Нижегородский край, пожалуй, второй после Москвы центр старообрядчества. Старообрядцы Нижнего Новгорода, принадлежащие к РПСЦ, молятся в большом Успенском храме на Бугровском кладбище (кстати, здесь похоронен Мельников-Печерский, автор знаменитых книг о старообрядцах «На горах» и «В лесах»). Успенский храм ранее принадлежал тем, кто был в оппозиции митрополиту Сергию (Страгородскому). Собственно старообрядческий храм в центральной части города был разрушен в хрущевское время. Выходцами из Нижегородской старообрядческой общины были митрополит Алимпий (Гусев) (+2003 г.) и, пожалуй, самый эрудированный старообрядческий священник протоиерей Леонтий Пименов (+2020 г.). Ныне настоятелем Успенской церкви является один из самых авторитетных старообрядческих священников о. Михаил Шашков.
Будущий гонитель старообрядцев был уроженцем этого края. Он подвизался здесь в одном из старообрядческих монастырей в качестве уставщика. Доподлинно неизвестно, что именно подвигло его порвать со старообрядчеством и стать ярым гонителем старообрядцев. Есть предположение, что активное изучение им разных письменных источников удостоверило его в том, что для отделения старообрядцев от официальной Церкви не было достаточных оснований. Известно, что ему покровительствовали сёстры царя Петра и сам Петр. На Нижегородчине, особенно после того, как он здесь стал епископом, Питирим развил бурную деятельность по возвращению старообрядцев в лоно Синодальной Церкви. Согласно официальным отчётам (не всегда достоверным), были обращены тысячи старообрядцев. В своей деятельности Питирим активно прибегал к помощи светских властей, приходил на диспуты со старообрядцами в сопровождение солдат.
На Нижегородской кафедре Питирим пробыл 19 лет. Был очень деятельным с самого начала: проверял у духовенства ставленические грамоты, следил за опрятным видом священников, до самой кончины активно посещал приходы. Проявлял интерес к науке (в Петербурге побывал в Академии Наук и Кунсткамере), хотя сам не был особо образованным. В его библиотеке насчитывалось около 200 книг, треть из которых были светскими. После смерти Питирима в его резиденции были обнаружены два глобуса. В своей епархии он открыл несколько школ, инициировал миссионерскую деятельность среди народов Поволжья (Нижегородский край находится на стыке славянского, тюркского и финно-угорского миров).
В 1722 году Нижегородская епархия была расширена – в её состав вошла Владимирская земля и некоторые другие территории. Количество храмов доходило до тысячи. Организаторские способности и вообще деятельная натура Питирима опровергают утверждение об инертности и безынициативности великороссийского духовенства. Питирим становится членом Святейшего Синода наряду с архиепископом Феофаном (Прокоповичем). С Феофаном их связывали тесные дружеские отношения (однажды даже Феофан попросил Питирима приобрести ему лошадь на Нижегородской ярмарке).
Ещё пара штрихов к портрету Питирима: долгое время в его резиденции жил пленный швед. Однажды архиепископ приютил болящего бездомного. Как-то у этого бездомного случился приступ, и он ранил монаха; самого Питирима спас от этого буйства келейник.
В отношении старообрядцев Питирим занимал жёсткую позицию – известны сто тридцать вопросов, которые он им направил. На все эти вопросы старообрядцы ему ответили и в свою очередь направили ему двести сорок своих вопросов. Ответы на них составили самую известную книгу, принадлежащую Питириму – «Пращицу». Одним из самых главных аргументов в этой книге является «Соборное деяние на Мартина еретика» – якобы документ Собора в Киеве в 12 веке, осудившего двоеперсие. Старообрядцы провели большую исследовательскую работу и доказали, что это «Деяние» является подлогом.
В своей деятельности Питирим не гнушался насилия. Так, керженский диакон Александр силой был принуждён отказаться от своих «Ответов» (характерная черта этих «Ответов» – сдержанность тона из-за опасения репрессий). Доставленный к царю, он заявил, что силой был принуждён. Несмотря на это, его снова подвергли пыткам и отправили обратно. В 1720 году Александр был казнён. До сих пор на Керженце густые леса. Мне приходилось на пути в Макариево-Желтоводский монастырь проезжать через эту мрачноватую местность.
Когда начинаешь рассуждать о недопустимости насилия в делах совести и религии, часто слышишь: «Такое было время, такие были нравы». Это, конечно, не согласно с евангельским духом. Кстати, свою «Пращицу» Питирим в обязательном порядке заставлял приобретать всем священникам, причём не задёшево, а по солидной по тем временам сумме – за три рубля. Двойной налог на старообрядцев – это тоже изобретение Питирима. Для старообрядцев он был довольно разорительным – с этого времени Керженец стал пустеть – его обитатели начали переезжать на Урал и в Сибирь, где было более спокойно.
Действительно, время правления Петра было очень непростым. Основная масса архиереев в это время старалась не засвечиваться, отмалчивалась. Когда пытали епископа Досифея, проходившего по делу царевича Алексея, то он говорил: «Пострадал я один, но мыслит так большинство» (то есть критически по поводу Петра). Даже в среде малороссийского духовенства не всё было однозначно (известны критические высказывания в адрес Петра со стороны местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Стефана (Яворского).
Когда известный историк Н. Устрялов описывал царствование Петра (в Исторической библиотеке в годы учёбы на истфаке МГПИ я читал эту работу), он столкнулся с большим количеством материалов, где в отношении Петра и его действий содержался негатив. Так, о новой Синодальной системе церковного управления с самого начала её функционирования стали звучать отрицательные высказывания, уже на следующий год после её введения заговорили о восстановлении Патриаршества. Некоторые реформы Петра, например, Губернская, не были доведены до конца. Приказы, несмотря на то, что они показали свою эффективность, стали заменять на Коллегии. Появляются элементы параллелизма в управлении – например, наряду с Посольским Приказом действовала Коллегия по иностранным делам.
Игумен Кирилл (Сахаров), настоятель храма свт. Николы на Берсеневке, член Союза писателей России