Последствия этой реформы для общества
рассчитать трудно. Ведь прежняя система народного образования
создавалась для другого государства - страны с гигантским производством и
огромной ёмкостью квалифицированной рабочей силы. Теперь иная ситуация,
требующая иных стандартов.
Прошу прощения за расхожую цитату, но
в своё время не были пустыми слова германского канцлера Отто Бисмарка о
том, что все битвы и войны выигрывает школьный учитель. А у нас в
российских сёлах стремительно сокращается число школ и вместе с ними
исчезает профессия учителя.
Между тем вспомним: в любом селе
школа была до сих пор реальным очагом культуры. Как в церковь на
пригорке люди тянулись по воскресеньям, принарядившись и внутренне
подобравшись, так и в школу дети идут умытые и подтянутые. Вектор их
устремлений на этом пути - вперёд и вверх.
Это
создаёт привычку и навык тянуться к лучшему. Учитель исправит ошибки в
счёте и письме, объяснит физические (и не только) законы устройства
мира.
Не будет в деревне школы - исчезнет этот восходящий,
формообразующий вектор, возобладает энтропия. Культура расплывётся, как
каша по тарелке, норовя занять уровень пониже, положение
порасслабленнее. И всё - страну и уничтожать не понадобится.
В
своё время ссыльные декабристы создали в Сибири мощные очаги культуры.
Они задали тон и установили высоту планки. После них над страной
дополнительно поработал весь XX век: ссыльная интеллигенция уравняла
культуру окраин и столиц. Как признавался Лев Гумилёв, благодаря лагерям
он имел возможность годами пребывать в самой высокоинтеллектуальной
среде, какую только могла предоставить страна.
То же самое, что
сделали декабристы для культуры Иркутска, делает любой учитель
деревенской школы: он формирует страну, счищая и отряхивая землю с
«человеческих клубней».
И вот оказалось - это экономически
нецелесообразно... Школа в небольшой деревне обременяет бюджет. Поэтому
должна быть ликвидирована. А родится новый Ломоносов - самостоятельно
дотопает до города в лаптях.
На что же уповать? Только на себя. И
на то, что ни в какие времена не переводились учителя по призванию,
подвижники своего дела. Это они в войну сидели с детьми в нетопленых
классах и учили их писать на газетной бумаге - на полях и между строк.
Такие
учителя есть и сейчас, причём в каждой школе. Им можно почти ничего не
платить, проживут со своего огорода (если в деревне), но учить детей
будут.
Первая учительница моей внучки - Нина Анатольевна Шпакова -
никак не могла уйти на пенсию. «Вот этих выпущу - и уйду». Но набирала
новых первоклашек - и застревала с ними ещё на четыре года. Она любила
всех детей без разбору и их научила относиться друг к другу по-братски.
Она создала настоящий дружный класс, в котором дети не «мерились»
достоинствами. Жаль было уходить из этого - говоря по старинке -
коллектива, но мы переехали. Надеюсь, Нина Анатольевна по-прежнему с
детьми.
С новой школой нам тоже повезло - это школа с углублённым
изучением немецкого языка в Большом Афанасьевском переулке Москвы.
Специализация не «взяткоёмкая», то есть родители не конкурируют друг с
другом за право обучать здесь чадо, как это бывает в некоторых
«англоязычных» школах. А если нет «коррупционной составляющей» -
обстановка здоровее. И точно: уже четвёртый год девочка ходит в школу с
удовольствием и без разочарований.
Классная руководительница
Ольга Александровна Сапухина ещё совсем молодая девушка, но вот поди ж
ты, тоже любит детей, погружена в их интересы, дети запросто общаются с
ней «В контакте», родители всегда могут написать ей записку по
электронной почте. О каждом из своих воспитанников она может рассказать
очень много, и их проблемы для неё не чужие.
Мне приятно называть
эти имена, и я уверена, что любимые учителя есть у каждого ребёнка в
нашей богоспасаемой России. А уж в наше время - как ни в какое другое -
учитель не столько профессия, не столько работа, это миссия.
Хрестоматийная
история учителя Януша Корчака, который пошёл умирать вместе с
обречёнными учениками, чтобы им было не так страшно, - это архетип
сегодняшнего дня.
Народное образование сейчас, на мой взгляд,
брошено на произвол самовыживания. В этих условиях всё, что может
сделать учитель, - это не предать своих учеников. На учителя - последняя
надежда. Если кто и спасёт страну, так он - тем, что сохранит в детях
навык единения и представление о том, что каждый из них не сам по себе и
можно умереть «за други своя».
Поэтому и хочется заглянуть в
глаза каждому учителю, сказать, словно боевому товарищу: «Не выдай!» - и
прочитать в них готовность идти с нашими детьми до конца.
Работа
учителя сегодня - это клубок проблем. Вскоре он многократно усложнится,
так как ожидается внедрение в систему обучения новых стандартов
школьного образования.
