Правила, принятые Вселенскими Соборами, не предоставляют Константинопольскому Патриархату никаких полномочий в отношении других Поместных Церквей.
Представитель Константинопольского Патриархата при Всемирном совете церквей архиепископ Иов (Геча) заявил: «На основе канонов, согласно учению Православной Церкви, Вселенский Патриархат имеет определенные привилегии. Кто с этим не согласен, тот фактически сам себя откалывает от Православия». То есть Высокопреосвященнейший Иов поставил знак равенства между Православием и главенством (привилегированным положением) Константинопольского Патриархата. Подобные мысли высказывает и Его Всесвятейшество, Патриарх Варфоломей. Что ж, каноны Вселенских Соборов секретом не являются. Попробуем прочитать и разобраться.
Но сначала небольшое богословское отступление.
Первая христианская община - это Христос и двенадцать апостолов. Христос - Глава общины, Глава тела Церкви. Единственный безгрешный Человек на земле. Его воля - воля всеблагая и всесовершенная. Его суд - суд последний и всесправедливый. Все остальные люди (в том числе апостолы, епископы и священники) - грешные. «Яко несть человек, иже жив будет и не согрешит; Ты бо един токмо без греха, правда Твоя - правда во веки, и слово Твое - истина» (из чинопоследования Панихиды).
Даже после схождения Святого Духа апостолы Христовы не стали стерильно безгрешны. Они прекрасно осознавали эту свою греховность, имели нужду в покаянии и каялись до конца своих дней. Апостол Петр, согласно его житию, проливал потоки слез при каждом пении петуха. Апостол Павел, взятый в рай до третьего неба, говорил о себе: «Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1Тим. 1, 15). И это не лицемерное самоуничижение, святой Павел действительно осознавал себя грешным. В послании к Галатам святой первоверховный апостол Павел не стесняется называть святого первоверховного апостола Петра лицемером: «Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием» (Гал. 2, 11-13).
В книге Деяний повествуется о конфликтах среди апостолов: «Варнава хотел взять с собою Иоанна, называемого Марком. Но Павел полагал не брать отставшего от них в Памфилии и не шедшего с ними на дело, на которое они были посланы. Отсюда произошло огорчение, так что они разлучились друг с другом; и Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр...» (Деян. 15, 37-39).
Никто из апостолов не дерзал себя поставить на место Христа - главою Церкви, никто из них не пытался объявить себя викарием - заместителем Христа на земле, как это впоследствии сделают римские папы, никто своего мнения не ставил выше мнения Церкви. Непогрешимость и безсомнительное действие Святого Духа признавалось только за Собором апостолов, а затем - епископов. Именно поэтому важный для всей Церкви вопрос решался на Апостольском Соборе в Иерусалиме в 49 году, который принял решение с очень красноречивой формулировкой: «...угодно Святому Духу и нам...» (Деян. 15, 28). Этим принципом соборности руководствовались отцы всех Вселенских и Поместных Соборов, и именно в свете этого принципа нужно прочитывать все священные каноны, которые на этих Соборах были приняты.
И еще одно предварительное замечание. В вопросе административного устройства и управления Церковью иерархи, в том числе и отцы Вселенских Соборов, исходили из той геополитической реальности, которая складывалась в то время. Они принимали то, что существовало, а не пытались своими решениями перекроить действительность. Администрирование - это не вероучение и не нравственные предписания, которые являются незыблемыми. Это весьма изменчивая сфера, на которую архиереи Божии не имеют непосредственного влияния. Например, если взглянуть на Диптих Поместных Церквей, то вызывает недоумение тот факт, что старейшая Поместная Церковь, основанная самим Христом - Иерусалимская, занимает всего лишь четвертое место. И это четвертое место было ей определено Вселенскими Соборами.
Если взглянуть на Диптих Поместных Церквей, то вызывает недоумение тот факт, что старейшая Поместная Церковь, основанная самим Христом - Иерусалимская, занимает всего лишь четвертое место.
Но отцы Соборов просто приняли ту реальность, которая существовала, а она была следующей.
До 70-го года Иерусалимская община действительно была самой авторитетной и уважаемой. Но после того как в 70-м году Иерусалим был полностью разрушен императором Веспассианом, христиане переселились в небольшой городок Пелу, и их община утратила былой авторитет. А затем, когда император Адриан (117-138) основал на развалинах Иерусалима новое небольшое поселение и назвал его Элия Капитолина, там образовалась совершенно новая община, которая была в подчинении у епископа соседней Кесарии. Поэтому и в Диптихе Иерусалимская Церковь заняла самое последнее место на то время. То же самое происходит и сейчас, несмотря на попытки Константинополя абсолютизировать решения Вселенских Соборов по административным вопросам. Ведь никто не спорит с тем, что Римская Церковь сейчас вообще не входит в семью Поместных Православных Церквей. А ведь Вселенские Соборы поставили ее на первое место в Диптихе и это решение никто не отменял.
Теперь собственно о канонах Вселенских Соборов, которые определяют статус Константинопольского Патриархата. Непосредственно о статусе Константинопольской кафедры говорят: 3-е Правило II Вселенского Собора, 28-е Правило IV-го и 36-е VI-го. Причем каждое последующее опирается на предыдущее и раскрывает его.
3-е Правило II Вселенского Собора Константинопольского (381 г.) очень короткое: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после римского епископа, потому что город этот есть новый Рим».
Первое, что бросается в глаза, это то, что речь здесь не идет о преимуществе власти или каких либо полномочиях Константинопольского епископа перед прочими, но лишь о первенстве чести, πρεσβεία τής τιμής на греческом, prioris honoris partes на латыни. Содержание этого первенства чести заключается в порядке председания на епископских соборах, порядке упоминания в молитвах и вообще в воздаваемых почестях. Второй момент - это то, чем обусловлено такое первенство. Оказывается, это первенство не основывается на древности Константинопольской кафедры или ее апостольском происхождении. Не основывается оно на ее многочисленности или нравственном авторитете. Оно основывается исключительно на политическом положении Константинополя как новой столицы империи. В толковании этого правила византийский канонист XII века Вальсамон пишет: «Город Византия не имел архиепископской чести, но епископ его в прежнее время рукополагался митрополитом ираклийским. <...> Когда Константин Великий перенес в этот город скипетр Римской империи, то он назван был Константинополем (Цареградом), новым Римом и царицей всех городов».
Первенство Константинопольской Церкви не основывается на древности Константинопольской кафедры или ее апостольском происхождении. Не основывается оно на ее многочисленности или нравственном авторитете. Оно основывается исключительно на политическом положении Константинополя как новой столицы империи.
Естественно, что епископ «царицы всех городов» не мог быть в подчинении у епископа провинциальной Ираклеи. Однако сегодня Константинополь не только не столица государства, но и не Константинополь вовсе. Сегодня это Стамбул. Отпало обстоятельство, на котором основано это правило. И поэтому возникает вопрос: а применимо ли это правило сегодня? И надо признать, что в буквальном смысле оно не применимо вовсе, поскольку Римская Церковь уже почти тысячу лет как отпала от Церкви Христовой и соответственно ее епископ, Римский Папа, не может иметь первенство чести перед епископом Константинополя. Все ссылки представителей Константинополя на это правило основываются лишь на логических выводах: мол, поскольку Рим отпал, то первые теперь мы. Однако если придерживаться «буквы закона» до конца, то очевидно: данное правило не говорит о том, что Константинополь имеет большие права, нежели другие Церкви.
28-е Правило IV Вселенского Собора, Халкидонского (451 г.) достаточно подробное:
«Во всем последуя определениям святых отец, и признавая читанное ныне правило ста пятидесяти боголюбезнейших епископов, бывших в Соборе во дни благочестивые памяти Феодосия, в царствующем граде Константинополе, новом Риме, тоже самое и мы определяем и постановляем о преимуществах святейшия Церкви того же Константинополя, нового Рима. Ибо престолу ветхого Рима отцы прилично дали преимущества: поскольку то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезнейшие епископы, предоставили равные преимущества святейшему престолу нового Рима, праведно рассудив, чтобы град получивши честь быть градом царя и сигклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет вторый по нем. Поэтому только митрополиты областей, понтийские, асийские и фракийские, и также епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченного святейшего престола святейшие Константинопольские Церкви: то есть, каждый митрополит вышепомянуных областей, с епископами области, должны поставлять епархиальных епископов, как предписано божественными правилами. А самые митрополиты вышеупомянутых областей должны поставляемы быть, как сказано, константинопольским архиепископом, после проведения, по обычаю, избрания, и по представлении ему оного».
Здесь мы видим более подробное описание оснований для преимущества чести Константинопольского епископа. Это политический статус Константинополя как столицы империи и то, что в нем находятся центральные органы управления империей: царь и сигклит (правительство). Но важное дополнение этого Правила по сравнению с 3-м Правилом II Вселенского Собора это то, что оно говорит уже не только о первенстве чести, но и о первенстве власти Константинопольского епископа. И эту власть Собор ограничивает несколькими областями: «только митрополиты областей, понтийские, асийские и фракийские, и такожде епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченного святейшего престола святейшие Константинопольские Церкви». Как видим никакого даже намека на власть Константинопольского епископа над другими Церквями, в этом Правиле нет.
И Правило 36-е VI Вселенского Собора, Трулльского (691 г.):
«Возобновляя законоположенное сто пятидесятию святыми отцами, собравшимися в сем богохранимом и царствующем граде, и шесть сот тридесятию, собравшимися в Халкидоне, определяем, да имеет престол константинопольский равныя преимущества с престолом древняго Рима, и, якоже сей, да возвеличивается в делах церковных, будучи вторым по нем: после же онаго да числится престол великаго града Александрии, потом престол антиохийский, а за сим престол града Иерусалима».
В толковании на это Правило священноисповедник Никодим (Милаш) (1845-1915 гг.) говорит: «Этим правилом устанавливается порядок между первенствующими престолами Вселенской Церкви, причем, повторяя, в отношении константинопольского престола, определения 3-го правила II Всел. Собора и 28-го правила IV Всел. Собора, Собор постановляет, чтобы первым был престол Рима, вторым - Константинополя, третьим - Александрии, четвертым - Антиохии, и пятым - Иерусалима.
Епископы всех этих пяти престолов, в отношении власти, совершенно равны между собою, в отношении же чести (τής τιμής, honoris) между ними и в порядке следования их престолов устанавливается этим правилом постоянная норма, притом на основании общего принципа, которым руководствовались и сами апостолы, равно и их преемники на протяжении всех веков, а именно, что распределение церковных областей сообразуется с политическим делением (IV Всел. 17), и что важность и значение того или другого престола определяется сообразно государственному значению городов, в которых находятся эти престолы».
Здесь интересна ссылка на апостольскую практику и практику последующих веков в том, «что важность и значение того или другого престола определяется сообразно государственному значению городов, в которых находятся эти престолы». Какое государственное значение сегодня имеет мусульманский Стамбул, в котором проживает всего несколько сотен христиан?
Говоря о своих исключительных полномочиях, Фанар любит приводить и 17-е Правило IV Вселенского Собора, которое якобы предоставляет Константинополю право суда над всеми епископами. Почитаем внимательно: «По каждой епархии, в селах, или пригородах сущие приходы, должны неизменно пребывать под властью заведывающих оными епископов: и тем более, если, на протяжении тридцати, бесспорно имели их в своем ведении и управлении. Если же не более тридцати лет был или будет о них какой спор: то да будет позволено почитающим себя обиженными, жаловаться о том деле пред областным собором. Если же кто будет обижен от своего митрополита: да судится пред екзархом великие области, или пред константинопольским престолом, как и сказано выше. Но если царскою властью вновь устроен или впредь устроен будет град: то распределение церковных приходов да последует гражданскому и земскому порядку».
Действительно, если прочитать это правило в отрыве от всех остальных, да еще и после красноречивых пассажей современных фанариотов, то может показаться, что Константинопольский Патриарх имеет право суда над всеми. Но все становится на свои места, если вспомнить 28-е Правило IV Вселенского Собора, которое закрепляет за Константинопольским престолом только области «понтийские, асийские и фракийские», а также 2-е Правило II Вселенского Собора, которое разграничивает области между первенствующими престолами:
«Областные епископы да не простирают своея власти на церкви за пределами своея области, и да не смешивают церквей: но, по правилам, александрийский епископ да управляет церквами токмо египетскими; епископы восточные да начальствуют токмо на востоке, с сохранением преимуществ антиохийской церкви, правилами никейскими признанных; также епископы области асийския да начальствуют токмо в Асии; епископы понтийские да имеют в своем ведении дела токмо понтийския области, фракийские токмо Фракии. Не быв приглашены, епископы да не преходят за пределы своея области для рукоположения, или какого-либо другаго церковнаго распоряжения. При сохранении же вышеписаннаго правила о церковных областях, явно есть, яко дела каждыя области благоучреждати будет собор тоя же области, как определено в Никеи. Церкви же Божии, у иноплеменных народов, долженствуют быти правимы, по соблюдавшемуся доныне обыкновению отцев».
То есть, 17-е Правило IV Вселенского Собора предоставляет епископу Константинополя право суда только лишь над епископами своей Константинопольской Церкви и ни над какими другими. Именно так это Правило понимал еще один выдающийся византийский канонист XII века Иоанн Зонара: «Но не над всеми без исключения митрополитами Константинопольский Патриарх поставляется судьею, а только над подчиненными ему. Ибо он не может привлечь к своему суду митрополитов Сирии, или Палестины и Фяникии, или Египта против их воли; но митрополиты Сирии подлежат суду Антиохийского Патриарха, а палестинские - суду Патриарха Иерусалимского, а египетские должны судиться у Патриарха Александрийского, от которых они принимают и хиротонию и которым именно и подчинены».
Как видим, ничего сложного в канонах Церкви нет, и разобраться во всем этом довольно просто.
Правила, принятые Вселенскими Соборами, не предоставляют Константинопольскому Патриарху никаких полномочий в отношении других Поместных Церквей. Более того, они, совершенно однозначно, обуславливают положение Константинопольского Патриарха в православном мире сугубо политическими обстоятельствами.
Правила, принятые Вселенскими Соборами, не предоставляют Константинопольскому Патриарху никаких полномочий в отношении других Поместных Церквей. Более того, они, совершенно однозначно, обуславливают положение Константинопольского Патриарха в православном мире сугубо политическими обстоятельствами.
С изменением этих обстоятельств, а точнее с лишением Константинополя статуса столицы, статуса христианского города, да и своего названия, в конце концов, должно, по мысли святых отцов Вселенским Собором измениться и положение Константинополя. То, что Фанар до сих пор пользуется в православном мире первенством чести, является результатом благой воли остальных Поместных Церквей, которые до сих пор не поднимали вопрос об изменении существующего порядка. Но попытки фанариотов узурпировать власть в Церкви и поставить себя выше определений Вселенских Соборов, заставляет задуматься: а не пора ли самого Константинопольского Патриарха переименовать в Стамбульского (согласно нынешним реалиям) и отправить под начало митрополита Ираклейского? И это не ирония, не сарказм, вызванные теми или иными действиями иерархов Константинопольского Патриархата. Такое возможное решение лишь логично вытекает из всех решений Вселенских Соборов об устройстве Церкви.
Союз православных журналистов
