itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Это моя битва!

Беседа со священником и врачом

0
1020
Время на чтение 25 минут
Фото: Александровская епархия РПЦ

КОГДА ПОПАДАЕШЬ В СЕЛО ЗАРЕЧЬЕ ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ, ГДЕ СРЕДИ СТРОЙНЫХ СОСЕН НА ВЫСОКОМ БЕРЕГУ РЕКИ ШЕРНЫ СТОИТ СТАРИННЫЙ ХРАМ КАЗАНСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ, СНАЧАЛА КАЖЕТСЯ, ЧТО ТАКОЙ КРАСОТЫ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! ТЫ НЕ ОЖИДАЕШЬ УВИДЕТЬ СОВСЕМ НЕДАЛЕКО ОТ МОСКВЫ СТОЛЬ ЯСНУЮ И ВДОХНОВЛЯЮЩУЮ ПРИРОДУ: СОЛНЕЧНЫЕ ЛУЧИ ПРОНЗАЮТ КРАСНЫЕ СОСНЫ, ВОЗДУХ ПРОЗРАЧЕН И ЧИСТ. В ЭТОМ БОГОМ ХРАНИМОМ МЕСТЕ НЕСЕТ СВОЕ СЛУЖЕНИЕ СВЯЩЕННИК СЕРГИЙ ШЕСТОПАЛОВ. В ТЕЧЕНИЕ ВСЕГО ЖИЗНЕННОГО ПУТИ ГОСПОДЬ ВЕЛ СЕРГЕЯ СЕМЁНОВИЧА К САМОМУ ГЛАВНОМУ ЕГО СЛУЖЕНИЮ. КАК ВЫСШАЯ ПОЭЗИЯ – МОЛЕНИЕ, ТАК И ВЫСШАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА ЗЕМЛЕ – СЛУЖЕНИЕ ХРИСТУ.

Прежде чем стать священником, отец Сергий служил Отечеству и ближнему. Семь лет жизни он отдал службе в атомном подводном флоте, из которых два с половиной года провел под водой. После военной службы учился в Военно-медицинской академии в Ленинграде и с 1985 года по настоящий день служит в отделении реанимации Центрального военно-морского клинического госпиталя в Купавне, ныне филиала 3 Главного военного клинического госпиталя имени академика Н.Н. Бурденко. Приходилось ему в годы службы оказывать реаниматологическую и анестезиологическую помощь воинам во время боевых действий в горячих точках: в Баку, Абхазии и Чечне. В госпитале Сергей Семёнович лечил наиболее тяжелых раненых из Афганистана и Чечни.

И сегодня отец Сергий служит Отчизне в военном госпитале, поднимая наших ребят, задействованных в военной операции на Украине.

Наш разговор с батюшкой и его верной подругой, второй половинкой и главной помощницей во всех делах и начинаниях, врачом-рентгенологом, матушкой Натальей Кузьминичной Шестопаловой, пойдет о духовно-нравственном состоянии нашего воинства, о судьбе раненых, находящихся на грани жизни и смерти, о положении священников в российской армии.

Отец Сергий, Вы прошли необычный путь для священника: офицер военно-морского флота, главный реаниматолог ВМФ, Заслуженный врач России, кандидат медицинских наук, врач высшей категории, полковник медицинской службы. Что вывело Вас на этот путь служения? Расскажите, пожалуйста, о своем детстве, родителях, об их влиянии на выбор Вами жизненного пути.

Я родился 7 декабря 1952 года в шахтерском поселке Ольховка, расположенном недалеко от города Нижний Тагил Свердловской области.

Мне было полтора года, когда расстались мама с папой, и все семейные заботы легли на мамины плечи. Нам с сестрой приходилось во всем помогать маме, много трудиться, чтобы выжить. Мы были приучены к труду и уже в какой-то степени несли ответственность за жизнь. Если пробегаешь, прогуляешь, еще и достанется. (Улыбается.) Конечно, хотелось играть с ребятами в войну, ходить в лес, разжигать костер, купаться в реке...

Да, признаться, и еды-то особой не было. К приходу мамы чайник вскипятишь, картошки наваришь. Надо сказать, что богатая, обеспеченная жизнь не всегда в полном объеме формирует личность, способную к постановке и достижению своих целей, несущую ответственность за своих ближних. Кто сделает, если не ты?

После школы пришла повестка в армию. Тогда мы все хотели Родину защищать. Фильмы снимались, формировавшие правильное отношение к жизни и обществу. Героями нашими были военные, космонавты, врачи, шахтеры-стахановцы, и мы стремились быть не хуже. Я хотел служить в армии, но, приехав в военкомат, сказал, что очень хочу стать военным медиком. Причиной такого желания был тяжелый случай в жизни: мама на моих глазах умирала от аллергического шока. Она посинела, покрылась пятнами и потеряла сознание, а я, мальчишка, кричал: «Мама! Не умирай!» Это случилось через пять минут после того, как она съела стакан малины. Приехала скорая помощь, маму положили в больницу, где она пролежала около года. Пока я ждал скорую помощь, столько пережил! И в тот момент меня как прошило: «Буду врачом, маму, всех родственников вылечу, буду людей спасать!» Господь так устроил, что выбор мой произошел именно в тот момент.

А как Вы решились ехать в Ленинград, в академию, из шахтерского поселка? Ведь это очень далеко, да и надо быть хорошо подготовленным.

После окончания школы я сначала отправился поступать в Челябинск, потому что там жили мои дяди, мамины братья, которых она попросила поддержать меня во время сдачи экзаменов, поскольку тогда были сложности в получении иногородними общежития. В семье моего дяди были нестроения, ссоры, и я случайно от его жены услышал в мой адрес: «И этого племянника своего забирай, уходи!» Я, конечно, поплакал, но решил: забираю документы, еду домой, поступаю на шахту. За год заработаю денег, чтобы хватило и на общежитие, и на учебу. Цель поставил себе! Это не было состоянием отчаяния, это было принятие решения.

Вернувшись домой, я устроился работать на шахту машинистом грузоподъемной машины. Одновременно, чтобы не потерять знания, я пошел на подготовительные курсы в городе по биологии, химии, физике и литературе. Заниматься систематически, сидя дома за столом, мне было совершенно некогда. Кроме работы на шахте, приходилось выполнять обязанности по хозяйству, ездить на курсы, еще я занимался спортом: самбо, классической борьбой и штангой.

На следующий год я заработал достаточно денег и приехал поступать в Ленинградскую Военно-медицинскую академию. Нашел ближайшую от академии гостиницу «Ленинград». Стою в очереди к администратору, вокруг звучит иностранная речь. Оказывается, это была гостиница для интуристов. Когда подошла моя очередь, говорю: «Я приехал поступать в академию, мне номер попроще дайте, пожалуйста». Администратор, а она сама была женой офицера, заулыбалась и сказала: «Да тебе нужно не сюда, а на улицу Лебедева, 6. Там есть дежурный по академии, он тебя направит, куда нужно».

В Красном Селе нас всех расселили в палатках, и мы готовились к поступлению. Свет гасили в этих палатках в 23:00. Я читал конспекты на улице белыми ночами до утра.

За палаточным городком во время экзамена можно было увидеть очень много родителей, приехавших болеть за своих поступающих детей. Среди этих родителей были военные, ученые, врачи! Мне повезло в том, что академия тогда олицетворяла собой микрогосударство, в котором должны были учиться ребята разных национальностей с севера, с юга, с востока и с запада, из рабочих, из колхозников, из служащих. Должен был быть представлен народ. А я неотступно просил: «Господи, помоги!» Конечно, ребята были гораздо лучше меня подготовленные, но тем не менее я сдал все экзамены и поступил в академию. Было хорошее дерзновение, какая-то сила духа!

Отец Сергий, расскажите, пожалуйста, как Вы с матушкой Натальей поженились.

Все в шахтном поселке знали, что Ольга Васильевна (моя бабушка) с внуком Серёжей каждое воскресенье ездит в храм. Ехать было далеко, два часа добирались в одну сторону, вставали рано, спать хотелось, а бабушка в храме пела и читала на клиросе. Вера обреталась благодаря бабушке.

Еще до моего поступления в медицинскую академию бабушка очень хотела, чтобы я поступил в духовную семинарию, но в тот момент мне очень понравилась девушка, Наташа Семячкова. Бабушка деликатно сказала мне, что Наташа хорошая девушка, но она не из верующей семьи, да и крещена у староверов-беспоповцев, а они по вере не живут. А в храме были хорошие верующие девушки. Я до сих пор помню бабушкин такт и осторожность, с какими она подходила ко мне с этим вопросом, боясь за мое будущее, и посоветовала дружить с одной из них, Таней. Вот тогда я первый раз решительно воспротивился и ответил бабушке: «Бабушка! Ты сама с Таней дружи! Мне Наташа нравится!»

М. Наталья: Я Серёжу увидела впервые, когда ему было шесть лет, а мне пять. Он ездил на автобусе с бабушкой в храм, а я ездила развлекаться к своей второй бабушке. Его спокойствие и созерцательность удивили меня. Хочется рассказать момент из жизни Серёжи, который меня поразил в детстве, быть может, этот факт и был той точкой, с которой я в него влюбилась. Мальчик рос с сестрой без отца, и, когда узнали, что матери после болезни необходимо козье молоко, он своими руками, в восемь лет, построил сарай для козы, который потом простоял еще пятьдесят с лишним лет. Я помню, как мама рассказывала, что Серёжа с сестрой не пошли в сентябре в школу, пока не собрали весь урожай картофеля. Труд, пусть даже избыточный труд, очень влияет на формирование личности. Я увидела в нем трудягу.

О. Сергий: Мы вместе с Наташей решили связать свою жизнь с медициной. Она поступила в медицинский институт в Свердловске, а я в академию в Ленинграде. Я к ней летал в Свердловск. В академии я создал команду по спортивному ориентированию на своем факультете, которая полностью вошла в сборную академии, и на третьем курсе мы выиграли первенство вооруженных сил по спортивному ориентированию среди высших учебных заведений. В связи с этой победой нас поздравил начальник академии и спросил, есть ли у нас личные вопросы. Я мгновенно произнес: «Товарищ генерал-полковник, у меня девушка есть, я планирую на ней жениться. Можно ее перевести из Свердловского медицинского института в первый Ленинградский?» Он заулыбался и сказал: «Ну, девушку не знаю, а жену – точно поможем!» Я срочно полетел жениться, а потом перевели Наталью в Ленинград. Было такое дерзновение! Не надо бояться, стесняться, зажиматься, когда дело касается того, за что ты должен бороться. Потом, когда мы попали в приемную Ленинградского медицинского института и увидели, какие важные и серьезные люди переводили своих детей в этот вуз, мы поняли, насколько это было непростое дело. Ведь я был просто мальчишка, студент-третьекурсник!

Чтобы добиться цели, нужно иметь дерзновение и решительность. Если дело связано с будущим, не нужно думать, что ты не потянешь, что это не для тебя. Но помощи Божией я не забывал просить. Бабушка мне посоветовала в Ленинграде ходить к блаженной Ксении Петербургской, о которой она знала, хотя Ксенюшка еще не была прославлена.

А у матушки Натальи какая была медицинская специальность?

Выбор ею специальности был вынужденным, но, как оказалось позже, очень верным. Меня перед автономкой командировали на полгода на учебу в Архангельск. Понимая, что молодой жене в гарнизоне негде будет жить, я убедил руководство и ее отправить со мной в качестве нужного им специалиста. И матушка Наталья поехала со мной в качестве рентгенолога. Она не очень хотела быть рентгенологом, но спустя годы именно эта специализация ей очень пригодилась при работе в госпитале. Эта специальность стала профессией всей жизни и самой матушки Натальи, и обеих наших дочерей, и одной внучки.

М. Наталья: Да, просыпается династия. Даже наши младшие внучки уже играют в реаниматологов и рентгенологов.

Отец Сергий, расскажите, пожалуйста, о своей бабушке, ведь, как я поняла, она оказала на Вас значительное влияние, хотела, чтобы Вы стали священником.

Да, бабушка даже немного опечалилась, что я стал дружить не с Таней, а с Наташей. Надо отметить, что сама Таня и знать не знала о желании моей бабушки.

М. Наталья: А Таня стала монахиней.

О. Сергий: У бабушки моей, Ольги Васильевны, украинские корни, она очень хорошо пела редкие песни, которыми я заслушивался. У нее было восемь детей, двое из которых умерли в голодные годы. Выросли трое дочерей и трое сыновей, мама была средняя. В то непростое время бабушка никогда не была раздраженной, она спокойно и певуче говорила, а в глазах была доброта. Иногда бабушка и наказывала, но по делу, поэтому сердиться на нее было нельзя.

Она много рассказывала из житий святых, из Ветхого и Нового Завета, передавала мне свои трепетные знания из библейской истории, ведь книг этих тогда было не найти. Однажды у нее в чемодане за подкладкой я увидел два портрета. Она сказала: «Серёжа, это царь Николай II и царица Александра. Это святые люди. Запомни. Их убили враги Божии». Мне тогда было лет семь-восемь, но я запомнил на всю жизнь.

М. Наталья: Ольга Васильевна была моей крестной. Она приехала в 68 лет к нам в Ленинград помогать, когда я родила сына, еще учась в медицинском институте. Я вспоминаю, как она пришла к нам в общежитие, а там было примерно тридцать комнат, кухня общая, несколько плит. И бабушка со всеми подружилась, я увидела, насколько она человек коммуникабельный, веселый, счастливый, неунывающий. Я никогда не видела ее плачущей или ругающейся. Бабушка варила большую кастрюлю борща и всех друзей Серёжи, занимающихся спортивным ориентированием (они часто приходили к нам домой), кормила этим борщом. У нее была скорбная, тяжелая жизнь, да и замуж ее выдали братья за долги. А муж Сергей на войне заболел туберкулезом и, вернувшись домой, умер, она осталась молодой вдовой. Бабушка – это образ настоящей православной русской женщины, ни при каких обстоятельствах не унывающей, всем интересующейся, приветливой и доброй.

О. Сергий: Она могла разговаривать с разными людьми: и с начальником, и с подчиненным, и с ученым мужем, и с простым человеком. У нее был дух святости. Бабушка записывала в книжечку душеполезные рассказы, после нее остались эти сборнички, которые я любил перечитывать. Еще мы с ней переписывали акафисты. Бабушке в храме в определенные дни давали Библию домой, вот ее я и читал с особенным удовольствием, это был для меня целый мир веры! Мне ничего другого и не хотелось. Это чтение влияло на становление моей души (приключенческую литературу, конечно, я тоже читал). Бабушка Библию подарила нам на свадьбу. Умерла она в 69 лет.

М. Наталья: В Нижнем Тагиле каждую неделю, в любую погоду, она ездила только в одну церковь, а, приехав в Ленинград, стала ходить в разные храмы. Однажды она вернулась, помолодевшая лет на десять. Я думаю, почему бабушка так помолодела? А она: «Наташа, где я была, что я видела, какие там храмы!» И уже перед отъездом она попросила сводить ее в Казанский собор. В соборе бабушка перед каждой иконой стоит и обмирает, а для меня же они все были на одно лицо. Мне 23 года, а ноги уже отекли. Я тогда подумала, почему она такая радостная, откуда у нее столько радости и сил? Я потрясена была. Позднее, когда у меня появились сомнения в вере, она явилась ко мне во сне, красивая, в своем вишневом пальто и в розовом платочке, принесла невообразимой красоты плоды, выкладывает их на стол и говорит: «Это, Наташа, тебе. Наташа, ты ходи в церковь, ты уже знаешь Бога. Ты только ходи в церковь, и Господь все управит».

О. Сергий: Моя бабушка всегда привечала всех моих друзей. Трудно, не трудно, есть нечего, неважно, всегда принимала ребят в гости. У меня есть два друга детства, Юра Воинков и Валера Янчук, с которыми мы дружим с детского сада и по сей день. Они знали, что я верующий, и родители их знали, и могли бы захотеть «спасти», но, видя нашу святую дружбу, никто никогда не сказал ни одного слова против, проявляли большое уважение. Мы и сейчас дорожим друг другом. Мы были из бедных семей, и многое приходилось делать своими руками. Когда хочешь, всегда найдешь возможность! Тогда ведь в шахтерском поселке не было детских площадок, и мы сами сделали волейбольную площадку, натянули рыболовную сетку. Вокруг нас стала собираться детвора, сформировались команды, появились болельщики из разных концов поселка, научились играть, взрослые подтянулись. Так мы начали выигрывать у взрослых! (Смеется.) Сеанс кино не начинался в клубе, пока волейбольный матч не закончится! Сделали помост для занятия штангой, а сами штанги – из колес шахтных вагонеток.

Мы с Юрой стали военными. В то время вся литература, художественные фильмы, вся государственная политика формировали защитника Родины, нормального, честного, преданного человека, любящего свое Отечество! А хорошая дружба – это один из факторов формирования личности.

Валера был из нас был самый «волейбольный». Он стал заслуженным тренером России, мастером спорта по волейболу, почетным гражданином города.

А я получился «три в одном» – и военный, и врач-реаниматолог, и священник. (Смеется.)

А, может быть, это порода такая особая – уральская?

О. Сергий: Нет, просто мы были приучены к труду, стойкости, выносливости, ответственности.

М. Наталья: Например, в хрущевские времена Серёжа ходил за хлебом из Ольховки в город четыре километра, вечером занимал очередь, всю ночь стоял, утром покупал первый хлеб, относил его домой, а потом снова шел четыре километра в школу.

О. Сергий: Меняющиеся обстоятельства жизни тоже оказывают сильное влияние. Ребята после Афгана и Чечни возвращались другими. В пламени войны сгорело все плохое. В цене стали верность, честность, готовность отдать жизнь свою за друга. Их на всю жизнь соединило боевое братство.

Отец Сергий, расскажите, пожалуйста, о своей службе на атомной подводной лодке.

Мне довелось за годы службы ходить под водой почти во всех морях и океанах, и даже подо льдами. В те времена наш атомный подводный флот уважали и боялись супостаты. Были и боевые действия, и повреждения, и нештатные ситуации, но мы всегда возвращались к родным берегам. В любом коллективном деле важна слаженность команды, что очень важно в боевых условиях. А это достигается постоянными тренировками, учениями и отработкой элементов задач на корабле и в море. Экипаж подводной лодки – это единый организм, где от грамотных и своевременных действий одного человека зависит жизнь всего экипажа и успех в выполнении поставленной боевой задачи. И управляет этим организмом только командир.

Помню, еще в советский период, перед выходом в автономку на пирсе построен весь экипаж. Здесь же стоят в строю член военного совета, замполит и представитель особого отдела. Командир подводной лодки строго напутствует всех: «Запомните, я на корабле вам Бог и Царь!» Слова сакральные: «Бог и Царь». Если на корабле кто-то промедлит или сделает что-то самовольно, можно погибнуть или потерять время. «Все инструкции знать, как “Отче наш”»! Понималось, что «Отче наш» раньше должны были знать все! (Улыбается.)

Вы были в горячих точках, известных и неизвестных, лечили воинов из Афганистана и Чечни, сейчас новый этап противостояния для России – проведение военной операции на Украине, что, на Ваш взгляд, изменилось в солдатах, в их отношении к жизни и смерти, к Богу?..

Отец Сергий: Да, очень изменилось. Во-первых, уже всем понятно, что мы воюем не с Украиной как таковой, а с США, Великобританией и НАТО, так называемым «коллективным Западом» (против нас пятьдесят стран). Их цель – раздробить и уничтожить Россию руками украинцев, воюя с нами до последнего украинца. Брат убивает брата, чего не было в Афгане и Чечне. Маски уже сняты. Нацизм и терроризм как высшее проявление зла. В Афганскую и в Чеченскую войны были другие темы.

Во-вторых, мы воюем за освобождение и спасение своего народа.

В-третьих, отмечается небывалый доселе подъем народного гнева и патриотизма. У наших раненых в госпитале совсем иной духовный настрой – они из госпиталя рвутся в бой, в свои боевые части и обещают добить нацистов. А состояние воинов из Афгана и Чечни было тяжелым. Их подвиг на Родине оказался никому не нужен. У воинов возникали так называемые «афганский» и «чеченский» синдромы – подавленность, депрессии, агрессия, психозы и суициды.

В-четвертых, сейчас вся страна благодарит воинов за их подвиг, правительство проявляет социальную заботу о воинах и их семьях, выявляет всенародно недостатки руководителей и исправляет их, весь народ помогает воинам в обеспечении их всем необходимым, большая волна добровольцев и волонтеров. Подобного отношения в целом не было к нашим афганским и чеченским воинам. Чаще слышали от чиновников: «Мы вас туда не посылали».

В-пятых, теперь уже и добровольцы-священники участвуют в боевых действиях. Это тоже поднимает дух воинов. Это немалое утешение женам и матерям, что с их мужьями и сыновьями священник рядом. У нас в госпитале руководство делает все, чтобы духовная компонента помогала не только в лечении воинов, но и в поддержке переживающих жен и родителей. В госпиталь привозят чудотворные иконы, перед которыми мы служим молебны. Матери и жены видят, что о воинах заботятся, о них даже молятся. И сами с нами молятся. Это психологически важный момент. Это же обращение к Богу, к святым. Просите, и дано будет вам (Лк. 11, 9) – так говорит Господь. А еще говорится: «Молитва матери со дна моря достанет». Мы обязательно просим ребят, чтобы в самые трудные минуты боя они кричали «Христос воскрес!»

Все вышесказанное вдохновляет наших воинов на подвиг «жизнь положить за други своя».

Отец Сергий, как Ваш госпиталь стал взаимодействовать с Храмом Христа Спасителя и почему?

К нам в военно-морской госпиталь в Купавне приезжали награждать раненых в те времена еще митрополит Кирилл, будущий патриарх, президент Владимир Путин, тогда премьер-министр. Тогда было так: на войну призвали, калекой сделался, а социальной поддержки нет. У меня тяжелые больные, а снабжение госпиталя было явно недостаточное. Тогда везде всего не хватало, в том числе медицинских средств, аппаратуры, предметов ухода за тяжелыми больными, а также врачей и медицинских сестер, так как многие ушли из госпиталя из-за большой задержки и без того мизерных зарплат. А некоторые мои больные были на грани смерти, они не выживут при таком медицинском снабжении. Это была не слабость медицины, а состояние общества на тот момент и пребывающей в нем медицины. Митрополиту Кириллу я сказал, что у нас есть тяжелые раненые и им нужны особые лекарства, препараты и предметы. Он благословил, и у нас началось плодотворное взаимодействие с Храмом Христа Спасителя.

Храм Христа Спасителя оказал и продолжает оказывать ощутимую помощь социальную и духовное окормление. И это взаимодействие спасло многие жизни воинов.

Всегда нужно стараться изыскивать возможности. Кто бы мог тогда подумать, что Церковь можно привлечь для реализации этих задач! А Церковь, наоборот, готова была нам помочь. Я писал заявки благодетелям на сто тысяч, на двести тысяч под каждого больного. Они мне лекарства покупали, я за все отчитывался, и в результате, благодаря этой помощи, удавалось вылечивать очень тяжелых больных, среди которых были больные, исцеленные чудом. Благодать Божия работала.

Так вот, надо иметь хороший клинический госпиталь, надо иметь хороших специалистов, но это еще не все. Мало спасти жизнь, нужно еще больных выхаживать, а это опыт особый. Я могу рассказать один случай. Был у нас очень тяжелый больной Родионов, ему нужен был постоянный присмотр, потому что он мог в любую минуту умереть. Я сказал его отцу, в то время пьющему: «Мне нужен сторож около вашего сына». Отец прожил в реанимации два года, стал настоящим медбратом высшего разряда, и сына его удалось поднять на ноги. А этот великий подвиг отца преобразил его – он стал достойной личностью.

Батюшка, как сегодня в армии возродить морально-нравственную стойкость?

Я говорю о реалиях, которые в Афганистане, Чечне сближали и пронзали людей. Нужны стресс, война, беда, чтобы проснулось сакральное. Оно есть! Почему мы проигрываем? Потому что мы вялые. Чеченцы так орут «Аллах акбар», что все вздрагивают! Слава Богу! Слава России! У них есть стержень, который дает дух и бесстрашие, не безумие, а именно бесстрашие.

Сегодня нашим военным, генералам в том числе, так же надо мыслить, потому что они в ответе за наших ребят. Святые Фёдор Ушаков и Александр Суворов думали о своих воинах и молебны служили перед битвами. Но это отдельная тема о военном священстве. В период безбожия мы пришли к потере нравственности в армии и на флоте. Нравственность какая была в царской России! Матерное слово считалось грехом – Бог накажет за это! А у нас еще недавно был сплошной мат, унижения, грубость, не воинская часть, а тюрьма. А в царские времена дедовщина представляла собой совсем другое явление. Дедами были уважаемые матросы-старшины, которые молодняков учили, наставляли, а не гнобили, как было еще недавно у нас. Помните, полоса была страшная: то повесится солдат, то застрелится, то его кто-то застрелит... Офицеры должны работать с людьми, быть с ребятами и в бою, и в жизни, быть им отцами.

Святой Фёдор Ушаков изматывал свои команды во время тренировок так, что до Екатерины II жалобы доходили, они стонали, но потом, во время первых боев благодарили, потому что было мало потерь и поражений. Этот святой нам дан сегодня для нашего флота, потому что мы обезбожились, обматерились, жены как должно не ждали своих мужей, не молились за ушедших в море! Это духовная трагедия нашего общества.

Нужно, чтобы в нашем обществе и воинстве была вера не на словах, а вера, как образ жизни, чтобы был Бог, был Царь и был народ Божий. Современная техника может обеспечить все, но главное – человек. А в человеке главное – дух. А дух от Бога. И тогда крест несется правильно. Крест как подвиг! Вот чего нам сегодня не хватает. И командирам в том числе.

Столько чудесных случаев существует, когда воинам помогал Бог и Его святые. Это целый эпос! Это отдельная тема.

Что-то глубокое, сакральное сидит в нашем народе от наших прадедов многие века: мы никогда ни на кого не нападали. Мы всегда защищались или освобождали. И дух перед атакой становится другим, какое-то происходит преображение, концентрация. Как говорят, кто на войне не бывал, тот Богу не молился. Ребята в госпитале охотно разбирают иконки, молитвословы воинов, потому что прикоснулись, опалились и понимают, что без Бога невозможно.

Отец Сергий, расскажите, пожалуйста, о случаях в Вашей врачебной практике, которые показывают явное присутствие Божие в жизни человека, особенно смертельно больного воина.

Да. У меня немало случаев чудесной помощи Божией воинам на войне и раненым в госпитале. Помню, как познакомился со студентом Владимирской духовной семинарии Сергеем Голычем, который воевал в Афганистане, где получил тяжелое ранение. В ущелье их колонна была обстреляна «духами». Прямым попаданием снаряда в бронемашину сорвало башню. А дальше Сергей рассказал, что видел свое тело в нескольких метрах от горящей машины, но почему-то со стороны и чуть сверху. «Я понимаю, что с нами произошло, что идет бой. А мне так безмятежно и спокойно, – рассказывает Сергей. – И тут вдруг я повернул голову и вижу перед собой прекрасного юношу – Ангела, который смотрит на меня с такой любовью, что стало мне благодатно и сладостно, что забыл я и про свое разбитое тело, и про горящую машину, и про войну. Ангел заговорил со мной, но при этом не было движения губ, и я все слышал внутри, сердцем: «Ты не умрешь, ты пока еще останешься жить на земле». А мне так хорошо, что я вовсе не хочу возвращаться обратно в ту жизнь, в ту войну. Но я все равно, независимо от моего желания, стал приближаться к своему телу, как бы входя в него. А дальше очнулся – в ушах страшный звон, голова раскалывается, в теле сплошная боль, дурно, тошно. Тут подъехали наши ребята, собрали нас всех, переложили на бронемашину и увезли в госпиталь».

В тяжелейших ситуациях в Афгане и Чечне только те бойцы по-настоящему «держали удар», кто обрел веру в Бога, кто уже был воспитан в вере либо обрел ее через некие особенные, чудесные события, произошедшие с ними на войне, а подчас и после войны, во время физических страданий от полученных ран. Не зря же говорится, что кто на войне не бывал, тот Богу не маливался.

Офицер-афганец, майор Анатолий Петунин, поступил в госпиталь в 1986 году с тяжелым огнестрельным повреждением позвоночника. Пуля снайпера полностью разорвала спинной мозг в грудном отделе, повредила легкие и печень. Это ранение считается смертельным. Еще в Кабуле у него развилась гангрена правой ноги, и ее пришлось ампутировать. Начались язвы, пролежни, кровотечения, сепсис. А раньше это был настоящий богатырь, любивший поиграть пудовыми гирями.

В тот момент это был наш самый тяжелый пациент. Весь медперсонал, все службы жизнеобеспечения выкладывались из последних сил. Операции шли одна за другой.

Анатолий Петунин пережил клиническую смерть в реанимационном отделении нашего госпиталя. Господь открыл ему неведомое для него доселе измерение жизни, дал его душе соприкоснуться с вечностью. Он никому не рассказывал о пережитом, тогда о подобных явлениях старались не говорить. Он мне доверял, и я ему сказал, что как верующий врач, молился за него Богу во все время его «оживления». Анатолий мне признался: «Не могу понять как, но я видел свое тело мертвым и вас всех, спасающих его. Я смотрел на вас сверху, как будто повис в воздухе, но чувства невесомости и подвешенности не чувствовал». Анатолий очень подробно описывал наши действия, мои команды и речь других врачей, рассказывал о работе каждого медика. Он слышал, как мне говорили: «Сергей Семёнович, да оставьте его в покое, у него же ничего не работает, у него жена молодая, он уже не жилец, дайте ему спокойно умереть». Он мне потом это рассказал. Как вы думаете, что мне, как реаниматологу, после этого делать? Свято, до последней минуты бороться за жизнь. Потому что душа его все видит. Это и есть моя битва!

Я наставлял его в вере, объясняя, что теперь ему необходимо в полной мере соединиться с Господом, стать другом Божиим, для чего под видом родственника я приводил к нему священника, который с ним беседовал, исповедовал, соборовал и причащал Святых Христовых Таинств.

За время лечения Анатолий перенес десятки операций и перевязок, ему было перелито 72 литра крови и 104 литра плазмы! Только от одного этого могли развиться тяжелые, опасные для жизни осложнения. Однако этого не произошло, и смерть отступила. Врачи Кабула и Ташкента, узнав, что майор Петунин выжил, радостно удивлялись невероятному событию – их медицинский опыт свидетельствовал однозначно: выжить было невозможно.

В госпитале Анатолий провел три с половиной года, в течение которых получил Орден боевого Красного Знамени и Орден Красной Звезды, получил звание подполковника. Потом он очень поднял дух всех наших раненых своим примером воскрешения. После выписки они с женой уехали в Ригу.

М. Наталья: Пятнадцать лет назад я полгода лежала с дочкой в нашем госпитале в Купавне. Она попала под электричку и получила смертельные травмы. Находясь там, я увидела, как отец Сергий все свои силы отдает тяжелораненым, каждому больному. Однажды лежал в госпитале подполковник Анвар, мусульманин. Я знала, что он умирает, а отец Сергий с ним беседовал целыми днями. Видя, что муж отдает последние силы, а дочке нашей никак не лучше, я подошла к Анвару и сказала: «Вы меня простите, пожалуйста, если вы не хотите креститься, вы так и скажите, ведь он много сил тратит на убеждения». Анвар же посмотрел на меня лучистыми глазами и сказал: «Нет, я очень хочу креститься». Серёжа привел батюшку, Анвара окрестили с именем Андрей, и он умер через несколько часов. Вот тогда я поняла, сколько сил муж отдает людям! Поняла, что та война для мужа продолжается здесь, в реанимации, где он бьется за спасение не только жизни, но и бессмертной души. Не сомневаюсь, что душа Андрея в раю!

А можете привести случай помощи Божией нашим воинам в недавнее время?

М. Наталья: О таком случае, произошедшем недавно в Сирии, рассказал полковник ВДВ, который участвовал в боевых действия в Первую и Вторую чеченские войны. Их небольшой отряд занимал высоту и приказ был эту высоту защитить. Они отстреливались до тех пор, пока у них почти не осталось патронов. Рация не брала станцию штаба, но ловила переговоры вражеской стороны. Это были игиловцы, почему-то говорившие на американском диалекте английского языка. Все понимали, что это американские наемники, воюющие за ИГИЛ. Несколько наших ребят были уже убиты и оставалось семь человек, из которых кто-то был ранен. Игиловцы приближались, и было понятно на все сто процентов, что наши ребята погибнут. Солдаты посмотрели на командира и спросили: «Что будем делать?» Он ответил: «То, что делали в Чечне. Когда у нас не было возможности прорваться к своим, мы все громко закричали «Христос воскресе!» и вышли все живыми. Так мы поступим и сейчас». Они выскочили из окопа и бросились на врага с криком «Христос воскресе!» И произошло невероятное! Они увидели огромную фигуру, метров пятнадцать высотой, Ангела с крыльями, держащего огненный меч. Он призывал их к себе. А вокруг, с двух сторон, как бы прозрачная стена. Американцы стреляют, но ни одна пуля не попадает и вокруг абсолютная тишина, даже не слышно выстрелов. Они побежали по этому коридору. Один из наших воинов решил выстрелить, но Архангел дал понять, что стрелять не надо, они еще могут покаяться. Когда воины вышли из окружения и попали к своим, никто не мог поверить, потому что те с опозданием узнали, что высота занята игиловцами, из чего сделали вывод, что все наши ребята погибли. У всех был шок! Как они остались живыми? Об этом событии доложили президенту Сирии Башару Асаду, он пригласил всех воинов с полковником и сказал, что его народ не знает, как их отблагодарить за то, что они задержали наступление, благодаря чему удалось отбить город, сделали огромное дело, взяв огонь на себя. Президент сказал, что они могут просить все, что хотят, все будет исполнено. А ребята уже были научены в чеченскую войну, что надо молиться Богу, исповедоваться и причащаться. Полковник брал с собой только таких воинов, он сам был верующим человеком. Они ответили, что хотят посетить древние монастыри Сирии (они самые древние, древнее, чем в Египте) и помолиться у мощей, например, святого Макария Египетского. Дали им автобус, гида, переводчика и по всем монастырям возили. Монахи встречали их земным поклоном, с крестами и хоругвями: «Вы наши спасители!» А на самом деле спасла вера в Бога и Архангел Михаил. Это не единичные случаи в истории России, поэтому воины российские всегда почитали одним из своих покровителей Архангела Михаила.

Батюшка, что сегодня необходимо для укрепления духа военнослужащих?

Нужно вернуть военное священство. Полковой и корабельный священник должен быть на корабле, в бою и в войсковой операции. Как было бы матерям и женам спокойно! С воинами есть священник, они исповедуются и причащаются. Умрет – в рай попадет! Туга и боль материнская была бы снята, не было бы среди военных и инфернальной лексики – мата. Митрополит Митрофан (Баданин) рассказывал, что, когда он был на авианосце «Адмирал Кузнецов», матросы ему говорили: «Батюшка, когда мы знаем, что Вы на корабле, как-то и ругаться неудобно».

Что необходимо сделать для возвращения военного священства?

Созданы отделы по взаимодействию с вооруженными силами, но все это формальность. Если и есть кто-то из священников в армии, то только по личной инициативе, добровольцы. Они оставляют свои храмы, штатными клириками которых являются и уходят на войну. Чтобы это действительно работало, нужно, чтобы священство было военным. Есть же у нас профессии: военный летчик, военный моряк, военный врач. И есть такие же профессии гражданские. Это не одно и то же! Военной профессии учатся с юности. Как военный врач, я соглашаюсь на то, что могу погибнуть. Это уже решение судьбоносное. Такое судьбоносное решение принимается с юности. Принимают это решение и жена, и мать. Но мы же до сих пор отделены от государства. Тогда уж соедините Церковь с государством, сделайте Православие государственной религией нашего народа! И тогда можно посылать военных священников на фронт, не только совершать требы, но и поддерживать дух!

Священник очень нужен на корабле и в части, но надо, чтобы это был тоже государев человек – военный священник. Он должен быть на довольствии, социально защищенным. Многих священников убили, но чиновники говорят: «Он же добровольно пошел». Это подлое объяснение. Если добровольно, то он никак не значится в штатной структуре, это большая беда. Все держится только на энтузиастах, но этого ничтожно мало. А должно быть финансирование, зарплаты, оборудование, походные храмы, церковная утварь, облачения.

А какая структура должна за это отвечать?

Как было раньше в России – военное ведомство. Главным был священник вооруженных сил. Вот я был главным реаниматологом военно-морского флота. Значит, у меня были главные реаниматологи отдельных флотов и так далее, то есть – иерархия. Считаю, что в военных институтах и академиях, в Духовных академиях и семинариях должны быть учреждены кафедры и факультеты военных священников. Этому давно уже пора быть! А у нас везде в системе образования до сих пор существует так называемая «болонская система».

Нужно обращаться к министру обороны?

Обращаться нужно к нашему Главнокомандующему, Президенту Владимиру Владимировичу Путину. То, что построили храм вооруженных сил – это уже серьезная подвижка. Но я знаю, что наши власти и чиновники рефлекторно, подсознательно до сих пор не идут навстречу всему церковному. Раньше они призывали против Бога. А вот решения съезда КПСС выполняли так, чтобы любой рядовой и матрос знал задачу Родины, был просвещен, что все делает не зря. Был нравственно-идеологический стержень. А сейчас его нет и нет духовной мотивации. У нас страх и пустота, нет ни Бога в сердце, ни царя в голове. За годы развала всем слоям нашего общества промыты мозги либеральными и сатанинскими «ценностями», особенно молодежи. Наиболее это видно на примере Украины. Это так называемая продажная и предательская «пятая колонна». Навязанные нам «рыночные отношения» – это служение золотому тельцу, а не Богу. Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24) – говорит Господь.

Я хочу, чтобы вся страна жила по вере. Верующим быть – это не значит только в храм ходить, надо жить по вере! В армии и на флоте был кодекс чести, который нельзя было преступить. Тогда были и победы. Верю, надеюсь и молюсь, чтобы и у нас это время настало. Верю потому, что в правде сила, потому, что с нами Бог был и есть всегда! Тогда и победа будет за нами!

Беседовала Вера Первова

Православный женский журнал «Славянка», №6(102) ноябрь-декабрь 2022 г.

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Последние комментарии
О красных и белых
Новый комментарий от Vladislav
29.03.2024 10:28
«Такого маршала я не знаю!»
Новый комментарий от Владимир Николаев
29.03.2024 07:07
«Не только кощунственный, но и антигосударственный акт»
Новый комментарий от Александр Волков
29.03.2024 06:47
Пикник на обочине Москвы
Новый комментарий от Vladislav
29.03.2024 00:17
Если всерьёз об Эдмунде Шклярском и о «Пикнике»
Новый комментарий от С. Югов
28.03.2024 23:30
«Не плачь, палач», или Ритуальный сатанизм
Новый комментарий от Калужанин
28.03.2024 22:04
Молчать нельзя осаживать
Новый комментарий от Александр Тимофеев
28.03.2024 21:09