои обнимаются, плача от умиления. Многовековое раздельное существование Великой и Белой Руси, и господство в последней резко враждебной России польской католической элиты, невероятно осложняли естественный процесс слияния. Польское шляхетство не оставило надежды на восстановление прежнего, столь любезного ей порядка Речи Посполитой. По иронии истории, вековечный спор за Белоруссию России с Польшей принял особенно острый и кровавый характер именно после исчезновения Польши с политической карты мира.
В Петербурге достаточно долго предпринимали попытки привлечь шляхту на свою сторону. Почти все магнаты и шляхтичи получили равенство в правах с российским дворянством. Многие магнаты сделали в Петербурге карьеру. Так, первым министром иностранных дел России после создания этого министерства стал князь Адам Чарторыйский. Лукавый князь, потомок старинного русского рода, который, впрочем, уже 200 лет стал католическим, пользуясь дружбой с императором Александром I, стремился постепенно воссоздать Польшу в прежних границах.
В белорусских губерниях (а также на правобережной Украине) языком делопроизводства оставался польский, в руках Католической церкви оставалось вся система просвещения, а законы основывались на Литовском Статуте 1588 года.
Впрочем, основным фронтом русско-польского противостояния была культура и образование. В национальных окраинах Российской империи сохранялись местные особенности в организации школьного дела. Хотя нередко это только способствовало повышению общей культуры местного населения, но во многих случаях местная система просвещения способствовала региональному сепаратизму, воспитывая в местных жителях антирусские настроения. Это особенно сильно проявлялось в западных губерниях, некогда входивших в состав Речи Посполитой, где вплоть до пореформенных времен местное образование находилось в руках Католической церкви, воспитывавшей в местных белорусах и украинцах русофобию и "полонизм". В Белоруссии и правобережной Украине до 30-х гг. XIX русских школ не было вовсе. Доходило до таких парадоксов, как использование польского языка в качестве языка преподавания в православных Духовных семинариях на правом берегу Днепра. В первой половине ХIХ века для украинца и белоруса получение образования означало принятие католичества и ополячивание. Неслучайно через несколько десятилетий после падения Польши ополячивание восточных славян шло несравненно более быстрыми темпами, чем за несколько веков пребывания в составе Речи Посполитой. Из числа ополяченных восточных славян и литовцев вышел целый ряд вождей польского националистического движения и большинство деятелей культуры. "Полонизм" был привлекателен и для многих русских дворян в западных губерниях.
Деятель просвещения на Украине М.В.Юзефович вспоминал, что в царствование благоволившего полякам Александра I целый ряд русских помещиков на Киевщине принял католичество, что в тех условиях означало и ополячивание. Польские католические учебные заведения в западных губерниях долгое время пользовались покровительством официального Петербурга. Центром польской культурной пропаганды стал Виленский учебный округ, попечителем которого долгое время был А.Чарторыйский. Уже в 1803 г. был открыт Виленский польский университет (в самой Варшаве свой университет был создан в 1817 г). В 1805 г. был также создан Кременецкий лицей, превратившийся в центр польского национализма на Украине. В польских школах, вузах, книгах и газетах, открыто велась пропаганда восстановления Речи Посполитой в границах, далеко отстоящих от этнографической Польши. При этом в польско-католическом духе воспитывались молодые поколения местного русского (малорусского и белорусского) населения. В своих мемуарах А. Чарторыйский, говоря о своей деятельности на посту попечителя Виленского учебного округа, честно признавал: "Несколько лет спустя вся Польша (имелись в виду белорусские и украинские земли, входившие в состав Речи Посполитой до разделов, - авт.) наполнилась училищами, в котором польское национальное чувство могло совершенно спокойно развиваться... Данное мною направление никого тогда не поражало; только впоследствии оно возбудило против себя негодование русского общества, но тогда император ему великодушно ему покровительствовал... Само собою разумеется, что я воспользовался счастливым расположением государя и главное мое усилие на народное образование, которому я дал национальный характер" [1]. Таким образом, высокий уровень образования в западных губерниях только способствовал подрыву российского влияния в крае.
Впрочем, при любой возможности ополяченные потомки ренегатов пытались силой оружия вернуть себе всю власть над православным быдлом. В 1812 и 1830 гг. эти попытки были предприняты. Когда Наполеон вторгался в России, то ближайшими его союзниками было польское шляхетство. И после разгрома этого претендента на мировое господство польские попытки захвата прежних своих "крэйсов повсходных" (восточных окраин) Речи Посполитой предпринимались вновь. И в 1830 году началась война.
История России переполнена войнами. Но есть в их числе и такие, которые остаются неизвестными многим поколениям русским людей. Поразительно, но историю русско-польской войны 1830-1831 гг., одной из самых тяжелых и кровавых в ХIХ столетии, игнорировали (впрочем, не по собственной воле), исследователи и царской, и советской, и современной "российской" эпохи. Если чего-то и узнает старательный студент о польской кампании тех лет, то только о "польском восстании", лозунге "за нашу и вашу свободу", а также о том, что "передовая общественность" России сочувствовала восставшим полякам. Об отношении к той войне Пушкина и большинства других деятелей русской культуры (видимо, недостаточно "передовых") мало знают даже узкие специалисты в области культурологии и истории. Впрочем, те, кто получил образование в советские времена, как это ни парадоксально, знают о той войне чуть больше, правда, исключительно потому, что Маркс часто упоминал о польском деле.
Но не надо считать, что до большевизма русские люди знали о той войне. Во времена Российской империи об этой войне стеснялись вспоминать. Во-первых, в России всегда старались не вспоминать о мятежах и внутренних конфликтах (ведь усмирение бунта в Царстве Польском полностью относилось к ним). Большинство поляков были лояльными подданными всероссийского императора, который, напомним, был также царем Польским, и поэтому в России старались не оскорблять национальные чувства поляков. Во-вторых, в условиях самодержавной монархии некорректно было вспоминать поведение Наместника в Польше, Великого Князя Константина Павловича. Поэтому стала польская война 1830-1831 гг. для русских поистине неизвестной. Но, думается, будет преступно забывать о ратных подвигах наших предков. Тем более, что и стыдиться нам нечего. Та война была всего лишь очередной агрессией с Запада. Отражая эту агрессию, русские солдаты продемонстрировали образцы мужества и героизма, наши военачальники показали примеры полководческого дарования, а политическое руководство России во главе с императором Николаем I проявило стойкость и понимание всех стоящих перед страной проблем.
Причины войны 1830 года крылись не только в довоенных событиях. На чисто политические и военные обстоятельства наложили тяжелый отпечаток последствия русско-польских отношений минувших веков, позиция католицизма в отношении православной России, и, наконец, специфика польского менталитета. Поразительной особенностью поляков не только того времени, но, пожалуй, и современности, можно считать граничащее с патологией стремление захватить земли на востоке. Даже когда Польша бывала восстановлена в своих этнических границах, польские лидеры немедленно превращали земли собственно Польши в плацдарм для вторжения в Россию. И предыстория 1830-го года не составляет исключения.
Польша (точнее, Речь Посполитая) была, напомним, разделена в три приема в конце XVIII века, причем Россия при разделе вернула себе лишь исконные земли Малой и Белой Руси. Показательно, когда польские деятели в 1795 году, когда Речь Посполитая прекратила существование, предлагали Екатерине II принять титул королевы Польши. Но российская императрица отвечала: "При разделе я не получила ни пяди польской земли. Я получила то, что сами поляки не переставали называть Русью... Не получив ни пяди польской земли, я не могу принять и титул королевы польской".
Собственно Польша, доставшаяся Австрии и Пруссии, была восстановлена Наполеоном в 1807 году в своих этнических границах в виде Герцогства Варшавского. Французский император использовал восстание поляков в тылу германских государств, и подарил Польше относительную независимость. Но ведь Наполеону пришлось иметь дело с поляками. Иметь государство, ограниченное лишь этническими границами расселения польской нации, было для надменных шляхтичей оскорблением. Чуть ли не смыслом существования Герцогства Варшавского стала подготовка похода в Россию с целью возвращения "Забранного края" (так стали поляки называть западные губернии России, входившие ранее, до начала разделов в 1772 году, в состав Речи Посполитой). Разумеется, все это вполне устраивало Наполеона. Он понимал, что поляки будут ему верны, надеясь с помощью его Великой армии отобрать у России прежние восточные "крейсы" (окраины).
Но даже сам Наполеон был удивлен прытью поляков, умолявших отправиться войной на восток. Бравый генерал Михаил Сокольницкий в начале 1812 года подал рапорт Наполеону, в котором говорилось: "Поляки все готовы пролить кровь за Наполеона..., чтобы освободить человеческий род от России..., и навсегда преградить дорогу в Европе для империи Тьмы". И в июне 1812 года, начиная вторжение в Россию, в приказе по армии по случаю начала войны, Наполеон объявил: "Вторая польская война началась"! (Первой польской войной Наполеон называл войну 1806-1807 гг. против Пруссии и России, закончившуюся Тильзитским миром).
Чем закончилась война 1812 года, навсегда вошедшая в историю как Отечественная война, а не ни какая-то "польская", хорошо известно. В этой войне часть белорусской шляхты поддерживала французов, надеясь на восстановление Речи Посполитой. Кроме того, на оккупированных территориях Литвы и Белоруссии, спешно провозглашенных "Великим княжеством Литовским", Наполеоном были сформированы воинские части из местных поляков и литовцев общей численностью около 20 тыс. человек, в том числе и 3-й уланский полк императорской Конной гвардии.
Но крестьянство Белоруссии ответило захватчикам партизанской войной. В результате боевых действий и неизменных спутников войн - голода и эпидемий, погибло около миллиона жителей Белоруссии. А ведь это была четверть населения края!
Однако Россия проявила невиданную милость к поверженному союзнику своего главного врага. На территории большей части прежнего Герцогства Варшавского было создано Царство Польское. Это было независимое государство, имевшее свою конституцию, армию, денежную систему и все прочие атрибуты государственности. Единственное, что связывало Царство с Россией, была личная уния - самодержавный император Всероссийский был одновременно конституционным Царем Польским. В качестве Наместника русского императора в Варшаве пребывал Великий Князь Константин Павлович. В 1831 году, в беседе с французским послом император Николай I с горечью перечислял все, что имела Польша под скипетром Романовых: "...Покойный брат мой (Александр I) осыпал благодеяниями королевство Польское, а я свято уважал, все им сделанное. Чем была Польша, когда Наполеон и французы пришли туда в 1807 году? Песчаная и грязная пустыня. Мы провели здесь превосходные пути сообщения, вырыли каналы в главных направлениях. Промышленности не существовало в этой стране; мы основали суконные фабрики, развили разработку железной руды, учредили заводы для ископаемых произведений, которыми изобилует страна, дали обширное развитие этой важной отрасли народного богатства. Я расширил и укрепил столицу; существенное преимущество, данное мною польской промышленности для сбыта ее новых продуктов, возбудило даже зависть моих других подданных. Я открыл подданным королевства рынки империи; они могли отправлять свои произведения далеко, до крайних азиатских пределов России... Император Александр восстановил название королевства Польского, на что не решился даже Наполеон. Брат мой оставил за поляками народное обучение на их национальном языке, их кокарду, их прежние королевские ордена, Белого Орла, Святого Станислава и даже тот военный орден, который они носили в память войн, ведомых вами и против нас. Они имели армию, совершенно отдельную от нашей, одетую в национальные цвета. Мы наделили их оружейными заводами и пушечными литейными. Мы дали им не только то, что удовлетворяет все их интересы, но и что льстит страстям законной гордости..." [2].
Но польские магнаты и шляхты не ценили эти благодеяния. И причина заключалась не в том, что польской национальной гордости было неприятно иметь монархом иноземца. В конце концов, более 400 лет Польшей правили чужеземные династии - литовские Ягеллоны, шведские Ваза, саксонские Веттины. Нет, главная причина недовольства польской знати заключалась в том, что "Забранный край" оставался в Российской империи. И именно борьба за Белоруссию и Правобережную Украину и составляла суть всех польских претензий.
Первоначально польские деятели пытались использовать доброжелательность и идеализм Императора Александра I. Под влиянием друга молодости, бывшего министра иностранных дел Российской империи, князя Чарторыйского, Александр I в 1819 году собрался было присоединить к Царству Польскому западные российские губернии. Но тут вмешался великий русский историк Н.М.Карамзин.
Карамзин высказал царю свое "Мнение русского гражданина", назвав так поданную императору записку, в которой осуждался ошибочный курс Александра I в отношении Польши и западных губерний России. Намерение царя восстановить Речь Посполитую вместе с ее прежними владениями в Белоруссии и Правобережной Украине подрывало территориальную целостность Российской империи, разрывало только недавно, при Екатерине II достигнутое политическое единство Великой, Малой и Белой Руси. В довершение всего Россия своими руками создавало заведомо враждебное отношение к себе со стороны других государств-участников раздела Польши в конце XVIII в., вряд ли при этом надеясь надолго обеспечить себе дружественные чувства восстановленной Польши.
Карамзин был одним из самых ярких критиков замысла своего монарха. Его записка "Мнение русского гражданина", написанная 17 октября 1819 г. и прочитанная им в тот же вечер императору, произвела на последнего сильное впечатление.
В том, что Польша в границах 1772 г. не была восстановлена, - большая заслуга Карамзина. Впрочем, сам историограф не переоценивал свою роль в этом деле: "Россия удержала свои Польские области, но более счастливые обстоятельства, нежели мои слезные убеждения спасли Александра от дела, равно бедственного и несправедливого".
Потерпев неудачу при Дворе, польские деятели установили контакты с тайными обществами декабристов. И опять единственное, что требовали поляки от декабристов в обмен на помощь - получить "Забранный край". Но декабризм был раздавлен 14 декабря 1825 года, и полякам пришлось искать новые пути.
Как в Царстве Польском, так и в западных губерниях России, началось бурное формирование польских заговорщицких организаций, ставящих целью воссоздание Польши в границах 1772 года. В Царстве Польском эта деятельность значительно облегчалась тем, что Наместник Константин Павлович, женатый на польке и симпатизировавший польской аристократии, отличавшийся бурным темпераментом, но при этом отходчивый и доверчивый, оказался не на высоте своего положения. Великий князь Константин Павлович игнорировал многочисленные донесения о готовящемся бунте в польских войсках и о готовности поляков начать войну с Россией для расширения территории на востоке.
Между тем, в 1830 году во Франции после очередной революции была свергнута династия Бурбонов. Одновременно революция вспыхнула в Бельгии. Мятежные бельгийцы отделились от королевства Нидерландов, которым принадлежала Бельгия по результатам Венского конгресса. Эти события означали нарушение всего устройства Европы, установленного Венским конгрессом. В воздухе запахло большой войной. Николай I, родная сестра которого, Великая княгиня Анна Павловна, была замужем за нидерландским наследным принцем, воспринял бельгийскую революцию не только как прецедент изменения европейских границ, но и как личное оскорбление. Польская армия получила приказ готовиться к походу в Бельгию. Русская армия только что закончила войну с турками 1828-1829 гг. и в основном находилась еще на Дунае, а большая часть вооруженных сил империи была расквартирована во внутренних губерниях. В этот момент поляки решили: теперь или никогда!
17 (29) ноября 1830 года отряд заговорщиков напал на Бельведерский дворец (варшавскую резиденцию Наместника). Правда, сам Наместник сумел укрыться, погибли несколько придворных чинов и польских же генералов. Одновременно мятежники овладели арсеналом и призвали варшавян к восстанию. Впрочем, население города первоначально не поддержало мятежников.
Но тут последовали события, потрясшие верноподданных, и до сих пор смущающие историков. Константин приказал русским войскам, находившимся в Польше, оставить территорию Царства Польского. Более того, Наместник освободил от присяги оставшиеся ему верными польские войска. Это было тем более странно, что ведь в мятеже участвовали лишь отдельные офицеры из школы подхорунжих (прапорщиков), а армия в целом оставалась верной Наместнику. И вот теперь польскую армию, освободив от присяги, словно толкнули примкнуть к мятежникам. Сам Константин с русскими войсками отбыл в пределы империи. Польские войска взяли штурмом крепости Модлин и Замостье, разгромив малочисленные русские гарнизоны. Царство Польское перешло в руки мятежников, совершенно не ожидавших такого легкого успеха. Так бесславно для России началась эта война.
Однако овладение территорией Царства Польского не было целью мятежников. Явно страдая манией величия, польские повстанческие лидеры выпустили 6 декабря (по новому стилю) 1830 года Манифест, в котором провозгласили, что восставшие ставят перед собой целью "...Не допустить до Европы дикие орды Севера..., защитить права европейских народов". Вскоре в Петербург прибыла польская депутация в составе министра финансов Царства Польского князя Любецкого и депутата Сейма графа Езерского. Эта депутация должна была "просить о восстановлении королевства в прежних границах" [3]. Если во главе страны стоял бы Александр I или Горбачев, то начались бы переговоры. Если страной правил бы тогда Ельцин, поляки получили бы территории гораздо больше, чем хотели. Но, к счастью, император Николай I прекрасно понимал значение происходящих событий. По его словам, от результата польской кампании "зависело политическое бытие России".
В подтверждение серьезности польских требований начались восстания уже в пределах империи. Но Николай I отказался вести переговоры с мятежниками. В ответ 13 января 1831 года в Варшаве было объявлено о детронизации (низложения) Николая I с польского трона. Впрочем, это только вызвало патриотический подъем в России. Рекрутский набор дал неожиданно малое количество уклонистов и дезертиров.
Впрочем, война предстояла серьезная. Польская армия насчитывала 130 тысяч человек, а им противостояли лишь 45 тысячный Литовский корпус под командованием барона Г.В.Розена. Показательно, что ранее этот корпус был под верховным командованием Константина Павловича, имел польские кокарды, а среди офицеров было много поляков. Впрочем, благодаря решимости и распорядительности Розена этот корпус прославился в войне, ни разу не дав повода для беспокойства. Вот что значит дельный командир!
С невероятной быстротой, удивившей весь мир, русская армия под общим командованием фельдмаршала Ивана Дибича из глубин России была переброшена к границе Царства Польского, и в конце января 1831 года пересекла границу. Впрочем, в первом сражении под Сточком 2 февраля русский отряд генерала Ф.К.Гейсмара потерпел поражение. Это, однако, была лишь частная неудача. Уже 13 февраля Дибич разбил поляков под Гроховым.
Но дальше начались трудности, неизменные на любой войне. Стремительно ворвавшиеся в Польшу войска Дибича почти не получали подкреплений и пополнений. Сам Дибич начал проявлять несвойственные ему колебания. Впрочем, главной причиной неожиданной вялости победоносной русской армии стала эпидемия холеры, косившая целые полки.
Воспользовавшись переброской основной части русских войск в Польшу, весной 1831 года польская шляхта подняла восстание в Литве. Мятежники попытались даже захватить Вильно (Вильнюс) и Ковно (Каунас), но были отбиты. Одновременно мятежи начались на Волыни.
На помощь мятежникам прибыли регулярные польские войска из Царства Польского. Это сразу изменило характер войны. Если ранее все это могло выглядеть как гражданская война в Царстве Польском и внутренний бунт в российских губерниях, то теперь налицо было вторжение иноземных войск в пределы России. Вторгшиеся поляки и не скрывали захватнических устремлений. Так, при вторжении в Литву польские войска демонстративно перешли Неман в том же месте, что и Великая армия Наполеона. Естественно, что и отношение к захватчикам было соответствующим.
Вторгшиеся в Литву польские войска под командованием генералов Гелгуда и Хлаповского, первоначально захватившие Ковно, были вскоре разгромлены под Вильно. Прибывший в Литву русский командующий Петр Толстой вскоре очистил край от мятежников. Вторгшиеся на Волынь польские войска были разгромлены русским генералом Ф.В.Ридигером.
Тем временем на территории Царства Польского Дибич 14 мая дал генеральное сражение под Остроленкой. Оно закончилось полной победой русских, но опять-таки еще не стало окончанием войны. Эпидемия холеры продолжалась и унесла жизни тысяч солдат. Через две недели после победы под Остроленкой от нее умер и фельдмаршал Дибич. Еще через две недели, 15 июня, скончался и Великий Князь Константин Павлович.
Заканчивал войну фельдмаршал Иван Паскевич, получивший за взятие в 1828 году года Эривань (Еревана) титул графа Эриванского. Паскевич быстро привел войска в порядок, решительными медицинскими мерами приостановил эпидемию холеры и подошел к Варшаве. У Паскевича было 86 тысяч человек, у польской стороны - 35 тысяч. Впрочем, обороняющаяся сторона могла рассчитывать на укрепления Варшавы, некогда сооруженные самими русскими. Но Паскевича это не смутило. Он понимал, что войну надо кончать как можно быстрее, пока поляки еще не пришли в себя после поражений в Литве и на Волыни.
В Варшаву был отправлен парламентер, предложивший полякам почетную капитуляции. Но польский командующий Круковецкий горделиво ответил, что немедленно капитулирует только тогда, когда будет восстановлена Речь Посполитая в границах 1772 года. Даже накануне окончательного поражения польская шляхта не переставала грезить о восточных "крейсах"! Что же, менталитет поляка не меняют никакие обстоятельства.
26 августа, в годовщину Бородинского сражения, в котором участвовали, правда, по разные стороны фронта, почти все участники битвы за Варшаву, начался штурм. После падения варшавского района Воля сопротивление польской столицы прекратилось. Это был конец войны. Отдельные отряды поляков еще продолжали сражаться, ставя перед собой лишь задачу прорваться на запад. Последний оплот мятежников, крепость Замостье, капитулировала 9 октября.
Польская война 1830-1831 гг. была на редкость тяжелой и кровопролитной. Русская армия потеряла 63 тысячи человек убитыми, польская - вдвое больше. В результате боевых действий и особенно холеры погибли сотни тысяч мирных жителей Польши и западных российских губерний. Белоруссия, которая еще не успела полностью оправиться от последствий наполеоновского вторжения в 1812 году, вновь стала театром военных действий и жертвой эпидемий. Не удивительно, что если в 1811 году в Белоруссии в современных границах проживало 5 037 тысяч жителей, то ревизия (перепись населения) в 1838 году показала, что Белоруссия имела 4 456 тысяч жителей! Дорогая цена была уплачена за добродушие Александра I и полякофильство Константина Павловича. И все же эта война завершилась победой русского оружия. И лучшим памятником победе будут вовсе не каменные памятники, (которых ни одного нет в России), но проникновенные слова Пушкина:
Победа! Сердцу сладкий час!
Россия! Встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!
Сергей Викторович Лебедев, доктор философских наук, профессор
Григорий Васильевич Стельмашук, доктор философских наук, профессор
СНОСКИ
1 - Белоруссия и Украина. История и культура. Ежегодник. 2003. М., 2003, с. 141
2 - Шильдер Н. К. Император Николай Первый. Его жизнь и царствование. Кн. 2. М, 1997, с. 350-352
3 - Шильдер Н. К. Император Николай Первый. Его жизнь и царствование. Кн. 2. М, 1997, с. 304
Продолжение
Продолжение 2
Продолжение 3
Вновь "старый спор славян"
Не надо думать, что после воссоединения Белоруссии с Российской империей все сразу пошло замечательно. Нет, все было не так, как в романах Диккенса, где все герои обнимаются, плача от умиления. Многовековое раздельное существование Великой и Белой Руси, и господство в последней резко враждебной России польской католической элиты, невероятно осложняли естественный процесс слияния. Польское шляхетство не оставило надежды на восстановление прежнего, столь любезного ей порядка Речи Посполитой. По иронии истории, вековечный спор за Белоруссию России с Польшей принял особенно острый и кровавый характер именно после исчезновения Польши с политической карты мира.
В Петербурге достаточно долго предпринимали попытки привлечь шляхту на свою сторону. Почти все магнаты и шляхтичи получили равенство в правах с российским дворянством. Многие магнаты сделали в Петербурге карьеру. Так, первым министром иностранных дел России после создания этого министерства стал князь Адам Чарторыйский. Лукавый князь, потомок старинного русского рода, который, впрочем, уже 200 лет стал католическим, пользуясь дружбой с императором Александром I, стремился постепенно воссоздать Польшу в прежних границах.
В белорусских губерниях (а также на правобережной Украине) языком делопроизводства оставался польский, в руках Католической церкви оставалось вся система просвещения, а законы основывались на Литовском Статуте 1588 года.
Впрочем, основным фронтом русско-польского противостояния была культура и образование. В национальных окраинах Российской империи сохранялись местные особенности в организации школьного дела. Хотя нередко это только способствовало повышению общей культуры местного населения, но во многих случаях местная система просвещения способствовала региональному сепаратизму, воспитывая в местных жителях антирусские настроения. Это особенно сильно проявлялось в западных губерниях, некогда входивших в состав Речи Посполитой, где вплоть до пореформенных времен местное образование находилось в руках Католической церкви, воспитывавшей в местных белорусах и украинцах русофобию и "полонизм". В Белоруссии и правобережной Украине до 30-х гг. XIX русских школ не было вовсе. Доходило до таких парадоксов, как использование польского языка в качестве языка преподавания в православных Духовных семинариях на правом берегу Днепра. В первой половине ХIХ века для украинца и белоруса получение образования означало принятие католичества и ополячивание. Неслучайно через несколько десятилетий после падения Польши ополячивание восточных славян шло несравненно более быстрыми темпами, чем за несколько веков пребывания в составе Речи Посполитой. Из числа ополяченных восточных славян и литовцев вышел целый ряд вождей польского националистического движения и большинство деятелей культуры. "Полонизм" был привлекателен и для многих русских дворян в западных губерниях.
Деятель просвещения на Украине М.В.Юзефович вспоминал, что в царствование благоволившего полякам Александра I целый ряд русских помещиков на Киевщине принял католичество, что в тех условиях означало и ополячивание. Польские католические учебные заведения в западных губерниях долгое время пользовались покровительством официального Петербурга. Центром польской культурной пропаганды стал Виленский учебный округ, попечителем которого долгое время был А.Чарторыйский. Уже в 1803 г. был открыт Виленский польский университет (в самой Варшаве свой университет был создан в 1817 г). В 1805 г. был также создан Кременецкий лицей, превратившийся в центр польского национализма на Украине. В польских школах, вузах, книгах и газетах, открыто велась пропаганда восстановления Речи Посполитой в границах, далеко отстоящих от этнографической Польши. При этом в польско-католическом духе воспитывались молодые поколения местного русского (малорусского и белорусского) населения. В своих мемуарах А. Чарторыйский, говоря о своей деятельности на посту попечителя Виленского учебного округа, честно признавал: "Несколько лет спустя вся Польша (имелись в виду белорусские и украинские земли, входившие в состав Речи Посполитой до разделов, - авт.) наполнилась училищами, в котором польское национальное чувство могло совершенно спокойно развиваться... Данное мною направление никого тогда не поражало; только впоследствии оно возбудило против себя негодование русского общества, но тогда император ему великодушно ему покровительствовал... Само собою разумеется, что я воспользовался счастливым расположением государя и главное мое усилие на народное образование, которому я дал национальный характер" [1]. Таким образом, высокий уровень образования в западных губерниях только способствовал подрыву российского влияния в крае.
Впрочем, при любой возможности ополяченные потомки ренегатов пытались силой оружия вернуть себе всю власть над православным быдлом. В 1812 и 1830 гг. эти попытки были предприняты. Когда Наполеон вторгался в России, то ближайшими его союзниками было польское шляхетство. И после разгрома этого претендента на мировое господство польские попытки захвата прежних своих "крэйсов повсходных" (восточных окраин) Речи Посполитой предпринимались вновь. И в 1830 году началась война.
История России переполнена войнами. Но есть в их числе и такие, которые остаются неизвестными многим поколениям русским людей. Поразительно, но историю русско-польской войны 1830-1831 гг., одной из самых тяжелых и кровавых в ХIХ столетии, игнорировали (впрочем, не по собственной воле), исследователи и царской, и советской, и современной "российской" эпохи. Если чего-то и узнает старательный студент о польской кампании тех лет, то только о "польском восстании", лозунге "за нашу и вашу свободу", а также о том, что "передовая общественность" России сочувствовала восставшим полякам. Об отношении к той войне Пушкина и большинства других деятелей русской культуры (видимо, недостаточно "передовых") мало знают даже узкие специалисты в области культурологии и истории. Впрочем, те, кто получил образование в советские времена, как это ни парадоксально, знают о той войне чуть больше, правда, исключительно потому, что Маркс часто упоминал о польском деле.
Но не надо считать, что до большевизма русские люди знали о той войне. Во времена Российской империи об этой войне стеснялись вспоминать. Во-первых, в России всегда старались не вспоминать о мятежах и внутренних конфликтах (ведь усмирение бунта в Царстве Польском полностью относилось к ним). Большинство поляков были лояльными подданными всероссийского императора, который, напомним, был также царем Польским, и поэтому в России старались не оскорблять национальные чувства поляков. Во-вторых, в условиях самодержавной монархии некорректно было вспоминать поведение Наместника в Польше, Великого Князя Константина Павловича. Поэтому стала польская война 1830-1831 гг. для русских поистине неизвестной. Но, думается, будет преступно забывать о ратных подвигах наших предков. Тем более, что и стыдиться нам нечего. Та война была всего лишь очередной агрессией с Запада. Отражая эту агрессию, русские солдаты продемонстрировали образцы мужества и героизма, наши военачальники показали примеры полководческого дарования, а политическое руководство России во главе с императором Николаем I проявило стойкость и понимание всех стоящих перед страной проблем.
Причины войны 1830 года крылись не только в довоенных событиях. На чисто политические и военные обстоятельства наложили тяжелый отпечаток последствия русско-польских отношений минувших веков, позиция католицизма в отношении православной России, и, наконец, специфика польского менталитета. Поразительной особенностью поляков не только того времени, но, пожалуй, и современности, можно считать граничащее с патологией стремление захватить земли на востоке. Даже когда Польша бывала восстановлена в своих этнических границах, польские лидеры немедленно превращали земли собственно Польши в плацдарм для вторжения в Россию. И предыстория 1830-го года не составляет исключения.
Польша (точнее, Речь Посполитая) была, напомним, разделена в три приема в конце XVIII века, причем Россия при разделе вернула себе лишь исконные земли Малой и Белой Руси. Показательно, когда польские деятели в 1795 году, когда Речь Посполитая прекратила существование, предлагали Екатерине II принять титул королевы Польши. Но российская императрица отвечала: "При разделе я не получила ни пяди польской земли. Я получила то, что сами поляки не переставали называть Русью... Не получив ни пяди польской земли, я не могу принять и титул королевы польской".
Собственно Польша, доставшаяся Австрии и Пруссии, была восстановлена Наполеоном в 1807 году в своих этнических границах в виде Герцогства Варшавского. Французский император использовал восстание поляков в тылу германских государств, и подарил Польше относительную независимость. Но ведь Наполеону пришлось иметь дело с поляками. Иметь государство, ограниченное лишь этническими границами расселения польской нации, было для надменных шляхтичей оскорблением. Чуть ли не смыслом существования Герцогства Варшавского стала подготовка похода в Россию с целью возвращения "Забранного края" (так стали поляки называть западные губернии России, входившие ранее, до начала разделов в 1772 году, в состав Речи Посполитой). Разумеется, все это вполне устраивало Наполеона. Он понимал, что поляки будут ему верны, надеясь с помощью его Великой армии отобрать у России прежние восточные "крейсы" (окраины).
Но даже сам Наполеон был удивлен прытью поляков, умолявших отправиться войной на восток. Бравый генерал Михаил Сокольницкий в начале 1812 года подал рапорт Наполеону, в котором говорилось: "Поляки все готовы пролить кровь за Наполеона..., чтобы освободить человеческий род от России..., и навсегда преградить дорогу в Европе для империи Тьмы". И в июне 1812 года, начиная вторжение в Россию, в приказе по армии по случаю начала войны, Наполеон объявил: "Вторая польская война началась"! (Первой польской войной Наполеон называл войну 1806-1807 гг. против Пруссии и России, закончившуюся Тильзитским миром).
Чем закончилась война 1812 года, навсегда вошедшая в историю как Отечественная война, а не ни какая-то "польская", хорошо известно. В этой войне часть белорусской шляхты поддерживала французов, надеясь на восстановление Речи Посполитой. Кроме того, на оккупированных территориях Литвы и Белоруссии, спешно провозглашенных "Великим княжеством Литовским", Наполеоном были сформированы воинские части из местных поляков и литовцев общей численностью около 20 тыс. человек, в том числе и 3-й уланский полк императорской Конной гвардии.
Но крестьянство Белоруссии ответило захватчикам партизанской войной. В результате боевых действий и неизменных спутников войн - голода и эпидемий, погибло около миллиона жителей Белоруссии. А ведь это была четверть населения края!
Однако Россия проявила невиданную милость к поверженному союзнику своего главного врага. На территории большей части прежнего Герцогства Варшавского было создано Царство Польское. Это было независимое государство, имевшее свою конституцию, армию, денежную систему и все прочие атрибуты государственности. Единственное, что связывало Царство с Россией, была личная уния - самодержавный император Всероссийский был одновременно конституционным Царем Польским. В качестве Наместника русского императора в Варшаве пребывал Великий Князь Константин Павлович. В 1831 году, в беседе с французским послом император Николай I с горечью перечислял все, что имела Польша под скипетром Романовых: "...Покойный брат мой (Александр I) осыпал благодеяниями королевство Польское, а я свято уважал, все им сделанное. Чем была Польша, когда Наполеон и французы пришли туда в 1807 году? Песчаная и грязная пустыня. Мы провели здесь превосходные пути сообщения, вырыли каналы в главных направлениях. Промышленности не существовало в этой стране; мы основали суконные фабрики, развили разработку железной руды, учредили заводы для ископаемых произведений, которыми изобилует страна, дали обширное развитие этой важной отрасли народного богатства. Я расширил и укрепил столицу; существенное преимущество, данное мною польской промышленности для сбыта ее новых продуктов, возбудило даже зависть моих других подданных. Я открыл подданным королевства рынки империи; они могли отправлять свои произведения далеко, до крайних азиатских пределов России... Император Александр восстановил название королевства Польского, на что не решился даже Наполеон. Брат мой оставил за поляками народное обучение на их национальном языке, их кокарду, их прежние королевские ордена, Белого Орла, Святого Станислава и даже тот военный орден, который они носили в память войн, ведомых вами и против нас. Они имели армию, совершенно отдельную от нашей, одетую в национальные цвета. Мы наделили их оружейными заводами и пушечными литейными. Мы дали им не только то, что удовлетворяет все их интересы, но и что льстит страстям законной гордости..." [2].
Но польские магнаты и шляхты не ценили эти благодеяния. И причина заключалась не в том, что польской национальной гордости было неприятно иметь монархом иноземца. В конце концов, более 400 лет Польшей правили чужеземные династии - литовские Ягеллоны, шведские Ваза, саксонские Веттины. Нет, главная причина недовольства польской знати заключалась в том, что "Забранный край" оставался в Российской империи. И именно борьба за Белоруссию и Правобережную Украину и составляла суть всех польских претензий.
Первоначально польские деятели пытались использовать доброжелательность и идеализм Императора Александра I. Под влиянием друга молодости, бывшего министра иностранных дел Российской империи, князя Чарторыйского, Александр I в 1819 году собрался было присоединить к Царству Польскому западные российские губернии. Но тут вмешался великий русский историк Н.М.Карамзин.
Карамзин высказал царю свое "Мнение русского гражданина", назвав так поданную императору записку, в которой осуждался ошибочный курс Александра I в отношении Польши и западных губерний России. Намерение царя восстановить Речь Посполитую вместе с ее прежними владениями в Белоруссии и Правобережной Украине подрывало территориальную целостность Российской империи, разрывало только недавно, при Екатерине II достигнутое политическое единство Великой, Малой и Белой Руси. В довершение всего Россия своими руками создавало заведомо враждебное отношение к себе со стороны других государств-участников раздела Польши в конце XVIII в., вряд ли при этом надеясь надолго обеспечить себе дружественные чувства восстановленной Польши.
Карамзин был одним из самых ярких критиков замысла своего монарха. Его записка "Мнение русского гражданина", написанная 17 октября 1819 г. и прочитанная им в тот же вечер императору, произвела на последнего сильное впечатление.
В том, что Польша в границах 1772 г. не была восстановлена, - большая заслуга Карамзина. Впрочем, сам историограф не переоценивал свою роль в этом деле: "Россия удержала свои Польские области, но более счастливые обстоятельства, нежели мои слезные убеждения спасли Александра от дела, равно бедственного и несправедливого".
Потерпев неудачу при Дворе, польские деятели установили контакты с тайными обществами декабристов. И опять единственное, что требовали поляки от декабристов в обмен на помощь - получить "Забранный край". Но декабризм был раздавлен 14 декабря 1825 года, и полякам пришлось искать новые пути.
Как в Царстве Польском, так и в западных губерниях России, началось бурное формирование польских заговорщицких организаций, ставящих целью воссоздание Польши в границах 1772 года. В Царстве Польском эта деятельность значительно облегчалась тем, что Наместник Константин Павлович, женатый на польке и симпатизировавший польской аристократии, отличавшийся бурным темпераментом, но при этом отходчивый и доверчивый, оказался не на высоте своего положения. Великий князь Константин Павлович игнорировал многочисленные донесения о готовящемся бунте в польских войсках и о готовности поляков начать войну с Россией для расширения территории на востоке.
Между тем, в 1830 году во Франции после очередной революции была свергнута династия Бурбонов. Одновременно революция вспыхнула в Бельгии. Мятежные бельгийцы отделились от королевства Нидерландов, которым принадлежала Бельгия по результатам Венского конгресса. Эти события означали нарушение всего устройства Европы, установленного Венским конгрессом. В воздухе запахло большой войной. Николай I, родная сестра которого, Великая княгиня Анна Павловна, была замужем за нидерландским наследным принцем, воспринял бельгийскую революцию не только как прецедент изменения европейских границ, но и как личное оскорбление. Польская армия получила приказ готовиться к походу в Бельгию. Русская армия только что закончила войну с турками 1828-1829 гг. и в основном находилась еще на Дунае, а большая часть вооруженных сил империи была расквартирована во внутренних губерниях. В этот момент поляки решили: теперь или никогда!
17 (29) ноября 1830 года отряд заговорщиков напал на Бельведерский дворец (варшавскую резиденцию Наместника). Правда, сам Наместник сумел укрыться, погибли несколько придворных чинов и польских же генералов. Одновременно мятежники овладели арсеналом и призвали варшавян к восстанию. Впрочем, население города первоначально не поддержало мятежников.
Но тут последовали события, потрясшие верноподданных, и до сих пор смущающие историков. Константин приказал русским войскам, находившимся в Польше, оставить территорию Царства Польского. Более того, Наместник освободил от присяги оставшиеся ему верными польские войска. Это было тем более странно, что ведь в мятеже участвовали лишь отдельные офицеры из школы подхорунжих (прапорщиков), а армия в целом оставалась верной Наместнику. И вот теперь польскую армию, освободив от присяги, словно толкнули примкнуть к мятежникам. Сам Константин с русскими войсками отбыл в пределы империи. Польские войска взяли штурмом крепости Модлин и Замостье, разгромив малочисленные русские гарнизоны. Царство Польское перешло в руки мятежников, совершенно не ожидавших такого легкого успеха. Так бесславно для России началась эта война.
Однако овладение территорией Царства Польского не было целью мятежников. Явно страдая манией величия, польские повстанческие лидеры выпустили 6 декабря (по новому стилю) 1830 года Манифест, в котором провозгласили, что восставшие ставят перед собой целью "...Не допустить до Европы дикие орды Севера..., защитить права европейских народов". Вскоре в Петербург прибыла польская депутация в составе министра финансов Царства Польского князя Любецкого и депутата Сейма графа Езерского. Эта депутация должна была "просить о восстановлении королевства в прежних границах" [3]. Если во главе страны стоял бы Александр I или Горбачев, то начались бы переговоры. Если страной правил бы тогда Ельцин, поляки получили бы территории гораздо больше, чем хотели. Но, к счастью, император Николай I прекрасно понимал значение происходящих событий. По его словам, от результата польской кампании "зависело политическое бытие России".
В подтверждение серьезности польских требований начались восстания уже в пределах империи. Но Николай I отказался вести переговоры с мятежниками. В ответ 13 января 1831 года в Варшаве было объявлено о детронизации (низложения) Николая I с польского трона. Впрочем, это только вызвало патриотический подъем в России. Рекрутский набор дал неожиданно малое количество уклонистов и дезертиров.
Впрочем, война предстояла серьезная. Польская армия насчитывала 130 тысяч человек, а им противостояли лишь 45 тысячный Литовский корпус под командованием барона Г.В.Розена. Показательно, что ранее этот корпус был под верховным командованием Константина Павловича, имел польские кокарды, а среди офицеров было много поляков. Впрочем, благодаря решимости и распорядительности Розена этот корпус прославился в войне, ни разу не дав повода для беспокойства. Вот что значит дельный командир!
С невероятной быстротой, удивившей весь мир, русская армия под общим командованием фельдмаршала Ивана Дибича из глубин России была переброшена к границе Царства Польского, и в конце января 1831 года пересекла границу. Впрочем, в первом сражении под Сточком 2 февраля русский отряд генерала Ф.К.Гейсмара потерпел поражение. Это, однако, была лишь частная неудача. Уже 13 февраля Дибич разбил поляков под Гроховым.
Но дальше начались трудности, неизменные на любой войне. Стремительно ворвавшиеся в Польшу войска Дибича почти не получали подкреплений и пополнений. Сам Дибич начал проявлять несвойственные ему колебания. Впрочем, главной причиной неожиданной вялости победоносной русской армии стала эпидемия холеры, косившая целые полки.
Воспользовавшись переброской основной части русских войск в Польшу, весной 1831 года польская шляхта подняла восстание в Литве. Мятежники попытались даже захватить Вильно (Вильнюс) и Ковно (Каунас), но были отбиты. Одновременно мятежи начались на Волыни.
На помощь мятежникам прибыли регулярные польские войска из Царства Польского. Это сразу изменило характер войны. Если ранее все это могло выглядеть как гражданская война в Царстве Польском и внутренний бунт в российских губерниях, то теперь налицо было вторжение иноземных войск в пределы России. Вторгшиеся поляки и не скрывали захватнических устремлений. Так, при вторжении в Литву польские войска демонстративно перешли Неман в том же месте, что и Великая армия Наполеона. Естественно, что и отношение к захватчикам было соответствующим.
Вторгшиеся в Литву польские войска под командованием генералов Гелгуда и Хлаповского, первоначально захватившие Ковно, были вскоре разгромлены под Вильно. Прибывший в Литву русский командующий Петр Толстой вскоре очистил край от мятежников. Вторгшиеся на Волынь польские войска были разгромлены русским генералом Ф.В.Ридигером.
Тем временем на территории Царства Польского Дибич 14 мая дал генеральное сражение под Остроленкой. Оно закончилось полной победой русских, но опять-таки еще не стало окончанием войны. Эпидемия холеры продолжалась и унесла жизни тысяч солдат. Через две недели после победы под Остроленкой от нее умер и фельдмаршал Дибич. Еще через две недели, 15 июня, скончался и Великий Князь Константин Павлович.
Заканчивал войну фельдмаршал Иван Паскевич, получивший за взятие в 1828 году года Эривань (Еревана) титул графа Эриванского. Паскевич быстро привел войска в порядок, решительными медицинскими мерами приостановил эпидемию холеры и подошел к Варшаве. У Паскевича было 86 тысяч человек, у польской стороны - 35 тысяч. Впрочем, обороняющаяся сторона могла рассчитывать на укрепления Варшавы, некогда сооруженные самими русскими. Но Паскевича это не смутило. Он понимал, что войну надо кончать как можно быстрее, пока поляки еще не пришли в себя после поражений в Литве и на Волыни.
В Варшаву был отправлен парламентер, предложивший полякам почетную капитуляции. Но польский командующий Круковецкий горделиво ответил, что немедленно капитулирует только тогда, когда будет восстановлена Речь Посполитая в границах 1772 года. Даже накануне окончательного поражения польская шляхта не переставала грезить о восточных "крейсах"! Что же, менталитет поляка не меняют никакие обстоятельства.
26 августа, в годовщину Бородинского сражения, в котором участвовали, правда, по разные стороны фронта, почти все участники битвы за Варшаву, начался штурм. После падения варшавского района Воля сопротивление польской столицы прекратилось. Это был конец войны. Отдельные отряды поляков еще продолжали сражаться, ставя перед собой лишь задачу прорваться на запад. Последний оплот мятежников, крепость Замостье, капитулировала 9 октября.
Польская война 1830-1831 гг. была на редкость тяжелой и кровопролитной. Русская армия потеряла 63 тысячи человек убитыми, польская - вдвое больше. В результате боевых действий и особенно холеры погибли сотни тысяч мирных жителей Польши и западных российских губерний. Белоруссия, которая еще не успела полностью оправиться от последствий наполеоновского вторжения в 1812 году, вновь стала театром военных действий и жертвой эпидемий. Не удивительно, что если в 1811 году в Белоруссии в современных границах проживало 5 037 тысяч жителей, то ревизия (перепись населения) в 1838 году показала, что Белоруссия имела 4 456 тысяч жителей! Дорогая цена была уплачена за добродушие Александра I и полякофильство Константина Павловича. И все же эта война завершилась победой русского оружия. И лучшим памятником победе будут вовсе не каменные памятники, (которых ни одного нет в России), но проникновенные слова Пушкина:
Победа! Сердцу сладкий час!
Россия! Встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!
Сергей Викторович Лебедев, доктор философских наук, профессор
Григорий Васильевич Стельмашук, доктор философских наук, профессор
СНОСКИ
1 - Белоруссия и Украина. История и культура. Ежегодник. 2003. М., 2003, с. 141
2 - Шильдер Н. К. Император Николай Первый. Его жизнь и царствование. Кн. 2. М, 1997, с. 350-352
3 - Шильдер Н. К. Император Николай Первый. Его жизнь и царствование. Кн. 2. М, 1997, с. 304
