Источник: Российская национальная библиотека
Протоиерей, основатель музея в доме Иоанна Кронштадтского, настоятель храма в поселке Сомино Ленинградской области Геннадий Владимирович Беловолов – об интеллектуальном пространстве и библиотеке как стандарте исторического наследия.- Когда Вы впервые пришли в Публичную библиотеку?
- Это было в 80-е годы, когда я после окончания филологического факультета университета работал научным сотрудником музея Достоевского. Сам я из литературного города Пятигорска, и когда оказался в Санкт-Петербурге, то настоящим открытием для меня стала именно Публичная библиотека, или Салтыковка, как ее тогда называли. Для меня посещение библиотеки было с одной стороны профессиональной необходимостью, а с другой – духовным событием. Это всегда было какое-то удивительное путешествие в мир зеленых лам и огромных залов, где в интеллектуально напряженной тишине поскрипывают стулья, а за столами сидят люди, словно из прошлого. Мне казалось, что приходя сюда, я попадаю в старую Россию. Прошли смены эпох, а читатели все те же. И в этой особой атмосфере книги, как цветы раскрывались особенно. Они щедро дарили свое интеллектуальное благоухание. Никогда и нигде мне не читалось так хорошо, как в залах Публичной библиотеки. Это было духовным состоянием, наслаждением.
- Да, в библиотеке совершенно уникальная атмосфера. Она ведь внутри себя правду сохранила. Мы в библиотеке начали издавать книжки-раскраски для детей с иллюстрациями великих дореволюционных художников. Мне попалась в руки «Царевна – лягушка» 1911 года издания, и я заметил, что текст не похож на тот, что читал в детстве. Я сфотографировал, а потом дома сравнил со сказкой, изданной в СССР. И оказалось, что из русской народной сказки советскими издателями были убрано многое, например, слова, описывающие действия главного героя после пропажи Василисы Прекрасной: «Иван-Царевич помолился Богу на все четыре стороны и пошел, куда глаза глядят». В новой версии он просто: «пошел». Знаете, и это не случайность. В «Снежной королеве» Герда, перед тем, как отправиться на поиски Кая читала Отче наш. А в советское время упоминание молитвы было вычеркнуто из текста Андерсена. То есть потрошили целые пласты литературы. Но библиотека сохранила старые издания, и мы имеем возможность знать правду.
- Да, и сказки стали казаться языческим явлением, тогда как они были духовным воспитанием, молодое поколение приучали к молитве, вере, почитанию отца и матери, тем традициям, на которых стояла старая Россия.
- Что такое для Вас Публичка?
- Для меня это понятие стоит в одном ряду с Эрмитажем, Русским музеем. Это то, без чего нет Петербурга. Это — Эрмитаж книги. И для меня библиотека имеет сакральный смысл. Может, потому что я священник и отношусь к книге с особым трепетом. Ведь священник это не просто служитель культа, это служитель книги. В храме, алтаре, на престоле лежит книга. Не случайно христиан называют людьми книги. И то, что библиотека имеет в своем корне название нашей главной священной книги – Библии, для меня символично. В центре любой библиотеки — Библия, вокруг нее, как из корня древа произрастают ветви — другие книги. Для меня библиотека – это священное пространство мысли, переживаний, чувств, памяти и традиций. Тот пример, который вы привели со сказками, очень символичен. Благодаря библиотеке мы можем вернуться к своим истокам. И библиотека здесь как мерило, стандарт. В церкви есть понятие, каноны. Можно сверить, а так ли это. Не было бы библиотеки, мы до сих пор читали бы про героев сказок, которые не крестятся на четыре стороны, Бога не знают, не почитают.
- Справедливо ли говорить о том, что библиотеки будут всегда, как бы ни развивались технологии?
- Библиотека – это одно из немногих учреждений, которые пережили все эпохи. Со времен Екатерины II — семь государей. Потом революция, блокада, генсеки, перестройка. Она существует. Видимо, библиотека относится к вечным темам духовной жизни человечества. Я удивлен, как библиотека не была разграблена в 1917-1918 годах. Как она не погибла в блокаду, действовала. И даже люди приходили сюда, читали – это само по себе чудо. Неужели наше время сможет уничтожить библиотеку? Нет. Я думаю, что Российская национальная библиотека она уже прошла испытания огнем, водой и медными трубами, поэтому полный зачет она уже сдала. А цифровизация, я думаю, станет не отменой, а дополнением библиотеки. Какие-то книги перейдут в новое качество, но бумажный вариант будет сохраниться. Да, бумажные книги могут издаваться как элитные, частные, но они вряд ли исчезнут когда-нибудь.
- Что хотели бы пожелать Российской национальной библиотеке?
- Российская национальная библиотека существует века. Исходя из этого, желаю, чтобы она оставалась на том же месте и в тот же час. К сожалению, сейчас наметилась нехорошая тенденция исторические здания приспосабливать под совершенно другие нужды. Дай Бог, чтобы Российская национальная библиотека, где была, там и сохранялась. И в связи с этим я желаю библиотеке восстановить не только исторический барельеф, но и название — Императорская Публичная библиотека. У нас Палестинское общество стало Императорским. ЛФЗ вернул Императорское название. Это историческое родовое имя. Слава Богу, Ленинград стал Санкт-Петербургом. Восстановление имени города подтягивает за собой и следующий логический шаг: восстановить имя ряду учреждений, которые не прерывали своего существования. Это была бы лучшая награда библиотеке к ее следующему юбилею.
Записал Андрей Тарасов
_1.jpg)