«Преступления ненависти», захлестнувшие в последние недели Европу и Северную Америку, у нас принято комментировать, в зависимости от позиции, либо совсем без всяких обобщений, как отдельные случайные инциденты, либо обобщать по принципу «за что боролись, на то и напоролись».
Братья Царнаевы, обучавшиеся на Кавказе борьбе против русских гяуров, внезапно зачем-то взорвали мирных американцев на марафоне в Бостоне и назвали убитых детей «побочными жертвами».
В Стокгольме пару недель шли уличные бои с применением специальных средств с обеих сторон: и со стороны полиции, и со стороны бунтующих понаехавших.
В Лондоне двое чернокожих активистов исламской общины напали на солдата королевского стрелкового полка и прямо среди бела дня, на улице разделали его, как свиную тушу. Один из убийц заявил, что женщины в его стране видят такое каждый день из-за британских солдат, следовательно, будет только справедливо, если и жители Лондона посмотрят, как свежуют человечину.
Что это всё такое - понятно: это - глобализация. Точнее говоря, это обратная её сторона.
С точки зрения истории - это даже не «расплата». Слишком масштаб несоизмерим. Но направление очевидно. Раньше, в доглобализированном мире, белые джентльмены или сеньоры могли приплыть на другой континент на больших крылатых островах, перебить там половину одного дикого племени, забрать в рабство вторую половину, договориться со вторым племенем о постоянных поставках рабов, выменять у местных золотые украшения на кусочки стекла и железные топоры и другими способами, ограниченными только фантазией, послужить Невидимой Руке Рынка. Не опасаясь того, что, во-первых, другие дикари обо всем узнают, а во-вторых, смогут приплыть на других крылатых островах на родину к белому джентльмену или сеньору и там, в порядке компенсации, подкараулить и изнасиловать леди джентльмена или сеньору сеньора, поджечь их дома и убить детей.
Эргономичная односторонность насилия и восхитительная безответность жертв первичного накопления демократии и прав человека обеспечивалась разницей в техническом уровне и возможностью сильной стороны полностью (или почти полностью) контролировать кораблестроение и мореплавание. То есть - передвижение товаров и людей по миру.
Мир был все еще велик для каравелл и галеонов. На то, чтобы доставить сотню-другую человек с одного берега, на котором ждали золото, до другого берега, где ждали топоры, скупщиков рабов или опиум, уходило несколько месяцев.
Столько же уходило на то, чтобы известие, попавшее на писчую бумагу или на газетную полосу, проделало путь на другой конец земного шара. И это известие еще нужно было прочитать.
Намекну: это и есть одна из причин, по которым тех, кто учил рабов грамоте, на заре истории США запросто могли отправить в тюрьму или даже повесить. Владение информацией и умственное развитие были монополией белого человека. Монополией, обеспечивающей власть.
Проблема заключается в том, что Невидимая Рука Рынка не щадит никого. И когда капитал при переходе от феодализма к капитализму отвязывается от государственной власти и обретает самостоятельность, сбрасывая с себя груз ответственности за каких-то там сограждан с какой-то там державой, империей и прочей патетической чушью, он начинает делать не то, что выгодно стратегически сообществу, а то, что выгодно сейчас ему лично. В том числе, учить местных коллаборационистов грамоте, потому что они дешевле, а техника требует грамотных.
А еще шёл прогресс, увеличивая доступность информации и транспортных средств.
В итоге мир стал маленьким. Таким маленьким, что восьми часов достаточно, чтобы попасть на другой его конец. А для того, чтобы узнать, что в нём происходит, нужны секунды.
К тому же для того, чтобы массы не лезли в управление своими странами, для них крупным капиталом была придумана форма кредитного потребления под брендом «средний класс». А поскольку этот псевдокласс тут же начал активно кредитно потреблять и экономить на размножении, в страны бывших белых господ начали завозить потомков тех, кого в своё время эти господа грабили, продавали в рабство и насиловали в других странах.
И вот сейчас контроль над процессом оказался несколько утерян. Потому что когда в метрополию переносятся элементы повседневности колоний - это уже нехорошо.
Теоретически из этого места у начальства западной цивилизации есть две дороги.
Первая, фантастическая - технократическое преобразование всего мира на основе понимания единства человечества и его интересов.
Вторая - восстановление контроля привилегированного меньшинства над большинством. Что означает восстановление контроля над информационными потоками, восстановление контроля над транспортом, миграцией, торговлей. И последнее - самое говорящее - восстановление монополии на человеческое развитие. То есть монополия на образование и науку. Все это потребует (и уже требует) развязывания серии колониальных войн.
Я бы назвал такой строй технократическим неофеодализмом.
С той только разницей, что привилегированным классом тут будут не дворяне-государственники, не национальные элиты, а топ-менеджмент и мажоритарные акционеры. Которые вслед за капиталом готовы отобрать у государств и административную, и полицейскую, и военную власть, оставив только роль министерства по делам, как это любит называть Юлия Леонидовна Латынина, «черни».
У человечества уже есть опыт контр-прогресса и реставрации Средневековья. Это - германский национал-социализм. Разница в том, что нацизм реставрировал именно то, старое Средневековье - национальное, оккультное. Здесь же идет речь о глобальном, секулярно-неоязыческом строе, но, так же как и германский нацизм, основанном на идее фундаментального неравенства людей и разделённости человечества.
Современные западные государства ничего не могут противопоставить этому проекту, несмотря ни на какое понимание своей незавидной участи. Потому что, см. выше - мировая элита больше не имеет серьёзной привязки к государствам и родинам. Старая Европа и Америка выносили в себе эту международную глобальную элиту, как гусеница вынашивает в себе и выкармливает собой личинки осы-наездника. В тот момент, когда глобальный мир родится, носитель погибнет.
Для ребят, которые это всё навертели, по большому счёту, никакой трагедии нет - ни в бостонских взрывах, ни в стокгольмских погромах, ни в лондонской публичной расчленёнке. По одной простой причине: это всё происходит не в их мире. Для них весь мир - третий мир. Они от него отделены с поразительной надёжностью.
Поэтому мы не будем злорадствовать на тему «за что боролись» применительно к простым жителям западных стран. Они всего лишь не сопротивлялись тенденциям, последствий которых не могли предвидеть - а сегодня уже не могут исправить.
Кстати, угадайте, какой стране обычно приходится всё исправлять, главным образом потому, что каждый свой кризис передовая цивилизация постоянно пытается решить за её счёт?
Подсказка: мы с вами в этой стране живём.
