Дорогие друзья!
Совсем недавно вы благосклонно опубликовали на сайте мою статью, что не могло не вызвать во мне немедленного энтузиазма. Нынче, когда у вас проводится конференция по вопросам православной экономики, я решил отозваться на это своими соображениями, может не строго научными, но достаточно простыми для восприятия.
С уважением, Игорь Винниченко
Разговор о православном отношении к экономическим процессам, судя по публикациям, все больше волнует христианскую общественность, и это понятно. Экономические законы становятся главными мотивами государственного управления, и сам президент провозглашает приоритет рыночной экономики в жизни общества. Конечно же, услужливые богословы немедленно спешат обосновать это своими теологическими выкладками, дабы еще раз утвердить церковным благословением все начинания власти. Такого рода соображения возникают при ознакомлении с некоторыми материалами по православной экономике, в том числе и по пресловутым заповедям отечественного предпринимателя, торжественно провозглашенным на Всероссийском соборе. Среди множества слов на эту тему легко запутаться, и потому, чтобы прояснить проблему, хочется начать с простых вещей.
При пристальном рассмотрении становится очевидным, что рыночные отношения безусловно способствуют разложению общества. Выгода в торговле возникает только при условии непременного обмана покупателя. Вспомните классическую сцену из фильма, когда старуха умоляет пилота вертолета отвезти ее корову в районный центр на продажу. Когда же пилот предлагает продать корову в селе, она несоглашается. Посмеявшись над забавной ситуацией, отметим про себя, что старуха совершенно сознательно идет на обман ради выгоды. И это типичный пример торговли, продавец не может обманывать близких и знакомых, и потому должен наживаться на незнакомых людях. А если они все же знакомые, то он вынужден отдаляться от них в социальном и духовном смысле, чтобы оправдать таким образом свою прибыль. Вот и получается, что стремление получить выгоду достигается сознательным отчуждением от людей, и тем самым накапливает в обществе взаимное разобщение, то есть, разложение общества.
При этом хочется понять, в какой момент вдруг начинает торжествовать разложение, и присутствует ли оно в самой природе торговли?
Вспомним, что торговля возникла в момент накопления излишка продукции, когда необходимость обмена стала насущной. А излишек возник в результате привнесения в трудовую деятельность новых технологий и инструментов. Сразу возникает призрак прогресса, который нынче является просто обязательным участником всех социальных процессов. Именно развитие технологий дает человеку больше времени, порождает ремесленничество, а затем и городское население, уже значительно отделенное от сельскохозяйственного производства. А ведь именно в городе и зарождаются потом все либеральные идеи и теории, которые ведут к разложению общества. Получается, что технологический прогресс, на который современное общество буквально молится, сам и порождает процессы разложения и вырождения?
А ведь и в самом деле, прибавляет ли прогресс хоть что-либо в деле спасения души? Есть ли ощутимая разница в праведности древнего пастуха, и современного городского интеллигента? Знаю, разницу сразу заметят многие, и не в пользу современности. Но, по сути, прогресс всегда является соблазном. Всегда кажется, что новые технологии освободят человеку время для совершения добрых дел, а на самом деле это время посвящено безделью или того хуже. Кажется, что новые технологии позволят осчастливить большее количество людей, но современная цивилизация до сих пор не может преодолеть ужасающий по своему масштабу голод в развивающихся странах. Возникает надежда, что новые технологии позволят строить людям новые дома и храмы, а строятся по большей части магазины и центры развлечений. У современного человека достаточно свободного времени, но посмотрите, чему он его посвящает! На досуге выстроена целая индустрия, дающая миллиардные прибыли. А поскольку современная рыночная экономика вышла на уровень самостоятельного формирования спроса на свою продукцию, путем агрессивных и шумных рекламных компаний, путем пиара и пр., то индустрия досуга только набирает обороты. Толпа требует хлеба и зрелищ - не возникают ли тут прямые исторические ассоциации?
Таким образом, получается, что технологический (и сопутствующий ему - идеологический) прогресс являют собой откровенный лик сатаны. Но что же можно предложить современному обществу взамен? Не можем же мы серьезно предлагать людям возвращаться в первобытное существование, свободное от соблазнов безделья, но достаточно наполненное соблазнами риска в вопросах выживания. И тут возникает другая сторона вопроса - если для истинного верующего в вопросах спасения нет разницы между первобытным состоянием и вершинами технологий, то может нам и не следует обращать столько внимания на пресловутый прогресс. Что собственно изменилось - вместо саблезубых тигров нас преследуют автомобильные катастрофы, вместо простейших заболеваний мы имеем модифицированные вирусы, да и вражеские нашествия не настолько уж отдалены от нас историческим процессом. Соблазны меняют форму, но остаются в неизменном количестве для преодоления их ежечасной.
Одно обстоятельство, впрочем, усложняет наше существование в сравнении с первобытными племенами. Если те добывали себе пищу в процессах, практически благословенных Богом, то большинству современных горожан приходится принимать участие в самом прогрессе, то есть, в технологическом совершенствовании окружающего мира, потому что этому посвящена львиная доля нашей деятельности. Конечно, для каждого сохраняется шанс уйти из мира, выбрать путь монашества, но современные монастыри все больше погружаются в экономические вопросы, отдаляясь от вопросов духовных. Не исключено возникновение истинно духовных скитов и обителей, но все же это путь избранных, а не большинства. Большинству придется оставаться в смрадном болоте современной жизни и пользоваться всеми преимуществами технологического прогресса. И в этой области мы все нуждаемся в выработке новой христианской системы ценностей, в которой все будет расставлено по своим местам, и приоритеты будут определены в полном согласии с духом Евангелия. Нам нужен новый катехизис, с ответами на все вызовы современности, от ИНН до Интернета. Нам нужно ясное сознание противостояния миру прогресса, но не путем террора и ненависти, а путем смирения и любви.
Какие формы это должно принять, это уже вопрос естественного развития общества. Если пофантазировать, то можно предположить возникновение обособленных православных поселений, типа прежних молодежных кооперативов, возникновение особой православной одежды - именно с целью выделения из мира, обособленного православного образования. Вполне возможен добровольный отказ от телевизионных просмотров, ограниченное пользование компьютерными коммуникациями, воссоздание собственной православной культуры. И это все должно рождаться естественным путем, без всякого принуждения, от одного только желания быть ближе к Богу.
И в этой связи возникают утопические мысли о православной экономике. Известно, что является обличаемым грехом, так что развитие банковской системы нам не грозит. Впрочем, если мы оглянемся вокруг, то заметим, что в мусульманском мире ростовщический процент тоже запрещен религиозными соображениями, и, тем не менее, мусульманские банки активно развиваются. Аналогичные процессы можно заметить и в Японии. По сути, вся инфляция, это торжество жадности. Но, как мы уже говорили, вся рыночная экономика строится на мотивах жадности и зависти, так что удивляться тут нечему. Другое дело, что какими бы нравственными ни были бы наши банки, они должны сообщаться с внешним миром, и потому неизбежно должны быть подвержены всем разлагающим процессам.
Пора, наконец, снять маску с тайны капиталистического обогащения. Прежде всего, надо снять ореол святости с понятия частной собственности. Само понятие частной собственности рождено столкновением жадности и зависти, и быть святым не может. А, главное, надо отказаться от основополагающего капиталистического понятия коммерческой тайны. Пусть на каждом товаре будет ясно отображено, сколько зарабатывает на вас торговец, и это сильно прояснит дело. Не исключено, что нравы торгующих от этого не изменятся, но хотя бы уровень их бесстыдства станет очевидным. И почему бы не представить себе существование особых православных предприятий, где качество продукции будет гарантированно ответственным подходом к своей работе, и прибыль не будет являться главным стимулом производства. Точно также можно представить и особые православные магазины, где торговля приобретет уровень евангельских отношений. Легко представить, сколько насмешек и издевательств это вызовет во внешнем мире, но так было всегда, и это будет одной из составляющих сил противостояния.
Мы, православные люди, хотим и должны жить иначе, руководствуясь другими мотивами поведения, и потому наше выделение из мира неизбежно. Мы должны составить особую субкультуру, путь даже в форме этнологической резервации, но мы должны жить по заповедям, предложенным Господом. Иначе наше самоназвание есть величайшая ложь всех времен. А уж какой станет Россия в результате нашего стремления к праведности определится в развитии.
Совсем недавно вы благосклонно опубликовали на сайте мою статью, что не могло не вызвать во мне немедленного энтузиазма. Нынче, когда у вас проводится конференция по вопросам православной экономики, я решил отозваться на это своими соображениями, может не строго научными, но достаточно простыми для восприятия.
С уважением, Игорь Винниченко
Разговор о православном отношении к экономическим процессам, судя по публикациям, все больше волнует христианскую общественность, и это понятно. Экономические законы становятся главными мотивами государственного управления, и сам президент провозглашает приоритет рыночной экономики в жизни общества. Конечно же, услужливые богословы немедленно спешат обосновать это своими теологическими выкладками, дабы еще раз утвердить церковным благословением все начинания власти. Такого рода соображения возникают при ознакомлении с некоторыми материалами по православной экономике, в том числе и по пресловутым заповедям отечественного предпринимателя, торжественно провозглашенным на Всероссийском соборе. Среди множества слов на эту тему легко запутаться, и потому, чтобы прояснить проблему, хочется начать с простых вещей.
При пристальном рассмотрении становится очевидным, что рыночные отношения безусловно способствуют разложению общества. Выгода в торговле возникает только при условии непременного обмана покупателя. Вспомните классическую сцену из фильма, когда старуха умоляет пилота вертолета отвезти ее корову в районный центр на продажу. Когда же пилот предлагает продать корову в селе, она несоглашается. Посмеявшись над забавной ситуацией, отметим про себя, что старуха совершенно сознательно идет на обман ради выгоды. И это типичный пример торговли, продавец не может обманывать близких и знакомых, и потому должен наживаться на незнакомых людях. А если они все же знакомые, то он вынужден отдаляться от них в социальном и духовном смысле, чтобы оправдать таким образом свою прибыль. Вот и получается, что стремление получить выгоду достигается сознательным отчуждением от людей, и тем самым накапливает в обществе взаимное разобщение, то есть, разложение общества.
При этом хочется понять, в какой момент вдруг начинает торжествовать разложение, и присутствует ли оно в самой природе торговли?
Вспомним, что торговля возникла в момент накопления излишка продукции, когда необходимость обмена стала насущной. А излишек возник в результате привнесения в трудовую деятельность новых технологий и инструментов. Сразу возникает призрак прогресса, который нынче является просто обязательным участником всех социальных процессов. Именно развитие технологий дает человеку больше времени, порождает ремесленничество, а затем и городское население, уже значительно отделенное от сельскохозяйственного производства. А ведь именно в городе и зарождаются потом все либеральные идеи и теории, которые ведут к разложению общества. Получается, что технологический прогресс, на который современное общество буквально молится, сам и порождает процессы разложения и вырождения?
А ведь и в самом деле, прибавляет ли прогресс хоть что-либо в деле спасения души? Есть ли ощутимая разница в праведности древнего пастуха, и современного городского интеллигента? Знаю, разницу сразу заметят многие, и не в пользу современности. Но, по сути, прогресс всегда является соблазном. Всегда кажется, что новые технологии освободят человеку время для совершения добрых дел, а на самом деле это время посвящено безделью или того хуже. Кажется, что новые технологии позволят осчастливить большее количество людей, но современная цивилизация до сих пор не может преодолеть ужасающий по своему масштабу голод в развивающихся странах. Возникает надежда, что новые технологии позволят строить людям новые дома и храмы, а строятся по большей части магазины и центры развлечений. У современного человека достаточно свободного времени, но посмотрите, чему он его посвящает! На досуге выстроена целая индустрия, дающая миллиардные прибыли. А поскольку современная рыночная экономика вышла на уровень самостоятельного формирования спроса на свою продукцию, путем агрессивных и шумных рекламных компаний, путем пиара и пр., то индустрия досуга только набирает обороты. Толпа требует хлеба и зрелищ - не возникают ли тут прямые исторические ассоциации?
Таким образом, получается, что технологический (и сопутствующий ему - идеологический) прогресс являют собой откровенный лик сатаны. Но что же можно предложить современному обществу взамен? Не можем же мы серьезно предлагать людям возвращаться в первобытное существование, свободное от соблазнов безделья, но достаточно наполненное соблазнами риска в вопросах выживания. И тут возникает другая сторона вопроса - если для истинного верующего в вопросах спасения нет разницы между первобытным состоянием и вершинами технологий, то может нам и не следует обращать столько внимания на пресловутый прогресс. Что собственно изменилось - вместо саблезубых тигров нас преследуют автомобильные катастрофы, вместо простейших заболеваний мы имеем модифицированные вирусы, да и вражеские нашествия не настолько уж отдалены от нас историческим процессом. Соблазны меняют форму, но остаются в неизменном количестве для преодоления их ежечасной.
Одно обстоятельство, впрочем, усложняет наше существование в сравнении с первобытными племенами. Если те добывали себе пищу в процессах, практически благословенных Богом, то большинству современных горожан приходится принимать участие в самом прогрессе, то есть, в технологическом совершенствовании окружающего мира, потому что этому посвящена львиная доля нашей деятельности. Конечно, для каждого сохраняется шанс уйти из мира, выбрать путь монашества, но современные монастыри все больше погружаются в экономические вопросы, отдаляясь от вопросов духовных. Не исключено возникновение истинно духовных скитов и обителей, но все же это путь избранных, а не большинства. Большинству придется оставаться в смрадном болоте современной жизни и пользоваться всеми преимуществами технологического прогресса. И в этой области мы все нуждаемся в выработке новой христианской системы ценностей, в которой все будет расставлено по своим местам, и приоритеты будут определены в полном согласии с духом Евангелия. Нам нужен новый катехизис, с ответами на все вызовы современности, от ИНН до Интернета. Нам нужно ясное сознание противостояния миру прогресса, но не путем террора и ненависти, а путем смирения и любви.
Какие формы это должно принять, это уже вопрос естественного развития общества. Если пофантазировать, то можно предположить возникновение обособленных православных поселений, типа прежних молодежных кооперативов, возникновение особой православной одежды - именно с целью выделения из мира, обособленного православного образования. Вполне возможен добровольный отказ от телевизионных просмотров, ограниченное пользование компьютерными коммуникациями, воссоздание собственной православной культуры. И это все должно рождаться естественным путем, без всякого принуждения, от одного только желания быть ближе к Богу.
И в этой связи возникают утопические мысли о православной экономике. Известно, что является обличаемым грехом, так что развитие банковской системы нам не грозит. Впрочем, если мы оглянемся вокруг, то заметим, что в мусульманском мире ростовщический процент тоже запрещен религиозными соображениями, и, тем не менее, мусульманские банки активно развиваются. Аналогичные процессы можно заметить и в Японии. По сути, вся инфляция, это торжество жадности. Но, как мы уже говорили, вся рыночная экономика строится на мотивах жадности и зависти, так что удивляться тут нечему. Другое дело, что какими бы нравственными ни были бы наши банки, они должны сообщаться с внешним миром, и потому неизбежно должны быть подвержены всем разлагающим процессам.
Пора, наконец, снять маску с тайны капиталистического обогащения. Прежде всего, надо снять ореол святости с понятия частной собственности. Само понятие частной собственности рождено столкновением жадности и зависти, и быть святым не может. А, главное, надо отказаться от основополагающего капиталистического понятия коммерческой тайны. Пусть на каждом товаре будет ясно отображено, сколько зарабатывает на вас торговец, и это сильно прояснит дело. Не исключено, что нравы торгующих от этого не изменятся, но хотя бы уровень их бесстыдства станет очевидным. И почему бы не представить себе существование особых православных предприятий, где качество продукции будет гарантированно ответственным подходом к своей работе, и прибыль не будет являться главным стимулом производства. Точно также можно представить и особые православные магазины, где торговля приобретет уровень евангельских отношений. Легко представить, сколько насмешек и издевательств это вызовет во внешнем мире, но так было всегда, и это будет одной из составляющих сил противостояния.
Мы, православные люди, хотим и должны жить иначе, руководствуясь другими мотивами поведения, и потому наше выделение из мира неизбежно. Мы должны составить особую субкультуру, путь даже в форме этнологической резервации, но мы должны жить по заповедям, предложенным Господом. Иначе наше самоназвание есть величайшая ложь всех времен. А уж какой станет Россия в результате нашего стремления к праведности определится в развитии.
