Всё в этом мире находится в тесной взаимосвязи друг с другом, как бы нам ни хотелось порой, чтобы это было наоборот. Злое слово неизменно порождает раздражение и обиду, а радостная улыбка вызывает ответное доброе чувство. Из чужого несчастья не получится добыть счастья, а подлость не вознаграждается как добродетель. Даже маленький камушек, брошенный в тихое озеро, может вызвать долгие колебания водной глади.
Если помнить о тесной связи всего со всем, то закономерно возникнет вопрос: а нужно думать о том, может ли Церковь Христова изменить общество? Ведь ясно и так: меняет, конечно. Однако все дело в том, каким образом она это делает: преобразовывает «в объеме» или влияет частично? Да и вообще — в чем заключается суть изменений? А может быть, и не должна Церковь что-то менять? Тем более, все общество в целом, состоящее из разных людей, с различным восприятием действительности, как показывает история, измениться не может — как-то вдруг или в одну сторону. Именно о вариантах вопроса «Может ли Церковь изменить общество?» размышляют участники рубрики «Наш опрос».
Игумен Евфимий (Митрюков), настоятель Архиерейского храма во имя преподобного Серафима Саровского г. Саратова:
— Православная Церковь в России на протяжении многих веков своей деятельностью формировала общество, неся людям высокие нравственные ценности. Под ее влиянием складывался менталитет русского человека, формировалась его культура. Большой урон был нанесен русскому народу в период десятилетий воинственного безбожия, и даже это не смогло до конца выбить из нашего народа лучшие качества, заложенные веками. Задача Церкви — нести свет Христовой веры людям и направлять к Богу тех, кто является ее членами. Никогда Церковь не ставила перед собой задачу изменить общество, это земная цель. Это — задача власти, заботящейся о своем народе. Если в Церковь придет значительная часть общества, то оно естественным образом начнет преображаться. Каждый человек, по-настоящему пришедший к Богу, стремится изменить себя к лучшему. И чем больше таких людей, тем общество будет лучше.
Светлана Васильевна Кекова, поэт, г. Саратов:
— Епископ Афанасий (Евтич) в своей лекции «О Таинстве Святой Евхаристии» приводит такой эпизод из жизни одного из иерархов Русской Православной Церкви: «Когда одного русского епископа, впервые выехавшего на Запад после падения коммунизма, спросили западные христиане (протестанты и католики): «Что русская православная Церковь делает для решения социальных вопросов?» - епископ смиренно ответил: «Мы служим святую Литургию». Удивлённые его ответом, они не поняли Владыку. Не поняли по одной простой причине: они не понимают Церковь и не понимают, что значит служить Божественную Литургию, это был самый лучший ответ, поскольку Литургия - вход в Царствие Небесное...»
Мы не всегда помним о том, что Церковь - это не учреждение, не иерархическая административная структура, не религиозный институт, но собрание народа Божьего вокруг Евхаристической Трапезы. Поэтому Церковь может изменить общество тем, что она существует, являясь сама изменением образа бытия. Так же, как Христос, восприняв человеческую природу, обновил и очистил её, Церковь изменяет, преображает историческую плоть своего времени.
И ещё об одном хотелось бы сказать. В одной из своих проповедей митрополит Сурожский Антоний пишет о первохристианской общине, о ранней Церкви, изменившей, покорившей мир любовью: «Окружавшие первохристиан люди удивлялись, говорили: «Что это за люди, как они друг друга любят!». Станем таким обществом, где люди так друг друга любят, что всякий вне стоящий посмотрит и скажет: «Как я беден! Какой я сирота вне этого общества! О если бы мне только в него войти! Если бы только и меня обняла эта ласка и любовь! Если бы только мне стать Христовым!». Вот, как мне представляется, Церковь может изменить общество.
Сергей Чапнин, ответственный редактор газеты «Церковный вестник», руководитель Исследовательского центра «Церковь в информационном обществе»:
— Мне бы хотелось более мягко или, если хотите, осторожно, сформулировать сам вопрос. И причиной тому два использованных глагола — «может» и «должна» в отношении Церкви. В духовной жизни оперировать этими понятиями опасно, если мы отрываемся от задач личного спасения. «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон» (Рим. 13, 8).
Изменить ближнего (общество), не изменяя себя, невозможно. Если нами движет идея реализовать новый — пусть даже православный — социальный проект, а не любовь к ближнему, ничего хорошего не получится. Порой мне кажется, что изменить общество на православный лад больше всего хочет тот, кому «неинтересно» молиться и учиться жить по евангельским заповедям. Его самооправдание — в активной «общественной работе».
С другой стороны, я не сомневаюсь, что Церковь обязательно изменит общество. Но это будет очень медленно и очень трудно.
Есть два важных понятия, которые определяют христианский строй души,— свобода и творчество. К сожалению, многие православные сегодня старательно избегают и того, и другого. Вместо свободы они предпочитают узкие рамки самостоятельно (или с помощью духовника) сконструированных «правил». Вместо творчества — копирование «древних» образцов и благочестивую реконструкцию прошлого. Будь то в церковном искусстве, будь то в молитве, будь то в семейной жизни. Получается совершенно неубедительно. С таким подходом общество не изменить.
И последнее. Церковь изменит общество лишь тогда, когда общественная жизнь будет небезразлична православным. Равнодушие не имеет творческой силы, оно совершенно беспомощно. Надо честно признаться, что сегодня многим православным жизнь общества глубоко безразлична.
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=6037&Itemid=4
