Недостатки в духовном образовании видели все: и чиновники Духовного Ведомства, и архиереи, и священнослужители, и профессура с преподавателями, и, конечно же, сами студенты. Интересен взгляд епископата. Свое отношение к духовному образованию, к его проблемам было высказано им в "Отзывах епархиальных архиереев по вопросам церковной реформы".[1]
Все осознавали, что коренным недостатком духовных семинарий и училищ, лежащим в основе прочего, является двойственность задач, которые стояли перед духовной школой. С одной стороны, духовно-учебные заведения были призваны воспитать достойных кандидатов пастырского служения, а с другой - дать общее образование детям духовенства, хотя большинство из них и не было расположено не только к пастырскому, но и просто церковному служению (об этом писали Никон Владимирский, Арсений Харьковский, Вениамин Калужский, Серафим Полоцкий, Тихон Северо-Американский, Иоаким Оренбургский, Арсений Псковский, Питирим Курский, Иоанн Полтавский, Никанор Пермский, Дмитрий Херсонский, Евфимий Енисейский, Назарий Нижегородский, Евлогий Холмский, Филарет Вятский, Тихон Костромской, Иннокентий Тамбовский, Тихон Пензенский, Аркадий Рязанский, духовенство Симбирской и Подольской епархии).[2]
"Духовная школа совсем несоответственно носила название духовной; она была общеобразовательная, более даже отвлеченная и менее специальная нежели всякая другая. Но она была сословная и это клало на нее свой отпечаток, отпечаток тем более крепкий, что ее преемственность не прерывалась... Она шла как шла, с неизменными преданиями, одинаково святыми, прибавлю, для учителей, для начальников, для учеников, для родителей, ибо все они прошли тот же, совершенно одинаковый путь, вышли из того же быта, с теми же привычками и с одинаковыми бытовыми воззрениями", - писал Гиляров-Платонов.[3]
И уже из этой основной проблемы вытекали следующие недостатки:
1. Отсутствие единства в курсе наук (Назарий Нижегородский).
2. Большое количество предметов с обширными программами (Арсений Харьковский, Евлогий Холмский, Тихон Костромской, Олонецкая Духовная Консистория).
"В их занятиях, - пишет Н. К. Вафинский, - невольно замечается значительная разбросанность, сосредотачиваясь равным образом на всех предметах, они развлекаются в разные стороны и бывают не в силах объединить их в чем-нибудь более конкретном".[4]
3. Крайняя недостаточность общего образования (Арсений Харьковский, Тихон Пензенский, Иоанн Полтавский, Евфимий Енисейский, Владимир Московский, Гурий Новгородский, Агафодор Ставропольский) и его отсталость: семинарии знакомили воспитанников только с теми идеями и течениями общественной жизни, которые отжили свой век (Владимир Московский).
4. Несконцентрированность богословского образования (Арсений Харьковский, Тихон Пензенский, Гурий Новгородский, Питирим Курский).
5. Неприспособленность богословского образования к возрасту учащихся (Арсений Харьковский, Тихон Пензенский, Никанор Пермский).
6. Безжизненность богословского образования. По своей отвлеченности и несоответствию с потребностями и запросами жизни начала XX века семинарское образование в значительной степени было не пригодно для пастырской деятельности (Питирим Курский, Гурий Новгородский).
7. Излишество уроков для одних предметов и недостаточность для других (Дмитрий Херсонский).
8. Неправильное распределение предметов по классам (Назарий Нижегородский).
9. Слабая постановка библиотечного дела (Дмитрий Херсонский).
10. Духовно-сословный характер и в связи с этим приготовление на служение Церкви лиц, не имеющих к этому призвания (Иннокентий Тамбовский, Арсений Харьковский, Михаил Минский, Серафим Полоцкий, Олонецкая Духовная Консистория, Кирион Орловский, Гурий Новгородский, Никанор Пермский, Евфимий Енисейский, Агафодор Ставропольский).
11. Двойственность задач и присутствие лиц, стремящихся получить только общее образование и совершенно нерасположенных к служению Церкви, а потому и не желающих подчиняться церковному режиму (Дмитрий Херсонский, Назарий Нижегородский, Михаил Минский, Иннокентий Тамбовский).
12. Закрытие доступа окончившим семинарию в высшие светские учебные заведения, из-за чего задерживались озлобившиеся за это насилие и заражавшие своим озлоблением других (Сергий Финляндский).
13. Отсутствие воспитания в собственном смысле (Владимир Московский, Гурий Новгородский, Тихон Пензенский, Иннокентий Тамбовский).
Кроме этого, делу воспитания сильно мешало:
14. Многолюдность семинарий и училищ (Питирим Курский, Иннокентий Тамбовский).
15. Назначения на ответственные должности лиц с неустановившимся еще, вследствие их возраста, характером и взглядами (Евлогий Холмский).[5]
16. Постоянная перемена начальствующих лиц, особенно монахов (Арсений Харьковский, Архангельский Комитет, Гурий Новгородский, Дмитрий Херсонский).[6]
17. Общежития с большим количеством воспитанников (Назарий Нижегородский).
Отсюда следовали:
18. Рознь и неприязнь между воспитателями и воспитанниками (Архангельский Комитет, Иоаким Оренбургский, Гурий Новгородский, Евлогий Холмский).
19. Упадок дисциплины (Арсений Харьковский, Евлогий Холмский, Владимир Екатеринбургский).
20. Светские преподаватели богословских наук, не знающие глубины пастырского служения, не одушевленные пастырскими идеалами (Тихон Костромской, Агафодор Ставропольский).
"Преподаватель практических дисциплин по пастырству хотя и добрый, религиозный человек, не внушал нам большое доверие. Когда он в вицмундире иногда горячо говорил нам о задачах пастырства или учил церковному проповедничеству, невольно в душе возникал искусительный вопрос: почему же он, так просто трактующий о пастырстве, сам не идет по этому пути? Когда один из наших преподавателей на наших глазах сделался священником, мы почувствовали к нему особое уважение, которым он дотоле у нас не пользовался", - пишет митр. Евлогий (Георгиевский).[7]
21. Возложение на одних и тех же лиц обязанностей учебно-административных и хозяйственных (Дмитрий Херсонский, Владимир Московский).
22. Чрезмерная нагрузка воспитателей (Дмитрий Херсонский).
23. Материальная необеспеченность преподавателей (Дмитрий Херсонский).
24. Чиновный шаблон и централизация. В начале XX века в духовной школе табель о рангах, оклады, карьера, "эпикурейская жизнь", слабость убеждений и труда были самым главным, дело же воодушевления воспитанников на труд и благочестие - второстепенным (Владимир Екатеринбургский).
25. Влияние антирелигиозной пропаганды, легкой, нелегальной и революционной литературы, газет, журналов и т.п. (Владимир Екатеринбургский).
26. Антагонизм между духовным училищем и семинарией (Евлогий Холмский).
И, как результат всего:
27. Значительное количество воспитанников, вынужденных оставить школу до ее окончания (Константин Самарский).
28. Антицерковное настроение семинаристов и поэтому не пригодность их к пастырскому служению (Тихон Костромской, Иннокентий Тамбовский, Иоаким Оренбургский, Владимир Московский и др.)
29. Неустойчивость характера и убеждений, неопределенность направления семинаристов: неспособность их к самостоятельной, руководящей деятельности в приходе (Иоаким Оренбургский).
30. Бегство лучших воспитанников от служения Церкви (Арсений Харьковский, Михаил Минский, Серафим Полоцкий, Кирион Орловский, Евлогий Холмский, Владимир Московский, духовенство Симбирской епархии).
[1] Победоносцев, надеясь спасти синодальный строй от намеченных преобразований, организовал опрос епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе, рассчитывая, что епископат окажет ему поддержку и идея церковной реформы окажется похороненной. Поэтому 13-27 июля 1905 г. по требованию обер-прокурора Св. Синод разослал правящим епископам циркуляр за N 3542 с предложением высказаться по кругу вопросов, касающихся церковной реформы. Свои соображения архиереи должны были предоставить не позднее 1 декабря 1905 г. Но вопреки воле обер-прокурора в своих ответах архиереи поддержали требования реформ, что стало тяжелым ударом для К. П. Победоносцева. Потрясенный конституционным манифестом 17 октября 1905 г., еще до получения всех отзывов и публикации их в печати, он подал в отставку с поста обер-прокурора, который занимал в течение 25 лет.
[2] В скобках указываются те архиереи, которые эту проблему отмечали в своих отзывах. После получения всех отзывов ответы были систематизированы и изданы в 1906г. под названием "Сводки отзывов епархиальных преосвященных по вопросам церковной реформы".
[3] Гиляров-Платонов Н. П. Из прожитого // Русский вестник. - 1884. - N6. - С. 699-700.
[4] Вафинский Н. К вопросу о нуждах духовно-академического образования // Странник. - 1897. - N8. - С. 521.
[5] Антоний (Храповицкий) 26-ти лет был инспектором, 27-ми лет ректором академии; Сергий (Страгородский), Исидор (Колоколов) - инспекторы академии в 26 лет, Михаил (Ермаков) - в 28 лет; Гавриил (Чепур) - в 25 лет инспектор семинарии, в 28 - ректор, Варлаам (Ряшенцев), Фаддей (Успенский) в 26 лет инспекторы и т.д. (Шавельский Г., протопресв. Русская Церковь пред революцией. - М.: Артос-Медиа, 2005. - С. 283).
[6] Никодим (Кротков) в 1900 г., сразу по окончании академии - смотритель Владикавказского духовного училища, в 1902 г. - инспектор Кутаисской семинарии, в 1903 г. - ректор Александровской семинарии, в 1905 г. - ректор Псковской семинарии, в 1907 г. - епископ; Фаддей (Успенский) в 1897 г., по окончании академического курса - преподаватель Смоленской семинарии, в 1898 г. - инспектор Минской семинарии, в 1900 г. - преподаватель Уфимской семинарии, в 1902 г. - инспектор, а затем ректор Уфимской семинарии, в 1903 г. - ректор Олонецкой семинарии и т. д. Подборку можно посмотреть у протопресвитера Георгия Шавельского в его работе "Русская Церковь пред революцией" (С. 283-284).
[7] Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни: Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Т. Манохиной. - М.: Московский рабочий, 1994. - С. 32.
http://www.pravoslavie.ru/put/060413165442
Все осознавали, что коренным недостатком духовных семинарий и училищ, лежащим в основе прочего, является двойственность задач, которые стояли перед духовной школой. С одной стороны, духовно-учебные заведения были призваны воспитать достойных кандидатов пастырского служения, а с другой - дать общее образование детям духовенства, хотя большинство из них и не было расположено не только к пастырскому, но и просто церковному служению (об этом писали Никон Владимирский, Арсений Харьковский, Вениамин Калужский, Серафим Полоцкий, Тихон Северо-Американский, Иоаким Оренбургский, Арсений Псковский, Питирим Курский, Иоанн Полтавский, Никанор Пермский, Дмитрий Херсонский, Евфимий Енисейский, Назарий Нижегородский, Евлогий Холмский, Филарет Вятский, Тихон Костромской, Иннокентий Тамбовский, Тихон Пензенский, Аркадий Рязанский, духовенство Симбирской и Подольской епархии).[2]
"Духовная школа совсем несоответственно носила название духовной; она была общеобразовательная, более даже отвлеченная и менее специальная нежели всякая другая. Но она была сословная и это клало на нее свой отпечаток, отпечаток тем более крепкий, что ее преемственность не прерывалась... Она шла как шла, с неизменными преданиями, одинаково святыми, прибавлю, для учителей, для начальников, для учеников, для родителей, ибо все они прошли тот же, совершенно одинаковый путь, вышли из того же быта, с теми же привычками и с одинаковыми бытовыми воззрениями", - писал Гиляров-Платонов.[3]
И уже из этой основной проблемы вытекали следующие недостатки:
1. Отсутствие единства в курсе наук (Назарий Нижегородский).
2. Большое количество предметов с обширными программами (Арсений Харьковский, Евлогий Холмский, Тихон Костромской, Олонецкая Духовная Консистория).
"В их занятиях, - пишет Н. К. Вафинский, - невольно замечается значительная разбросанность, сосредотачиваясь равным образом на всех предметах, они развлекаются в разные стороны и бывают не в силах объединить их в чем-нибудь более конкретном".[4]
3. Крайняя недостаточность общего образования (Арсений Харьковский, Тихон Пензенский, Иоанн Полтавский, Евфимий Енисейский, Владимир Московский, Гурий Новгородский, Агафодор Ставропольский) и его отсталость: семинарии знакомили воспитанников только с теми идеями и течениями общественной жизни, которые отжили свой век (Владимир Московский).
4. Несконцентрированность богословского образования (Арсений Харьковский, Тихон Пензенский, Гурий Новгородский, Питирим Курский).
5. Неприспособленность богословского образования к возрасту учащихся (Арсений Харьковский, Тихон Пензенский, Никанор Пермский).
6. Безжизненность богословского образования. По своей отвлеченности и несоответствию с потребностями и запросами жизни начала XX века семинарское образование в значительной степени было не пригодно для пастырской деятельности (Питирим Курский, Гурий Новгородский).
7. Излишество уроков для одних предметов и недостаточность для других (Дмитрий Херсонский).
8. Неправильное распределение предметов по классам (Назарий Нижегородский).
9. Слабая постановка библиотечного дела (Дмитрий Херсонский).
10. Духовно-сословный характер и в связи с этим приготовление на служение Церкви лиц, не имеющих к этому призвания (Иннокентий Тамбовский, Арсений Харьковский, Михаил Минский, Серафим Полоцкий, Олонецкая Духовная Консистория, Кирион Орловский, Гурий Новгородский, Никанор Пермский, Евфимий Енисейский, Агафодор Ставропольский).
11. Двойственность задач и присутствие лиц, стремящихся получить только общее образование и совершенно нерасположенных к служению Церкви, а потому и не желающих подчиняться церковному режиму (Дмитрий Херсонский, Назарий Нижегородский, Михаил Минский, Иннокентий Тамбовский).
12. Закрытие доступа окончившим семинарию в высшие светские учебные заведения, из-за чего задерживались озлобившиеся за это насилие и заражавшие своим озлоблением других (Сергий Финляндский).
13. Отсутствие воспитания в собственном смысле (Владимир Московский, Гурий Новгородский, Тихон Пензенский, Иннокентий Тамбовский).
Кроме этого, делу воспитания сильно мешало:
14. Многолюдность семинарий и училищ (Питирим Курский, Иннокентий Тамбовский).
15. Назначения на ответственные должности лиц с неустановившимся еще, вследствие их возраста, характером и взглядами (Евлогий Холмский).[5]
16. Постоянная перемена начальствующих лиц, особенно монахов (Арсений Харьковский, Архангельский Комитет, Гурий Новгородский, Дмитрий Херсонский).[6]
17. Общежития с большим количеством воспитанников (Назарий Нижегородский).
Отсюда следовали:
18. Рознь и неприязнь между воспитателями и воспитанниками (Архангельский Комитет, Иоаким Оренбургский, Гурий Новгородский, Евлогий Холмский).
19. Упадок дисциплины (Арсений Харьковский, Евлогий Холмский, Владимир Екатеринбургский).
20. Светские преподаватели богословских наук, не знающие глубины пастырского служения, не одушевленные пастырскими идеалами (Тихон Костромской, Агафодор Ставропольский).
"Преподаватель практических дисциплин по пастырству хотя и добрый, религиозный человек, не внушал нам большое доверие. Когда он в вицмундире иногда горячо говорил нам о задачах пастырства или учил церковному проповедничеству, невольно в душе возникал искусительный вопрос: почему же он, так просто трактующий о пастырстве, сам не идет по этому пути? Когда один из наших преподавателей на наших глазах сделался священником, мы почувствовали к нему особое уважение, которым он дотоле у нас не пользовался", - пишет митр. Евлогий (Георгиевский).[7]
21. Возложение на одних и тех же лиц обязанностей учебно-административных и хозяйственных (Дмитрий Херсонский, Владимир Московский).
22. Чрезмерная нагрузка воспитателей (Дмитрий Херсонский).
23. Материальная необеспеченность преподавателей (Дмитрий Херсонский).
24. Чиновный шаблон и централизация. В начале XX века в духовной школе табель о рангах, оклады, карьера, "эпикурейская жизнь", слабость убеждений и труда были самым главным, дело же воодушевления воспитанников на труд и благочестие - второстепенным (Владимир Екатеринбургский).
25. Влияние антирелигиозной пропаганды, легкой, нелегальной и революционной литературы, газет, журналов и т.п. (Владимир Екатеринбургский).
26. Антагонизм между духовным училищем и семинарией (Евлогий Холмский).
И, как результат всего:
27. Значительное количество воспитанников, вынужденных оставить школу до ее окончания (Константин Самарский).
28. Антицерковное настроение семинаристов и поэтому не пригодность их к пастырскому служению (Тихон Костромской, Иннокентий Тамбовский, Иоаким Оренбургский, Владимир Московский и др.)
29. Неустойчивость характера и убеждений, неопределенность направления семинаристов: неспособность их к самостоятельной, руководящей деятельности в приходе (Иоаким Оренбургский).
30. Бегство лучших воспитанников от служения Церкви (Арсений Харьковский, Михаил Минский, Серафим Полоцкий, Кирион Орловский, Евлогий Холмский, Владимир Московский, духовенство Симбирской епархии).
[1] Победоносцев, надеясь спасти синодальный строй от намеченных преобразований, организовал опрос епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе, рассчитывая, что епископат окажет ему поддержку и идея церковной реформы окажется похороненной. Поэтому 13-27 июля 1905 г. по требованию обер-прокурора Св. Синод разослал правящим епископам циркуляр за N 3542 с предложением высказаться по кругу вопросов, касающихся церковной реформы. Свои соображения архиереи должны были предоставить не позднее 1 декабря 1905 г. Но вопреки воле обер-прокурора в своих ответах архиереи поддержали требования реформ, что стало тяжелым ударом для К. П. Победоносцева. Потрясенный конституционным манифестом 17 октября 1905 г., еще до получения всех отзывов и публикации их в печати, он подал в отставку с поста обер-прокурора, который занимал в течение 25 лет.
[2] В скобках указываются те архиереи, которые эту проблему отмечали в своих отзывах. После получения всех отзывов ответы были систематизированы и изданы в 1906г. под названием "Сводки отзывов епархиальных преосвященных по вопросам церковной реформы".
[3] Гиляров-Платонов Н. П. Из прожитого // Русский вестник. - 1884. - N6. - С. 699-700.
[4] Вафинский Н. К вопросу о нуждах духовно-академического образования // Странник. - 1897. - N8. - С. 521.
[5] Антоний (Храповицкий) 26-ти лет был инспектором, 27-ми лет ректором академии; Сергий (Страгородский), Исидор (Колоколов) - инспекторы академии в 26 лет, Михаил (Ермаков) - в 28 лет; Гавриил (Чепур) - в 25 лет инспектор семинарии, в 28 - ректор, Варлаам (Ряшенцев), Фаддей (Успенский) в 26 лет инспекторы и т.д. (Шавельский Г., протопресв. Русская Церковь пред революцией. - М.: Артос-Медиа, 2005. - С. 283).
[6] Никодим (Кротков) в 1900 г., сразу по окончании академии - смотритель Владикавказского духовного училища, в 1902 г. - инспектор Кутаисской семинарии, в 1903 г. - ректор Александровской семинарии, в 1905 г. - ректор Псковской семинарии, в 1907 г. - епископ; Фаддей (Успенский) в 1897 г., по окончании академического курса - преподаватель Смоленской семинарии, в 1898 г. - инспектор Минской семинарии, в 1900 г. - преподаватель Уфимской семинарии, в 1902 г. - инспектор, а затем ректор Уфимской семинарии, в 1903 г. - ректор Олонецкой семинарии и т. д. Подборку можно посмотреть у протопресвитера Георгия Шавельского в его работе "Русская Церковь пред революцией" (С. 283-284).
[7] Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни: Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Т. Манохиной. - М.: Московский рабочий, 1994. - С. 32.
http://www.pravoslavie.ru/put/060413165442
