Академик Владимир Уткин.
Хотелось
бы поделиться малоизвестными читателям сведениями об уникальных
особенностях наших межконтинентальных баллистических ракет (МБР) типа
Р-36 и РС-22, созданных в 70-80-е годы прошлого века. Эти самые мощные
ракеты были названы в США «Сатаной» и «Скальпелем» благодаря их
колоссальному сдерживающему потенциалу. Есть две причины, чтобы
вспомнить о них сегодня. Во-первых, 17 октября исполнилось 90 лет со дня
рождения их создателя академика Владимира Федоровича Уткина. А
во-вторых, руководство России выразило намерение вновь наладить
производство подобных ракет.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ПОЯВЛЕНИЯ МНОГОЗАРЯДНЫХ РАКЕТ
Увеличение
мощности американских МБР к середине 60-х годов потребовало отказа от
наземно-группового способа дислокации наших ракет в пользу их размещения
в рассредоточенных до 10 км шахтных пусковых установках (ШПУ) глубиной
до 40 м и в боевых железнодорожных ракетных комплексах (БЖРК), способных
патрулировать на удалениях до 1500 км от мест постоянной дислокации.
Высокая готовность к пуску Р-36 в высокопрочных ШПУ и приспособленность
РС-22 к быстрой смене местоположения повысили боеспособность РВСН,
озаботив этим США.
Качественный прирост точности МБР США и
взаимные договоренности о снижении количества вынудили конструкторов
увеличить мощность и защищенность ограниченного числа ракет Р-36.
Однако
достигнуть этого дальнейшим углублением ШПУ и утолщением их стен
оказалось невозможным из-за больших грузогабаритов ракеты (длина - свыше
32 м, диаметр - 3 м и стартовый вес - более 180 тонн). Здесь-то и
проявился талант Владимира Уткина, впервые в мире реализовавшего идею
так называемого минометного старта МБР с жидкостными ракетными
двигателями (ЖРД). Его суть - в выводе ракеты из шахты пороховыми газами
внешних аккумуляторов.
Эта идея и сопутствующие ей
конструктивные решения позволили не только использовать старые ШПУ, в 50
раз повысив их стойкость благодаря утолщению стенок и уменьшению
диаметра (из-за отказа от каналов, отводящих газы прежде работавших там
ЖРД), но и увеличить полезную нагрузку новых Р-36М почти до 9 тонн за
счет их большего стартового веса и экономии до 10 тонн ракетного
топлива. МБР этого типа эксплуатировались с 1974 до конца 80-х, а их
последняя модификация - Р-36М2 «Воевода» - с начала 90-х и по настоящее
время. Ракеты типа Р-36М составляли основу нашего ракетно-ядерного щита
последние почти 40 лет.
Вне сомнения можно утверждать, что только
наличие в конце 80-х годов более 300 наших ракет Р-36М привело США к
отказу от своей стратегической оборонной инициативы. Ведь каждая из
наших ракет несла (кроме 10 реальных ядерных боезарядов (ЯБЗ) суммарной
мощностью до 8 мегатонн тротила) еще и до 10 тяжелых и 1000 ложных их
имитаторов - металлизированных целлофановых мешков, имеющих форму ЯБЗ,
самораздувающихся в вакууме и летящих там вместе с боевыми блоками.
Поэтому в случае одновременного запуска даже десятка таких ракет
задуманная тогда американская противоракетная оборона (ПРО) была бы не в
состоянии заблаговременно определить и уничтожить реальные ЯБЗ.
Уверенность
в скорой естественной смерти нескольких десятков ракет типа Р-36М
позволила в 2002 году американцам вернуться к созданию ПРО. Ведь к тому
времени у нас их осталось 120 штук, все ныне сохранившиеся Р-36М2 (около
40 штук) изготовлены до 1992 года, последние 12 из них несут боевое
дежурство с 1992 года, а остальные - с 1991 и 1990 годов. Срок их
эксплуатации периодически продлевается - от первоначальных 10 лет до
ныне установленных 24.
Несколько иная судьба была у РС-22
железнодорожного базирования. Первый БЖРК с тремя МБР был поставлен на
боевое дежурство в 1992 году. А последние три - сняты с него в 2005
году. Все ракеты и БЖРК (кроме одного музейного) ныне уничтожены. Что
касается истинных причин последнего, то о них будет сказано несколько
позже.
УНИКАЛЬНОСТЬ ИЗДЕЛИЙ УТКИНА
Для
восприятия многообразия и сложности проблем, впервые решенных Владимиром
Уткиным при создании ракет типа Р-36М, вообразите ситуацию. Вам
необходимо обеспечить в течение десятка лет 50- секундную готовность к
выбросу из довольно глубокой шахты 211-тонной тонкостенной (3 мм) и
изготовленной из мягкого алюминиево-магниевого сплава ракеты. К тому же
содержащей не только 195 тонн самовоспламеняющихся чрезвычайно
агрессивных и токсичных компонентов жидкого топлива, но и ЯБЗ, суммарной
мощностью в 400 раз больше подорванной в Хиросиме авиабомбы. При этом
все это должно находиться в транспортно-пусковом контейнере (ТПК),
вертикально подвешенном, подобно маятнику, на амортизируемой
относительно стен ШПУ «люльке».
Требовалось также, чтобы после
получения пускового сигнала, он вначале был многократно перепроверен
системой управления ракеты, а затем ей подлежало выбрать и ввести
полетное задание, учитывающее необходимость оперативного перенацеливания
ЯБЗ из-за смены боевой задачи или разворота ШПУ в результате возможного
ядерного воздействия по ней противника. Потом требовалось реализовать
полученную команду: а) осуществить предстартовый наддув топливных
отсеков ракеты; б) заклинить систему амортизации ТПК; в) открыть «крышу»
(защитное устройство) ШПУ, предварительно очистив ее от возможных
завалов грунта; г) последовательно запустить три пороховых аккумулятора
давления, обеспечив тем самым плавность движения ракеты внутри ТПК и ее
мощный выброс из шахты на несколько десятков метров.
После этого
парящая в свободном полете ракета должна «раздеться», то есть
освободиться от ненужных теперь боковых амортизаторов (восемь связанных и
падающих вниз полуколец по обе ее стороны), обеспечивших легкое
скольжение ракеты внутри ТПК. Затем требовалось сбросить ее поддон,
передавший ракете импульс пороховых газов, и увести его в сторону во
избежание повреждения ШПУ. При этом должен быть создан желаемый перепад
давления в топливных отсеках, при необходимости сбрасывая часть их
газовой подушки в атмосферу. И, наконец, находясь в состоянии
невесомости, следовало одновременно запустить три ЖРД ее первой ступени,
что непросто для баков с колеблющимися жидкими компонентами топлива.
Если
же иметь в виду, что после выработки топлива и сброса первой ступени
ракеты, а затем запуска ЖРД второй ступени и ее отделения по этой же
причине в работу вступал блок разведения полезной нагрузки,
выбрасывающий все тяжелые и легкие ложные цели, а затем наводящий (путем
многократного включения и выключения специального ЖРД) каждый из 10
своих ЯБЗ на предписанную только ему цель, то можно понять тот научный и
конструкторский подвиг, который осуществили в свое время Владимир Уткин
и его коллеги-смежники.
Действительно, ведь им, например,
впервые удалось: а) применить так называемый горячий наддув баков
ракеты, реализуемый путем впрыска одного самовоспламеняющегося
компонента в топливный отсек другого; б) создать амортизаторы,
десятилетиями сохраняющие упругость под почти 400-тонной нагрузкой; б)
разработать систему измерения быстрых и медленных разворотов ШПУ,
вызванных воздействием ядерных взрывов; в) обеспечить многолетнюю
исправную работу гироскопов с быстро вращающимися роторами; г) оснастить
ракету и блок разведения уникальными по эффективности ЖРД.
Вот
имена генеральных и главных конструкторов-соавторов Владимира Уткина,
чьи заслуги подтверждены несколькими десятками свидетельств на
изобретения: Станислав Ус - создатель конструкции корпуса ракеты,
Владимир Степанов - создатель ее ШПУ, Владимир Сергеев - создатель
системы управления МБР, Виктор Кузнецов - создатель
гидростабилизированного комплекса командных приборов, Валентин Глушков и
Вячеслав Рахманин - создатели ЖРД.
РАКЕТНЫЙ ПОЕЗД
Во
многом аналогичные по оригинальности конструктивно-технологические
решения реализованы и при создании БЖРК. Владимир Уткин создал МБР весом
более 100 тонн, а вместе с ТПК и устройствами его подъема в
вертикального положение - до 130 тонн. Большая длина МБР (около 23 м при
предельных для рефрижераторов 22 м) потребовала создания специального
складывающегося обтекателя для 10 ЯБЗ.
Нелегко пришлось и Алексею
Уткину - разработчику поезда с тремя такими ракетами, которые удалось
разместить в трех неразъемных секциях, включающих по три вагона, средний
из которых имел восемь осей, а остальные несли часть его веса (более
150 тонн). Кроме того, БЖРК предстояло: а) развивать скорость до 120
км/ч, а после получения команды в течение всего трех минут максимально
быстро останавливаться; б) подпирать вагон с ракетой домкратами,
отводить к земле тяговую электрическую сеть (если она была); в)
раскрывать крышу вагона и выбрасывать ракету с помощью специального
порохового аккумулятора; г) запускать двигатели взлетевшей МБР,
предварительно наклонив ее другим аккумулятором во избежание повреждений
состава исходящей из двигателя струей продуктов горения.
Для справедливости отмечу также и ряд присущих этим БЖРК недостатков.
Ввод
их в эксплуатацию потребовал усиления более 15 тыс. км железнодорожных
путей, для чего заменили деревянные шпалы на железобетонные и уложили на
них самые тяжелые (75 кг/м) и прочные рельсы, причина тому - повышенная
удельная нагрузка на железнодорожную колею.
Поезд приводился в
движение тремя дизель-электрическими локомотивами, один из которых был в
его конце - для рассредоточения на расстояния до 5 км трех пусковых
установок и осуществления пуска.
В случае железнодорожного
крушения поезда последствия были бы тяжелые. Ведь в ЖРД блока разведения
ЯБЗ ракет находились самовоспламеняющиеся компоненты топлива, причем в
емкостях из мягкого (алюминиевого-магниевого) сплава, закрепленных на
жестких титановых кронштейнах. Рядом располагались баллоны с азотом и
воздухом под высоким давлением, аккумуляторы и сами ЯБЗ, которые
содержали тогда обычное ВВ, способное сдетонировать в случае длительного
пожара.
Как бы подытоживая, не могу не отметить здесь и заслуг
Генерального штаба ВС СССР, разместившего ракеты типа Р-36 и РС-22 в
самом центре страны. Помимо обустройства и улучшения дорожной сети
малоосвоенных тогда территорий такое решение существенно повысило
сдерживающую роль РВСН благодаря реальной возможности запуска ракет в
ответно-встречном ядерном ударе.
КАК США ИЗБАВЛЯЛИСЬ ОТ СОВЕТСКИХ РАКЕТ
Уяснив
опасность возмездия, американцы решили нейтрализовать МБР типа Р-36
своими оперативно-тактическими «Першингами», собравшись их разместить в
Афганистане (ближе к нашим ШПУ). Это вынудило СССР ввести туда
ограниченный контингент войск. Осознав же невозможность данной затеи,
США организовали кампанию по обесцениванию этих ракет. Они утверждали о
якобы гарантированном уничтожении 10 ЯБЗ Р-36 одним блоком американских
МБР (что сомнительно из-за сложности учета сил Кориолиса - одной из сил
инерции - и отсутствия опыта пусков ракет над Северным полюсом). А также
пытались дискредитировать по этим же причинам нашу страну, как бы
намеревающуюся первой нанести по США удар такими ракетами.
Пуск ракеты Р-36М2 «Воевода».
Используя
подобную дезинформацию, широко пропагандируемую лоббистами из некоторых
институтов РАН, американцы приступили к ликвидации всех наших ракет
типа Р-36 по договорам о взаимном ограничении и сокращении
стратегических наступательных вооружений - СНВ-1 и СНВ-2. В частности, с
помощью первого договора удалось склонить Горбачева к уничтожению 50%
этих ракет, а второго - уже Ельцина, ликвидировать не только остальные
154 МБР этого типа, но и все другие наши многозарядные шахтные ракеты.
Ненависть американцев к ракетам типа Р-36 проявилась также в их
требовании (по СНВ-2) уничтожить все их ШПУ - одни следовало взрывать, а
другие заливать бетоном и уменьшать диаметр.
Что касается
истинных причин столь поспешного избавления России от своих БЖРК, то ими
являются не столько, как обычно пишут, давление США или предательство
Ельцина, сколько колоссальные риски возможных с ними железнодорожных
крушений. Поясню, что при возникновении на БЖРК пожара эксплуатирующему
персоналу предписывалось немедленно покинуть их и удалиться на 2 км. А
вот тушить его должны были специальные (вспомогательные) поезда МПС,
готовность которых к выезду крушения составляла восемь часов.
Именно
это известное американцам обстоятельство позволило им шантажировать
наше политическое руководство, и без того напуганное Чернобылем и
поэтому быстро согласившееся отказаться от патрулирования БЖРК. Отказу
были рады и железнодорожники, так как перестали ломаться графики
перевозок и те участки пути, где имелись деревянные шпалы - после
прохождения этого поезда под стыками рельсов выскакивали костыли. Это
решение было на руку и военному руководству, хотя риск аварий при
патрулировании был заменен на риск диверсий с поездами, стоящими под
открытым небом вблизи крупных городов и рек России.
Несостоятельна
ссылка на Договор СНВ-2, который требовал уничтожения лишь всех
многозарядных шахтных ракет и формально не вступил в силу. Однако его
положения безропотно выполнялись Россией в период с 1993 по 2000 год. В
начале 90-х годов нашей стране был навязан ложный курс на сохранение и
воспроизводство наземно-мобильных МБР типа «Тополь», столь же уязвимых,
как и прежние ракеты наземно-групповой дислокации, - из-за легкости
обнаружения и уничтожения любыми средствами. Дополнительным
свидетельством того, что эти новые ракеты не представляют какой-либо
угрозы США, служит игнорирование ракет типа «Тополь» во всех упомянутых
договорах по СНВ.
У ТЯЖЕЛЫХ РАКЕТ ЕСТЬ СТОРОННИКИ И ПРОТИВНИКИ В РОССИИ
Еще
более странными представляются выступления против принятого
правительством России решения создать новую тяжелую шахтную ракету с ЖРД
и новый БЖРК. Предпосылкой для такого решения стало осознание как
неизбежности грядущего передела мира с целью перераспределения
невозобновляемых природных ресурсов в пользу США, так и неспособности
отечественных СЯС предотвратить связанную с этим внешнюю агрессию.
Свидетельство последнего - выводы двух американских профессоров о том,
что после 2015 года США могут «безнаказанно уничтожить Россию и Китай
одним ударом», так как «российские мобильные МБР редко маневрируют»,
«испытания новых ракет подводных лодок закончились провалом» и «у России
скоро останется лишь 150 МБР».
Поводом для создания тяжелых
ракет стал новый Договор по СНВ, который был заключен в 2010 году и
который разрешает иметь 800 носителей с 1550 ЯБЗ. Несмотря на
запоздалое, но все же правильное решение о необходимости создания новой
ракеты, подобной Р-36М и РС-22, оно было подвергнуто резкой критике
доморощенными лоббистами США и их союзниками - создателями МБР типа
«Тополь». В частности, генеральный конструктор Юрий Соломонов упрекнул
создателей новой тяжелой МБР с ЖРД в «подверженности конъюнктуре с ее
рыночными связями» и назвал их «мизантропами, демонстративно
игнорирующими опасность и не болеющими за своего соотечественника».
Далее он назвал новую МБР ракетой «30-летней давности, не обеспечивающей
необходимой живучести в ответном ударе и неадаптивной к современным
средствам ПРО с элементами космического базирования».
В
реальности же ситуация оценивается как абсолютно противоположная. Именно
Юрий Соломонов уже затратил десятки миллиардов рублей на ракету
«Булава-30», по характеристикам уступающую американскому «Трайденту»
1979 года, а подобного «Тополю» нет нигде в мире вследствие абсурдности
этого проекта, а не из-за якобы зарубежной технологической немощи.
«Булава-30»
и «Тополь» имеют низкую настильную траекторию, удобную для их поражения
американской системой ПРО «Иджис». Она способна сбивать даже более
скоростные искусственные спутники. А вот боевых космических средств,
пригодных для уничтожения ракет типа Р-36, у американцев нет.
Благодаря
колоссальному забрасываемому весу новая российская МБР сможет
реализовать все известные способы прорыва любой ПРО - ослепление ее
большим числом ложных блоков, окутывание ЯБЗ облаком радиопоглощающей
плазмы, доставка их не через Северный, а через Южный полюс Земли, вывод
на орбиту планирующего боевого оснащения с непредсказуемой траекторией
полета. Вот тут-то и возникает вопрос относительно обновления БЖРК:
почему так противятся решению уложить относительно малогабаритную,
легкую и уже созданную МБР «Ярс» не на автомобильное, а на
железнодорожное шасси? Ведь это решение лишит прежний поезд практически
всех недостатков. Уж не потому ли, что подобный проект никак не
устраивает заокеанских партнеров?
Самосохранение России - лишь в
скорейшем воссоздании МБР типа Р-36М2 и хорошо маскируемого и способного
к непрерывному патрулированию БЖРК с облегченной твердотопливной
ракетой. Тем более, что все это вполне посильно:
конструкторско-технологическая документация сохранена, и у страны есть
необходимые производственные мощности. Ведь пока эти системы будут нести
боевое дежурство, США никогда не решатся на агрессию.
Так не
пора ли ныне живущим соавторам Владимира Уткина и их многочисленным
ученикам из Москвы, Воронежа, Санкт-Петербурга, Самары выступить в
поддержку и реализовать соответствующее, хорошо аргументированное
решение правительства России? И не это ли будет знаком самого большого и
искреннего почтения памяти выдающегося конструктора Владимира Уткина?
