Одна часть отечественной политической элиты ненавидит журналистов, другая - евреев. Альберт Макашов счастливо сочетает оба этих похвальных в наших палестинах качества. Лет пять телевидение оберегало электорат от встречи с пламенным парламентарием, да вдруг его снова выпустили на экран. Речь не о Макашове. Его репертуар, основанный на подсчете процентных норм и уточнении черты оседлости, не изменился за истекший период. Важно понять другое, поэтически точно сформулированное Олегом Чухонцевым: "А если это символ, то чего?" Материализация духа и тела Макашова случилась в последнем выпуске передачи "К барьеру!". Его за разжигание национальной розни вызвал на дуэль дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт Алексей Леонов. С первой секунды Макашов взял верхнее "до", им же он триумфально завершил бенефис, одержав убедительную, если ориентироваться на результаты зрительского голосования, победу над противником. Главный жидомор державы - голос нашего коллективного бессознательного, включающего, по Юнгу, родовую память. Вот она-то и правила бал в программе. Как-то незаметно вытесненное в подсознание двойственное отношение в России к евреям вдруг да и прорвалось наружу. "Намекните, что вы не еврей", легендарная фраза раннего Войновича, обрела на телеэкране вторую молодость. Передача покатилась по известному сценарию - сличали имена, фамилии, явки, банки, зарплаты. Что уже само по себе свидетельствует: дело Макашова и ныне живее всех живых.
Впрочем, товарищ Альберт, окативший всех по обе стороны экрана ниагарой агрессии, хамства, невежества, мало кого удивил. Удивил Владимир Соловьев, проявивший чудеса непрофессионализма. Он дал втянуть себя в дискуссию о собственной национальности. Его захлестнули эмоции, обида за отца и мать. С человеческой точки зрения Соловьева понять можно, с творческой - нет. Если в ведущем личное превалирует над общим, он профнепригоден. Нельзя было приглашать в эфир Макашова, не продумав все до мелочей. Нельзя было подставлять интеллигентного Леонова - тут сгодился бы Жириновский с цистерной апельсинового сока или, на худой конец, интернационалист Шандыбин, автор бессмертной максимы: "Евреи - такие же люди, как мы. Только другие". Нельзя было отдавать на откуп анализ и оценку происходящего в студии невыразительным судьям и секундантам, робеющим, как новобранцы перед зычным фельдфебелем. Нельзя было даже в самом полемическом угаре говорить о том, что Россия накануне погромов...
Можно понять канал, ищущий свое место в новом телевизионном раскладе. Сегодня политика под соусом шоу - единственная возможность не утонуть в стоячем болоте безликого, бесконфликтного ТВ. Но ведь именно на четвертой кнопке существует возможность и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Имеется прекрасный прецедент - "Растительная жизнь" с Павлом Лобковым. Почему бы для особо возбужденных пятым пунктом патриотов не завести программу "Зоологическая жизнь" с тем же Лобковым? Он наверняка справился бы. Соловьев - блистательный шоумен, но очень самонадеянный господин. Конечно, современный ведущий - не тот человек, в сознании которого вечное превалирует над сиюминутным. Но есть темы, когда поднимающие их обязаны помнить об историческом контексте. Макашов - одна их таких тем. По иронии судьбы, в то же время, что и "К барьеру!", по другому каналу шел фильм "Собачье сердце", эдакий наглядный пример причинно-следственных связей. Посмотрев и то и другое, впору было на вопрос профессора Преображенского о Шарикове "Он еще танцует?" ответить утвердительно. Еще как танцует! Конечно, любые публицистические параллели поверхностны. Смысл булгаковского шедевра глубже грубой социополитической агитки - вот, мол, гипофиз Клима Чугункина, пересаженный дворовому псу, живет и побеждает! Но куда денешься от параллелей? Вся штука, однако, в том, что Булгакову удалось запихнуть гомункулуса обратно в колбу. А в жизни, увы, подобные эксперименты не заканчиваются успехом. Джинн только-только выпущен из бутылки, а шуму уже много. В "Смешных людях" Леон Измайлов упоенно вспоминает, как Жириновский на одном из концертов доказывал, что Зюганов на самом деле Зюгенфельд; Владимир Вольфович лично вещает о "еврейском вопросе" в "Вестях недели" у Брилева; Познер посвящает этому самому вопросу последний выпуск "Времен". В отличие от Соловьева Познер - серьезный профи. Но и его передачу захлестнуло половодье чувств. С одной стороны, думаки, мыслители и патриоты Крутов и Собко не смогли выдавить из себя ни одного аргумента, кроме самого убийственного для них же: запрос о запрете еврейских организаций предназначался только для прокуратуры, в прессу он попал случайно. С другой стороны, оппоненты академик Велихов и писатель Ерофеев тоже были не подготовлены к серьезному диалогу. Даже самый очевидный козырь вроде мирового бестселлера "Протоколы сионских мудрецов", каковой не спешат запрещать народные избранники, не был вытащен из колоды аргументов. Да и сам Познер пошел по соловьевской стезе, завершив эфир длинной неотчетливой тирадой о матери своей жены.
Трудно не согласиться с Познером - нужно разговаривать на любые темы. Но как и где? Ведь наше ТВ похоже на кашалота, дышащего только левой ноздрей. Сей факт, прозвучавший в "В мире животных" Николая Дроздова, поразил мое воображение точностью аналогий. Правая ноздря, то есть информационно-аналитическое вещание, уничтожено. Только в условиях полной асфиксии (удушья) мог прозвучать в эфире следующий диалог. Соловьев: 'Христа Соловьев распял?' Макашов: 'Да, и об этом все говорят'. Одним словом, аминь!
Впрочем, товарищ Альберт, окативший всех по обе стороны экрана ниагарой агрессии, хамства, невежества, мало кого удивил. Удивил Владимир Соловьев, проявивший чудеса непрофессионализма. Он дал втянуть себя в дискуссию о собственной национальности. Его захлестнули эмоции, обида за отца и мать. С человеческой точки зрения Соловьева понять можно, с творческой - нет. Если в ведущем личное превалирует над общим, он профнепригоден. Нельзя было приглашать в эфир Макашова, не продумав все до мелочей. Нельзя было подставлять интеллигентного Леонова - тут сгодился бы Жириновский с цистерной апельсинового сока или, на худой конец, интернационалист Шандыбин, автор бессмертной максимы: "Евреи - такие же люди, как мы. Только другие". Нельзя было отдавать на откуп анализ и оценку происходящего в студии невыразительным судьям и секундантам, робеющим, как новобранцы перед зычным фельдфебелем. Нельзя было даже в самом полемическом угаре говорить о том, что Россия накануне погромов...
Можно понять канал, ищущий свое место в новом телевизионном раскладе. Сегодня политика под соусом шоу - единственная возможность не утонуть в стоячем болоте безликого, бесконфликтного ТВ. Но ведь именно на четвертой кнопке существует возможность и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Имеется прекрасный прецедент - "Растительная жизнь" с Павлом Лобковым. Почему бы для особо возбужденных пятым пунктом патриотов не завести программу "Зоологическая жизнь" с тем же Лобковым? Он наверняка справился бы. Соловьев - блистательный шоумен, но очень самонадеянный господин. Конечно, современный ведущий - не тот человек, в сознании которого вечное превалирует над сиюминутным. Но есть темы, когда поднимающие их обязаны помнить об историческом контексте. Макашов - одна их таких тем. По иронии судьбы, в то же время, что и "К барьеру!", по другому каналу шел фильм "Собачье сердце", эдакий наглядный пример причинно-следственных связей. Посмотрев и то и другое, впору было на вопрос профессора Преображенского о Шарикове "Он еще танцует?" ответить утвердительно. Еще как танцует! Конечно, любые публицистические параллели поверхностны. Смысл булгаковского шедевра глубже грубой социополитической агитки - вот, мол, гипофиз Клима Чугункина, пересаженный дворовому псу, живет и побеждает! Но куда денешься от параллелей? Вся штука, однако, в том, что Булгакову удалось запихнуть гомункулуса обратно в колбу. А в жизни, увы, подобные эксперименты не заканчиваются успехом. Джинн только-только выпущен из бутылки, а шуму уже много. В "Смешных людях" Леон Измайлов упоенно вспоминает, как Жириновский на одном из концертов доказывал, что Зюганов на самом деле Зюгенфельд; Владимир Вольфович лично вещает о "еврейском вопросе" в "Вестях недели" у Брилева; Познер посвящает этому самому вопросу последний выпуск "Времен". В отличие от Соловьева Познер - серьезный профи. Но и его передачу захлестнуло половодье чувств. С одной стороны, думаки, мыслители и патриоты Крутов и Собко не смогли выдавить из себя ни одного аргумента, кроме самого убийственного для них же: запрос о запрете еврейских организаций предназначался только для прокуратуры, в прессу он попал случайно. С другой стороны, оппоненты академик Велихов и писатель Ерофеев тоже были не подготовлены к серьезному диалогу. Даже самый очевидный козырь вроде мирового бестселлера "Протоколы сионских мудрецов", каковой не спешат запрещать народные избранники, не был вытащен из колоды аргументов. Да и сам Познер пошел по соловьевской стезе, завершив эфир длинной неотчетливой тирадой о матери своей жены.
Трудно не согласиться с Познером - нужно разговаривать на любые темы. Но как и где? Ведь наше ТВ похоже на кашалота, дышащего только левой ноздрей. Сей факт, прозвучавший в "В мире животных" Николая Дроздова, поразил мое воображение точностью аналогий. Правая ноздря, то есть информационно-аналитическое вещание, уничтожено. Только в условиях полной асфиксии (удушья) мог прозвучать в эфире следующий диалог. Соловьев: 'Христа Соловьев распял?' Макашов: 'Да, и об этом все говорят'. Одним словом, аминь!
