Осанна, благословен Грядый во имя Господне, Царь Израилев.
Ин. 12, 13.
Существует три необходимых условия, которые мы, христиане, должны выполнить, когда принимаем Господа нашего Иисуса Христа во святом причащении пречистых Его Тайн. Во-первых, с истинным раскаянием сбросить одежды греховные, которые мы носили столько времени, оставить прежние дурные привычки, совлекшеся ветхаго человека с деяньми его (Кол. 3, 9). Во-вторых, по совершенном обращении, поднять победные ветви, поправ трех великих наших врагов - плоть, мир и дьявола; а затем с духовной радостью и весельем сердца сокрушенного приблизиться к святой трапезе Хлеба животного со словами: Осанна, благословен Грядый во имя Господне. Поэтому я буду ныне беседовать о святом Причащении, полагая, что слово об этом необходимо для готовящихся в эти святые дни причаститься пречистого Тела и Крови Господа нашего. Во-первых, я хочу показать вам, что эта великая тайна есть одно из величайших дел Божественной силы, премудрости и благости. Во-вторых - сказать о том, какое приготовление необходимо для желающего причаститься, дабы это причастие было ему не в суд или в осуждение, но в оставление грехов и спасение. Скажу все это вкратце ввиду торжественности сегодняшнего праздника.
I
Бог, по природе Своей и сущности непостижимый и невидимый, отчасти постигается и созерцается в трех Своих свойствах, которые поэтому богословы называют внешними: в силе, премудрости и благости. Дело силы - чудеса, дело премудрости - таинства, дело благости - дарования. Я утверждаю, что Божественная Евхаристия есть величайшее чудо, какое измыслила сила Божия, высочайшая тайна, какую измыслила премудрость Божия, и драгоценнейшее дарование, какое нам ниспослала благость Божия. Обратимся к доказательствам, начав с первого. Правда, все чудеса, поскольку они чудеса, равны, ибо все одинаково превышают законы природы. Но одни из них превышают большее число законов, другие - меньшее; поэтому одно чудо называется большим, другое - меньшим. Среди всех чудес силы Божией только это чудо Божественной Евхаристии превышает все законы природы. Все Тело Христово - во всем святом хлебе, и то же все Тело - в каждой частице святого хлеба, подобно тому, как и все солнце видно во всем зеркале, и если разбить зеркало на много кусков, в каждом из них опять-таки будет видно все солнце. Мы видим цвет хлеба и вина, но мы вкушаем и пьем Тело и Кровь Христа. Таинство Божественной Евхаристии действует материально, но и чудотворит духовно; вкушается устами, но питает душу; касается чувства, но освящает и дух. Божественный хлеб раздробляется, но не разделяется, снедается, но не иждивается, причащает всех и вся, но не кончается никогда. Тот же Иисус Христос на земле и на небе, Тот же на святой трапезе и одесную Бога и Отца: Один в этом святом алтаре и во всех алтарях православных. То же Тело нетленное и бессмертное, та же Кровь - источник жизни вечной, но они пребывают только как виды временно. Это истинное Тело и Кровь Христа. Но как бы внешнюю одежду они имеют виды хлеба и вина. Итак, если Божественная Евхаристия превышает все законы природы, все образы бытия естественных вещей, она величайшее чудо Божественной силы.Превышая все законы естественного разума, она есть высочайшее таинство, изысканное Божественной премудростью. Все прочее, что совершил Богочеловек Слово в Своем воплощении, правда, совершил в премудрости, все это таинственно. Но во всем этом Он, с одной стороны, непостижим, как Бог, с другой - совершенно постижим, как человек. Таким образом, разум частью не понимает, частью понимает. Поэтому все Его дела суть таинства, но не во всех отношениях сокровенные. Мы не понимаем, каким образом во временном Его рождении от Девы рождается от жены и во времени Присный Бог; но мы все-таки понимаем, что Он рождается, ибо видим совершенного Человека. Мы не понимаем, как в Его вольной страсти и смерти страдает и умирает бесстрастный и бессмертный Бог; но мы понимаем, что Он страдает и умирает, ибо видим Его, как подобного нам человека, облеченного в немощь естества нашего. От части... разумеваем, по апостолу (1 Кор. 13, 9). В таинстве Божественной Евхаристии под видом хлеба и вина Богочеловек Слово скрывает Свое Божество, ибо не является Богом, сокрывает и Свое человеческое, ибо не является и человеком. Он является только как хлеб и вино. Поэтому ум не постигает не единого естества Богочеловека - Слова: ни Божеского, ни человеческого. Это таинство во всех отношениях сокровенное. Придите, мудрецы мира сего, проницательностью ума открывшие тайны природы; придите, богословы Церкви, под руководством Святого Духа исследовавшие глубины Божественных Писаний; особенно придите небесные херувимы, многочисленные таинники Божественных Тайн, придите сюда, к сей святой трапезе страшного Таинства. То, что вы видите, есть хлеб и вино, но в них присутствует весь Богочеловек Иисус. В них нет знамения Божества, откуда бы вы заключали, что Он - Бог. Но разве есть здесь знамение человеческое, чтобы вы думали, что Он - человек? Нет, Он сокровен, как Бог, сокровен и как человек, - весь сокровен! В рождестве Он поистине истощил Себя, но только по Божеству, ибо, как Бог, Он стал в образе раба и послушным до смерти. В страсти - и по человеческому, ибо Он пострадал до смерти. Тогда виден был человек, хотя и сокрывался Бог. Ныне, в Божественной Евхаристии, Он истощил Себя совершенным истощением, не являясь здесь ни Богом, ни человеком; поэтому она есть таинство таинств, по преимуществу таинство, наиболее сокровенное во всех отношениях, превышающее все законы естественного разума. Поэтому Евхаристия есть высочайшее измышление Божественной премудрости.
Далее, она драгоценнейший дар Божественной благости, ибо она есть особенный знак Божественной любви. Об этом свидетельствует Иоанн: Возлюбль Своя сущия в мире, до конца возлюби их (Ин. 13, 1), т. е., по объяснению Феофилакта, "явил на них совершенную любовь", всю любовь, какой Бог может возлюбить человека. В воплощении явилась великая любовь и в страданиях то же, но все это не есть вся любовь. То совершилось один раз, тогда как на Литургии Он ежедневно тайнодействуется, каждый день приносится в жертву. Более того, в святом хлебе Он переносит такие страдания, каких не испытывал на кресте, по замечанию Златоуста. На кресте не было преломления Его членов - не пребиша Ему голений (Ин. 19, 33) по пророчеству: кости не сокрушите от Него (Исх. 12, 46), а во святом хлебе Он присутствует во многих частицах, чтобы исполнить Собой многих. "Чего не претерпел на кресте, то терпит в приношении и выносит в преломлении, чтобы исполнить всех". Он весь есть любовь, которой до конца возлюбил нас. Некогда неблагодарный народ израильский мог с правом хвалиться великими благодеяниями, оказанными ему Богом, и говорить: Не сотвори тако всякому языку (Пс. 147, 9) - когда Бог разделил Чермное море, чтобы перевести их на землю обетования; когда препитал их манной в пустыне; когда напоил их водой, чудесно истекшей из камня. Но все это нельзя и сравнивать с крайними благодеяниями, оказываемыми нам Богом в этом Божественном таинстве. Что такое Чермное море перед животочною Кровию, ради которой мы переходим к обетованию новой благодати? Что такое манна, которую ели и умерли, перед сим Божественным Хлебом, сшедшим с небес, от которого если кто вкусил, будет жить во веки? Что такое камень, откуда истекли воды, перед этим таинственным Камнем, неисчерпаемым источником воды живой, "текущей в жизнь вечную"? Мы должны сказать и говорим это с большим правом: не сотвори тако всякому языку. И какое еще большее доказательство любви Своей мог нам дать Спаситель мира, как не это - претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Свою, и даровать их нам, чтобы мы вкушали и пили, когда хотим, чтобы они были неразлучно с нами до скончания века? Это такая любовь, которую мы не можем объяснить, - она непонятна, которую не можем измерить, - она неизмерима. Любовь Божественная, любовь совершенная, вся любовь, все сокровище Божественной благости. В этом Бог, как сильный, явил высшую державу всемогущества Своего, как премудрый, совершил таинство таинств и, как благой, ниспослал высший дар.
Как же должны мы готовиться, если желаем причаститься этого страшного и великого таинства? Да искушает же человек себе, говорит блаженный Павел, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет (1 Кор. 11, 28). Пусть каждый сначала хорошо испытает самого себя, пусть исследует свою совесть: если есть какое-либо препятствие, пусть устранит его, если есть какие-нибудь узы, пусть их разрешит. Моисей пас стада своего тестя, мадиамского священника Иофора, у подножия горы Хорив. Вдруг он видит чудесное зрелище: это был куст, который горел, но не сгорал, - видит, яко купина горит огнем, купина же не сгараше (Исх. 3, 2). Моисей был поражен этим зрелищем. Побуждаемый любопытством он сказал: Мимошед увижу видение великое сие, яко не сгарает купина (Исх. 3, 3). Пошел, приблизился, но слышит, что какой-то голос зовет его; он остановился. Огонь, в котором Моисей видел купину, был Бог, и голос, который он слышал, был глас Бога, Который сказал ему: Моисее, Моисее... не приближайся семо; изуй сапоги от ног твоих; место бо, на немже ты стоиши, земля свята есть (Исх. 3, 4-5). Христианин, ты хочешь причаститься? Видишь ли этот святой хлеб и чашу на святой трапезе? Это - Тело и Кровь Христа, это - Сам Бог во плоти; там - огонь Божества, просвещающий и очищающий достойных, опаляющий недостойных! Не прикасайся к ним, не приближайся - сбрось прежде сапоги с ног твоих, разреши истинной исповедью узы грехов твоих, опутывающие твою душу. Ты поссорился с кем-нибудь? Разреши сперва узы вражды и примирись с твоим ближним. Ты обидел кого-нибудь? Украл, ограбил, удержал чужую вещь? Разреши узы обиды и по справедливости возврати отнятое. Ты отдался блуднице или прелюбодеице, столько времени прожил в грехе на соблазн всем? Разреши узы плоти, освободи порабощенную твою душу от рук дьявола. Изуй сапоги от ног твоих; место бо, на немже ты стоиши, земля свята есть, - святилище, в которое ты входишь, святая трапеза, к которой приближаешься, то место, на котором ты стоишь и причащаешься, есть Святое Святых. Здесь невидимо предстоят святые ангелы и от страха, трепета и благоговения закрывают свои лица. Здесь стояли Василий, Златоуст - люди, совершенно отрешившиеся от всяких земных уз, святые, иссушенные воздержанием, земные ангелы по чистоте души. И все-таки они исповедовали свое недостоинство; один говорил: Вем, Господи, яко недостойно причащаюся; другой - Господи, Боже мой, вем, яко несмь достоин. А ты, осквернивший свою душу тысячей грехов и ни одного часа не помолившийся за столь многолетние грехи, - не приближайся сюда! Сбрось прежде сапоги с ног твоих. Разреши сперва все узы, устрани все препятствия, освободись, исповедайся, исправься, покайся, - таким образом разрешенный, прощенный, облегченный, приди, приступи! Но опять-таки с благоговением и вниманием! Моисей, чтобы приблизиться к месту, где в горящей купине был Бог, сбросил свою обувь. С каким страхом и трепетом он должен был ступать там, где были терния и огонь! Такой же страх и трепет должен испытывать и ты, когда простираешь свои руки и открываешь уста для принятия святого Причастия. Верую, Господи, должно говорить, что Ты - Бог; исповедую, что я - грешник; верую, что Ты - огонь истребляющий; исповедую, что я - трава иссохшая. Недостоин приблизиться я, грешный, к Богу, чтобы не быть наказанным, я, трава, - к огню, чтобы не быть сожженным. Но так как Ты меня зовешь и приглашаешь, я, нечистый, прихожу к Тебе, как источнику освящения, чтобы очиститься, больной, - к Тебе, Врачу душ, чтобы исцелиться, мертвый, - к Тебе, Хлебу животному, чтобы воскреснуть. Я прихожу просветиться и освятиться именно потому, что я грешен и недостоин; прихожу, чтобы не отойти далеко от Тебя, дабы враг не овладел моей душой. Паки исповедую, что я недостоин, ибо грешен. Но Ты пришел грешников спасти. О, спаси же! Осанна, благословен Грядый во имя Господне!
II
Великое заблуждение царит среди христиан, которые думают, что исповедавшись и причастившись в эти святые дни, они исполнили раз навсегда свой долг и что они опять свободны делать прежнее и даже худшее. Это происходит от того, что они не знают, что значит причастие и что делается с душой по причащении. Это - гибельное заблуждение, потому что после исповеди и причастия, наоборот, должно жить с большим благоговением и осторожностью.Моисей сошел с горы Синай, держа в руках своих две скрижали завета, на которых было написано десятословие. Его лицо сияло таким светом, что ни брат его Аарон, ни прочий народ израильский, пораженный сильным блеском, не могли смотреть на него. Поэтому он положил на лицо свое покрывало, чтобы они могли к нему приблизиться, - и виде Аарон и вси сынове Израилевы Моисеа, и бяше прославлен зрак плоти лица его; и убояшася приступити к нему. И... возложи [Моисей] на лице свое покров (Исх. 34, 30-34). Откуда же такой сильный свет на лице Моисея, что ослеплял смотревшего? Моисей много дней пробыл на горе Синай в беседе с Богом лицом к лицу, от долгого собеседования воспринял Божественное сияние, которым и оказалось столь прославлено лицо его. Великая разница - беседовать с Богом в образе и гадании, как Моисей, или же истинно и вещественно принять Самого Бога в свои уста, внутрь себя, как приемлет каждый причастник. Моисей, только беседовал с Богом, и лицо его так сильно просияло. Как же должна сиять душа того, кто причастится Тела и Крови Христовых в Пречистых Тайнах?! Божественное Писание говорит, что евреи не в силах были смотреть на лицо Моисея, сиявшее как солнце; а божественный Златоуст уверяет, что демоны не могут видеть лица причастника, трепещут и убегают от него, ибо тогда из уст его исходит Божественный огонь - зрелище, чудесное для ангелов и страшное для дьявола. "Отходя от святой трапезы, мы как львы дышим огнем и делаемся страшны для дьявола". Никакая звезда на небе так не светится, как во время причащения сияет душа причастника Божественной благодатью. Причина в том, что Божественное причащение есть, по словам Симеона Солунского, не иное что, как "наше обожение и общение с Богом". Когда причащаемся, свидетельствует Григорий Богослов, мы получаем участие в благодати, которой обладает Христос, как Бог и как человек. "Через бескровную жертву мы причащаемся Христу и делаемся участниками Его страданий и Божества". И с этой благодатью мы восходим на такую высоту святости, что, если бы мы в тот миг умерли, наша душа обрела бы себе место в ликах мучеников, девственников и подвижников, мы в одно мгновение достигли бы того, чего они удостоились в столько времени и с такой борьбой. Боже мой, Избавитель мой! Пусть я умру, когда будет на то Твоя святая воля, в пустынном месте, в лесу, на горе, - для меня безразлично, - лишь бы только перед смертью я удостоился причаститься пречистого Твоего Тела и Крови. Если в тот миг я буду с Тобой, я не боюсь погибнуть. Я уверен, что с таким Спутником достигну пристани небесного Твоего Царства.
Итак, христианин, причастившись, берегись, как бы не потерять приобретенное. Держи хорошо, как бы у тебя не выпал из рук драгоценный жемчуг. Остерегайся отовсюду, чтобы лукавый не похитил его у души твоей. Ты освятился Святыми Дарами? Живи, как святой. Ты вышел чистым из бани Божественной благодати? Не впади опять в тину твоих прежних грехов. Исцелился душой? Не заразись опять прежней болезнью. Соединился с Христом? Пребывай с Христом и говори: Осанна, благословен Грядый во имя Господне. Тому слава во веки. Аминь.
http://www.pravoslavie.ru/put/070331213954
