Сегодня исполняется 305 лет баталии при Гангуте. Эта битва является одной из самых значимых побед русского Военно-Морского Флота, и именно она навсегда закрепила за нашей страной статус морской державы, рассказывается в материале Президентской библиотеки, поступившем в редакцию «Русской народной линии».
В цифровом фонде Президентской библиотеки содержатся раритетные документы, книги и видеолекции, рассказывающие о сражении при мысе Гангут.
«Наступило прекрасное летнее утро... и на море стоял мёртвый штиль. Шведския суда стояли вогнутой линией; в середине находился флагманский корабль. Наши галеры построились в три колонны; авангардом командовал сам царь». Приведённые строчки из книги М. А. Лялиной «Подвиги русских адмиралов Петра Михайлова, Спиридова, Ушакова, Сенявина, гр. Гейдена, Лазарева, Нахимова, Корнилова и их сподвижников» (1900) как нельзя лучше передают атмосферу последних минут перед битвой.
Если не знать тонкостей истории, трудно поверить, что многие мельчайшие обстоятельства, в том числе даже утренний штиль, были учтены Петром Великим. Он сам, при помощи генерал-адмирала графа Фёдора Апраксина, разрабатывал и затем проводил наступательную операцию. По сути, план действий тщательно составлялся в течение нескольких лет.
...В начале войны с Карлом XII Россия не располагала достаточными морскими силами, чтобы противостоять шведам. Но это не остановило Петра I. Об этом читаем у В. Г. Гончарова в книге «Гангутский бой 27 июля 1714 г.: к 200-летнему юбилею морской победы при Гангуте» (1914): «В первую очередь царь решил захватить берега Финского залива, которые искони принадлежали нам, но были захвачены шведами в тяжёлую годину междуцарствия. Однако одной армией нельзя было завладеть берегами, которые мог всегда защитить неприятель своим большим флотом. Необходимо было и России иметь морскую силу, способную сразиться со шведами в их родной стихии».
Первым делом, освободив от неприятеля устье Невы, Пётр в 1703 году основал Санкт-Петербург - будущую российскую столицу и первый морской порт в Финском заливе. Также по указу государя на Белом море - в единственном на тот момент нашем порту - началось активное строительство флота.
Всего за 10 лет русские кораблестроители достигли серьёзных успехов, которые начали беспокоить шведского короля. Именно такой срок потребовался Петру I для подготовки к решающему сражению с неприятелем за западные границы нашего государства. Самодержец хотел знать решительно всё, потому что верил: успех сражения зависит от профессионализма. Вот что пишет о подготовке к баталии при Гангуте Лялина: «Весной 1714 года в Кронштадте снаряжались два флота, корабельный и гребной. Царь Пётр, начавший службу под именем Петра Михайлова с бомбардира и дослужившийся до шаутбенахта (контр-адмирала), командовал корабельным флотом, генерал-адмирал граф Апраксин - гребным».
В это время, сообщает Гончаров, главнокомандующий нашим флотом граф Апраксин проводил разведки вблизи позиций врага. Это давало весьма ощутимую пользу: «Он подробно доносил Государю и высказывал свои соображения по поводу предстоящих военных действий. Между прочим, граф Апраксин предлагал выждать полный штиль (безветрие), который часто бывает летом, и тогда, зайдя в море, обойти неприятельский корабельный флот, вне его выстрелов. Штиль давал гребному флоту возможность быстро передвигаться в то время, когда парусные корабли принуждены были стоять на месте».
Император же занимался подготовкой личного состава. «Царь... выходил с кораблями в море и производил различныя учения», - сообщается в издании «Гангутский бой...».
Оценив ситуацию с передвижениями шведов, Пётр Великий решил обойти вражеский флот на галерах - но не по морю. Корабли должны были перебросить по суше с южного берега Гангутского полуострова к северному. Таким образом, наш гребной флот оказался бы в тылу врага. Но всё сложилось иначе. Командование шведскими силами резко изменило тактику, что заставило идти в атаку морским путём.
Расстановка сил в будущем сражении казалась крайне успешной для российского гребного флота: у нас было около 100 галер против 10 кораблей неприятеля. Однако, подчёркивает Гончаров, полагаться на это было бы ошибкой: «Численное превосходство русских, на первый взгляд, подавляющее, ослаблялось в сильной мере присутствием у шведов артиллерии большого калибра. Наши орудия, разбросанныя на многих судах, большею частью однофунтовыя, не могли состязаться с пушками неприятеля. Оставалось единственное средство - абордаж, но и оно представляло большия трудности из-за высокобортности шведских галер и фрегата».
Было решено идти на прорыв мимо эскадры королевского флота Швеции. Причём сделать это так, чтобы наши корабли прошли вне досягаемости пушек противника. И это удалось! А затем настала пора ударить по основным силам врага, которыми командовал адмирал Эреншёльд.
«Было около 2-х часов дня, когда под белым флагом приблизилась к шведскому отряду русская галера с генерал-адьютантом Государя Ягужинским. В разстоянии одной корабельной длины она остановилась против фрегата „Элефант", у трапа котораго стоял Эреншёльд. На предложение Ягужинского сдаться на милость победителей последовал решительный отказ, а на предупреждение, что в бою пощады не будет, шведский адмирал гордо ответил: „Я никогда в жизни не просил ея"», - рассказывает автор вышеупомянутой книги.
Началась ожесточённая битва. Она длилась около трех часов. В абордажных схватках, в первых же рядах - плечом к плечу с матросами, дрался сам Пётр I, личным примером ободряя людей... Шведы в храбрости не уступали: силы им придавала оскорблённая гордость воинов, давно привыкших к боевой славе в морских боях. Но вскоре стало понятно: натиск русских моряков не сломить. И корабли адмирала Эреншёльда один за другим стали спускать флаги. Это был удар, после которого невозможно оправиться.
«Контр-адмирал Эреншёльд, весь израненный, бросился в море, но был поднят нашими людьми и доставлен на галеру царя. Пётр, уважая храбрость в своём противнике, оказал Эреншёльду всевозможное внимание, сам старался привести его в чувство и потом при каждом случае с похвалою отзывался о его храбрости и примерном исполнении долга», - так описаны итоги Гангутской баталии в издании «Подвиги русских адмиралов...».
Что касается значения боя для нашей страны, то оно поистине огромно. Победа в нём стала первым серьёзным триумфом нашего флота. А для императора это было делом чести моряка.
