Кроме того, в стране разгоралась Гражданская война. Тысячи кадровых моряков, имевших опыт сражений Первой мировой, ушли на сухопутные фронты и на формирующиеся речные флотилии. Немало их влилось в партизанские и прочие отряды всевозможных политических расцветок. В результате, по свидетельству комиссара Балтийского флота Флеровского, в августе "на больших кораблях осталось мало личного состава: на "Рюрике" - 170 человек (броненосный крейсер, штатный экипаж 939 моряков), на "Петропавловске" - меньше 200 (положено 1120), на "Республике" - около 200 (тоже линкор, должно быть 930 моряков)".
БРИТАНСКАЯ УГРОЗА
Между тем в ноябре Морской генеральный штаб известил командование БФ о том, что "английская эскадра прошла Каттегат по пути в Балтику, предполагаемая цель - высадить десант в Ревель" (ныне Таллин. - И.Б.). Это подтвердила агентурная разведка, и 18 ноября начальник Морских сил Балтийского моря Зарубаев доложил в Mocкву, что начинает ставить мины на подступах к Кронштадту.
2 декабря флотские радиоразведчики перехватили шифрограмму из Ревеля: "Командующему союзным флотом в Балтике. Наши летчики будут встречать вас у Суропа и Оденсхольма". Об этом сразу известили Москву. Позже поймали еще несколько сообщений подобного рода. Судя по ним, на Балтику прибыло не менее 9 британских боевых кораблей. Известный историк английского флота Вильсон, в свою очередь, позже написал: "Сразу по заключении перемирия (с Германией. - И.Б.) в Балтийское море вышли 1-я эскадра легких крейсеров и три флотилии эсминцев".
Но в Кронштадте о том, что происходило в Ревеле, могли только догадываться. Поэтому 28 ноября, в штормовую, непроглядную погоду, разведать тамошний рейд послали подводную лодку "Тур". Английских кораблей с нее, понятно, в таких условиях увидеть не могли, и в штабе возникли сомнения относительно их появления на Балтике. 2-4 декабря "Тур" из подводного положения вновь через перископ осмотрел рейд и опять ничего не заметил. Зато на острове Нерва была обнаружена четырехорудийная батарея. Уничтожить ее послали "Андрея Первозванного", но оказалось, что подводники приняли за пушки и орудийные дворики жалкие рыбацкие хижины.
4 декабря главком вооруженными силами республики Вацетис и член РВС Данишевский телеграфировали Зарубаеву, что ввиду скорого освобождения Красной армией Ревеля от немцев флоту надлежит занять находящийся неподалеку от него остров Нарген. А председатель РВС Троцкий непрерывно подстегивал балтийцев, требуя "более решительных и энергичных действий". Состояние и возможности флота, конечно же, не учитывались.
А англичане успели заявить о себе - 15 декабря четыре британских корабля обстреляли советские войска, 23-го с них высадили эстонских националистов в бухте Кунда (десант быстро сбросили в море).
Теперь стало ясно, что в Ревеле действительно базируются англичане. Но не было известно, какими силами они располагают, и 23 декабря ледоколы вывели из Кронштадта в Финский залив подводную лодку "Пантера". Утром следующего дня она в погруженном положении проникла на ревельский рейд и... начались неприятности. Перископы не поворачивались, не поднимались и не опускались, в корпусе появилась течь. Лодка всплыла и попробовала продолжить разведку.
"В 19 ч. мы вышли на Екатеринентальский створ, выводящий на ревельский рейд, - вспоминал командир "Пантеры" Бахтин. - На одно мгновение нам приветливо блеснули огни маяков, но тотчас непроницаемая снежная стена закрыла нас. Началась пурга. Нужно было скорее выбираться из неприятельского логова. Я скомандовал "лево на борт". Хлопья снега били нас в лицо так, что с трудом можно было смотреть. Впрочем, ничего кроме снега и воды не было видно".
25 декабря у острова Сескар лодка встретилась с эсминцем "Спартак". Бахтин поднялся на его борт и доложил командованию о результатах разведки, потом повторил тоже командиру крейсера "Олег". Оба этих корабля оказались в западной части Финского залива отнюдь не случайно...
РЕДАКТОР-ФЛОТОВОДЕЦ
...На 25 декабря командование Балтийским флотом наметило набеговую операцию с обстрелом укреплений у Ревеля и высадкой десанта на Нарген. Ее план составили командующий Морскими силами республики Василий Альтфатер - бывший контр-адмирал царского флота и назначенный 22 ноября заместителем командующего 7-й армией по морской части Федор Раскольников. Последний был довольно любопытной персоной.
В Первую мировую войну этот революционер поступил на особое отделение Морского корпуса, где готовили офицеров из разночинцев. После Февральской революции, не окончив обучение, вновь подался в политику - редактировал кронштадтскую газету "Голос правды", одновременно выполняя обязанности члена местного совета. После революции в октябре 17-го стал комиссаром Морского генерального штаба, вероятнее всего, для присмотра за недавними "золотопогонниками", а не для решения оперативных вопросов. А в 1918 году его назначают заместителем наркома по морским делам, а потом и командующим Волжской военной флотилией и членом PBС Восточного фронта. Без поддержки наркомвоенмора Троцкого (он же председатель PBС республики) подобное было бы вряд ли возможно. И вот теперь выдвиженца перебросили на Балтику.
По составленному им с Альтфатером плану для проведения набеговой операции сформировали отряд особого назначения. Линкор "Андрей Первозванный" должен был выйти к Шепелевскому маяку, крейсер "Олег" - держаться западнее, у острова Гогланд, а эсминцы "Спартак", "Автроил" и "Азард" - обстрелять ревельские укрепления. При появлении противника им следовало отойти под прикрытие "Олега" и, если понадобится, вместе с ним - к "Андрею Первозванному". План утвердили Троцкий и начальник Морского генерального штаба Евгений Беренс (капитан 1 ранга Российского императорского флота), уточнив цель предприятия: "Выявить силы противника в Ревеле, вступить с ними в бой, уничтожить его, если окажется возможным".
Все это должны были сделать изношенные корабли с неукомплектованными командами...
Это, по-видимому, понял и Раскольников, назначенный командиром отряда особого назначения. Поначалу он рьяно взялся за подготовку операции, но, наверное, сообразил, чем для него обернется ее провал и попросил заменить его тем, кто лучше знает театр военных действий, pacполагает данными о неприятеле и боевым опытом. Сам же соглашался выполнять привычные для себя обязанности комиссара отряда. Однако Троцкий заявил, что "не видит причины, почему бы ему не взять на себя командование операцией, взяв в помощь опытного специалиста".
24 декабря, всего за сутки до похода, Альтфатер, Зарубаев, начальник штаба Морских сил Балтийского флота Вейс, начальник оперативного отдела Блинов и Раскольников уточнили детали и в тот же день последний решительно доложил в Морской генеральный штаб: "Завтра на
рассвете я на миноносце "Спартак" вместе с двумя другими миноносцами отправлюсь бомбардировать Ревель и атаковать неприятельские суда, если они повстречаются".
Они в самом деле повстречались, но с атакой все вышло наоборот.
ПРОВАЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ
25 декабря в море вышли "Спартак" и "Андрей Первозванный". Ориентируясь по огням маяков на островах Лавенсари и Сескари, они достигли острова Нерва, где линкор остался. А дальше пошли сплошные накладки.
Так, "Олегу" выдали явно недостаточный запас угля, он снялся с якоря с изрядным опозданием и прибыл к Гогланду только вечером. "Азард" не получил топлива и остался в Кронштадте. "Автроил" при выходе из гавани при маневрировании в плотном льду получил повреждения и вернулся для починки. Узнав об этом, Раскольников вздумал было отменить операцию (что было бы разумно), доложил об этом командованию, но тут-то встретил "Пантеру" и, ободренный докладом ее командира, не видевшего в Ревеле англичан, продолжил поход, но начальство об этом не известил.
...Утро 26 декабря было ясным и тихим. "Спартак" беспрепятственно обстрелял остров Вульф, чтобы проверить, есть ли там неприятель, но никто не отвечал. Потом подошли к Наргену, открыли огонь - остров молчал, противник то ли не хотел выдавать себя, то ли его там не было. Заметили финский пароход, шедший в Ревель с грузом бумаги. Его захватили, высадили на него двух военморов и отправили в Кронштадт.
В 13 часов, когда "Спартак" приближался к Ревелю, сигнальщики заметили в порту дымы пяти кораблей, направлявшихся в море. Это были те самые англичане, которых так и не обнаружили подводники. Раскольников не рискнул "атаковать неприятельские суда" и велел отходить к Кронштадту. "Спартак" развернулся, дал полный ход в 25 узлов, хотя эсминцы типа "Новик", к которым он принадлежал, свободно выжимали 35 - именно с такой скоростью его нагоняли преследователи. Началась перестрелка.
"Боевая тревога обнаружила, что наш эсминец совершенно разлажен, - позже признавал отвечавший за подготовку кораблей к операции начальник отряда особого назначения. - Пристрелка велась до такой степени скверно, что нам самим не было видно падения наших снарядов. Но и англичане стреляли не лучше". Первое время "Спартак" отвечал им только из кормового 102-мм орудия. Командир эсминца решил, если прорыв не удастся, укрыться в финских шхерах. Но...
Вновь обратимся к воспоминаниям Раскольникова: "Вдруг случайный, шальной (это при прицельной в бою стрельбе? - И.Б.) снаряд, низко пролетев над мостиком (ничего себе, шальной! - И.Б.), шлепнулся в воду вблизи от нашего борта. Он слегка контузил тов. Струйского (помощник Раскольникова по оперативной части. - И.Б.) и сильным давлением воздуха скомкал, разорвал и привел в негодность карту, по которой велась прокладка".
На самом деле в тот момент (в 13.30) произошло вот что: комендоры вздумали ввести в дело одно из носовых орудий, развернув его в корму. Чуть ли не при первом выстреле вырвавшиеся из его ствола пороховые газы пронеслись над мостиком, сметя за борт карты и контузив не Струйского, а штурмана. Короче говоря, англичане тут были ни при чем.
Несмотря на присутствие командиров отряда и эсминца, комиссара, случившееся, по словам Раскольникова, "временно дезорганизовало штурманскую часть. Рулевой, стоявший у штурвального колеса, начал непрерывно оборачиваться, не столько смотря вперед, сколько следя за тем, где ложатся неприятельские снаряды". Результат не замедлил сказаться - "Спартак" с хода вылетел на камни, сорвав гребные винты.
- Да ведь это же известная банка Девельсей, я ее отлично знаю! -изумился Струйский. Было чему изумляться - за кормой "Спартака" раскачивалась веха, предупреждавшая мореплавателей об опасности. Никто из находившихся на эсминце не обратил на не внимания...
Раскольников велел радировать, чтобы "Олег" уходил в Кронштадт. Самое интересное заключается в том, что, когда "Спартак" стал уходить, англичане решили прекратить погоню, полагая, что, отогнав его, свою задачу выполнили.
Некоторое время противники обменивались безрезультатными выстрелами, потом британцы прекратили огонь, замолчал и "Спартак". Раскольников приказал открыть кингстоны, чтобы затопить корабль, сидевший на камнях всем корпусом, но инженер-механик Нейман заявил, что они не действуют. Тогда назначенный самим Троцким начальник отряда особого назначения сбежал в кубрик, сбросил шикарную кожаную куртку, напялил потрепанный матросский бушлат и ватник, сунул в карман документы оставшегося в Кронштадте матроса-эстонца - на что он рассчитывал, не зная языка?
Английские эсминцы приблизились на 15 кабельтовых, встали, спустили шлюпки и беспрепятственно высадились на "Спартак". Через несколько часов его сняли с камней, отвели в Ревель и передали эстонцам.
..."Автроил" сумел выйти в море только вечером 26 декабря. Приблизительно в 11 ч. он подошел к Ревелю, о чем по радио сообщил командованию, и тут с него заметили идущие навстречу британские эсминцы. "Автроил" развернулся и, дав ход в 32 узла, начал отрываться от противника, но и впереди показались английские эсминцы и легкий крейсер. Бой вышел коротким - после того как британский снаряд зацепил стеньгу (верхняя часть мачты), командир приказал остановится и спустить флаг. И "Автроил" отвели в Ревель и передали эстонцам...
ЧТО БЫЛО ПОТОМ?
...Уже 6 января 1919 года бывший "Автроил", переименованный в "Леннук", поддержал огнем эстонские части, сражавшиеся с Красной армией, а после ремонта к нему присоединился "Вамбола" - до недавнего времени "Спартак". Кстати, три десятка пленных военморов пожелали служить недавнему противнику, а командиры эсминцев Павлинов и Николаев остались на прежних должностях.
Правда, позже выяснилось, что независимой Эстонии не по карману содержать такие корабли, и в 1933 году их продали Перу. Там "Леннук" переименовали в "Альмиранте Гуисе", а "Вамболу" - в "Альмиранте Виллар", и они благополучно прослужили латиноамериканской республике до 1950-х годов.
...После захвата "Спартака" два десятка пленных моряков перевели на английский эсминец "Уэйкфул", 28 декабря Раскольникова опознал его бывший сослуживец - некий Фест. Позже революционер-большевик вспоминал, как в начале 1919 года с удовольствием прочитал в английской газете, что британские моряки "захватили в плен Первого лорда большевистского Адмиралтейства".
Горе-флотоводца и комиссара "Автроила" Нынюка перевели на крейсер "Калипсо" и доставили в Копенгаген, потом - на пароходе - в Англию, где посадили в тюрьму. Спустя некоторое время высокопоставленных пленников поселили в гостинице, и тогда пригодились зачем-то взятые Раскольниковым в боевой поход царские золоторублевики и "керенки". Вскоре через датское посольство Наркомат иностранных дел переслал им некоторую сумму, и узники британского капитала приоделись, а Раскольников побывал даже в лондонских театрах и музеях. В мае 1919-го его и Нынюка обменяли на арестованных за антисоветскую деятельность англичан.
...В декабре 1918 года 94 моряка со "Спартака" и 146 с "Автроила", отказавшихся служить врагам, англичане и эстонцы перевезли в устроенный для них лагерь за колючей проволокой на острове Нейссар (бывший Нарген). Там 3-5 февраля 1919 года охранники расстреляли 35 безоружных пленников.
Причины провала задуманной в расчет на внезапность, но плохо подготовленной и еще хуже выполненной операции, обернувшейся для балтийцев немалыми потерями, расследовала комиссия Реввоенсовета Она установила, что в штабе Морских сил Балтийского моря, планируя набег на Ревель, не учитывали укомплектованность кораблей экипажами и техническое состояние эсминцев. Разведку ограничили наблюдением за Ревелем с подводных лодок при плохой видимости, к тому же находившихся в погруженном положении. Зато сведениями, полученными от агентурной разведки и радиоперехватчиками, пренебрегли, поэтому появление британских кораблей стало для действовавших не вместе, а разрозненно эсминцев, для Раскольникова полнейшей неожиданностью.
Командиров линкора и крейсера не сочли нужным оповестить о деталях операции. В частности, на "Олеге", как выяснилось, "не имели сведений о месте предполагаемого боя "Спартака" и "Автроила", поэтому крейсер держался пассивности и не мог оказать миноносцам никакой помощи".
А что же Раскольников? Сознавая, что не годится на роль начальника отряда особого назначения, он остался им и не воспользовался услугами опытного флотского офицера, хотя их было предостаточно. В ходе операции он не раз менял решения, но не всегда сообщал об этом командованию. В общем, полное фиаско.
Однако после возвращения из плена Раскольникова повысили, назначив командующим Волжско-Каспийской военной флотилией, а в 1920-м - начальником Морскими силами Балтийского моря, которые по его милости потеряли два новейших эсминца с командами. На этом посту он и "проглядел" в феврале 1921 года Кронштадтский мятеж, повлекший еще больше жертв.
Только после этого Раскольников распрощался с незадавшейся для него морской службой. Сначала перешел на дипломатическую работу, потом вернулся к более знакомому редактированию литературных журналов, умудрился даже побывать руководителем Главреперткома, опять перебрался на дипломатическое поприще. В 1939-м он был полномочным представителем СССР в Болгарии, потом неожиданно уехал в Париж, сочинил небезызвестное "Письмо Сталину" и вскоре получил вызов в Москву. Как вспоминал бывший тогда во Франции Илья Эренбург, он перепугался, "остался в Париже, заболел острым нервным paсстройством и полгода спустя умер". По другим сведениям, в приступе душевного расстройства выбросился из окна квартиры, которую снимал...
http://nvo.ng.ru/history/2006-12-22/5_fiasko.html