Предисловие
Все в мире не случайно. И не всё объяснимо. Казалось бы, почему мы, отдыхая на острове Шри Ланка, вдруг перепутали номера и позвонили не отцу Александру Ильяшенко в Москву, а отцу Александру Плиске в Киев? А он нам отвечает: «Я не отец. Я дьякон!». И на прощание: «Вы можете мне пригодиться!». Зачем? Не понятно. Случайно? Наверно. И мы выкинули всё из головы и с легким сердцем продолжали загорать и купаться.
А через две недели, уже после возвращения в Москву, вдруг звонок от Светланы Калининой: «Я познакомилась с удивительным батюшкой с Афона!»
И тут, как искра, в памяти возник образ монастыря Дохиар и отец, вернее дьякон Александр Плиска, с которым познакомился в монастыре. А вдруг?
История первая: духовный туризм
Эта история началась четыре года назад, когда группа паломников московского храма Всемилостивого Спаса, во главе с протоиреем Фомой Дитцем, немецким батюшкой, прибыла на Афон. По плану первым на нашем пути был греческий монастырь Дохиар, куда мы зашли поклониться чудотворному лику Божьей Матери «Скоропослушница». И только мы вошли в монастырь, как буквально лицом к лицу оказались со старцем, поддерживаемым под руки молодыми монахами. Это был геронда Григорий, настоятель монастыря. Он спросил нас, не хотим ли мы остаться в монастыре для сбора оливок. Но куда там, наша цель -взобраться на вершину, гору Афон, а тут какие-то оливки. Нет, конечно, не хотим. Геронда, благословляя нас, по-отечески хлопал ладонью каждого по голове, словно говоря: «Эх вы...». А солнце светило ласково и сияющее небо обещало приятное восхождение.
Но встреча не забылась.
И вот через четыре года мы, двое прихожан московского храма Всемилостивого Спаса, снова летим на Афон, чтобы воспользоваться благословением геронды Григория собирать оливки в монастыре Дохиар. Честно говоря, всему виной та бестолковщина, которая образовалась в наших головах после неоднократного «туристического» посещения Святой горы. Носишься по полуострову как угорелый, пытаясь объять необъятное: посетить все монастыри, разбросанные по всему полуострову, и ещё обязательно залезть на гору Афон, будто бы с неё виден рай.
Но у нас не было ответа на главный вопрос: «Зачем?» Зачем сюда приезжают люди со всего православного мира? Что увозят с собой кроме фото и афонских икон? Ведь не для галочки же, что я, мол, не хуже других.
История вторая: Акафист - сила притяжения
Надо сказать, поездка складывалась непросто. Нам так и не удалось заранее связаться с монастырем Дохиар ни по телефону, ни по почте, ни по факсу. А тут, как гром среди ясного неба, - решение Вселенского патриарха по поводу автокефалии Украинской церкви, прямо накануне нашего отъезда. Поползли слухи, что «наших» теперь принимают не везде, не во всех монастырях Афона. Поэтому мы стали читать акафист Скоропослушнице и положились на Божью волю.
В общем, 21 октября 2018 года два «афонца» из группы отца Фомы с волнением следили из окна авиалайнера, как стремительно приближается греческая земля, украшенная зеленью кипарисов и цветущих олеандров. Вот самолет тряхнуло и под его брюхом завертелись быстрые колеса. Хлопаем в ладоши: «Браво, капитан!». Дальше все как обычно: паспортный контроль, таможня- и мы на улице города Салоники.
Куда дальше? Раньше нас водил «за руку» отец Фома, а теперь оказалось, что мы ничего толком не помним. Но всё складывалось, как по маслу: спрашиваем первого попавшегося грека, как нам проехать до отеля - милостью Божьей, грек оказывается русским, переехавшим на постоянное жительство в Грецию; думали, что ждать придётся полдня, но через 5 минут подошел нужный нам автобус; и вместе с русским греком и москвичом Романом, который впервые едет на Афон, доезжаем до площади Аристотеля, а оттуда - рукой подать до нашего отеля. Рядом - базилика святого Димитрия Солунского. покровителя города. Нынче – его праздник. Глядишь, на обратной дороге успеем приложиться к раке св. Димитрия. В 2014 году, когда мы прикладывались, мощи мироточили. Как то будет в этот раз?
Мы переночевали в отеле, утром сели в такси, и через 20 минут уже были на станции Халкидики. В 5.30 отходит первый автобус в Уранополис, который привозит паломников как раз к отправлению парома. Успеваешь еще выкупить заранее заказанный диамонитирион (разрешение на посещение Афона) и взять билет на паром.
Единственное неудобство: греки говорят с паломниками на греческом языке. Кстати, на пристани Уранополиса есть два магазина, где можно купить не только карты Афона, но и, например, зонт или плащ-дождевик, который, к, счастью, в этом году так и не понадобился.
Впрочем, мы отвлеклись, а ведь уже началась посадка на паром. Волнительное событие, особенно для первого раза. Набивается народу разного и много, в основном греки, но в целом, -весь православный мир. Мы, как и раньше, разместились на верхней палубе: здесь свежо и все видно. И вот паромщик что-то кричит в громкоговоритель, значит - отправляемся. С Богом!
А впереди сорок минут плавания и несколько остановок. Наша — третья.
Постепенно начинаешь понимать названия монастырей, выкрикиваемых паромщиком по пути следования парома.
Рис.1 На пароме: Роман, Тарас, Павел.
Долго ли коротко ли мы плыли, наконец, наступила и наша очередь покидать качающуюся палубу парома. Мы сошли вниз, к откидному «языку» судна и встали в очередь на выход, а нам навстречу, покачиваясь на волнах, приближался лазурный берег пристани монастыря Дохиар. Наверное, качало именно паром, но наше волнение раскачивало нас не меньше. Примут ли нас трудниками в греческий монастырь, не отвечающий ни на звонки, ни на электронные письма, ни на факсы? Да еще после осложнения отношений РПЦ и Вселенского патриарха, за которого, говорят, молится практически весь Афон, включая русский Пантелеймонов монастырь. А у нас за спиной лишь акафист Скоропослушнице, благословения наших духовников и четырехлетнее Благословение геронды Григория, настоятеля монастыря Дохиар. И еще - наше горячее желание потрудиться во славу Божью в монастыре у Скоропослушницы. Кстати, как мы узнали позже, тем, кто дозвонился, был ответ: мест нет. Так что, может и хорошо, что мы не дозвонились. Нас вела за собой притяжательная сила акафиста «Скоропослушница»!
Рис.2 Здравствуй, святая афонская земля. Прими нас, обитель Богородицы.
История третья: в Дохиаре
С высоты колонн на паломников строго смотрят архангелы Гавриил и Михаил. Мы с душевным трепетом ступаем на благословенную землю, поднимаемся по каменистой дороге к воротам монастыря. Сверху нависают искусно выложенные из камня дуги перголы, увитой виноградом, вино из которого подается к монашескому столу.
«Уф, запыхались», - выдохнем мы у входа в архондарик (гостевая комната, где собираются паломники перед поселением в монастырь).
Рис.3 В архондарике. Ждем «прописки» в монастыре. Ракия еще осталась, а лукум уже съели. Столы- из цельного камня. В центре - икона Божьей матери «Скоропослушница»
Обычно архондаричный поселяет только на сутки. А мы- то приехали с намерением остаться на десять... И как это объяснить, не зная никакого языка, кроме родного? Только с молитвой.
Выпив традиционную рюмку ракии, и закусив вкуснейшим лукумом, и запив лукум чистой водицей, мы приступили к разведке местности. По итогам таковой оказалось, что среди прибывших есть ещё два русскоговорящих паломника. Немцы, родом с Украины,- певчие, с которыми мы отстояли свой первый акафист у Скоропослушницы. Затем они ввели нас в курс дела и помогли с «пропиской». Архондаричный, патере Христопулос, задал нам несколько вопросов:
Как зовут? Откуда? Профессия? Имя мамы?
Услышав, что Тарас повар, а я- садовник, патере улыбнулся, но тем не менее, поселил нас только на одни сутки. Приехали! Мы- к нему в ноги, так мол и так, да не тут то было. Посмотрим, говорит, что завтра скажет настоятель.
- А как пройти к настоятелю, за благословением? Он нас приглашал.
- А никак, - он болен.
Мы расстроились немало. И тут к нам подходит седобородый человек, паломник из Киева, и говорит, чтобы мы обратились к отцу Александру, который стоит во-о-о-н там, у стены. Это был наш последний шанс. Мы подошли к высокому статному монаху с военной выправкой и острым, ясным взором. Ну, вылитый казак. Он представился: Александр Плиска, из Киева, клирик Свято-Троицкого Ионинского монастыря. Новый знакомый оказался человеком приветливым и отзывчивым, он нас успокоил, но на просьбу получить благословение у геронды Григория ответил отрицательно. «Почему?» - спросили мы. «Он умирает, - тихо произнёс отец Александр. - Сейчас идите устраивайтесь. А в шесть - на службу. Потом трапеза. А завтра - будет завтра.»
События следующего дня показали, насколько он был прав.
История четвертая: свой среди своих
Первое своё послушание мы провели вечером того же дня на кухне, где патере Ефрем, «начальник кухни», отдал нас в распоряжение греческому послушнику Серафиму, который жил в монастыре уже 3 месяца. Просто удивительно, как он похож на известного аргентинского футболиста Леонеля Месси! И вот Серафим посадил нас чистить чеснок. Оказывается, это - целая наука. Крупный и средний заливают водой, тогда сухая кожура набухает и легче отслаивается. А мелкий-прокатывают скалкой, после чего чистить намного легче. Так до службы мы и просидели за сим увлекательным занятием.
И вот, наконец звонят на службу. Мы выходим из кухни и вслед за монахами поднимаемся по ступенькам к главному входу в храм. Внутри тихо и по праздничному светло. Прикладываемся после монахов к иконам и встаем на приглянувшиеся места. По стенам расположены стасидии ( стасидия - высокое кресло с откидным сиденьем). Очень уютно примоститься в такое кресло, положить локти на поручни и даже присесть на сиденье.
Нам повезло, мы оказались в монастыре во время престольного праздника. В Дохиаре, и только в нем, чествование Скоропослушницы перенесено с 22 ноября на праздник Покрова Божьей Матери. Мы пока ещё не знаем почему. В храме всё к празднику было готово: развешены старинные серебряные лампады длинной около метра, искусной и тонкой работы, слева от алтаря сияло в лучах свечей серебряное дерево, которое выносят только на праздники. Рядом - вторая икона Скоропослушницы, на холсте, в серебряном окладе, подаренном русским меценатом Соколовым. Именно этот чудотворный образ один раз в год вывозится в Грецию для поклонения.
Александр Плиска рассказывал, что зафиксировано более тысячи случаев чудесного исцеления по молитвам к «серебряной» Скоропослушнице.
Первая трапеза - тоже волнительный момент. Не дай Бог опоздать - отчитают строго, поэтому никто не опаздывает. Кроме паломников, задержавшихся в храме у чудотворных икон. Скажете: мелочь, могли бы и подождать. Но надо учитывать, что в монастыре трапеза - всего 2 раза в день, и перерыв между едой- 12 часов. А ведь монахи еще и трудятся: строят новую пристань с часовней, ремонтируют старую, а сколько дел по хозяйству! Так что монашеская дисциплина и терпение подвергаются искушению каждую трапезу. Вспомнилась шутливая поговорка: «Никогда не стой между попом и его трапезой!».
Чем же нас кормили? В этот раз: запеканка из овощей, пшеничный хлеб на закваске, брынза, оливки, простокваша, яблоки. Оливки ароматные и пряные, -не оторваться! Оливки -свои. Ешь до отвала, порция позволяет.
После ужина монахи идут на акафист к часовне, где находится старинная фреска с образом Скоропослушницы. А после молитвы на греческом — нежданная радость. Александр для группы паломников из Киева открыл двери к Скоропослушнице и мы все вместе, коленопреклонённо, прочли акафист Матушке Богородице. Еще одно чудо: в комнатке, напротив образа Скоропослушницы, стоит ростовая икона Серафима Саровского. Чтят греки нашего Серафимушку, слава тебе, Господи!
С необыкновенной легкостью на душе мы вернулись «домой». В нашей келии - 5 двухэтажных коек. Одну многоэтажку заняли мы с Тарасом, а еще архондаричный подселил к нам трех греков. Как оказалось, дзюдоисты, знают и уважают Путина, особенно нажимали на то, что он тоже занимался дзюдо. Угощали нас греческим шоколадом.
Заснули до того, как голова коснулась подушки. И вдруг- колотушка. Колотит и колотит. И еще эти будильники - на полчетвёртого. Кошмар. Не пойти что ли? Ну разок-то можно пропустить. Какое там! Тарас сверху тормошит заботливо: «Павел, пора!». Ну, пора -так пора. Все честно, разве не за этим мы приехали? Греки тоже поднялись. На улице темень-глаз выколи. Некоторые келии освещены- монахи поднимаются на службу. Мы - за ними.
История пятая: приглашение на похороны?
Заходим с другого входа. Это южные двери собора. Слева, на мраморном косяке до сих пор видна надпись на греческом: «1664 год. Октября пятого. Пришли турки и мы ушли».
В храме полумрак. Мы прикладываемся вслед за монахами к святым образам и становимся на «наши» места. Но что-то не так. Посередине храма стоят большие носилки с ручками. Похоже, в них кто-то лежит. Разум подсказывает, но сердце не верит. Спрашивать не решаемся. Все говорит в пользу того, что мы оказались на похоронах. Служба длится невероятно долго. И вот открывают лицо усопшего и монахи прощаются с ним. Некоторые плачут. Мы решаемся подойти. Это геронда Григорий. Царствие ему небесное! И тут же ощущение невероятности события: четыре года назад геронда лично пригласил нас! Знал ли прозорливый старец, что приглашает нас лично на свои похороны? И не его ли благословение крылом защищает нас в монастыре, закрытом для всех паломников?
После семичасовой панихиды геронду переносят из храма к месту его упокоения: нише в стене храма, где до этого 400 лет лежали мощи другого настоятеля - геронды Германа. Мы были удивлены прозаичностью момента: никаких особых торжеств. Похоже, самый близкий круг друзей и - насельники монастыря. А еще нас поразило, что суровое монашеское пение сопровождалось радостными птичьими трелями канарейки из келии напротив. Несовместимо. Совместимо. На душе - свет и тишина.
Сдержанные мужские рыдания. Монахи бросают по горсти земли. Мы - тоже… Земля здесь - дефицит, поэтому, по традиции, землей лишь присыпает усопшего. Когда все попрощались с герондой, сверху положили мраморную плиту. На нее ставят портрет геронды и лампадку, свет которой будет постоянно освещать дорогу монашеской жизни насельников Дохиара.
Всех приглашают на поминальную трапезу. Звучит много речей на греческом. Был кагор и коливо (кутья с гранатовыми зернами и корицей). Опять же, гостей немного. И лишь позже Александр Плиска рассказал, что геронда Григорий завещал похоронить себя без лишнего шума и стечения народа. А ведь он был и остается одним из самых почитаемых старцев Афона, именно геронда поднял монастырь Дохиар буквально из руин в 1980 году. Среди паломников также ходит рассказ, что недавно на Афон приезжал Вселенский патриарх с предложением ограничить приезд русских. На что самые уважаемые старцы: геронда Григорий и настоятель монастыря Симонапетра, ответили решительным отказом. Мы верим, что так оно и было.
Вот так начался новый день. Новый не только для нас. Надо сказать, что жизнь в монастыре Дохиар настолько отлажена, что никакой неразберихи мы не заметили. Все шло своим, давно заведенным порядком.
История шестая: кулинарные чудачества
А про нас то ли забыли, то ли примирились с нашим присутствием. Второй день кухня приняла нас известием, что надо чистить «факи». Пришлось переспрашивать. Оказалось, что «факи» - это чечевица. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Два мешка факи - это вам не фунт изюма. Проверка? Или наоборот, оказание особого доверия? В общем, эта факи напомнила нам сказку о Золушке... Ох, скорей бы служба!
Служба была не такой, как вчера. Это и понятно, и греческий тут ни при чем
Мы выстояли ее, не заметив усталости, потрясенные утренним событием. Необходимо отметить, что геронда Григорий отошел ко Господу в день празднования памяти преподобного Амвросия Оптинского. Царствие ему небесное!
А на следующий день с нами произошел вот такой конфуз.
На кухне нас ждали ещё полтора мешка факи. Господи, помилуй мя, грешного, где набраться столько терпения? Греки-паломники, сидевшие рядом за факи, что-то запели. А потом как-то незаметно пересели на переборку лука. Надо было что-то предпринимать кардинальное. И мы отказались от принятого здесь способа переборки чечевицы: высыпаешь горку в железную миску и выбираешь шелуху, камешки и семена сорных трав. Это-на целый день без продыху. Где же наша русская смекалка?
И мы ее применили. Пока наш добрый ангел, послушник Серафим смеялся над русским названием этого зерна - «че-чече-ччче-чччче-ви-чча?», мы предприняли мозговую атаку. В результате был найден ускоренный способ переборки данного продукта, методом выстукивания, и мы справились с поставленной задачей. Глядя на быстрый рост горки чистой факи, Серафим недоверчиво подошел к нам и тщательно переворошил семена. «О кей?» - спросили мы. «О кей, гуд», - задумчиво ответил тот. Наша взяла! Душа ликовала. «Эх, Тарас, а давай-ка теперь споем нашу, русскую!» - на волне вдохновения нас просто распирало.
Тарас смутился и петь пришлось одному. «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны!». Рядом здоровенный грек Янис укладывал мелкую рыбку на большой противень для жарки. Он даже завис с рыбкой в руке. Ободренный произведенным впечатлением, я не удержался и вдарил: «Ой, да не вечер, да не вечер!». Успех был ошеломляющий. Все греки перестали работать, а Янис вежливо спросил у Тараса: «Это тропари?». Тарас смутился: «Нет, это фолк, народное». «А- а-а-а, хорошо. Но — нельзя».
Отступать было некуда, и дальше мы пели то, что хоть как-то напоминало
тропари. И не смотря на то, что на службу мы опоздали, но, с разрешения патере Ефрема, мы все-таки добили эту «ччччче-чче-ччче-...», короче, «факи»! Провожая нас на трапезу, патере Ефрем улыбнулся. Фух, кажется задержимся еще на сутки. А там, глядишь, еще факи подбросят...
И - подбросили. Тарасу- окончательное укоренение на кухне, где ему, как повару, самое место, а меня Александр, с благословения и.о. настоятеля монастыря, познакомил с местным садовником, отцом Онуфрием. Эх, вот радость-то: заниматься любимым делом! Теперь каждый день Тарас после службы уходил на кухню, а я, взяв пластиковое ведро, секатор и химикаты- к своим любимым растениям, коих в монастыре большое изобилие, тем более, что погода стояла чудесная, около 25 градусов. Но к концу дня, проголодавшись, я все-таки бежал к Тарасу на помощь. (Патере Ефрем или
Янис обязательно чем-нибудь да угостят!)
История седьмая: соборная молитва
Еще одна удивительная встреча: Александр познакомил нас с русскоязычным монахом, живущем в монастырском скиту. Монах Феодорит оказался молодым человеком тридцати двух лет, родители- из Калининграда, верующие. Уже четыре года живет в скиту один. Взгляд чистый, как источник, добрая улыбка, тихая речь. Жаль расставаться, но его ждет попутная машина. Один вопрос: «Не скучно одному?». «Нет, я сам попросился в скит у геронды Григория. А в монастыре - уже 14 лет», - улыбнулся Феодорит. Спаси и сохрани Господи тебя, Феодорит, на твоем нелегком монашеском пути!
Утро, тревожный гул будильника. Полчетвёртого. Пора. Теперь рядом с нами - паломники из Румынии. До этого были москвичи, петрозаводцы, украинцы. А вот трудниками здесь - только греки. Ну и мы как -то затесались... Зато среди монахов - есть несколько русских. Но на контакт они идут неохотно, что вполне объяснимо, так как у монахов - своя жизнь. (Поэтому особая благодарность протодьякону Александру Плиске, который нас всячески поддерживал). С группами русских и украинских паломников мы уже несколько раз отстояли акафист Скоропослушнице. Разве могли мы об этом мечтать!
И вот, наконец, произошло то, ради чего, может быть мы прибыли сюда. Только встали на «свои» места, как само собой вырвалось: «Слава Богу - на молитве!». И не важно на каком языке, и неважно как, но мы почувствовали: молимся вместе! Вместе с этими древними стенами, вместе с Матушкой Скоропослушницей, с Архангелами, с чутким и внимательным послушником Серафимом, с добрым патере Ефремом, строгим архондаричным патере Христополусом, отзывчивым Александром, со всеми насельниками монастыря Дохиар. Вместе с герондой Григорием, благословение которого нас согревало и ободряло, помогало не унывать. Царствие ему небесное! Ведь у Бога все живы.
Наверное, ничего оригинального нет в утверждении, что в монастыре нет ни часов, ни времени в обычном его понимании. Все сливается в общую нить молитвенного стояния, в котором свое, особенное течение жизни. День как миг. И наши «трудовые успехи» для монахов- лишь эпизод в бесконечной смене лиц посетителей монастыря. Так думал ваш покорный слуга, покидая монастырь Дохиар после десятидневного проживания в его древних и гостеприимных стенах. (Настолько древних, что даже еду здесь до сих пор готовят в печи.). И вдруг при прощании меня обнимает садовник, грек отец Онуфрий, и говорит по-русски: «Спасибо, брат!». Разве такое забудешь.
Слава Богу за всё, благодарим Тебя, матушка Скоропослушница за оказанную нам милость!
Послесловие
-Вы не представляете, какой фильм снял Александра Плиска! - взволнованно сообщила нам по телефону Светлана Калинина.
-Какой фильм? Он что, режиссер?
-Да нет, он – продюсер! А фильм называется «Где ты, Адам?»
Вот это да! Кто мог предположить, что через два года Александр Плиска привезет в Москву документальный фильм об афонском монастыре Дохиар и его великом и необычайно скромном настоятеле-геронде Григории. Фильм, снимавшийся на протяжении пяти лет, фильм, в событийный ряд которого вошёл и наш приезд в Дохиар.
Так может для того и приезжают сюда люди со всего света, чтобы хоть немного приоткрыть свою внутреннюю дверку и получить ответ на очень важный вопрос: «Где ты, Адам?»
