В предлагаемой читателю статье рассмотрены ядра концепций смысла жизни, разработанных русскими религиозными философами, такими как Александр Иванович Введенский, Евгений Николаевич Трубецкой, Виктор Иванович Несмелов и Василий Васильевич Розанов. А.И. Введенский изложил оригинальную методологию поиска смысла жизни. Е.Н. Трубецкой зафиксировал внимание читателя на вехах-ориентирах, указывающих путь постижения смысла человеческой жизни. В.И. Несмелов ответил на вопрос при каких условиях вопрос о смысле жизни возникает и в чём его отличие от целей человеческой деятельности. В.В. Розанов показал ложность идеи «счастья», культивируемой утилитаристами, как верховной цели человеческого бытия, и раскрыл фундаментальные устремления человеческого духа к истине, добру и свободе.
Методология поиска смысла жизни была изложена А.И. Введенским в Философских очерках. Здесь и далее, я буду указывать источники, в которых изложены концепции рассматриваемых авторов и точные цитаты из этих источников, чтобы не исказить мысли авторов.
Введенский Александр Иванович (1856-1925). Философские очерки: Вып. 1- / Александр Введенский, проф. С.-Петерб. ун-та. О философии в России, о мистицизме и критицизме В.С. Соловьева, о свободе воли, о смысле жизни, об отношениях веры к знанию / 1 т.; 25. – Санкт-Петербург: тип. "В.С. Балашев и К°", 1901. – VIII, 212 с.
Определив смысл любой вещи, А.И. Введенский даёт определение понятия «смысл нашей жизни», а также называет при каких условиях логически и нравственно позволительно верить в существование смысла жизни.
Смысл любой вещи состоит в назначении и в действительной пригодности данной вещи для достижения ценной цели: «под смыслом данной вещи всегда подразумевается назначение и действительная пригодность данной вещи для достижения такой цели, за которой почему-либо надо или следует гнаться. Таково общеупотребительное значение термина “смысл”, когда мы говорим о смысле любой вещи» [с. 120]. «А отсюда получается такое определение понятия смысла жизни: он состоит в том, чтобы наша жизнь была назначена и служила действительным средством для достижения абсолютно ценной цели, то-есть такой цели, преследование которой было бы обязательно не ради других целей, для которых она служила бы средством, а ради неё самой» [с. 122].
Первое условие – наличие абсолютно ценной цели, лежащей за пределами земной жизни человека и всего человеческого рода – прошлого, настоящего и будущего: «Поэтому одно из двух: или в человеческой жизни вообще нет никакого смысла, или же он зависит от такой цели, которая осуществляется вне жизни всего человеческого рода – прошлого, настоящего и будущего. Таким образом одним из условий, именно логическим условием, позволительности веры в смысл жизни служит вера в существование такой абсолютно ценной цели, которая осуществляется за пределами человеческой жизни» [с. 123]. Второе условие – вера в личное бессмертие: «Другими словами: вера в личное бессмертие есть условие и логической и нравственной позволительности веры в смысл жизни» [с. 129].
Русский философ, правовед, публицист и общественный деятель князь Е.Н. Трубецкой в посмертно изданной в 1922 г. в Берлине книге «Смысл жизни» фиксировал внимание читателя на вехах-ориентирах, указывающих путь постижения смысла человеческой жизни.
Трубецкой, Евгений Николаевич (1863-1920). Смысл жизни / Кн. Евгений Трубецкой. – Берлин: Слово, 1922. 283 с.
Книга написана летом 1918 г., когда потребность ответить на вопрос о смысле жизни в эпоху катастрофы чувствуется сильнее, чем когда-либо. Во Введении он пишет: «…всякая логическая мысль стремится утвердиться в чем-то безусловном и всеобщем, что носит название истины или смысла» [с. 9]. «…стоит ли жить, обладает ли жизнь положительной ценностью, притом ценностью всеобщей и безусловной, ценностью, обязательной для каждого» [с. 11]. В итоге глубоких размышлений Е.Н. Трубецкой даёт такой ответ:
Смысл жизни человека – «создание собственного образа по образу и подобию Божию» [с. 281]. «Тот положительный конец жизни, который составляет ее смысл, есть полнота радости. Но путь, который ведет к этой радости, есть путь величайшей скорби, – крестный путь» [с. 78]. В этом его призвание, «подлинное, субстанциальное и творческое дело» [с. 281], крестный путь страданий, величайшей скорби, «которыми побуждается и закаляется сила духа» [с. 80]. На этом пути «сочетаются в одно живое, нераздельное целое, в один животворящий крест, так что в поступательном движении жизни, в утверждении ее здешнего, земного плана чувствуется подъем в иной, высший план; а подъем в иной, верхний план ощущается как реальное, действительное событие именно оттого, что туда поднимается здешнее, земное: этим подъемом преодолевается непроходимая грань между различными планами – горним и земным» [с. 67-68]. Эти две линии жизни – горизонтальная и вертикальная, дольняя земная и горняя небесная, соединяются «через полное упразднение грани между потусторонним и посюсторонним» [с. 76]; «ни одна из двух линий жизни не может быть оправдана в своей отдельности и что только в скрещении той и другой может быть найдено оправдание жизни в ее целом» [с. 76]. Источник смысла и жизни есть Бог. «Человек призван быть на земле сотрудником в строительстве дома Божия; и этой задаче должна служить вся человеческая культура, наука, искусство и общественная деятельность» [с. 273].
Источником публикаций следующих авторов (В.И. Несмелова и В.В. Розанова) является монография «Смысл жизни: Антология / Сост., общ. ред., предисл. и прим. Н.Г. Гаврюшина. – М.: Издательская группа «Прогресс-Культура», 1994. 592 с.»
Виктор Иванович Несмелов (1863–1937) – русский философ и богослов, профессор Казанской духовной академии. Автор трудов по философской антропологии, открывших новое направление в религиозной философии и богословии.
В своей публичной лекции «Вопрос о смысле жизни в учении новозаветного Откровения», прочитанной 19 марта 1895 г. в зале Казанской городской Думы, В.И. Несмелов поставил и дал ответы на следующие вопросы:
Какая верховная цель является смыслом и благом человеческой жизни в христианстве? «Христианство обещает человеку то самое участие в божественной славе и жизни (Откр. XXI:3, 4, 23– 27, XXII:3–5), из-за желания которых человек потерял некогда свой эдемский сад; и христианство говорит человеку, что он затем именно и явился в мир, чтобы сделаться ему небожителем (2Кор. V, 1– 5), так что он существует не для мира, а для себя самого, мир же существует лишь в качестве средства для осуществления верховной цели человеческой жизни. Цель эта определилась еще раньше создания человека (Ефес. 1,3–5), и она именно была смыслом человеческой жизни, и она же была благом человеческой жизни, но человек не осуществил ее; потому что ему положено было дойти до ее осуществления только путем деятельного развития и усовершения себя, а он захотел, чтобы она осуществилась сама собою по одному только желанию его быть тем, чем ему положено было сделаться. Это желание человека не исполнилось. Но так как в этом желании своем он поставил решение своей собственной воли выше определения воли Божественной, то он и был предоставлен своей собственной воле, и эта воля повела его к цели жизни по длинному окольному пути всевозможных обольщений» [с. 72]. Верховную цель человеческой жизни христианство «рисует человеку в идеале царства Божия – и внутри самого человека, потому что идеал этот есть цель человеческой жизни, и вне человека, потому что в идеале этом открывается основа жизни и в ней объясняется смысл человеческой жизни» [с. 91].
К чему призваны люди согласно христианскому вероучению? «Из христианской проповеди люди услышали, что они призваны к бесконечному совершенству в развитии своего духа, чтобы в меру этого развития им можно было открывать в себе царство Божие и являть собою в мире вечную славу Божества (Мф. V, 48; Лк XVII, 21; 2Кор. III,18)» [с. 76].
В ком Бог осуществил предвечное определение о конечной цели человеческой жизни? Согласно христианскому вероучению, Бог осуществил предвечное определение о конечной цели человеческой жизни в Иисусе Христе: «Но так как Он до самого конца своей жизни остался неизменно верным премирному назначению человека, то Бог и осуществил на нем свое предвечное определение о конечной цели человеческой жизни. Одухотворенная плоть Его не осталась во власти земли. Он воскрес от мертвых и с прославленной и обожествленной человеческой природой сел на престол славы как начаток нового поколения людей, как вечный Ходатай и Первосвященник всего рода человеческого (1Кор. XV, 47–49; Ефес. IV, 22–24; 2Кор. V, 17; Евр. VII, 24–28, VIII, 1,2)» [с. 75-76].
Что понимается в христианстве под подготовкой к новой жизни? Почему наличная жизнь человека и добродетель перестают быть целью для себя самих? «Но в действительности оно говорит человеку: живи затем, чтобы приготовить себя к новой жизни в условиях существования другого мира; хотя бы пришлось тебе и жестоко страдать, ты все-таки живи и готовь себя к жизни, потому что ты затем и явился на свет, чтобы получить эту новую жизнь (Рим. VIII, 16–18). Вот эта именно вера в новую жизнь и определяет собою смысл человеческой жизни и вместе с тем заключает в себе единственное обоснование нравственности» [с. 78]. «В силу этого именно сознания, наличная жизнь человека и перестает быть целью для себя самой, – она является только приготовлением человека к новой жизни в условиях существования другого мира. А так как этот другой мир есть мир высочайшей нравственной красоты, то и средством к его достижению служит единственное выражение этой красоты – добродетель, которая не есть цель жизни, а только средство к достижению цели» [с. 78].
Каково соотношение принципа блага и принципа смысла жизни? «Когда в содержании человеческого самосознания главное место занимают элементы эмпирической действительности, т.е. когда человек рассматривает себя только со стороны своего положения в условиях наличной жизни, то мотивы его деятельности всегда и непременно будут определяться под точкою зрения принципа блага жизни. Когда же в содержании его самосознания главное место занимают идеальные элементы, т.е. когда он рассматривает себя со стороны своей природы, со стороны своей человечности, то мотивы его деятельности всегда и непременно будут определяться под точкою зрения принципа смысла жизни» [с. 79].
При каких условиях вопрос о смысле жизни возникает и в чём его отличие от целей человеческой деятельности? «Ведь это уж каждому хорошо известно, что человек поживет и умрет, и если при этом допускается, что смерть есть полное уничтожение бытия человека, то ясное дело, что никакого вопроса о смысле жизни тут нет и быть не может. При таких условиях вопрос может ставиться не о смысле жизни, а только о целях человеческой деятельности в пределах жизни; потому что смысл жизни человек может только отыскивать, а цели своей деятельности он сам может создавать и сам же оправдывать. Он может создавать и действительно создает себе всевозможные цели жизни, и каждую цель он может оправдывать и действительно оправдывает для себя всевозможными представлениями блага жизни. Но так как право создания и оправдания для себя известных целей жизни в одинаковой мере принадлежит каждому отдельному человеку, то очевидно – целей человеческой жизни может существовать и фактически действительно существует ровно столько, сколько существует на свете людей, и потому в человеческой жизни всегда может раскрываться самое широкое поле для столкновения всевозможных интересов жизни, а в силу этого столкновения всегда может раскрываться и непомерное увеличение всевозможных страданий жизни. Вот этот именно факт увеличения страданий и вынуждает человека не просто лишь ставить себе цели жизни, какие ему заблагорассудится, а придумывать такие цели, при которых он мог бы удовлетворить свою жажду счастья и не вызывая страданий, и не испытывая их. Здесь именно и коренится вопрос о целях жизни» [с. 81].
Василий Васильевич Ро́занов (1856–1919) – русский религиозный мыслитель и философ, литературный критик, переводчик, публицист и писатель. Вопросы, связанные с постижением смысла жизни, рассматриваются им в работе «Цель человеческой жизни» (1892 г.). Статья состоит из двух разделов. В первом разделе «Исследование идеи счастья как идеи верховного начала человеческой жизни» В.В. Розанов доказывает несостоятельность утверждения утилитаристов, что счастье есть верховная цель человеческого существования. Во втором разделе «Об истинных целях человеческой жизни» автор ставит и решает задачу найти не искусственную, не выдуманную цель, а ту, что дана в самой природе человека. Три идеала – истина, добро и свобода, по Розанову, – три конечные цели человека.
Главную идею утилитарной доктрины В.В. Розанов формулирует следующим образом: «Цель человеческой жизни есть удовлетворенность, бескачественная и наибольшая, для наибольшего количества людей, волею этого количества определяемая как в содержании своем, так и в средствах осуществления» [с. 34].
Почему же ошибочно видеть в счастье человека цель и смысл его жизни? На этот вопрос дан такой ответ: «Между аскетом, мудрецом, художником и законодателем, с одной стороны, и между остальным кормящимся и забавляющимся человечеством, с другой, выросла бы пропасть непонимания, разъединения, которая залилась бы только кровью – чьей, едва ли нужно пояснять. И те костры, давно потухшие и до сих пор ненавидимые, на которых сгорели когда-то мученики за веру, за совесть, за науку, зажглись бы вновь, как только люди перестали бы понимать друг друга иначе, как в терминах идеи, по которой в их счастье лежит смысл их жизни. Во имя этого счастья, в усилиях соединиться на нем вместе, человечество, как безумец, потерявший голову, обрубало бы благороднейшие свои части ради остальных, пока не истекло бы кровью, растерзав их все. Ибо в каждом «большинстве», по-видимому, освободившемся от меньшинства, отделится снова меньшинство при наступлении новых нужд и потребностей, и нет средств, нет способа сохранить его иначе, как перестав «считать» человеческие желания, прекратив измерять человеческую ненасытность, подчинить ее требованиям, не из нее вытекающим. Как в душном кольце, умерло бы человечество в ледяных объятиях жадно искомого счастья, и нет средств для него жить иначе, как отвернувшись от этого счастья, поняв жизнь свою как страдание, которое нужно уметь нести» [с. 34-35].
Далее В.В. Розанов в критическом анализе выделяет следующие шесть ложных тезисов утилитарной доктрины:
1. «Истина составляет предмет человеческой деятельности только под условием, что она способствует его счастью, и лишь в той мере, в какой ему способствует» [с. 35].
2. «Справедливость составляет необходимость для всякого действия человека лишь под условием, что она необходима для его счастья, и в меру этой необходимости» [с. 36].
3. «Сострадание принудительно для человека лишь в меру того, насколько его проявление способствует возрастанию счастья совокупности людей, им прямо и косвенно затрагиваемых» [с. 37].
4. «Прекрасное в деятельности человека и в его созданиях есть второстепенное перед нужным» [с. 38].
5. «Человек свободен в деятельности и в созерцаниях своих, насколько они совпадают с созерцанием и деятельностью большинства людей, или, если противоречат ему, – насколько оно допускает это противоречие» [с. 38].
6. «Личность всегда есть часть и никогда – самостоятельное целое. Целое – это “большинство людей” в своем коллективном труде, в своем однообразном мировоззрении; личность входит в это целое как атом входит в организм или отдельная функция – в поток органической жизни. И раз есть несоответствие части со своим целым, есть разлад между ними, производящий расстройство, – меньшее, т. е. часть, для уменьшения страдания атрофируется» [с. 38].
Опровергая эти тезисы, автор приходит к следующему выводу: «При выборе счастья как верховного принципа совершенно опущена была из виду природа самого человека: только ощущение им страдания и удовольствия было взято в расчет, и затем для этого ощущения искали вне его увеличение и уменьшение, личные и общественные» [с. 43].
Разобравшись с ошибочными установками утилитаристов, автор переходит во втором разделе статьи к изложению истинных целей человеческой жизни, содержащихся в природе человека. При этом он различает природу человеческую в традициях христианского вероучения как телесную (физическую, физиологическую, органическую), душевную и духовную. И далее приходит к выводу, что истинные цели человеческой жизни надо искать только в его духе. Эти цели человеческой природы подлежат открытию, а не изобретению. В потенциальной природе человека есть первозданное и привнесённое. Искать надо не цели для единичных действий, а цели окончательные, за которыми дальше ничего не лежит для человека.
«…дух человеческий, опираясь на физическую организацию, быть может исходя из нее, вечно рождается, возникает в новых и новых проявлениях, неиспытанных никогда стремлениях, – и это как в жизни индивидуума, так и в жизни целого человечества. Он таким образом, может быть понят как истинная идея цели, как ее замысел, ее предчувствие; но замысел темный, идея, не проясненная для своего носителя, которая лишь медленно, через тысячелетия исторической жизни, становиться очевидной, для всех ощутимой, к некоторому определенному завершению направленной. Завершение это, как некоторая объективная и многосложная действительность, и есть истинная цель человека, которой начальный завиток содержится в устройстве её души, в его субъективной действительности» [с. 46].
В человеческом духе В.В. Розанов находит три фундаментальные стремления, три идеала, три конечные цели человека.
«Есть три первоначальные и одно к другому несводимые стремления в человеке: различить, что есть, от того, чего нет – это усилие его знать истину, удалить то, что задерживает это и всякое подобное первоначальное движение – это усилие его сохранить для себя свободу, и после всякого действия ощутить в себе высшую гармонию, нежели какая была до его начала – это усилие к добру» [с. 47].
Критериями открытия и достижения этих трёх стремлений, согласно Розанову, являются покой совести и радость, свойственные миру в душе: «Одно может удовлетворить его, это – покой совести, это – внутренний свет, о котором так глубоко позабыл он, ища чего-то вечно вокруг себя» [с. 63]. Покой совести, радость «когда сделано всё, что нужно», источник которой в «первоначально чистой человечности» действительно насыщает человека и «одно может удовлетворить его» [c. 63].
И далее, требованиями совести, а не подобной мне воле, от кого бы она ни исходила, от единичного господина, или господствующего «большинства», руководствуется свободный человек, если не желает быть рабом чужого мнения [с. 61-62].
Пищик Александр Михайлович, доктор философских наук, профессор Дзержинского филиала РАНХиГС
