Прошлое прорастает в сегодняшнее будущее

Каждый раз, собираясь в Тобольск, испытываю волнение, пребываю в трепетном ожидании чего-то нового и чудесного – ведь старая сибирская столица, как правило, необычайно нова и всегда чудотворна, поэтому поездка туда всегда благодатна и очистительна для человеческой души.

Обычно перед очередным приездом вспоминается первое посещение Тобольска – (а это событие было, Бог мой! – уже почти 60 лет назад, в 1963 году!). Я работал над университетским дипломом о художественном творчестве тогда еще не очень-то и знаменитого тоболяка XVII – начала XVIII века Семена Ульяновича Ремезова. В ту пору у меня возникла непреодолимая потребность увидеть своими глазами построенный Ремезовым Тобольский кремль, приложить ладони к его древним стенам, побывать в городе, с которым связана судьба моего героя, увидеть места, запечатленные в его картографических работах, в конце концов – вдохнуть тот особый воздух первопрестольной столицы Сибири, которым дышали его создатели, коренные жители, добровольные приезжие и «не по своей воле» обитатели города.

А среди них – знал, что были – и протопоп Аввакум, и ссыльный хорват Юрий Крижанич, и землепроходцы Семен Дежнев, Владимир Атласов, и командор Витус Беринг, и сибирские первопечатники Корнильевы, и их потомок русский гений Дмитрий Менделеев, и Петр Ершов, и Федор Достоевский, и Александр Алябьев, и Василий Перов, и многие, многие другие…

В 1963-м прилетел из Свердловска на маленьком самолетике Як, вмещавшем всего двух пассажиров (а летел, как студент, за половину стоимости билета!). Гостиница неподалеку от речной пристани – переполнена (на горе́ новая еще не построена), добрые люди посоветовали пойти в расположенную рядом «заезжую квартиру дома отдыха», где останавливаются в ожидании транспорта в этот дом отдыха.

В нижней части города сразу бросились в глаза, поразили деревянные мостовые, доски которых скреплены были непривычными массивными гвоздями с квадратными шляпками – как потом понял, это были еще кованые гвозди! Это сколько же лет они уже пролежали здесь?!

Вскоре осознал, что кованые гвозди – это только первый сигнал, призывающий быть готовым к встречам с прошлым при каждом своем шаге по Тобольску. Деревянная мостовая привела меня к старинному особняку XVIII века возле храма Архангела Михаила, в котором останавливался на несколько месяцев по пути в илимскую ссылку Александр Николаевич Радищев; неподалеку – огромный особняк вице-губернатора, где, как узнал от тоболяков, в 1918 году содержалась царская семья (конечно же, никакой памятной доски на здании тогда быть не могло!), а на другой стороне улицы – роскошный дом Корниловых, где бывал Дмитрий Иванович Менделеев…

Радостно замерла душа от чуда панорамы, расстилающейся подо мной с кручи кремлевского холма – как с высоты птичьего полета, как на ладони! Виден и город, и красавец Иртыш, широкий и полноводный, уже вобравший в себя струи Тобола, с головокружительно высоким правым берегом; в городе видны присутственные места, здание гимназии, старой и новой, церковь архангела Михаила, собор Знаменского монастыря, храм Захария и Елизаветы и базар, от которого начинался взвоз, так и называемый Базарным, улицы под Паниным Бугром, выстраивающие старинное, но ёмкое слово «МΙР». Величие старинного города, обозримого с такой высокой точки, которая пристала скорее не человеческому существу, но Богу, поразило воображение, навело на мысль о том, что подобный городской ландшафт, так живописно расположенные дома рядовой застройки, чередующиеся с архитектурными вертикалями-аккордами куполов и колоколен церквей, должен как-то по-особому благотворно влиять на душу человеческую, облагораживать ее, приближать ее к небу, обители Бога, и подвигать к свершению замечательных дел. А Иртыш естественным образом, зримо соединял усилия человеческие с Природой, включая городскую застройку в прекрасный пейзаж и создавая невыразимо совершенный природно-архитектурный ансамбль…

Такое первое впечатление от сибирской первопрестольной столицы и поныне теплится и сохраняется в душе и порождает чувство нетерпеливого ожидания свидания с городом.

* * *

Сейчас в Тобольск приезжаешь комфортно – на поезде. На машине добираешься до города, и в разговоре по пути водитель радостно сообщает, что, наконец-то! закончили реставрацию храма Захария и Елизаветы, родителей Иоанна Крестителя:

– Я ведь с детства помню, что ее реставрировали. А сейчас – закончили! Обязательно посмотрите, это такая интересная церковь!

– Да, – вступаю и я со своими познаниями Тобольска, – это достаточно редкий образец русской церковной архитектуры XVIII века, двухярусный храм…

– Мы там с детства играли в казаков-разбойников, а храм реставрировался, пошли в школу – храм реставрировался, окончили школу – храм реставрировался. Мои мальчишки-сыновья в детстве играми там – храм реставрировался. И вот, наконец, он как новенький!

Да, тобольский каменных дел мастер Андрей Городничев 18 лет трудился над возведением этого храма; а у нас ныне на его реставрацию ушло гораздо больше времени и, наверное, средств, чем было потрачено в XVIII веке. Но такие труды того стоили. Ведь храм этот – не только великолепный образец сибирского церковного зодчества XVIII века, шедевр так называемого «сибирского барокко», но и важный, наверное, главнейший градообразующий комплекс нижнего города.

* * *

На другой день в Тобольске случился городской праздник по случаю открытия нового городского аэропорта и присвоения ему имени (ура!) уже широко известного земляка Семена Ремезова. Мы отправились к Кремлю, на Красную площадь, полюбовались простором площади у северной стены ремезовского Гостиного двора, которую прежде занимал спортивный стадион, с удовольствием рассматривали многочисленные выставки в обширных временных шатрах, наполненных любознательными тоболяками, чья быстрая езда, по выражению Семена Ремезова – «во все страны летящая стрела». Нам попадались чинно прогуливающиеся под зонтиками от солнца пары в платьях на кринолинах и долгополых сюртуках, мелькали дамы в турнюрах, мантильях и салопах, мужчины в кафтанах, фраках и армяках, в узких панталонах, некоторые в боливарах. Самое удивительное, что такая пестрая толпа не выглядела «маскарадом ряженых», а была органична и жизненна на фоне белоснежных кремлевских стен и соборов, на фоне бездонного голубого неба и залитых щедрым солнечных светом золотых деревьев начинающейся осени.

Затем, поклонившись Софии, Премудрости Божией, которая споспешествовала православным в распространении христианства среди инверцев-язычников, через торжественную арку ремезовской рентереи спустились в нижний город и вскоре оказались на Базарной площади.

Шагая по ступеням Прямского взвоза, ориентиром пути служил монументальный силуэт храма Захария и Елизаветы. Но когда подошли к нему ближе, уже насладившись торжественной композицией сооружения, стал доступен для внимательного созерцания великолепный декор храма, считающегося одним из лучших образцов архитектуры сибирского барокко. Все пять глав собора сияли золотом, как, наверное, и было при строительстве собора, когда купола золотили на средства тобольского купца Неволина – «чрез огнь».

Тогда-то и открылась нам истинная причина столь длительной и тщательной работы по реставрации храма – ведь он вновь занял ведущее положение в архитектурном ансамбле нижнего города, обозначил его смысловой центр, вокруг которого выстраивается вся застройка.

И здесь очень удачным, на наш взгляд, оказалось решение установить рядом с храмом Захария и Елизаветы памятник Александру Александровичу Алябьеву работы Сергея Григорьевича Мильченко, заслуженного художника РФ, академика Российской Академии художеств. Первоначально памятник находился в природном парке «Ермаково поле», созданном энтузиазмом, непрерывной, упорной и целенаправленной работой Аркадия Григорьевича Елфимова, известного в городе общественного деятеля, организатора и бессменного, на протяжении более четверти века, руководителя общественного благотворительного фонда «Возрождение Тобольска», снискавшего в стране и за ее рубежами самую широкую известность. По всей видимости, было ясное понимание того, что монументальный памятник земляку будет уместнее на городской площади. Кажется, что такое место было выбрано очень точно – перед западным фасадом храма.

Монумент Мильченко не теряется перед торжественной громадой собора, он оказывается на фоне живописной панорамы нагорной части города, с Кремлем, Софийским собором, кремлевскими башнями. Фигура композитора с грациозно поднятой правой рукой, на которую слетает герой самого знаменитого романса Алябьева соловей, связывает, сливает архитектурный ансамбль храма Захария и Елизаветы с главным архитектурным аккордом Тобольска – Кремлем. Решение соорудить памятник на храмовой площади утверждает нерушимое единство мира горнего и мира дольнего, в очередной раз ярко демонстрируя нам тобольскую диалектику и неразрывную связь прошлого, настоящего и будущего.

* * *

Можно сказать еще несколько слов об удачной установке памятника уроженцу Тобольска Александру Алябьеву, сделанного Сергеем Мильченко. На новом месте памятник земляку, герою Отечественной войны 1812 года, лихому гусару, другу и сослуживцу Дениса Давыдова, талантливому и плодовитому композитору, автору лирического шедевра, всемирно известного и постоянно исполняемого самыми великими виртуозами – романса «Соловей», обретает новые смыслы. Давайте посмотрим на него с 200-метровой дистанции, с угла особняка вице-губернатора, где в 1918 году содержалась царская семья. И глядя оттуда на живописную фигуру композитора, тянущуюся к небесным высям, вызываешь в собственной памяти далекое, полустершееся воспоминание о том, что Алябьев еще во времена царствования императора Александра I, то есть до 1825 года, стал автором песнопения на слова В.А. Жуковского «Боже, царя храни». За восемь, по крайней мере, лет до того, как положенная на эти же слова музыка Алексея Львова волею императора Николая I cтала российским гимном. Судьба этого произведения Алябьева оказалась непростой, как и судьба самого композитора, и это отдельная тема, которую оставляем пока в стороне, а обратим внимание на то, что с этого места подгорной части Тобольска многие его обитатели обращали свои лица к нагорной части города и к храму Святой Софии, Премудрости Божией, и с истинной верой повторяли начальные слова российского гимна-молитвы – «Боже, царя храни…». Сейчас на этом «пути» человеческих взоров оказывается памятник Александру Алябьеву…

* * *

Конференция – круглый стол, которая привела нас ныне в сибирскую первопрестольную, была посвящена роли старообрядчества в сохранении русской книжности и проводилась в память 400-летней годовщине со дня рождения одного из самых известных лидеров старообрядчества и крупнейшего русского писателя XVII века протопопа Аввакума Петрова.

А.Г. Елфимову, организатору и «душе» этого мероприятия удалось собрать авторитетнейших участников – преосвященнейшего Корнилия, митрополита Московского и всея Руси Русской православной старообрядческой церкви и преосвященного Григория, епископа Томско-Енисейского, владыку Димитрия, митрополита Тюменского и Тобольского Русской православной церкви. Конечно же, на круглом столе шли разговоры о величайшей русской трагедии XVII века – церковном расколе, который породил, в том числе, «великого русского человека, национального героя, мученика» (Б. Кутузов) – протопопа Аввакума.[1]

Ярый противник церковной реформы, проводимой патриархом Никоном при действенной поддержке царя Алексея Михайловича, Аввакум был сослан в Тобольск, а затем вместе с семьей отправлен в Забайкалье в составе отряда нерчинского воеводы Афанасия Пашкова.

В память о пребывании Аввакума в Тобольске А.Г. Елфимов поручил Сергею Мильченко исполнить скульптурный памятник огнепальному протопопу и установить его в природном парке «Ермаково поле». Открытие памятника состоялось в день окончания конференции.

Фигура протопопа Аввакума, небольшой бронзовый монумент на гранитном постаменте, установлен неподалеку от восточной стены часовни с памятным крестом Ермаку и его дружине. Аввакум со сложенными на груди руками, правая сжата в двоеперстном крестном знамении, как бы устремляется к храму, символизирующему Царствие Небесное. Его одеяние ниспадает тревожными складками, напоминающими огненные языки, под ногами у него – бревна, очевидно, того сруба, в котором, объятым пламенем, ему предстоит перейти в жизнь вечную. Сдержанные, даже скупые художественные средства, использованные скульптором, превращаются в метафору аскетизма и самоотверженного духовного подвига.

* * *

Аввакум принес в Сибирь неукротимость и строгость религиозного духа, твердую уверенность в собственной духовной силе, крепость искренней приверженности старой вере и заветам отцов и «правдедов» – замечательное выражение, услышанное нами у сибирских старообрядцев, соединяющее в себе «прадедов» и «правду», «правое дело» и накрепко связующее прошлое с настоящим. Этот дух в Сибири неукротим и неизбывен, он хранится не только в житии огнепального протопопа. Он в повсюду в сибирском бытии, старом и новом – в проведывании дальных земель, в хозяйственном освоении неизведанных территорий, в приращении и неукротимом стремлении обрести «землю обетованную», земной рай для людей, Беловодье, град Китеж, спасающий их от «свинцовых мерзостей» нашей жизни.

Именно этими чертами отличаются сибиряки и сегодня. Такими качествами, исконно, «дораскольно» присущими всем русским людям, в полной мере обладает радушный, гостеприимный хозяин, организатор интересной конференции – круглого стола – по старообрядчеству, Аркадий Григорьевич Елфимов, человек широкой души и строгих духовных правил, успешный, авторитетный общественный деятель и добрый многодетный семьянин.

Участники конференции высоко оценили результаты собеседований, обсуждавших роль старообрядчества в сохранении русской книжности.

Но вернемся к организатору и конференции, и парка «Ермаково поле» Аркадию Григорьевичу Елфимову.

Его работа по управлению созданного им же более четверти века назад общественного благотворительного фонда «Возрождение Тобольска» целенаправленно ведет не только сибиряков, но и россиян в целом по трудному пути обновления духовной жизни нашего современника. Значение деятельности Аркадия Григорьевича на книжной ниве сопоставимо с деятельностью во второй половине XIX – начале XX веков знаменитого сибирского книжника, кстати, уроженца Тобольской губернии, Геннадия Васильевича Юдина, собравшего крупнейшую в России частную библиотеку, которая после её продажи стала за океаном фундаментом Библиотеки Конгресса США и крупнейшим собранием книг на русском языке за пределами России. Но Елфимов не ограничивается собиранием библиотеки – он ИЗДАЕТ важнейшие по содержанию и прекрасно оформленные книги, получающие высокое признание во всем мире. Он практически радеет о сохранении исторической памяти наших «правдедов» – ведь его попечением Тобольск украсился памятниками Семену Ульяновичу Ремезову, первому русскому генералиссимусу Алексею Семеновичу Шеину (1652-1700), юбиляру нынешнего года Ф.М. Достоевскому (ему исполняется 200 лет со дня рождения), Петру Павловичу Ершову. Если еще не видели – обязательно посмотрите уникальный, живописнейший, созданный и развиваемый А.Г. Елфимовым парк, украшенный замечательными памятниками декоративной и мемориальной скульптуры. Лично я, знакомый с Аркадием Григорьевичем еще с 80-х годов прошлого века, горжусь тем, что совпал во времени с таким человеком, настоящим, аввакумовского типа, подвижником русского духа. Аввакумов дух жив, и Тобольск хранит его как драгоценное достояние прошлого, прорастающее в настоящее и будущее!

* * *

Старый Тобольск всегда необычайно нов. Новизна его –– не столько в новых домах и кварталах, жилых районах, новых дорогах и автобусных маршрутах, новых гигантах промышленности – какой современный город не может похвалиться их появлением? Новизна Тобольска постоянно открывается в его прошлом, в его славной истории, замечательной событиями, важными для всей Сибири, и людьми, доставившими ей российскую и всемирную славу.

Сибиряку нужно побывать в Тобольске, потому что Тобольск на каждом шагу предоставляет человеку возможность прикоснуться к живому развивающемуся в современность прошлому нашего края.

Новизна внешняя, созданная нашими современниками, привычна и обыденна. «Новизна прошлого» – внутренняя, проверенная временем, поэтому она – более истинная, хотя не бросается в глаза непытливому наблюдателю, не вопиет громко о собственном существовании, но свершает громадную работу, приводя в напряжение дух человека и сообщая движение его духовным силам, устремляя их в будущее.

Пробудить дух человеческий и направить его на созидание нашего общего будущего – вот одна из целей истории.

Как могущество российское прирастает Сибирью, так значимость и «столичность» Тобольска прирастает «новизной прошлого», российской и сибирской историей, меняя Настоящее и пророчествуя о нашем Будущем.

Владимир Николаевич Алексеев, кандидат филологических наук, доцент, заслуженный работник культуры РФ, заведующий отделом редких книг и рукописей ГПНТБ СО РАН