У египтян Долина царей, у мусульман Мекка, город пророка, а у белорусов – Полоцк, город князей. Полоцк – древняя кладезь нашей национальной идентичности, духовности и культуры. И много значит не только для нас. В конце ноября в Минске состоялся съезд, объединивший Союз писателей Беларуси и Союз писателей России в единую творческую структуру Союзного государства. Был на этом съезде и я. Но еще продолжался праздничный вечер в здании Национальной библиотеки, а друзья-москвичи писатели М. Ганичева и С. Котькало предложили мне путешествие – махнем ночью в Полоцк! А утром побудем на службе в Полоцком монастыре. Полоцк для русских писателей был настоящей родной святыней наших прадедов, и они с восторгом изучали его и глазами, и ногами: мы полночи бродили по городу и окрестностям – в красивом городе князей было что посмотреть. Ведь памятников тут в расчете на одного горожанина куда больше, чем в Минске. Стены этого седого храма помнят саму святую Евфросинию! А тут в братской школе преподавал Симеон Полоцкий! И я вместе с москвичами с благодарностью освежил воспоминания сердца.
Полотеск, Полотьск, Полтекс…
Парадокс истории в том, что нынешняя столица Беларуси упоминается впервые в летописи «Повесть временных лет» в 1067 году как скромный городок Меньск Полоцкого княжества. Сам же старший брат Полоцк возник на берегу реки Полоты, в точке впадения ее в Западную Двину куда раньше и упоминается в той же «Повести» в 862 году, то есть на двести лет старше: «В лето 862… прия власть Рюрик и раздая мужем своим грады: овому Полотеск, овому Ростов, другому Белозеро»… Парадокс и в том, что речушка Полота дала ему имя. Хотя вполне Полоцк мог бы называться и Двинском.
Полоцк один из самых древних городов западных славян. Поселенья на месте Варшавы возникли только в X веке – Полоцк старше польской столицы на столетье. А вот Прага чуть старше Полоцка – в VIII - IX веках появился тут Пражский град, резиденция чешских князей и королей, и Вышеград. Для чехов резиденция их предков – святое место. Мы в куда больших неладах с исторической памятью. И есть, наконец, некая давно ожидаемая справедливость, что Полоцк, ныне даже не областной, а рядовой районный центр, назван культурной столицей Беларуси.
Говоря шире о судьбе древних городов наших, можно вспомнить и совершенно забытый древний Туров на Полесье, который из городского поселка также в последние времена получил статус города и стал понемногу оживать. А ведь Туров упоминается в летописях в 980 году, наравне с Полоцком. Туров – центр расселения южных дреговичей, а Полоцк – северных кривичей. И опять историческая несправедливость: наши поэты любят называть себя кривичами, говорят о кривицкой земле, а вот дреговичами себя никто не считает, хотя известные слова Янки Купалы так рисуют старину: «Пам і ж пустак , балот беларускай зямл і... ». Одним словом, от юга и болот мы отреклись, что мне, как полешуку, обидно. Что ж, хорошо, что остался центром памяти северный Полоцк. Кстати, некогда в Полоцкую волость входил и Смоленск. Более того, «пригородами» Полоцка (это старинный термин тех времен) считались Менск, Витебск, Борисов, Друцк и пр. Действительно – наша древняя столица!
К Полоцку судьба была милостива. И здесь много чего сохранилось. Об этом и стоит поговорить. Отчего же Полоцк – культурный центр страны? И что должны мы понимать, представляя себе Полоцк – как жемчужину Руси как таковой и Европы?
Прежде всего, Полоцк с древних времен именовался крепостью – так называли его в скандинавских сагах под именем P a l esjuborg , а Эймундова сага говорит, что во времена, когда русичи пригласили к себе править варягов – Рюрика, Синеуса Трувора, и когда Киев захватили родичи этих же варягов Аскольд и Дир, гордый Полоцк уже имел своих князей. Причем «Аскольд и Дир вовеваша полочан и многое зло им сотвориша», говорит летопись. Но Полоцк не сдался. Да и поляки в «Хрониках Польши» звали его городом-замком Белой Руси. Старые имена его – Полотеск, Полотьск, Полтекс. А речка Полота на древнеславянском значит – полотно, полотнище и еще плеск на лопатках колес водяных мельниц.
В древние времена культуры возникали на реках. И Полоцк относится к днепровско-двинской культуре. Два первых века поселенье кривичей размещалось на берегу Полоты на площади в 1 гектар (все городки тогда были компактными). Но затем Полотеск перебрался на стратегически исключительное место – на высокую гору над Западной Двиной, в которую впадала Полота. Здесь встал Верхний город. Внизу находилась пристань и посады торговцев и ремесленников.
Полочане с рожденья глядели на речные воды и паруса. Поэтому город получил в Средневековье магдебургское право и задорный герб – на голубом фоне корабль и поднятыми парусами и флагами на мачтах. Полоцк, как и всю Беларусь, весьма обогащал знаменитый путь из Варяг в Византию.
Вспомним красу Полоцка, которой уже нет! Прежде всего, стояли тут мощные и гордые детинцы – деревянные крепости русичей. От княжеских палат XII века остался фундамент. Тут красовались с XVI века замки – Верхний и Нижний. Высились полоцкие вежи – башни типа донжон наподобие Белой вежи в Беловежской пуще, но с высокими шатрами-шапками. Вежи были рублены и в 3 бревна, и в пять. Полоцкий Верхний замок сгорел в Ливонскую войну, а отстроил его русский царь Иван IV Грозный. Польский «круль» Стефан Баторий замок опять разрушил, русские отстроили и построили Нижний замок. Еще раз замки были уничтожены, как считается, по приказу царя Петра I, чтобы их не захватили шведы. От всего великолепия остался разве что вал Ивана Грозного.
Сокровищница легенд
История Полоцка невероятно живописна и богата и вся изобилует легендами. В самом деле: варяги тут бывали и сам Рюрик также. Полоцкое княжество принадлежало династии князей Рогволодовичей, которые имели повод помнить кровную обиду, нанесенную киевским князем Владимиром Святославичем: он насильно взял в жены дочь княгиню Рогнеду, убив ее отца Рогволода и разрушив Полоцк. Рогнеда не смирилась и была выслана назад – для нее муж, киевский князь построил новый город Заславль под Минском. Так что глубокая история Полоцка изобилует и трагедиями.
Что ж, Рогволодовичи копили силу – и вот при праправнуке Рогволода и правнуке Рогнеды Всеславе Бречиславиче в конце XI века Полоцк достиг величайшего расцвета и соперничал с Киевом – они имели много военных стычек, а князь Всеслав побывал и на киевском престоле – попав туда прямо из острога. Кстати, колокола для полоцкой Софии князь Всеслав вывез из Новгорода, из местной Новгородской Софии, за счет чужой Софии решив украсить свою. Позже в Полоцке была своя епископская кафедра и целая рать храмов и монастырей. Монастыри и храмы не только были воинами неба, они охраняли Полоцк и на земле – мощные их каменные стены защищали его с трех сторон.
Правление князя Всеслава, которого звали Чародеем явно за дела волховские, о чем и в «Слове о полку Игореве» можно прочесть, завершилось судьбоносным подарком небес и достойным покаянием – Софией и наследницей мудрости: около 1110 года, буквально после его ухода, родилась княжна Предслава, великая святая земли белорусской и всего славянства – преподобная Евфросиния, просветительница Беларуси. А гордая Рогнеда умерла в личном монастыре монашкой Анастасией в 1000 году. Юная княжна могла любоваться тем, как разросся город: в нем жило 8000 горожан, и слагался он из четырех поселений-районов, а в XIV веке полочане стали жить и на другом берегу Западной Двины. Даже имя княжны стало символом – она стала зарей, звездой ПЕРЕД СЛАВОЙ родного края.
Полочане любили красоту и были гордым народом, а во все времена высшую славу приносило строительство. Поэтому здесь возникла своя школа православного зодчества. И хотя воздвигли Полоцкую Софию все же чужаки-византийцы, свои мастера хорошенько походили у них в подмастерьях, а вскоре и отблагодарили белоснежным лесом чудных храмов, которые они уже строили по всей Беларуси: в Минске и Новогрудке, Витебске и Бельчицах, в Смоленске и Новгороде. Создавая свой стиль, они отошли от византийской школы, создали такие самобытные памятники, которые повлияли на архитектуру всей Руси. Сегодня Полоцк – город памятников. Кого тут только нет! И знаменитый зодчий Иоанн (история сохранила его имя) тоже тянет на статую.
В 1307 году город вошел в Великое княжество Литовское (ВКЛ). Правили в ВКЛ не белорусы, а литовцы – это надо всем крепко уяснить, и в Полоцке вслед за славными Рогволодовичами появились князья Товстивил, Гордень, Наримунт… Но город имел и свои Полоцкие привилеи. Знаменитого первопечатника Франтишека Скорину, родившегося тут примерно в 1490 году, город знал как Георгия, крещенного и православного. Это уже в Европе он стал католиком и Франциском. В ВКЛ Полоцк постепенно терял свое значение и блеск. Тут уже правили наместники. Из города князей он стал городом воевод.
А скоро на гнездо и центр православия началась католическая экспансия – правители Великого княжества Литовского сами уходили в католичество и тащили туда силой народ. Первый собор кальвинистов появился тут уже в XVI веке. Но через столетие сгорел. Католики учли опыт и стали строить в XVII веке из камня – сначала иезуитский коллегиум. Началось постепенное силовое противостояние в городе разных духовных сил. Для удобства воздействия на паству католики признали святой преподобную Евфросинию. Именно перед иезуитским коллегиумом, костелом и доминиканским монастырем была создана Парадная площадь, чтобы обозначить центр города. И это католикам вполне удалось – российская администрация позже подчинилась навязанному диктату и обустроила фактически католическую площадь своими зданиями, а том числе и домом губернатора. Это архитектурное и религиозное противостояние продолжилось и позже – и сформировало в результате облик города.
Нынче Полоцк похож на европейский город, где, как в ковчеге Ноя, всякой твари по паре: разные архитектурные стили, наслоения столетий сочетаются в нем достаточно разнообразно.
Утратив блеск княжеской резиденции, Полоцк на славу выполнял роль стратегического и военного. Высились его замки, рос город: в XVI веке тут проживали 100 тысяч человек! Для сравнения: в Минске в 1811 году перед нашествием Наполеона жило 11200 человек, а после изгнания Наполеона осталось всего 3500 жителей. В Гродно в 1588 году жили около 4000 горожан. В Бресте в XVI веке – около 8000 горожан. Гомель и вовсе представлял собой замок, вокруг которого хаотически теснились домишки.
Затем пришли многочисленные и опустошительные войны. Полоцк отошел к Речи Посполитой и целое столетие постепенно хирел. Новое дыхание, в том числе и административное, пришло к нему с переходом в Российскую империю. Входил он в нее частями – сначала правым, потом левым берегом, поэтому жизнь горожан представляла собой дивное зрелище, когда половина города жила под Россией, а вторая под Польшей. Полоцк тут же стал губернией – заметим, наравне в Вильней (затем уже вошел в Витебскую губернию). Интересно, что именно Полоцку был передан при царе старинный литовский герб «Погоня»: конник со щитом и мечом.
Печальны были эти войны для гордого города. Войны прокатились по Полоцку огнем и мечом: спустя многие столетья, перед началом ХХ века в нем жило всего чуть больше 20 тысяч жителей.
Уничтожали войны и храмы. Не все сохранилось из иезуитского коллегиума (позже – академии), а ведь строил ансамбль, в том числе, и генерал ордена иезуитов архитектор и математик Г. Грубер, и тут когда-то были «теплые полы» и прочие достоинства. Например, пивоварня, медоварня и бровар – винокуренный завод. Иезуиты, как видим, были любителями горячительных напитков, но славились и своей кузницей и мастерскими, картинной галереей и обсерваторией. А вот роскошного сада, как братья бернардинцы из соседнего кляштара, не имели, так сказать, плодово-ягодного напитка не гнали. Уничтожены в годы Второй Мировой войны кляштар доминиканцев и здание кляштара францисканцев. Но счастливо сохранился дом Петра I, который жил тут месяц в июне-июле 1705 года, когда вел Северную войну со шведами.
На краткое время после освобождения советской армией Полоцк опять вернул административную славу: в 1944-1954 годах он был центром Полоцкой области. И вот сейчас ему, красавцу и герою, страна вернула звание культурной столицы.
Белое гнездо святой Евфросинии
Полоцк рано стал религиозным центром. Хотя старинные города не обязательно становились таковыми. Полоцку повезло, вот почему облик города неповторим. У Полоцка явно есть высокая душа. И его глубокое очарование ощущаешь, когда смотришь на речной простор с высоты у подножья храма Полоцкой Софии.
Таких древних храмов у славян осталось немного. Время пощадило храм в Полоцке – не пощадили люди. И то, что сегодня в уникальной святыне с 1985 года (печально известного началом пресловутой и гибельной перестройки), находится немецкий орган, а храм превращен в обычную филармонию, доказывает, что мы у наших предков в большом долгу. Ведь никаких органов нет у древних сестер нашей Софии: ни в Киевской Софии, ни в знаменитой Айя-Софии в Стамбуле (бывшей столице Византии Константинополе), ни в Новгороде – древние храмы неприкосновенны!
20 лет строили византийские мастера Полоцкую Софию под началом князя Всеслава Чародея, и с 1066 года она смотрится белыми главами в воды реки. Когда-то у храма было 7 куполов, и он был славным образцом православной архитектуры. Затем превратился в суровый храм оборонного типа, разрушался в войнах, пока не приобрел вид в стиле позднего барокко – его почти до основания разрушил и перестроил униатский архиепископ Ф. Гребницкий. Однако сохранились и фрагменты фресок XI столетья. Заметим, что строили храм 20 лет, а ломали и перестраивали 12 – причем умудрились поставить алтарем не на восток, а на север. А ведь древний храм был, говорят, фантастической силы и красоты – стены внутри не штукатурились и построены были из нетесаных камней – булыг и плоских длинных кирпичей – плинфы, причем камни как бы мерцали при горящих свечах.
Больше повезло Спасо-Евфросиниевскому монастырю, возникшему в XII веке. Построила его сама юная княжна и монахиня Евфросиния – как свой дом и форпост города. Тогда он возник в 2 км от города, а сегодня уже внутри. Стефан Баторий, польский король, отобрал монастырь у православных в 1579 году и отдал иезуитам, и они находились тут до 1832 года. Позже тут образовался женский монастырь – и до сего дня. Вторая Мировая война очень многое уничтожила в монастыре, но с 1990 года здания возрождаются. Строил тут по заказу княжны знаменитый зодчий Иоанн. В Спасо-Евфросиниевской церкви он построил и келью для самой княжны. Но как трудно вернуть утерянное! При иезуитах древние фрески XII века были залеплены грунтовкой – пробовали их расчищать множество раз, начиная с 1937 года – очень активно перед войной.
Строгий белый храм, похожий на воина в зеленом шлеме, это и есть церковь, где молилась и передавала людям мудрость сама святая матушка Евфросиния. Сама княжна была книжницей и ученой, вот и на фресках церкви – множество святых с книгами в руках и на фоне веж. Вдохновением и суровым дыханием древности веет от стен. Красно-коричневый, голубой, изумрудный, золотистый цвет – таков был мир одежд наших предков и их понимание красоты. Церковь была украшена сверкающей смальтой и переливчатой керамическими плитками. Это мир просветительницы! А под полом была усыпальница полоцких епископов.
У каждого народа свои святые, но Евфросиния Полоцкая для нас особенная – она принесла нам свет духовности и подарила известный и неповторимый крест Евфросинии мастера Лазаря Богши, создавшего его в 1163 году, и печально исчезнувший в пламени последней войны. Говорят, следы святыни затерялись в Америке, в коллекции миллиардеров Морганов, куда крест попал из Берлина, вывезенный немцами. Не только каменным зодчеством блистали полоцкие мастера, но и ювелирным мастерством. Богша был богатым и знаменитым мастером, раз имел право поставить свое имя на церковном кресте (!) – трудно вспомнить аналог.
Золото, эмали, жемчуг, драгоценные камни – в описи музейного имущества перед войной в музее Могилева, где хранился крест, стояла его цена – 6 млн. рублей, но цена святыни неизмерима. Кстати, советские ювелиры оценили крест куда дешевле, чем он стоил в свое время: игуменья полоцкая заплатила за него 140 гривен, это несколько больше тридцатой части всей дани, которую получал смоленский князь со всей Смоленской земли за год! Крест много кочевал – за него шла борьба, а вернул его в Полоцк царь Иван Грозный, затем монастырь святой Евфросинии заняли униаты, и православные едва успели забрать и сохранить крест.
А возродил уже в наши дни шедевр и святыню белорусов брестский мастер-уникум Н.П. Кузьмич. В 1997 году копия креста из кипариса в золоте и драгоценностях вернулась в храм Преображения Господнего в Полоцкий женский монастырь. Дивным образом брестчанин, ювелир и эмальер, послужил Полоцку – второй заказ Белорусской Епархии, ставротеку-футляр для креста он выполнил в 2002 году. Затем в 2007-м Кузьмич создал и серебряную раку, драгоценный искусный покров, под которым хранятся ныне мощи святой покровительницы Беларуси. Прежний ковчег для мощей был из многопудового серебра и также пропал.
Просвещали Белую Русь несколько апостолов культуры: Климент Смолятич, Кирила Туровский, княгиня Предслава-Евфросиния, все они жили в XII веке. Внучка князя-чародея и, быть может, отчасти волхва, красавица и умница, «блаженная отроковица, как звали ее, Предслава сбежала от женихов в 12 лет в монастырь. Книги в те времена были редкостью. И чрезвычайно любя книжную мудрость, юная княжна усердно переписывала книги сама, а, став монахиней, собрала для расширения грамотности премудрости множество переписчиков – и потекли книги из Полоцка во все стороны. Благодаря труду сотен людей и ее лично книги широко появились в славянстве. Жила она в Софийском соборе, в келье, собирая «благия мысли в сердце своем, яко пчела сот» и раздавая деньги бедным, заработанные очень искусным трудом переписки (надо было быть и изрядной художницей), а затем как игуменья в монастыре, откуда отправилась в Иерусалим, где и скончалась.
Поэтому святую Евфросинию можно считать первым белорусским ученым и покровительницей наук и искусств, а ее монастырь в Полоцке – родоначальником будущей Академии наук и Академии искусств белорусских. И воистину возле национальной библиотеки в Минске напротив Ф. Скорины должен стоять и ее белоснежный монумент!
Первопечатники, мудрецы, учителя царей
Георгий-Франтишек-Франциск Скорина – имя легендарное. И его труды стали камнем в фундаменте развития просвещенной Беларуси. Он единственный из множества славных исторических фигур, кто в нынешней Беларуси дал имя государственной награде. Скорина продолжил дело преподобной Евфросинии, но уже при помощи печатного станка. Хотя по масштабности его дело куда скромнее – из полоцкого монастыря расходились тысячи бережно и любовно созданных книг, а Скорина издал только фрагменты Библии (из 53 книг Ветхого Завета – только 19, включая Псалтирь), но он создал прецедент и закрепил приоритеты. С тех пор белорусы без книг не обходятся.
Конечно, Скорина большой деятель европейского Возрождения, но его фигура просветителя, искусного издателя и типографа с его «Апостолом» не заслоняет иных белорусских богатырей духа. Тот же великий и святой Симеон Полоцкий в XVII веке был и остался настоящим учителем белорусов, нам, увы, мало известным. А ведь его нравоучительные, философские, богословские книги, стихи послужили просвещению белорусов, русских, украинцев и поляков (чуть не половина вещей Симеона написаны по-польски). Именно Симеон Полоцкий был той фигурой, которая талантливо и деятельно отстаивала самобытность белорусов перед угрозой экспансии католицизма, что означало полонизацию, и иезуитов. Интересно, что его настоящая фамилия Петровский-Ситнянович упоминается среди старинных полоцких фамилий – Скорин и Тяпинских.
В Москве монах Симеон по причине талантов стал воспитателем и учителем детей царя Алексея Михайловича, работал секретарем-переводчиком вселенских патриархов, писал пьесы для царского театра, создал типографию, где напечатал «Букварь языка словенска» и в числе других книг свой «Вертоград многоцветный» – энциклопедию своего времени, полную сведений по истории, натурфилософии, космологии, античной мифологии, христианской символике. В лице Симеона Полоцкого Беларусь и Россия имеют личность одного из первых философов-богословов, а также и создателя «своеобразного русского Возрождения», как подчеркнул академик Д.С. Лихачев.
Любопытно, что наставник при царском дворе беспокоился о вопросах государственности, о вопросах права. В «Вечери душевной» Симеон Полоцкий писал о мече нравственности, закона и права, который «не человеки убивающий, но злобы их, и лукавства их посецающий, сухия ветви от древа отрезающий. Да прозябнут зеленыя. Мечь духовный на духовныя извлекаю, и секу нещадно их злобы».
Здесь в сокращенном и метафорическом образе выражена сама суть правосудия: не людей казнить, а их злобу, высекать лукавства, то есть ложь и клевету, отрезать от здорового древа общества и государства сухие ветви, чтобы проросли (прозябли) молодые и зеленые. Причем выражена даже великая суть профилактики и высокого общественного мнения и нравственной основы правосудия: «меч духовный извлекаю». Об этом и обязаны печься правосудие и правоохранительные органы, ради добра пресекая и нейтрализуя всяческие «злобы», то есть болезни общества.
А вот отрывок из его длинного стихотворения на польском языке « Poczatkowi zabiegaj » («Старайся пресечь вначале»):
«Всякое злое дело в корне упреждай,
Чтобы не выросло оно, прилежно старайся.
…Болезнь сразу легко вылечивается,
Трудно ее лечить, когда уже распространится.
…Гаси огонь с первой искры, ибо, когда разгорится,
Трудно будет угасить его и водой, мил друг.
…Сдержи стрелу, пока на тетиве,
Ибо как выпустишь, ни за что в жизни не удержишь.
…Вздувай дитяти, пока еще молодо,
Спину, если хочешь иметь из него прок».
Примеров философского осмысления аспектов права у Симеона Полоцкого в его глубоких сочинениях много. Напоследок одна афористичная строфа под названием «Вина», которую можно назвать торжеством правосудия и начертать ее золотом на камне:
«Един от многих, закон кто пренебрегает,
всех законов дателя люте оскорбляет.
Тако в едином винный, всех винен судится
и по вине праведно судящим казнится».
История древнего Полоцка так обширна, быстротечна и полноводна, как течение книг его мудрецов, подвижников, просветителей. Поэтому – в дорогу, к священным камням Полоцка, нашей северной столицы!
