Он был провиденциально призван к художническому деланию и стал одним из крупнейших русских мастеров, что, несомненно, означает и "русским мыслителем". Иначе в России не бывает.
Его друзьями были скульптор В. Клыков, фотограф П. Кривцов, художник Ю. Селиверстов; вместе с Д. Лихачевым, С. Гейченко, скульптором Аникушиным и другими видными деятелями отечественной культуры он был избран в Правление Всероссийского Пушкинского общества, сам стал инициатором и радетелем создания в Белгороде Пушкинской библиотеки.
Не чаявший в нем души академик, народный художник РФ Станислав Никиреев (Подольск) заметил: "Работы Косенкова - это великое творчество большого русского художника, Они заполнены до краев чувствами беспокойными, рожденными от грустной действительности. Работам его место в музеях, галереях... Это произведения художника, который в жизни своей ни на один сантиметр не сошел с дороги серьезной работы в сторону, где делаются работы облегченных чувств".
Белгород, где работает музей-мастерская Косенкова, художника помнит и чтит.
Косенкова помнит и сосед-Харьков, где он учился в художественном институте, где живут его однокашники, тоже ставшие мастерами. Косенкова помнят Москва и Питер, многие города, да три десятка музеев мира, где хранятся его работы.
Как любой - пытливый и подлинный - художник, Косенков был собирателем несоединимого, удерживателем оппозиций. Мечтавший учиться в Петербургской академии художеств, он получил высшее художественное образование в Харькове. Крестьянин, он пошел в ученики к выдающемуся авангардисту Василию Ермилову. Болеющий всем русским и за всё русское, Косенков всегда оставался, вместе с тем, открытым вовне. Главнейшими его творческими и личностными чертами были пытливость, всемирная отзывчивость и желание понять, пропустить новое, неизведанное, глубинное через собственное нутро. Он нашел и, сколько мог, удерживал в себе выверенный баланс меж внешним и внутренним.
Косенкова не срубило бы "нашествие" глобализма. Он приветствовал неведомые доселе и поражающие воображение информационные и коммуникативные возможности современных технологий и техник, но это никогда не теснило, не ущемляло и не отменяло в нем национальное, малую родину, деревню, культ родной земли, материнства, которым он был отдан всеми силами своего дарования.
Русскость Косенкова заключалась еще и в серьёзе, в той самой глубине, с которой он вглядывался духовным взором в окружающий и внутренний, сакральный мир. В метафизических же просторах ему отзывалась собственная душа, православной основой которой является "уход из мира, во зле лежащего, аскеза, готовность к жертве и перенесению мученичества" (Н. Бердяев). И поскольку, согласно этому взгляду, "истинное царство нужно искать в пространстве под землей, во времени - искать в будущем, окрашенном апокалиптически", постольку "добрые силы ждут Града Грядущего, Царства Божьего". Это сильно смыкается с косенковским восприятием Жизни и Смерти, которые для него если и не были тождественны, то, во всяком случае, не были и противоположны, а, верней - были единосущны.
Русскость, настоящесть Косенкова заключена также и в его отстранении от любых властей, насколько это оказывалось возможным. Станислав Косенков неоднократно оказывался перед выбором: пребывать в провинции (будь то Орел или Белгород) или уехать в столицу. Косенков трагично ответил на этот вопрос. Его ответ судьбе - известен.
Косенков был и остался хранителем национальных святынь и традиций, кажется, что именно о нем Бердяев сказал: "Очень сильна в русском характере религия земли, это заложено в очень глубоком слое русской души".
С нами остались не только знаменитые его циклы цветных линогравюр "Детство", "Стога", "Память", "Прохоровское поле", объехавшие десятки музеев и выставочных залов мира (даже Индии и США), не раз репродуцированные, но и европейски знаменитые иллюстрации к произведениям Ф. Достоевского, Н. Лескова, А. Пушкина, Е. Носова, А. Прасолова, многих других литераторов, но и его - пронзительнейший - последний цикл станковых гравюр "Чернобыль России - деревня". Говоря "Россия", он не отделял от себя всегда родную ему и милую сердцу Украину. И посмотрите: разве не о современном гибнущем украинском селе, в том числе, его пророчества?
С. Косенков - провинциальный художник, но с мощным взаимодействием с европейской, мировой культурой, с подлинно русским размышлением о жизни. Духовными учителями и собеседниками в вертикали веков он вместе с Рублевым, Пушкиным, Достоевским, Лесковым, Хлебниковым, Нестеровым, Фаворским, Филоновым называл Ван Гога, Микеланджело, Утамаро, Дюрера, Кольвиц, Уитмена.
Косенков говорил: "Слава Богу, мне дано понять, где - дешевенькая яркая обертка с пустотой внутри, а где - главное, сущее. Я пока еще могу различать прекрасное, красивое и красивенькое".
Думается, трагизм современного мира заключается именно в катастрофическом вырастании не-способности осуществлять такое различение и противостояние, когда утрачиваются самые органы восприятия прекрасного, без которых существование становится безблагодатным, как жизнь современных мировых столиц, тонущих в "непотребных кривляньях", алчности, прокламации так называемой "успешной голливудизированной жизни" меньшинства - будь то "золотой миллиард" западного сообщества или неополитические трансгосударственные элиты, которым абсолютно нет дела до проблем вскормивших их народов.
Эта агрессивная дьявольщина в новейшее время сильно потеснила и провинцию. Сегодня столицы в сильной мере утрачивают просветительскую, аккумулятивную, руководительную функцию, и, напротив, - прививают провинции худшее, что есть в столицах.
Если ретроспективно поглядеть на календарный - он же духовный - контекст, в котором мы - россияне и украинцы, хозяева и гости - открывали в прошлом году в центре Белгорода памятник Косенкову, то следует отметить такие даты. 21 сентября по нов. ст. - праздник Рождества Богородицы, в этот же день отмечалось 625-летие Куликовской битвы; 27 сентября - Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня, 14 октября - Покров Богородицы.
Меж священных дат попадали еще две: 3 октября - 110-летие Сергея Есенина, и 11 октября - день рождения Станислава Косенкова. 3-го же 2005 г. октября на кладбище Донского в монастыря в Москве состоялось презахоронение доставленных с чужбины останков великих сынов России - генерала Антона Деникина и мыслителя Ивана Ильина.
И стоя у памятника Косенкову, мы осознавали, в каком едином сонме, неразрывном духовном поле, именуемом Русскiй Мiр, находится и святость Руси, и ее культура.
Это осознание и теперь позволяет надеяться, что не все так уж, быть может, и плохо. Что наша действительность, хоть и потеснена сегодня либеральной западной агрессией, не столь трагична, как казалось, например, Станиславу Косенкову в год его кончины, 1993-й. Сегодня нам, видящим пробивающиеся - словно сквозь бетон - ростки православной веры и памяти, может показаться, что тот черный провал, в который тогда рухнула родина, не стал окончательным. Время, как всегда, покажет истину. Однако катастрофу пережили не все сердца страдателей за нашу землю. Напомним, что и Б. Чичибабин ушел от нас тогда же, в декабре 1994-го. ("От этого я и подыхаю!" - кричал он в телефонную трубку, видя по телевизору расстрел Белого Дома в Москве.)
Когда же думаешь о вышеназванном контексте памятных дат, то вспоминается картина Михаила Нестерова "На Руси" (второе ее название "Душа народа"), где - навстречу Христу - идут лучшие люди Руси: равноапостольные и благоверные князья, святые старцы, писатели, мыслители, простолюдины, юродивые. Убежден, что место Косенкова - в этих рядах, поскольку именно они и являются выразителями русского духа. Это место - в рядах воителей за Веру Христову, - было у Косенкова и на земле, и, убежден, на небесах.
У нас, близко знавших Станислава Степановича, еще сохранилась память ладоней от его рукопожатий. Для нас он, земной и грешный человек, был земным другом, собеседником, духовным окормителем.
Но вот что интересно: прошло лишь 13 лет со дня его трагической кончины, а дух его уже воплощен и в памятнике (см. материал об этом в НД, N18 от 20.10. 2005.) Не только в своих работах, но и в памятниковой ипостаси придет к новым поколениям и художник Станислав Косенков, таким образом соединяя в душах современников малую родину - с Вечностью.
И значит, и жизнь Косенкова, и наши с вами жизни не проходит напрасно, поскольку посеянные памятные духовные зерна - прорастают.
Процитируем дневниковую запись Косенкова: "Все случайно и закономерно, все проходит и остается, но остается навеки только то в мировой душе, что осознано и заново воссоздано в искусстве. На те века, которые даны людям на существование в мире..."
Понадеемся, что у нашей провинции - есть что предъявить миру и чем оправдаться перед Господом на Страшном Суде. Что земля, рождающая таких людей, как Станислав Косенков, будет спасена.
Haлью. И caдaнy cтoпapик.
Пoтoм пoнюxaю cyxapик.
Eщe нaлью. И нa мoгилy
Пocтaвлю из твepёзыx pyк
Cтaкaн xмeльнoй, и c ним - cyxapик.
He оттого, чтo я - бyxapик,
A пoтoмy, чтo пoд плитoю
Лeжит мoй дpyг.
Лeжит, мoлчит из зaпpeдeлa.
Живaя глинa - зaтвepдeлa.
A я cвoё тacкaю тeлo
Пo бeлy cвeтy дo cиx пop.
Лeжи-лeжи, пpecвeтлый дpyжe...
Я cкopo yпoкoюcь тyт жe:
Bce ближe пpиcтaльнaя кpyжит,
Кpyжит ycepдницa c cepпoм.
"Клacы - cмятeнныe - cжинaxy" [1]...
Дa пepeд нeй yжe - ни cтpaxy,
Hи дaвeшнeгo yпoвaнья,
A cплoшь - coлёнaя тocкa.
Ha чтo мнe этoт миp зeлeный,
Кoгдa - зaнoзoю кaлeнoй...
"Ax, вcтaнь, - вocкpикнy, - дpyг-нaдёжa!
Пycти eгo, гpaнит-дocкa!"
И вcтaнeт пoзвaнный - из гpoбa.
И вcтaнeт oн. И глянeт в oбa.
И oтвopeннaя yтpoбa
Зeмнaя взвoeт, кaк тpyбa.
И в дoмoвинy pyxнeт злывa. [2]
И выйдeт oн - cyxoй - из ливня.
И oтлyчит пeчaли злыя
Oт мoeгo шaльнoгo лбa.
Конец 80-х
СНОСКИ:
1 - клacы cжинaxy - кoлocья cжинaли (др.-русск.)
2 - злывa - ливeнь (yкp.)