Учительство в традиции отечественной педагогики изначально понималось как наставление детей, отроков и юношества в смыслах христианской Истины: в познании Тайны Пресвятой Троицы, в осмыслении метафизических и естественно-научных основ мироздания, в постижении законов нравственного становления человека и его духовного преображения на спасительном пути к Вечности.
До христианства теоретического учения, как понимания и созерцания духовной и материальной реальности, позволяющего овладеть знаниями, накопленными в значительный культурно-исторический период, на Руси не существовало. Конечно, обучение ремеслу, охоте, военному делу присутствовало в жизни и языческих народов, но оно носило прикладной характер, необходимый для выживания этносов в их земном существовании.
Христианское обучение изначально носило иной характер, оно сразу было устремлено к горним вершинам, к совершенству личности, проявлению в нем образа Божьего. С этого времени на Руси проповедники Учение Христа становились духовными наставниками, призванными, прежде всего, быть воспитателями собственно человеческое в человеке, для того чтобы ученики стали способны к благодатному богоуподоблению, а после земного существования - наследниками и гражданами Царства Небесного.
Поразительны результаты такого учительства! Всего через 100 лет после принятия Русью православия, она стала страной абсолютной грамотности, ее ландшафты и города украсили удивительные по своей красоте соборы и церкви, а живопись древнерусских мастеров и сегодня поражает весь мир своей сакральной выразительностью и нежной мужественностью. Таковыми являются плоды духовного просвещения, христианского образования, которое выявляет все лучшее, чем наделяется человека Самим Господом от природы.
Поэтому в традиции русского воспитания образование определяется как взращивание человека в его восхождении к Первообразу. В этом определении содержится глубокий религиозный смысл, сохраняющий истинное понимание его культурно-исторической трактовки. Истоки самого понятия «образование», как известно, неразрывно соединено с понятием «образ», «образ Божий». Человек был создан по подобию Божию и понимание, постижение, следование этому Образу трактовалось (и сейчас трактуется в христианской православной религии) как образование. Учитель при этом является тем духовным наставником, который способствует становлению уникального образа, лика, личности в каждом из своих учеников.
Наставничество, как сердечный порыв, определяет отношения учителя и ученика, и изначально устремлено к своему идеалу: достижению учеником православного самосознания, духовной крепости в исполнении Заповедей Христа, жажды служения своему народу и Отечеству.
Подлинные примеры духовного наставничества как образца истинного учительства мы находим в описаниях жизни наших монастырей, когда избравший жребий монашества, становится учеником или послушником какого-либо многоопытного монаха, который именовался старцем, хотя мог быть и не столь стар по возрасту. Послушник и его старец, как правило, жили вместе и образовывали теснейшую двойственную человеческую связь - двоицу, «диаду». Образование и существование двух обращенных навстречу друг другу служений: служение старца и служение послушника, и осуществляло определенный духовный процесс - процесс становления, возрастания послушника в подвижника. Старец наставляет ученика именно подвигнуть свое сердце к высоким идеалам, сдвинуть его с точки мертвой окамененности, и обучает понуждать волю к исполнению добрых дел. Духовные наставник является прежде всего Учителем-мудрецом, открывающим истинные смыслы и правдивость поступков своих ученикам.
О служении старца житийные памятники открывают немногое. Но непреложно, что это служение есть «духовное водительство», которое предполагает известную прозорливость, а также и способность своего рода расширения личности: старцу надлежит прозревать внутренние движения послушника и воздействовать на них, управлять ими, тем самым как бы сделав внутренний мир послушника частью своего собственного. В «Патериках» и «Житиях святых» нам как бы приоткрывается завеса этой духовной практики - «практики себя», практики точно выверенной аутотрансформации, которая предполагает зоркое самонаблюдение и глубокое видение себя, самопознание.
Создание духовно-антропологической диады старец-послушник выступает как способ, механизм воспроизводства, передачи во времени мистико-аскетической традиции: передачи всех тех специфических структур сознания, особенностей поведения, установок отношения к миру, обществу, ближнему, которые отличают человека в подвиге. Данный способ обладает высокой универсальностью: антропологическая диада «учитель-ученик» является живой связью передающей искусство духовной практики, - традиций особого рода, которые создаются для обретения специфического опыта преображения, опыт жизни во Христе. Русское старчество как традиция была основана преподобным Паисием Величковским (1722-1794), а полное развитие это духовное явление достигает в лице оптинского старца иеросхимонаха Амвросия (Гренкова, 1812-1891). Именно монастыри и их духовные наставники на протяжении многих десятилетий становятся центром притяжения российского народа. Особенностью русского старчества является сочетание строгого подвижничества, пребывания на высших ступенях духовной лествицы, с активным выходом в мир. Этот выход выражался в широком общении с простыми мирянами, в служении миру в качестве духовного помощника, советника и наставника, живого примера истинной христианской жизни.
Наставничество одухотворяется молитвенным воздыханием учителя о даровании ему мудрости в воспитании вверенных ему чад, его вопрошанием к Богу в трудных житейских или психологических ситуациях, испрашиванием помощи у Небесной Владычице в минуты отчаяния и беспомощности. Тогда, и только тогда учительство становится ответственным, т.к. наставник предстоит пред Христом и несет за своего ученика ответ пред Господом.
Духовное наставничество русских старцев явилось той традиций, на которой и сформировалось истинное учительство в отечественной системе образования. Именно духовная связь учителя и ученика является залогом педагогического успеха, той основой, которая становится отправной точкой личностного возрастания воспитанника в любом деле. Отсутствие духовного начала в педагогическом процессе убивает в учениках мотивацию к обучению, приводит к эмоциональному выгоранию педагогов, становится причиной краха любых «инновационных» начинаний, т.к. бездуховность искажает сущность образования как совместного труда наставника и послушника (каковыми являются учитель и ученик) на пути личного обожения, постижения Творца и Его творения.
Истинность учительства можно определить тремя критериями: христоцентричностью, служением (или исповедованием Истины личным примером), любовью и доброжелательностью в общении.
Христоцентричность в учительстве определяется тем, что главной целью своего педагогического делания учитель считает приведение ученика ко Христу, в лоно Православной Церкви. Причем «привести ко Христу» не означает физическое посещение ребенком Церкви, храма. Привести ко Христу означает подарить ученику радость познания, упование и созерцание Божественной Истины. Когда учитель достигает этой цели, тогда ученик жаждет Разумности, Красоты и Любви. Тогда он отвращается от гнусности и пошлости, от лжи и насилия, ему становится противен дух наживы и цинизма. Христоцентричность учительства - это пламенный призыв к служению высоким идеалам, к поиску и обретению смысла собственной жизни, к постижению красоты предназначения человека как творца и созидателя.
Служение или - Исповедание Истины личным примером заключается в том, что, укрепившись во Христе, учитель может принять и понять мир души своего ученика. Не разговоры о добродетелях, а явление этих добродетелей в своем поведении. Не декларирование на занятиях как должно поступать, а исповедование христианских заповедей во всех аспектах собственной жизни; не демонстрация учительской «правильности», а деятельностное отсечение греховных влечений; не упрек и насмешка над ошибками учеников, а сокрушение, помощь и поддержка им в минуты огорчения и неудач. К сожалению, насмешка стала тем механизмом, с помощью которого старший часто стремится утвердиться в надстоянии, надмении, авториторизме над младшим. Это уничтожает дух истинного учительства. Ведь не случайно, в стихирах Великой Субботы ад назван «всесмехливым», т.е. насмешка (не юмор, не шутка), и именно насмешка, убивает сочувствие и сотрудничество, без чего не возможно создать доверительность обучения, сохранить любовь и доброжелательность. Наши дети вырастают в атмосфере тотальной насмешки друг над другом и ... над святынями.
Любовь и Доброжелательность учителя в общении заключается в передаче ученику начал сверхнормативной евангельской этики, исполненной благодатного содержания и любви, когда милосердие превышает справедливость, прощение преодолевает гнев, щедрость не знает корысти и лихоимства, радость не отравляется завистью и злом. В духовном наставничестве нет места цинизму, насмешки и ехидству. Общение в Духе Святом направляет учителя к строгой взыскательности, но без жестокости, требовательности, но без насилия. Жажда утвердить самобытность своего ученика, раскрытие его таланты, вложенные Богом, укрепление воли подопечного в соблюдении нравственных норм - главная характеристика духовного наставничества и одухотворенного учительства. Русские старцы Макарий (Иванов, 1788-1860), Серафим Саровский, Федор (Ушаков), Варсонофий (Плеханков), Анатолий (Зерцалов), Анатолий (Потапов), последние оптинские старцы Нектарий и Никон, о. Алексей Мечев (1859-1923) и многие другие, обладали выдающимся даром духовного общения - того глубинного личного общения с любым человекам, которое проникая во внутренний мир, сразу и точно выявляет его проблемы, больные места, озаряет их светом христианской истины и любви и поднимает, возводит акт общения к общению в Духе Святом. В этом акте, благодаря духовному наставлению, у человека возникают стимулы и возможности перемены себя, духовного осмысления и осиливания своей ситуации и обстоятельств. Именно этим даром русские старцы служили людям.
И тогда все конкретные предметно-дисциплинарные сведения из естественно-научных и гуманитарных курсов становятся значимыми как для постижения законов мироздания, так и для самоопределения в духовно-нравственном и профессионально-деятельностном аспектах. В этом случае не приходится сетовать о потере мотивации к обучению учащихся, характерной для современного школьника и обнаруживается уже в начальной школе. Все в истинном учительстве направлено к единому духовному руслу, к единой цели - служению Истине, исполнению собственного предназначения посредством своих дарований, освещению души христианскими добродетелями.
К сожалению, в современной практике воспитания учительства нет понимания того, что педагогическое взаимодействие обязывает преподавателя как профессионала быть прежде всего духовной личностью, ибо, по словам Гегеля, педагогика есть искусство делать людей нравственными. Отсюда становится очевидно, что устремленность к воспитанию в ученике духовно-нравственной основы личности составляет основополагающий идеал учительства.
Несмотря на либерализацию общества, в современном российском менталитете еще не иссякло почтительное отношение к учительству. Еще есть понимание его особой роли в формировании духовной культуры подрастающих поколений - будущего нашей страны. Более того, несмотря на пренебрежительность государства к педагогической работе, выражающейся в низкой заработной плате, труд учителя всеми, неравнодушными к судьбам Отечества, приравнивается к гражданскому подвигу. Ведь учителю, порой, приходится пробираться к душе ребенка сквозь заросли родительской безграмотности и невежественности, «сеять разумное и доброе», несмотря на грубость и унижение со стороны ближайшего социального окружения, вести к нравственным высотам, невзирая на засилье безнравственного и бездуховного в нашем обществе.
Так пусть же Свет духовного подвига русских старцев освещает профессиональную дорогу современному российскому учительству, поддерживает его в решимости противостоять бездушию и уродству «образовательных услуг», даёт силы и возможность обрестись в искренности и доброте к своим ученикам.
