Можно по-разному трактовать период между 1939 и 1945 гг. на территории Донбасса в советское время. И, понятное дело, этот период может выглядеть именно так, как его будут описывать конкретные очевидцы и современники – писатели, партийцы, завхозы, токари, пекари, артисты, продавцы магазинов и т.д. Но вот фильм «Большая жизнь» режиссера Леонида Лукова («мастера соцреализма»?) сводит к одному знаменателю всех «конкретных очевидцев и современников», и, как говорят, разительно контрастирует с «нашим настоящим» (июль, 2021 г.) – временем «полукриминального капреализма».
В бытность студентом, автор этой статьи, посланный на один летний месяц поработать в бригаде, обслуживающей горнопроходческий щит, которым «пробивался» туннель под железнодорожными путями где-то в районе станции Царицыно, приобрёл там соответствующий «шахтерский» жизненный и трудовой опыт; но, тем не менее – которого автору не хватило, чтобы произвести какую-то компетентную «эстетическую оценку» этого фильма.
Однако многие и многие миллионы советских зрителей этот фильм – оценили.
На фоне информационного мусора, густым водопадом изливающимся из интернета, это фильм – праздник для души.
Зритель – если у него достанет времени и терпения посмотреть этот фильм – не потеряет времени зря; поскольку этот фильм будет поценнее сотен политологических лекций, выступлений, очерков и статей.
Посмотрите и вторую серию этого фильма, вышедшего в 1946 году и запрещенного к показу на экранах страны по причинам, о которых вы можете прочитать в интернете, но которые, даже будучи представлены в протоколах партийных органов и худсоветов, не покажутся вам убедительными. Корректировка второй серии фильма в 1958 и 1963 гг., конечно же, просто ввела его в разряд «лубочных картинок».
Ну, а уж если у вас достанет времени и терпения посмотреть и еще один фильм того времени – «Донецкие шахтеры», то вы и увидите, как эта «лубочная и слащавая картина» контрастирует с жизнью – и не просто жизнью, а «Большой жизнью».
Эстетическая ценность художественного произведения – книги, музыкальной пьесы, фильма – определяется, грубо говоря, «длиной проекции» этого произведения на каждую конкретную личность. Если эта «длина проекции» обращается в точку, значит: либо данное произведение искусства является мелкотравчатым и пошлым, либо сам человек потерял способность культурной оценки происходящих вокруг него явлений и событий.
По отношению к вышеозначенному фильму, представляется, что очень большая часть народа – не без помощи интернета и культурной политики государства – «потеряла способность культурной оценки происходящих вокруг него явлений и событий».
Или это не так?
Что ж, «…обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад».
Господи, спаси люди Твоя…
Уткин Юрий Герасимович, православный публицист
