«Русская идея» без метафизического ореола

От редакции. Автор поднимает крайне важную проблему формулирования русской национальной идеи в современных условиях. Надеемся, статья станет предметом заинтересованного и активного обсуждения. Один момент хочется отметить, предваряя дискуссию. Рост самосознания русского народа, повышение уровня самоорганизации русских - веление времени. Однако надо понимать, что этот процесс может пойти в разных направлениях: либо по имперскому пути, укрепления государственности, вовлечения в свою орбиту всех народов Евразии, либо по пути национал-демократизма, развала государственности, отказа от имперского бремени. Надо извлечь урок из новейшей истории, когда под лозунгами русского национализма Ельцин разрушал советскую государственность.

Циник знает всему цену, но не знает ценностей.

Оскар Уайльд

Без базовой ценностной парадигмы не может существовать ни одно общество. Это аксиома. Есть аксиологическая матрица - есть нация. Разрушение одной неизбежно сопровождается гибелью другой. В современную эпоху, отмеченную господством гипертрофированного потребления и стратификации общества на обособленные субкультуры, сама идея ценностных ориентиров подвергается мощнейшему либерально-волюнтаристическому облучению. Она либо отрицается как отжившая и неактуальная, либо объявляется относительной и ставится в зависимость от мировоззренческих особенностей различных социальных групп. Но, несмотря на кризис фундаментальных человеческих ценностей, сохраняется некий аксиологический minimum minimorum, который не может ставиться под сомнение без угрозы для самосохранения социума. Современное российское общество как-то неожиданно (хотя, впрочем, вполне закономерно) оказалось в ситуации острого цивилизационного выбора - утверждения традиционных ценностей либо окончательного отказа от них. На карту поставлена не только жизнеспособность национального мироощущения, но и судьба самобытной русской цивилизации.

Что представляет собой русский ценностно-культурный код, не является тайной. Можно перечислить ряд вполне определенных позиций:

1) патриотизм, государственность,

2) религиозность, православие как национальная религия,

3) верность традиционным семейным ценностям и сохранение гендерной идентичности (разнополая семья, рождение детей),

4) уважение к традиции, историческая преемственность и т.д.

Этот список не претендует на исчерпывающую полноту, но он дает представление о специфике русского мироощущения.

Базовые элементы этого культурного кода сегодня теряют статус ценности, лишаются самодовлеющей значимости и подвергаются этической девальвации.

Так, идея патриотизма терпит в современной России невиданный (в контексте национальной истории) крах. Ни антимонархическая истерия народовольцев в конце XIX века, ни презрение к «совку» в перестроечные времена и в сравнение не идут с кризисом патриотических настроений, охватившим общество в последние годы. Многочисленные социологические опросы показывают, что не только молодые, но и люди средних лет без стеснения демонстрируют отстраненно-неприязненное отношение к Родине, называя ее «этой страной» и последовательно избегая патриотически окрашенного определения «наша». Само слово «патриотизм» улетучивается вместе со словом «русский», становится чуть ли не одиозным, неполиткорректным. Взаимосвязь между оскудением любви к Родине и пренебрежением «русскостью» более чем знаменательна. Создается впечатление, что чем сильнее вытравливается или намеренно игнорируется все, что связано с интересами титульной нации России, тем ниже градус патриотизма. Теряя национальное достоинство, русское общество проникается презрением к самому себе.

В последнее время национальный вопрос в России высветился не с точки зрения защиты прав национальных меньшинств, а с точки зрения государствообразующей нации. До сих пор русский национализм воспринимается как рефлекс имперских амбиций, как ущемление законных прав малых этносов и основной упор делается на мультикультурализм, совместное существование на единой территории большой семьи народов. Эта идея, сама по себе запоздалая и мучительно изживаемая европейскими странами, подрывает патриотические настроения, тем самым угрожая национальной безопасности и стабильности. Как показывает западноевропейский опыт, социальное строительство на основе абсолютизации паритета национальных сообществ оборачивается социально-политической дезинтеграцией. Как любая социальная группа, любой коллектив или спортивная команда не обходятся без лидера, так не может существовать многонациональная страна без титульной нации-лидера. Набив тумаки и шишки, европейцы все сильнее склоняются к умеренному, взвешенному национализму. В сущности, мы переживаем схожие процессы, и требуют они аналогичных решений.

В чем суть национального вопроса в России? Она проста: русские не чувствуют себя хозяевами в своей собственной стране. Такое самоощущение парадоксально уже в чисто математическом отношении, поскольку русские составляют 80 процентов населения страны. По меньшей мере странно, если не преступно - стыдливо помалкивать о национальном достоинстве русских, коль скоро ими создана уникальная культура, которая во всем мире, в обход уступкам обезличивающей политкорректности, именуется не «российской», а именно «русской» (russian, russe, russisch и т.д.). Российскую Федерацию действительно трудно назвать государством русского народа. По конституции, она является страной российского «многонационального народа». Нет нужды напоминать, что такой народ целиком и полностью плод юридической абстракции. Равноправны ли между собой составляющие этот народ нации? Все крупные этносы в нашей стране обладают не только частью суверенитета России, но и собственными национальными республиками. Все, кроме русских. Если представители какой-либо национальности создают общественную организацию на национальной основе, это не вызывает возмущения, кроме одного-единственного случая - если только речь не идет о русских. Примеры можно умножать, ибо так обстоят дела во многих областях социальных отношений, и до последнего времени никто не заводил речи об ущемлении национальных интересов русских.

Необходимость национального единения русского большинства, единственно гарантирующего сохранение государственной целостности и национальной идентичности современной России, осознают даже за рубежом, в тех странах, для которых миграционный коллапс и исламизация России - угроза их собственной безопасности.

Большинство русских людей прекрасно понимают суть русского вопроса и видят путь его решения. Он состоит в отстаивании своих интересов через формирование структур гражданского общества. «Русская идея» (во всяком случае, в настоящий исторический момент) лишается своего метафизического ореола и приобретает весьма прагматичные очертания. Ее можно сформулировать так - борьба русских за признание властью их прав и обретение такого объема духовных и материальных благ, которые соответствуют их «удельному весу» в структуре государства.

С идеей государственности неразрывно связана другая составляющая русской ценностной парадигмы - историческая преемственность. Исторический опыт XX столетия, кажется, должен был внушить аллергию на революционные перевороты. Гибельность для России социально-политической ломки доказана 1917-м и лишний раз подтверждена 1991-м. Что значительная часть современного общества, настроенная почвеннически и патриотически, понимает, что переходить от советского политического строя к новой России нужно было постепенно, эволюционно, показывают и социологические опросы, и приобретшие популярность ток-шоу на исторические темы. Либеральная эйфория неизбежно завершается анархическим похмельем.

Новый, «болотный» виток опьянения либерализмом грозит, как и в начале 90-х, исказить постулат исторической преемственности, который единственно приемлем для развития такого колосса, как российское государство. Вновь исполнившись революционным пафосом, либеральная интеллигенция устилает благими намерениями вывести Россию из политического застоя - дорогу в политический ад безвластия и хаотического капитализма.

В нынешнем либеральном движении, пожалуй, больше всего удивляет его контингент - так сказать, сплав молодости и опыта. Молодые люди снова с особым чувством отчеканивают цоевскую мантру «Перемен, мы ждем перемен», как и их предшественники 20-25 лет назад, отдаваясь на волю социальной энтропии. Но если их отцам это было простительно, хотя бы в силу наивности и беззащитности перед информационным манипулированием, то их детям, вскормленным на территории свободы - в Интернете, совершенно непозволительно идти на поводу у оппозиционных вождей. Неужели 90-е настолько стерлись из памяти, чтобы забывать о подвигах и заслугах «молодых демократов» (как их тогда называли), с позором сошедших с политической арены на излете ельциновской эпохи?

«Демонтаж» русского национального мировоззрения ведется на всех уровнях общественного сознания, не только в области социально-политической, некоторых аспектов которой мы коснулись. Русская история учит нас, что в критические периоды (например, во времена польской, французской или немецкой интервенции) русский народ сплачивался и давал отпор врагам, угрожавшим его свободе и независимости. Сегодня интервенция носит характер не милитаристский, а ментальный, и это требует иных методов противодействия. И это противостояние покажет, исчерпал ли русский народ свой цивилизационный потенциал, о чем без умолку трещат либералы всех мастей.

Олег Иванов, председатель комиссии по местному самоуправлению и информационной политике Общественной палаты Московской области, заслуженный юрист Московской области