Интервью богослова Василианны Мерхеб с новым настоятелем Русской церкви в Софии протоиереем Владимиром Тыщуком
Василианна Мерхеб (В. М.): Здравствуйте, мы находимся в крипте Русской церкви в Софии Св. Николая Чудотворца, где почивают нетленные мощи святителя Серафима Софийского (Соболева). Мы собираемся взять интервью у нового настоятеля храма протоиерея Владимира, так как до сих пор не было дано ни одного интервью для телевидения, и у нас есть возможность и благословение Болгарского свободного телевидения (БСТВ) сделать первое интервью.
Спасибо за возможность и особенно за благословение быть в этом благодатном месте и дать интервью, которое, я думаю, прольет свет на то, что этот храм значит для нас, православных христиан в Болгарии, и чего стоило политическому истеблишменту играть в игры с духовной жизнью, которая была нарушена более месяца в Болгарии. Надеюсь, это будет интересно.
– В. М.: Отец Владимир, благословите, большое спасибо за то, что согласились на интервью. Мне хотелось бы задать Вам такие вопросы, которые могли бы пролить свет на то, чем занимается человек, находящийся на такой должности, как Ваша. Отец Владимир, у Вас впечатляющая биография и чрезвычайно интересный жизненный путь. Начиная с города Владимира, где Вы родились, Вы побывали на нескольких континентах. Учитывая, что Вы сын известного русского священника, у Вас с самого раннего возраста была возможность служить в храме, входить в Алтарь, участвовать в Божественную Литургию. Какой след это оставило в Вашей душе и как повлияло на Ваше решение стать священником?
– Отец Владимир (О. В.): Еще раз здравствуйте, спасибо за возможность поговорить с Вами сегодня. Да, я действительно родился в городе Владимире, в канун праздника князя Владимира, и другого имени, чем Владимир, мне дать было просто невозможно. Мои отец и дед были священниками, это были советские времена, когда Церковь притесняли. Это оставило след на всю жизнь.
Прежде всего, нужно понимать, что нас учили атеизму. Тогда нельзя было афишировать, что мы сыновья священников. Наоборот, скажу так, что каждый из нас старался об этом не говорить и как можно меньше об этом употреблять, потому что ты становился объектом насмешек и издевательств. С другой стороны, возможность жить в Церкви гонимой, действительно даёт отпечаток на всю жизнь, потому что ты помнишь времена, когда в храме можно с большим трудом поднять руку, чтобы перекреститься, и уже опустить её невозможно, потому что столько людей, что ты не можешь двинуться. Это всё тоже часть детских воспоминаний.
Ну что касается решения стать священником, я давно же заметил, что любой ребёнок проходит несколько этапов веры. Сначала это вера детская, искренняя и не требующая никаких доказательств. Потом наступает время, когда появляются вопросы в жизни, на которые ты ищешь ответы в вере, и если ты их не получаешь, то уходишь из веры. Не в том смысле, что ты говоришь, что я не верю ни во что, а в том смысле, что она не становится для тебя актуальной. И дальше зависит от того, как сложится твоя судьба. Если ты будешь искать, если ты будешь думать, как найти ответы на те вопросы, которые тебе ставит жизнь возможно тебя это приведёт к священству.
Меня часто спрашивают, почему мой сын не священник, и почему я не настоял, чтобы он стал священником. Ну, просто потому, что стать священником должно быть твоё добровольное решение. Это не профессия, это вид служения, на которое ты избираешься, в общем-то, Богом, признаёшь ты это или нет. У меня, в моём смысле, это вообще чудо, потому что я был близок к Церкви, я работал в Церкви, мог работать переводчиком, водителем, помогать в Алтаре, алтарником, но я никогда не думал, что я приму священный сан. А вот так случилось, что в какой-то момент мне сказали, что было бы, в общем-то, неплохо об этом подумать, и я это не отринул, а когда сказали, что вот настал момент, когда тебя может рукоположить святейший патриарх, я понял, что это будет благословение Божие.
– В. М.: Оказывается, полвека назад Ваш отец Аркадий был первым священнослужителем, назначенным Русской Православной Церкви настоятелем храма в Русском подворье в Софии, где мы сейчас находимся, после 20-летнего перерыва в отправлении настоятелей из Русской Православной Церкви. Оказывается, мы с Вами здесь, Вы его сын, и хочу Вас спросить, каковы Ваши вспоминания о детстве в Болгарии, поскольку здесь есть люди, которые ещё помнят Вас и общались с Вами, имеют очень тёплые вспоминания от этого времени.
– О. В.: Если бы мне год назад сказали, что я буду когда-нибудь служить в Болгарии, я, наверное, бы не поверил, бы рассмеялся. Но сейчас действительно мы с Вами сидим в этом храме, где служил мой отец. Сюда я приехал, по-моему, в четвёртом классе школы, это возраст, когда ты начинаешь любить учиться и начинаешь по-настоящему смотреть на окружающий тебя мир.
Я приехал из Советского Союза, и, наверное, не стоит описывать, в какой стране я жил и какие там были обстоятельства, но тогда переезд в Болгарию для меня казался волшебным, потому что это была тёплая страна с прекрасным морем, совершенно замечательными людьми, и особое впечатление, конечно, на меня, на детское сознание, привёл хор этого храма и красота этого храма.
Я помню на всю жизнь, даже запомнил, как тогда пел хор, помню какие-то моменты в алтаре, я тогда тоже помогал отцу, хотя был вполне маленьким ещё, помню встречи с людьми, которые у отца были, мы, конечно, не принимали по этому участие, но вот эти детские впечатления остались. И, Вы знаете, вот эти детские впечатления, когда тебе что-то понравилось, их испортить невозможно. Даже если реальность потом отличается, то в принципе детское впечатление превалирует, оно всё равно, так сказать, составляет тёплое чувство в сердце.
– В. М.: За последние 30 лишних лет служения Вы более 10 лет прожили в США, где опять в Свято-Никольском соборе в Нью-Йорке были рукоположены в сан диакона, потом иерея, недолгое время, в 1999–2002, были клириком в Москве, Свято-Екатерининский храм на Всполе и более 20 лет потом, 22 по-моему, служили в храме Святителя Николая в Австрии, в Вене. Как будто ещё с Вашим детстве получили какое-то благословение от святителя, либо Николая Чудотворца, либо Николая Японского, потому что в США были и опять, оказывается, Вы пришли в другой храм, опять под покровительством святителя Николая Чудотворца. Как это Вам кажется?
– О. В.: Да, мне кажется, именно под благословение святителя Николая проходит вся моя жизнь и, конечно, я не думаю, что это совпадение. Вообще в совпадение верят неверующие люди обычно. Конечно, зарубежный опыт – это особый опыт. Вообще жизнь за границей позволяет тебе посмотреть на свою собственную жизнь, на жизнь своих соотечественников совершенно с особой стороны. Ты учишься брать хорошее у того или другого народа, и той или другой страны, и чувствовать недостатки и того народа, и своего собственного народа. То есть искать тот путь, который ты бы, наверное, считал должен быть путём человека на этой земле. Это очень интересный опыт.
– В. М.: В Вене, оказывается, Вы там совсем широкой деятельности развивали, и с уходом за больницами, тюрьмами, школами, детскими садами. В общем, можно что-нибудь об этом сказать?
– О. В.: С удовольствием расскажу, но это не была моя заслуга. Я бы тогда сказал, что жизнь так развивалась, что я был вынужден это делать. Объясню. Это началось в какой-то период служения в Вене, когда люди стали больше замечать друг друга, стали помогать друг другу, когда появилось много молодёжи и мигрантов, и детей мигрантов.
В Австрии приняли такой замечательный закон, разрешающий человеку самому открыть детский садик. При тем государство оплачивает преподавателей, а родители оплачивают аренду помещения. И вот у нас нашлась прихожанка, которая открыла три детских садика, причём православных, прямо рядом с храмом, где у нас училось около сорока детей в садики, куда ходили наши священники. Дети регулярно приводили в храм раз в неделю на Причастие, опознавали с детства наш храм, и, конечно, это очень радовало.
В тюрьму немножко другой вопрос. Дело в том, что иммигрантская среда, она состоит из людей разных. Конечно, в тюрьму и в Австрии попадают люди русскоговорящие, не обязательно русские. Я Вам скажу, между прочим, что среди заключённых, которых я встречал, меньше всего было русских. В основном были люди других национальностей, которые говорили на русском языке.
Человек, попадая в стеснённые условия, конечно, ищет какой-то помощи. Когда мне предложили пойти в тюрьму в первый раз, скажу честно, для меня это было неожиданно и необычно. И целый год я привыкал, потому что вот это состояние, когда ты приходишь в закрытое помещение, где люди сидят, я не могу сказать, в плохих условиях, в Австрии очень хорошие тюрьмы, но, тем не менее, они лишены каких-то определённых своих свобод и ты с ними встречаешься, это накладывает отпечаток. Я всегда очень радостно чувствовал, когда я выходил из тюрьмы. Это ощущение, когда ты выходишь из тюрьмы, оно незабываемое. А через год мне стало так же радостно, когда я в тюрьму входил, потому что я знал, что люди ждут этой помощи, и ты можешь им реально оказать какое-то содействие. Пусть даже чисто по-человечески их выслушать.
Меня часто спрашивают, правда, что люди ищут окормление священников. Это не всегда правда. Почему? Потому что, мне кажется, настоящему верующему, воцерковлённому человеку в тюрьму, гораздо труднее попасть чем человеку невоцерковлённому. И они через тебя делают только первые шаги к вере. Они понимают, что они сделали что-то не так, и их жизнь пошла по другому сценарию, не по тому, которому они планировали. И твоя задача – им терпеливо объяснить, что да, они ошиблись, но есть Господь Бог, Который готов простить им эту ошибку, дать им ещё один шанс. И плюс к этому, конечно, помочь в других вещах.
Я помню, был один заключённый, которого выпустили, и он был не из Австрии, он был из одной из европейских стран, он был русскоговорящий. Мы его встретили с другим священником возле тюрьмы и мы понимали, что если мы не дадим ему денег хотя бы на билет, чтобы он доехал, ему надо будет кого-то ограбить, чтобы просто дальше жить и он опять попадёт в тюрьму. Конечно, когда ты это делаешь, это наполняет твоё сердце особой радостью.
У меня в кабинете в Вене есть замечательная икона Божией Матери, может быть, когда-нибудь её сюда привезу. Она, может, не такая драгоценная, как иконы здесь, но она мне очень дорога. Мне её прислал из Грузии один монах. Пришёл, потому что с ним я познакомился, когда он был заключённым, он первый раз исповедовался, первый раз причастился. Звали его Владимир, как и меня. Сейчас его зовут Гавриил. Он монах в Грузии, он вернулся, и с этого начался его путь.
Всегда всем своим помощникам говорю, что наша задача не как можно больше людей встречать в тюрьме и помочь. Наша задача, чтобы в тюрьме людей не было. Вот если их не будет, тогда я скажу, что я выполнил то, что предназначено для меня. Это является частью аспектом миссии Церкви в современном мире.
– В. М.: В этой ситуации сейчас, тем более в западных странах, каково отношение православной Церкви к этим новоявленным западным «ценностям», как «лгбт», гендерная пропаганда, смена пола, однополые браки, аборты, всякие эти вещи, которые абсолютно несовместимы с христианской жизнью, с нашей верой вообще. Отношение Церкви не меняется, независимо от отношения современного общества или современного государства.
– О. В.: Я вот что скажу. Большинство людей, например, моего поколения, считают что очень много вредного они получили с того момента, как пришла свобода и когда, например, увидели какие-то голливудские фильмы или какие-то вещи, которые сняли табу с тех тем, которые были запрещены. Наверное, какая-то доля правды в этом есть, потому что Запад очень часто идёт в авангарде развития общества, а мы обычно опаздываем.
Вот несколько, даже, наверное, больше 10 лет назад прочитал, что Конгресс США выделил достаточно большую сумму для пропаганды целомудренного образа жизни в семьях. И я подумал, что тот момент, когда страны бывшего Советского Союза захлёбывались радостью от потока всей этой информации, которая раньше была запрещена, которая хлынула на просторы всего этого мира, а люди, которые, в принципе, шли во главе этой информации раньше, поняли её вредность и развернулись в обратную сторону. И вот умение развернуться в обратную сторону очень важно. И не только подхватывать веяние сего века, а понимать, что не всё новое хорошо.
Мне кажется, что тот вопрос, о котором Вы говорите, он раздут и разогрет больше необходимым. Потому что если мы возьмём процент таких людей, то он, в принципе, очень маленький. Я всегда, когда рассказывают о бедствиях в какой-то стране, о преступности или о каких-то ужасно жестоких людях, я спрашиваю жителей этой страны, у тебя среди знакомых есть такие люди или нет? И когда мне говорят, что нет, я понимаю, что это продукты СМИ, информационного давления. Мы иногда смотрим на мир в том бинокле, который нам даёт интернет, телевизор и средства массовой информации.
Но я могу сказать, что Церковь всегда одинаково относилась к это. Мы и вопрос пола, и вопрос тела считаем только частью, даже, может, менее значимой частью человека. Потому что душа – это гораздо более значимая часть. И, к сожалению, иногда наш акцент, акцент общество фокусируется на что-то, чтобы снять акцент туда, куда мы должны на самом деле смотреть. Знаете, душу свою. Бывает, что цели одни, а выглядят они совершенно по-другому. Вот я просто задаю себе, с какой целью это сделано, пытаюсь найти ответ.
Вот, прочитал где-то, по-моему, в американской прессе о том, как один мужчина поставил стол на своём участке, поставил кофе и просто стал махать рукой проезжающим машинам. Ну и люди стали махать ответы. Американцы очень доброжелательные люди, очень гостеприимные люди. Потом об этом написали в местной газете. Машин стало больше. Он сидел, махал рукой, все ему махали в ответ. Но кто-то сигналил, соседи стали возмущаться столько, нарушается их покой. Они подали на него в суд, но суд выиграл он, потому что имеет право сидеть на своём участке и махать рукой кому угодно. В общем, дело дошло до Верховного суда. Он выиграл и Верховный Суд. Я не буду Вам, как бы, целиком пересказать эту историю, но вся история была в том, что в результате упали цены на участки в этом месте и его сын купил дом очень дёшево. И получается так, что фокусировано было всё на него, а на самом деле цель была совершенно другая.
И вот я просто желаю всем нам очень внимательно смотреть за целью всего того, что нам, так сказать, пропагандируется в этой мире. Тогда можно для себя выработать тактику действий и сохранить и себя, и семью свою, и своих детей.
– В. М.: Повернёмся, пожалуйста, к одну тему, которая сейчас очень такая болезненная и актуальная, и, к сожалению, не решена. За Ваш период, более 30 с лишним лет пребывания в Западе, Вы, вероятно, имели возможность наблюдать реакции, связанные с действиями Стамбульского патриарха Варфоломея.
Могли бы Вы прокомментировать влияние греческой диаспоры и настроение спровоцированное поведением патриарха Варфоломея в отношении Русской Православной Церкви и последующими неканоническими действиями в отношении Украинской Православной Церкви и все новшества, которые он делает, которые имеют догматические и канонические отклонения, к сожалению. И, в общем, что Вы успели заметить как процессы?
– О. В.: Вы знаете, любой священник, епископ, всегда сам он проповедует любовь. Эта любовь, она не абстрактна, она очень конкретна. То есть она должна формировать твое отношение к твоим близким, к людям в приходе, к людям, которые тебя окружают, точнее, к любому человеку, которого ты встретишь. И любые действия, которые любовь нарушают и приводят к разделению, конечно, их воспринимаешь очень болезненно. Тем более, когда люди страдают, забирают храмы.
Я вот Вам скажу, что в наш храм в Вене ходят люди и русские, и украинцы, и греки, и поляки, и венгры, и американцы, и австрийцы и мы прекрасно себя чувствуем вместе. И как бы, каким бы силами дьявол не пользовался, пусть даже это реакционные религиозные силы, мне кажется, что настоящую любовь победить нельзя.
Конечно, очень печально, когда свои же собратья принимают такую позицию, которая ведет к разрушению единства. Это воспринимается болезненно всеми. Но я Вам скажу тоже, я как-то читал, не помню сейчас точно какой Собор, когда еще был студентом, и читал деяния Собора, и там осуждалась какая-то ересь, опять не буду в нее вдаваться подробно. Но меня удивила формулировка. А эта ересь осуждалась, говорилось, что люди, которые привели к разделению, что они, конечно, нанесли огромную рану Церкви.
Но дальше вот текст прерывался буквально, и дальше говорилось, но если они поймут свое заблуждение и отвернутся от своих лжи и идей, то Собор подчеркивает, что это наши братья, и нам очень больно и очень тяжело видеть, что они погибают. И вот это отношение, умение повернуться к этим людям, это тоже важно. Потому что мы должны помнить о цели, которые поставил перед нами Христос, несмотря на все турбуленции этого мира.
Все это уже было в истории Церкви. Были раскольники великие, которые, к сожалению, вошли в историю Церкви навсегда, но кроме ран и боли, они и память о собой не оставили.
– В. М.: Вы сказали, что у Вас в этих приходах есть разные национальности, и это неминуемо создает там ряд специфических ситуаций для служителя Божьего. Как в таких условиях должен вести себя духовной пастырь с пасомыми, чтобы приходская жизнь была здоровой?
Видите, даже сейчас много украинцев-беженцев, они по всему миру. Многие из них пришли от, скажем, либо места из западной Украиной, где были, скажем, в униатства, вообще никогда не были в настоящую Церковь, не были крещены по православному, некоторые вообще не исповедуют православную веру, а некоторые гонимы и просто не хотят идти в это политическую и еретическую, раскольническую структуру «православную церковь Украины».
Как, по-вашему, с этим должен справиться священнослужитель? Потому что даже и у нас, в Болгарии, есть место в каждом городке, где есть украинцы в такой ситуации.
– О. В.: Вы знаете, вот в Австрии очень много беженцев из Украины. Мало того, я дерзну сказать, что в соборе Вене, в Свято-Николаевском соборе Вене, наверное, столько же украинцев, сколько русских, если не больше. Их очень много, и это замечательные люди, прекрасные верующие, горячие верующие, которые страдают и переживают за свою страну, и тоже переживают за всю ситуацию. Мы помогаем как можем.
Но я хотел бы еще сказать Вам одну вещь, что национальное разделение – это не одна причина трудности. Когда служишь за границей, все-таки диаспора – это такое общество, которое неизбежно делится на какие-то группы, группки, которые, к сожалению, любят вступать друг с другом в конфликт. И вот мне бы когда-то хотелось воспользоваться возможностью сказать даже здесь, в Болгарии, и я не устаю об этом говорить в тех приходах, где я служил, что я должен быть открыт ко всем, к любой группе, к любой группке. И, пожалуйста, не надо меня воспринимать, что если я говорю сегодня с представителем этой группы, то я против другой группы – никогда.
Вот, я думаю, что моя задача как раз, чтобы этих групп не было, чтобы мы все были одни перед Богом, потому что перед Богом нет национальности, нет ни возраста, ни профессии. Перед Богом ты или оправдаешься, или осудишься. И вот важно идти путем оправдания.
– В. М.: Можете Вы с нами еще поделиться, какими были Ваши размышления, когда узнали о событиях здесь, в Русском Подворье в Софии, и особенно после того, как узнали о Вашем новом назначении. Как это Вам встретилось и вообще, как это Вам случилось на самом деле?
– О. В.: Конечно, эти события, очень печальные, очень печальные. И надо понимать одно, что священник – это человек, который для большинства общества неизвестен. Вот я помню, один раз встречался с одним послом, и он, вот прямо за столом сидели, и он сказал: «Отец Владимир, я был в Вашей церкви. Во-первых, что меня поразило, что у Вас служба на немецком языке полностью.» Ну, чтобы Вы знали, у нас раз в месяц служба на немецком языке. То есть он один раз пришел в храм, один раз попал и услышал. Ну, вот это сформировало его впечатление. «Я увидел Вас в храме, Вы стояли где-то с левой стороны, и к Вам встала длинная очередь людей, в основном женщины. Что им надо от Вас, можете сказать?» То есть он это посмотрел, как бы, взглядом мужчины, по-своему. Ему вот увиделось так. На самом деле, Вы понимаете, что я стоял на исповеди, стоял народ, конечно, там утром было больше женщин, чем мужчин. И мне было большого труда ему объяснить, что это такое и почему. Так и здесь.
Конечно, действия любого священника могут быть кому-то непонятны и труднообъяснимы. Но вот когда меня спрашивают, возможно ли, так сказать, священнику совместить какие-то другие функции, для которые потом обвинить, я могу сказать, что это практически невозможно. Почему? Вот в свое время патриарха, по-моему, Алексия ΙΙ, спросили о том, что вот встречаются священники душевнобольные и спросили, почему такое происходит. Он ответил очень просто. Это происходит, когда человек проповедует одно, а живет другой жизнью. И его душа просто ломается. Ломается он. Поэтому, когда я услышал вот то, что здесь произошло, в принципе, для меня было ясно, что произошло и как.
А ехал, конечно, я переживал и с каким-то внутренним страхом ехал, потому что всегда, когда что-то происходит неординарное, это радости особо не вызывает. Мне очень трудно далось расставание с венскими прихожанами, потому что я очень люблю этот приход. Я думаю, что большинство из них приедет навестить этот приход, дай Бог. Посмотрят, а я, по крайней мере, буду писать регулярно о том, что здесь происходит и как, чтобы все знали. У меня секретов нет. Чтобы они не переживали за меня, что здесь такие же прекрасные люди, которые ходят в храм, любят Бога, любят Богослужение, и что ничего здесь страшного нет.
Но всякие бывают, да, бывают тучи сгущаются, бывает солнышко светит. В Софии тоже погода очень часто меняется. Будем надеяться, что все-таки в нашей жизни будет больше солнца.
– В. М.: Россию и Болгарию связывают многовековые исторические духовные узы. Вы уже третью, если не путаю, неделю находитесь в Болгарии. И когда у нас 23 ноября, в день памяти святого благоверного князя Александра Невского, как празднуется в Болгарии по новоюлианскому календарю, была ли у Вас возможность встретиться в Патриаршеский кафедральный храм, потому что Вы были там, это было, думаю, Ваше первое служение.
Успели ли Вы со святейшим Патриархом встретиться, или с нашими архиереями, с духовниками. В общем, какие у Вас впечатления от Болгарской Православной Церкви, если имеете?
– О. В.: Конечно. Ну, надо сказать, что, во-первых, св. Александр Невский для меня очень близкий святой. У меня моего брата зовут Александр, моего сына зовут Александр, поэтому этот день никогда не проходит для меня незамеченным. И это был мой первый опыт служения Болгарской Церкви.
До этого я два раза ходил, просто заходил в храм, чтобы посмотреть, как он выглядит. И заходил с одним прихожанином из Вены, который приехал меня навестить, чтобы показать ему, и заходил сам, просто посмотреть для себя.
Но, первый опыт был волнительный, потому что я в начале думал, что есть какие-то особенности Богослужения, которые я не знаю, или я не знал, как ко мне отнесутся служители Болгарской Церкви в связи со всеми этими событиями, которые здесь были. Могу Вам сказать, что ничего, кроме доброжелательности, я не увидел. Это была очень-очень спокойная служба, очень какое-то молитвенное состояние.
Потом за обедом удалось как-нибудь погрузиться в вот эту спокойную, дружественную, нормальную атмосферу, где люди не перебивали никого, не задавали никаких ненужных вопросов, не любопытствовали, а просто их видом было понятно, что «мы хорошо относимся, мы любим Русскую Церковь, нам вместе будет хорошо молиться и служить». Вот это впечатление, которое я вынес, а дальше, так сказать, жизнь покажет мне правильны ли были эти впечатления или нет.
Святейшего, к сожалению, не видел, мне кажется, он по состоянию здоровья не мог служить. А вот архиереи были несколько, было очень интересно.
– В. М.: Оказывается, ровно через 50 лет после Вашего отца Вы находитесь на его пути в качестве настоятеля Русского храма. И не случайно, как всегда бывает у Бога, Вы были посланы в нашу «хорошую сторонушку», как называет её святитель Серафим Софийский. Но перед Вами, можем сказать так, есть испытание и как священнослужителя, потому что нынешняя геополитическая ситуация и эта придуманная русофобская волна вновь подвергла Русскую Православную Церковь гонению. И как его ни крути, это самая реальность настоящая, не имеющая аналога ситуация, беспрецедентна, с изгнанием предыдущего настоятеля и его собрата, отец Евгений, а также последующими претензиями по поводу собственности на храм, в правовом государстве, являющейся членом Европейском союзом, такого как нашего.
Как Вам кажется все это, как на Ваш взгляд это выглядит, какой Ваш комментарий по этому поводу?
– О. В.: Вы знаете, ну да, вообще любые споры имущественные, они в принципе для церковного человека беспрецедентных, потому что эта земля принадлежит Богу. И все эти условности владения, они важны для нас, для людей, а Господь, все равно это все Ему принадлежит.
Другое дело, что вот та земля, на которой стоит храм, это цена крови. И вот когда дело касается крови, конечно надо быть очень осторожным, потому что вот кровь убиенных людей, она обычно вопиет к Небу. И поэтому прежде чем вообще рассуждать об этом или искать решение этого вопроса, надо об этом помнить.
Но я все-таки надеюсь, вот мы с Вами говорим про Владыка Серафима, ведь он жил в гораздо более сложное время, чем мы, и он все это претерпел и смог свой крест донести до конца и передать этот храм той общине, которая сейчас здесь живет и молится ему как святому. Я надеюсь, что святитель Николай и святитель Серафим не дадут, так сказать, злу вершить свою победу в этом мире, пусть на геополитическом или на местном уровне и так далее. Потому что святые, они всегда защищают правду. Я уверен, что эта правда победит.
Вот сегодня день рождения святителя Серафима. Святые рождаются дважды. Один раз на этой земле, а второй раз, когда умирают и переходят в вечную жизнь. Второе рождение гораздо важнее для человека, чем первое. Но все равно сегодня родился тот человек, который этот храм хранит до сих пор. И он так любил этот храм, что я уверен, что он до сих пор будет его защищать. Будет защищать при любых обстоятельствах, при любых решениях.
– В. М.: Да, и Слава Богу, к нему большую любовь от всех болгар и не только болгар и он делает много чудес.
– О. В.: Был поражен, когда сюда приехал, храм был еще закрыт. Был поражен количеством людей, которые просто встретил вокруг храма, которые постоянно подходили и говорили, когда откроется храм, когда откроется храм. И конечно, вот когда меня спрашивают в Вене, в Австрии, в любой стране, спрашивают, где Вы служите, как этот храм найти, Я говорю, очень просто. Набирайте «Русский храм в Софии» и сразу попадете, потому что это единственное место, которое так Вам интернет подскажет.
– В. М.: Это сердце Софии, скажем так. Это вообще большая благодать. Это просто кусок Неба на земле и для нас это очень важное место, очень дорого сердцу, всему болгарскому народу. Вероятно, Вам известно, отец Владимир, что перед запертым храмом в течение больше 50 дней совершалось бдение и с большой любовью каждый день людей со всей Болгарии из-за рубежа посылали цветы и письма, что свидетельствуют об их почитании и любви к нашему святителю.
Это говорит о том, что этот храм является духовным сердцем, как сказала, и болгарский народ сильно связан с этим храмом. Многие люди вымолили в нем своих чад. Многие люди получили свое исцеление. Были решены их очень тяжелые вопросы. В общем, наш святитель, не случайно называем чудотворец, он творит каждодневно чудеса. И много священников мы знаем, которые вымолили в нем свое священнослужение, дальнейший путь, когда были молодыми, задавали себе вопрос, куда идти. Просто это такой источник, на который стекаются люди, потому что он живой, он благодатный.
Могли бы Вы объяснить, какова роль храма в духовной жизни верующего человека, и не так воцерковленный, но все-таки человек, приезжающий в храм, например, к святителю?
– О. В.: Вы знаете, я действительно узнал о святителе еще не покидая Австрию. Когда меня назначили сюда, на следующий день я служил Молебен, святителю Николаю в Вене. И после молебена, это происходит вечером, люди подходили, целовали икону, подходили под помазывание. И последним подошел молодой человек и спросил меня: «Вы отец Владимир?» – «Да, я отец Владимир.» – «Вас назначили в Софию, а я из Софии, из этого прихода. Сейчас уезжаю из Вены, прочитал в интернете, что Вас назначили и хотел своими глазами посмотреть, какого священника нам назначили.»
Мы беседовали потом с ним в моем кабинете, и он рассказал, что он был, в общем-то, человеком далеким от Бога. Но его тёщу исцелил святитель Серафим, у нее был рак, она сказала, что не будет лечиться. Она получила полное исцеление, это привело его в церковь, сейчас он постоянный прихожанин этого храма. И он говорит, что святитель тысячи исцелений творит.
Вы знаете, мне кажется, что вот этот первый шаг, который дает храм именно, соприкосновение с Богом Любви, Которой для человеку хочется только добра, исцеления и помощи, он очень важный. Потому что дальше, когда ты для себя делаешь выбор, что да, эта Любовь, смотрящая на тебя Любовь, Она существует, Она действует в этом мире, и Она может изменить твою жизнь, дальше начинается длинный путь действительно изменения человека для того, чтобы из человека земного сделать его гражданином Неба.
И этот путь начинается здесь. Он очень длинный, очень трудный путь. Не без ошибок, не без падений, но если человек идет по этому пути и не покидает храм, то могу сейчас сказать не очень, так сказать, политкорректное выражение, но я думаю, что во многом он гарантирован, что он вот этот океан жизни переплывет в нужном направлении. Причем не просто держать за досочку своих каких-то там сомнений, а на Корабле Церкви. И тогда его жизнь меняется, он становится более спокойным, более уверенным, более умеющий перенести все турбуленции этой жизни. И бывает, ну, буквально меняется на твоих глазах.
Скоро праздник по нашему календарю Введение во храм Пресвятой Богородицы, это праздник детей и родителей. Этот праздник говорит о том, что этот путь можно начать в детстве. И это очень важно, когда родители находят себе силы привезти ребенка в храм и потом сделать так, чтобы он держался до созидательного образа храма, это во многом гарантирует ему умение пережить вызовы этой жизни. Их сейчас очень много для молодежи, очень много. Я по своей службе сталкивался с различными проблемами – и наркотической зависимости, и игровой зависимости, и разных других проблем, которыми сейчас, к сожалению, подвержена молодежь. Я скажу, что без храма это победить невозможно.
– В. М: Мы очень рады, что Вы пришли здесь, и что как-то все это так решилось хоть после долгого времени. Нам казалось, один день как будто один год. Но очевидно, после того, как народ коленопреклонённо, горячо молился, и это было круглосуточно, и ночью даже, святитель Николай Мирликийский Чудотворец, святитель Митрофан Воронежский Чудотворец, кстати, его мощи здесь находится, потому что несколько лет назад владыка Гавриил Ловчанский подарил храму. И мы верим, что и он тоже как чудотворец помог в решении этого проблема, и святителя Серафима, конечно, как будто ходатайствовали перед престолом Божиим, чтобы их запертые святые мощи вновь стали доступны Богомольному народу.
Оказывается, именно Вы, отец Владимир, были посланы для нас, верующими, как избранным Богом человек, который отпереть и открыть вновь наш храм. Свидетельствую, что Ваш приезд для нас, болгар, не случаен, не будет преувеличено, если скажу, что дорого вымолен. Поэтому мы рады, что Вы есть и что теперь мы здесь вместе за Богослужения под куполом святого храма.
Поэтому в связи с нынешним постом и предстоящими праздниками, как Вы сказали, Введение Пресвятой Богородицы, конечно потом будет и храмовый праздник, прошу Вас сказать несколько слов нашим зрителям, чтобы благословили их.
– О. В.: Благодарю Вас за добрые слова. Конечно, внутренне ощущаю эту огромную ответственность, которая на мне лежит, и постараюсь в какой-то мере соответствовать тем ожиданиям, которые на меня возложены. Но я могу сразу сказать, что без прихожан этого храма мне не справиться. Поэтому в жизни Церкви должны участвовать все. Все люди, которые здесь, никто не должен остаться в стороне. Если нам удастся противостоять духу разделения, который сейчас властвует в мире, который атомизирует человека от общества, как каждый хочет сам за себя, если нам удастся это сделать, то мы победим. И тогда нам будет не стыдно смотреть в глаза и друг другу, и всему миру, потому что мы будем свидетельствовать о той силе, которую нам дал Господь.
Скоро праздники. Пост – это особое время, это когда мы откладываем прочь все вещи, которые нас отвлекают от духовной жизни, и пытаемся сделать еще один шаг для того, чтобы победить в себе те грехи, которые встречаются в душах каждого из нас. Это благодатное и нелегкое делание. Но, во-первых, ты пробуждаешься от сна, пробуждаешься от лени, пробуждаешься от тех ненужных занятий, которые часто заполняют твою жизнь. Часто откладываешь в сторону телефон и прочие средства массовой информации, чтобы подумать о душе, почитать святых людей, которые прошли уже этим путем. Я желаю, чтобы каждый использовал это время в пользу для себя.
Спасибо Вам за прекрасное интервью, очень прекрасно с Вами поговорить. Надеюсь, что это не последняя встреча. Надеюсь, что все эти встречи будут заканчиваться радостной ноткой, а не печалью.
– В. М.: Аминь. И хочу еще раз поблагодарить Вам тоже за то, что Вы согласились дать нам интервью, потому что по некоторым причинам Вы так смотрите более в духовном направлении. Было интересно для всех болгар узнать про Вас и про всё, что мы сказали в нашем разговоре. Оказывается, мы первый телевизионный канал, который покажет это, даст немножко более информации про Вас. И мы очень благодарны за это и слава Богу за всё, скажем.
– О. В.: Я тоже пользуюсь случаем, хочу сказать, что это интервью не закрывает двери для любой личной встречи. Если любой человек, кто смотрит сегодня, захочет поговорить лично, я здесь. Постараюсь быть здесь каждый день, если я буду в Софии, то обычно с 9 утра до 2. Или в храме, или здесь. Поэтому двери открыты. Кто хочет задать личные вопросы, готов ответить. Спасибо.
– В. М.: Слава Богу.
