Тысчонка

- Нет-нет, нечего обольщаться, - шептал Икар бабочке, попавшей между стеклами оконной рамы. - Никто меня как не любил, так и не полюбит. Раздражаю я всех. Даже если улыбаюсь им. А особенно когда молчу. Глаза у них ледяные, пустые. Они кормятся моей нервозностью. Смотрят и пьют, пьют эту мою неловкость, неуклюжесть, глупость мою. Напьются и милуются - рады, что они не такие, как я. Потом опять раздражаются и снова пить меня хотят, ждут, когда я снова нервничать начну.

Бабочка отчаянно махала крыльями и билась то в одно, то в другое стекло.

- Я не выпущу тебя, - холодно сказал Икар. - Нет-нет, нечего обольщаться. Они, как эти стекла. А я, как ты. Сколько ты проживёшь - столько и я. Договорились?

Бабочка внезапно сложила крылья, поползла в дальний угол рамы и там легла на бочок.

-Три дня проживёшь? Меня через три дня в монастырь повезут. Договорились?

Икару было 11 лет, всех взрослых он называл по именам как равных, будто не мог разобраться и запомнить: кто мама, кто дед, кто тетя, кто бабушка. Только отца звал папой. Но Аня сказала, что папа бросил его и поэтому он ему тоже просто Андрей.

Аня всегда говорила обо всех жестко и Икара она тоже считала плохим человеком. Она отвела его к врачу и попросила врача перевести Икара на домашнее обучение. Врач согласилась с тем, что Икар очень нервный и лучше ему сидеть одному дома. Игорь по совету врача даже забрал у него телефон.

Икар остался один на один с компьютером.

А теперь вот появилась бабочка. И появилась тайна.

Аня сидела на коленях у Игоря и хрустела чипсами. Игорь тонкими, хищными пальцами массажировал её худую, сутулую спину. Икар подсел рядом, попытался прижаться к матери.

- Ты выучил молитвы? - строго спросил Игорь. - Ты должен стать лучшим учеником в монастыре. Скоро мы туда едем.

- Да, выучил, - кивнул Икар. - Можете проверить.

- Мы тебе доверяем, - сказал Игорь. - Поживешь там, пока мама лечится, потом мы тебя заберем на каникулы.

- У тебя что-то болит? - просил Икар Аню.

- Всё болит! У меня болит всё! - потянулась, счастливо улыбаясь Аня. - Сегодня тебе можно будет погулять возле дома вечером. Я разрешаю. Но только 15 минут.

До вечера было далеко. Икар пошёл в свою комнату, к окну.

Бабочка отчаянно билась о стекла и стремительно летала из угла в угол.

- Не умирай пока, - попросил ее Икар. - Еще подожди. Потерпи. Ты откуда появилась? Из гусеницы?

Бабочка внезапно успокоилась, села на подоконник и расправила яркие шоколадные крылья.

- А я пришёл из красного мира. Когда я был в животе, я уже знал, что живу. И знал, что мне нужно будет скоро оттуда уходить. А ты знала?

Бабочка всплеснула крыльями.

- Конечно, знала, все знают. Мы и сейчас всё знаем. Там, в красном мире мне было лучше всего. Никогда уже не будет так хорошо, как там. Свет там был алый, разбавленный молоком, и сквозь стенку, как сквозь мутное стекло, я все видел, все слышал и все понимал. А ты понимала, что будешь бабочкой, когда была в коконе?

Бабочка затрепетала.

- Ну, понятно... Вот, видишь, у всех живых всё одинаково. А ты боялась в коконе? Я очень боялся подходить к острым углам. Их было много, этих острых углов и было страшно, когда меня к ним подносили.

А люди двигались как туманные горы, как плотные тучи. Некоторых я тоже боялся, а некоторым радовался. Это я хорошо помню. Я то боялся, то радовался. Остальное время спал. Было очень тяжело уходить из красного мира. Ты помнишь, как родилась? Я помню. Я очень кричал. Потому что люди оказались очень страшными. Я никогда бы не подумал, что люди на самом деле такие страшные! И та, которой меня отдали, она тоже была очень страшная. Я кричал от страха, когда родился...

Маленький камушек звякнул о стекло. Икар вздрогнул. На дорожке возле клумбы стояла рыжая девчонка и махала рукой, показывая на бабочку.

- Что ты хочешь? - прошептал Икар.

Девчонка показала кулак и снова указала пальцем на бабочку.

- Икар! Можешь пойти погулять! - крикнула с кухни Аня.

Икар быстро вышел из дома и прямиком направился к девчонке.

- Привет. Эта бабочка живет в моем доме, поэтому эта бабочка моя.

- Меня Света зовут. Отпусти бабочку. Она весь день летает между рамами.

- Не могу. Она мне нужна.

- Ты хочешь её засушить? А, ну тогда ладно. Сейчас многие коллекционируют бабочек. Продашь потом, денег заработаешь.

- Кому продам?

- Я найду, кому. Это просто. Послушай, ты не составишь мне компанию, мне нужно в церковь.

- Меня только на 15 минут отпустили.

- Успеем, - сказала Света и вприпрыжку побежала в сторону церкви.

- Постой, Света, мне туда нельзя, там Ирина продает свечи... Она увидит, спросит...

- Ну и хорошо, что продаёт! Пусть она их продаёт, - сказала Света.

В церкви было много народу, шла служба.

- Стой здесь, протяни руку и говори так: «Дайте тысчонку! Дайте тысчонку!» Увидишь, что будет.

- Зачем?

- Тебе разве деньги не нужны?

- Нет.

Света сурово окинула его с головы до ног ледяным взглядом.

-Тебе не нужны деньги? - с презрением спросила она. - Тогда отдай их мне.

- У меня нет денег.

- Ну, значит, они тебе нужны, - с облегчением вздохнула она и исчезла.

Икар постоял в нерешительности возле двери, но странное слово «тысчонка» не давало ему покоя. Он все же протянул ладонь и, глядя на свои пальцы, нудно запел: «Дайте тыщёнку! Дайте тыщёнку».

Странное дело, но в руке его стали быстро появляться скомканные бумажки. Он запихивал деньги в карман и снова ныл: «Дайте тыщёнку!»

Потом появилась Светка, потом они под ярким фонарём делили добычу, потом бежали домой, потом Аня и Игорь ругали его, но он ничего не слушал, потому что точно знал, что утром сбежит через окно, купит телефон и позвонит отцу.

Утром Игорь и Аня ссорились на кухне из-за рабочих дел.

- Я запрещаю тебе связываться с этими лжецами! - пафосно выкрикивала Аня. - Мы верующие люди!

- Аня, комнаты проданы, отдел опеки не утвердит сделки. Там доли Икара. А деньги получены! Машину я купил. Не лезь не в свои дела! Похоронный бизнес - это суровый бизнес, детка.

- Я уважаю твой выбор. Но эти люди - не воцерковлённые! Они не ходят на службы. С ними нельзя иметь дела.

- Аня, хорошо уже то, что мы не лежим с ними в одной могиле. Но одной ногой уже там...

- Я не поняла?...

- Иди в машину. Я тебе объясню.

- Тебя не было в моей жизни 25 лет! И теперь ты говоришь такие вещи? Продав всё, что можно было продать?

- В машину иди. Ехать пора.

На кухне повисла тишина и Икар решил не заходить туда, пошел к окну, закрылся шторой и постучал ногтем по стеклу.

Бабочка сидела на цветах, которые он принес ей вечером, и пила нектар.

- Какое у тебя имя красивое - Бархатка. Пушистое. Но оно не коричневое, оно оранжевое. А мое имя - синее. И чуть-чуть понизу - тёмно-серое. Икар меня зовут.

Бабочка взлетела над цветком и стала биться в стекло.

- Почему ты волнуешься? Осталось два дня. Ты ведь жива. Я жив. Не волнуйся.

Бабочка смиренно вернулась на цветок.

- А вот у деда Кости имя коричневое. А у Ани - белое. А у Игоря - зелёное. Болотное, как тина, бледное. И безглазое имя у него. У отца имя? У отца имя серебряное. Ну, ладно, мне пора. Я пойду телефон покупать.

Икар удостоверился, что дома никого нет, осторожно открыл оконную раму и выскользнул из окна.

Светка возникла как из-под земли.

- Я не пойду в церковь, - сразу сказал ей Икар. - Я иду телефон покупать.

- Купи у меня старый. Новый тебе дорого будет стоить. За 3 тысячи отдам. Бери! Вместе с симкой

Икар взял у Светки телефон, отдал ей все свои деньги.

- Ты никому не говори, что у меня телефон есть, Света. Это тайна.

- А как же я тебе звонить буду?

- Ты мне не звони. Нельзя. Мне запрещено иметь телефон.

- Почему?

- Почему - почему?! - разозлился вдруг Икар. - Я больной! Психический! Мне нельзя в школу и телефон нельзя. Поняла?

- Так давно уже поняла. По бабочке. Не волнуйся. Мы сейчас пойдем на кладбище. Сегодня интересные похороны.

- Зачем нам на похороны?

- Конфет хочу.

- Я принесу тебе конфет из дома. Или пойдём, купим. Я на кладбище не пойду. Игорь меня увидит, накажет. У Игоря там фирма.

- Слушай, а почему ты своего деда зовешь Игорем? Надо говорить: дедушка. Тогда не накажет.

Ладно, пойдем в кондитерскую, во двор. Там может, просроченные кексы выбросили.

- Почему ты не хочешь просто купить кекс? Не просроченный, а свежий.

-Зачем тратить деньги? Деньги пригодятся.

И все же каким-то образом они оказались на кладбище.

- Артиста хоронят, видишь, сколько цветов. Какие розы! - шептала заворожённо Светка. - Знаешь этого артиста, ведущий, молодой такой, веселый Иван, шоу у него было. Посмотри, какие платья, а шляпки! Ох, какие шляпки! Вот эта розовая с черным бантом...

Светка открыла рот и бессильно опустилась прямо на песок.

- А почему он умер? Почему такого известного хоронят у нас в Гатчине? - шептал Икар, но Светка из-за шляпок перестала его слышать.

- Я завтра же такую себе смастерю. Я даже уже знаю, как. Даже уже придумала из чего, - сказала она и решительно направилась к зарослям сирени.

Играла печальная музыка, множество народа разбрелось по кладбищам. Просачиваясь сквозь прутья разноцветных железных оград, они стали собираться, ближе и ближе подходя к свежей яме.

Икар увидел воле ямы Игоря и спрятался за чужие спины. Светка подошла почти вплотную к Игорю и, протянув ладонь заныла: «Дайте тысчонку! Дайте тысчонку!»

Игорь дернулся, сухое, лобастое лицо его перекосилось от злобы, он закрутил головой, озираясь по сторонам, схватил лопату и, блеснув ею в воздухе, как огромным металлическим копьем, со всей силы замахнулся на Светку.

- Озверел, что ли? - схватил его за руку стоявший по соседству седой мужик.

Игорь шипел, свистел, глаза его выкатились из орбит, и, казалось, с ним вот-вот случится эпилептический припадок.

Музыка заиграла громче, начали подвывать и рыдать люди. Икару стало плохо, он пошёл прочь от могил к воротам кладбища. Светка догнала уже за воротами.

- Вот видишь, - запыхавшись, тараторила она, - Когда нет денег, люди реагируют на это слово страшно. Видимо, у него не было денег. А когда деньги есть, то дают. Слово такое. Понял ты? Непростое слово «тысчонка».

- Ничего я не понял. Я домой хочу. Меня сейчас вытошнит, - сказал Икар.

- Ну, уж, вытошнит? Это слишком.

Аня и Игорь сидели в обнимку и смотрели телевизор. Перебирая Анины волосы, Игорь рассказывал ей подробности похорон известного телеведущего.

Икар присел рядом.

- Аня, дай мне номер телефона папы.

- Зачем? - строго спросила Аня.

- Мне нужно ему позвонить. Я хочу его видеть. По решению суда мы имеем право встречаться. Через день вы увезете меня в монастырь, и я не знаю, когда мы с ним увидимся еще.

- Ах, вот как ты заговорил?! Ах, право ты заимел?! - заорал Игорь.

- Ах, вот как! - возмутилась Аня.

Икар отошел подальше к двери:

- Ну, так дадите номер?

- Ни номер, ни телефон этого развратника ты не получишь! Он низкое, распущенное существо. Он научит тебя дурным делам! Разврату!

- Но есть решение суда... - попытался возразить Икар, и в тот же миг жгучий резиновый тапок звонко прилепился к его лбу.

Икар шмыгнул за дверь своей комнаты, закрыл её на защёлку, заставил креслом, подвинул стол, стулья и подошел к окну.

Бабочка лежала на боку и не шевелилась.

-Ты уже умерла? - деловито и равнодушно спросил Икар, тяжело дыша. - Мне тоже тогда?

Он внимательно посмотрел на крылышки, но они были неподвижны.

- Что ж, как мы договорились... Я слово сдержу.

Икар подошел к бельевому шкафу, открыл дверцу и достал с верхней полки сверток. Сел над ним, долго сидел молча, потом развернул. Всё-таки заплакал...

Тут что-то внезапно грохнуло, зазвенело, и на пол возле его ног с треском упал белый камень. Осколки стекол сыпались на пол с подоконника, как ледяные сосульки на железо.

Икар подскочил к окну. Внизу стояла Светка. Окно было разбито, а в ярком свете фонаря летала бархатная бабочка.

- Да мне просто всё это надоело! Я её выпустила, - спокойно сказала Светка.

- Ты больная?! - закричал Икар.

- Все больные, - кивнула Светка. - А мне просто всё это надоело. Три дня умирала бабочка. Я её отпустила.

Позади в дверь ломились Аня и Игорь.

- Беги отсюда. Утром возле церкви в семь часов! - сказал Икар и начал двигать к двери диван.

Светка была в розовой шляпке с зеленым бантом и разговаривала, как герцогиня - едва шевеля губами и свысока глядя на носки своих сандалей.

- И что с окном? Стекло вставили? Не сказал им, кто разбил? - ледяным голосом спросила она.

- Красивая шляпка, - похвалил Икар, и Светка сразу растаяла.

- Слушай, а может, тебе и неплохо будет в монастыре? Почему ты не хочешь туда? Это же не тюрьма, не колония. Там кормят, не бьют.

- Там святые. Мне нельзя к святым.

- Почему они святые?

- Потому что они хорошие люди. Мне там будет стыдно за себя. Я психический. Больной. Зачем им со мной жить?

- Ну, ты же и молитвы все знаешь, ты же тоже неплохой человек...

- Я выучил молитвы, но этого мало. Я не достоин. Понимаешь? Я не достоин жить в монастыре.

- А куда же тогда тебя девать? - задумалась Светка. - Не в больницу же...

- Не знаю.

Светка долго молчала.

- Нет, в больницу нельзя. Я так думаю, что ты здоровый. Надо к отцу. Пусть он принимает решения. Пойдем в суд, возьмем у судьи номер телефона твоего отца и позвоним ему, скажем, чтобы приехал и забрал тебя. Ты судью помнишь?

- Помню. Но нас в суд не пустят.

- Учись, малыш, как надо ходить через черный ход! Где тетя Катя полы моет и дверь открытой оставляет, пока тряпки не высохнут во дворе.

Судью они нашли быстро. Подняв голову от бумаг, она вытаращила глаза:

- Это что за дама в шляпе? Где охрана?

- Извините, не могли бы вы дать номер телефона его отца. Балашов зовут. Тут у вас был суд и его присудили ему.

- Кого кому присудили? Почему дети в здании суда?

Судья нажала на кнопку вызова охраны.

- Ой, нет, нет! Вы не торопитесь. Не надо на эту кнопку жать, не надо, - заволновалась Света. - Я сейчас вам всё по порядку буду рассказывать.

- По порядку она будет мне рассказывать! Ну-ка быстро вышли из кабинета!

- Потому что он психически больной. Ему с людьми рядом нельзя. Ему только дома одному можно. Вы же так установили своим судом? А куда его теперь девать? Всем же надо как-то жить? А? Или не всем?

Судья оторопела.

- Или не всем? - переспросила Светка.

- Ну, - кивнула невпопад судья.

- Мы же только номер телефона просим. Балашов зовут. Больше ничего не надо.

Дверь скрипнула, заглянул охранник:

- Вызывали, Алла Ивановна?

- Василий, почему дети в здании суда?

Василий молча схватил Икара за ухо, а Светку стал подталкивать в спину к двери.

- В полицию сейчас сдам... Будете знать...

- Не надо их в полицию, выпусти во двор, это по делу Балашовых. С адвокатом, видишь, пришёл, - засмеялась судья. - Отпусти его ухо. Я вспомнила мальчика.

- Я не адвокат, - сказала Светка, поправляя шляпку.

- Но из тебя получится.

- Не получится. Нас пятеро у мамы. Нам бы выжить, и на том спасибо.

- Ты не встречаешься с отцом, Икар?

- Нет. Мне нельзя.

- Он приезжал к вам?

- Много раз. Но его не впускают. И не разрешают мне звонить ему. А я не хочу ехать в монастырь. Я боюсь туда. Я боюсь один... Быть... Жить... Я вообще боюсь...

- Боишься... Понятно. Ну, идите во двор, детям в суде нельзя, - сказала судья.

- Может, вернешься домой? - спросила Светка.

- Зачем? Окно разбито, бабочка улетела.

- Тогда, может, пойдем жить к нам?

- Зачем? Завтра же скандал будет.

- Это так... А кто эта Ирина, что свечки в церкви продает?

- Бабушка. Жена Игоря. Он их бросил 25 лет назад и вот появился.

- Ясно. Сиди здесь. Может, судья все же одумается и принесет нам номер телефона. А я сейчас вернусь.

Светка улетела, как ветер и не успел Икар посидеть-подумать, как она снова возникла перед ним.

- На! - Протянула ему телефон. - Ищи, тут должен быть или номер твоего отца или номер деда Кости. В сообщениях ищи, они, конечно, переписывались с Ириной.

- Это что?! - воскликнул Икар.

- Телефон этой Ирины. Да, я украла. Но не насовсем - на время! С возвратом!

- Ты еще и воруешь?...

- Не разговаривай много, ищи номер, звони, договаривайся и всё такое прочее.

Икар набрал номер и отошел в густые заросли рядом с судом для разговора.

Света деловито отряхнула его рюкзак, куртку, сложила все и села рядом, будто должен был подойти поезд.

Наконец Икар вернулся.

- Я пошел. Они выехали. Я иду навстречу.

- Давай. Я знаю, ты сюда больше не вернёшься. Никогда не возвращайся туда, откуда ушел. Потому что снова уйдёшь.

- Я позвоню.

- Звони. Пиши. Номер знаешь. И словечко наше на крайний случай не забывай. Жизнь теперь такая...

- «Тыщёнка»? Слушай, почему оно действует, это слово?

- Когда просишь много - дают то, что могут дать. Когда просишь мало - не обращают внимания. Пойду, телефон назад положу.

Светка исчезла внезапно, будто ее никогда не было. Они даже ничего не сказали друг другу на прощание.