После революционной встряски и реанимации 2020-го года Белоруссия планомерно движется по пути возрождения русской государственности, действительного Русского мира как, прежде всего, духовно-практического, а не политико-территориального образования. Последнее должно и может только вырастать из первого.
Важнейшей составляющей подлинной русской государственности и мира-цивилизации является соборность – ключевое онтологическое свойство Христовой Церкви, переносимое христианским народом на свою общественную жизнь – от семейной до государственной. Точнее говоря, всякий христианский народ призван к такому естественному переносу как своего рода умозаключению из проповеди Церкви и приложению к жизни получаемой в ней благодати, но в истории такой перенос давался и даётся с большим трудом и удаётся весьма редко. Святой Руси удавалось.
Соборность нередко склонны смешивать с демократией (и социалистическим коллективизмом как в значительной мере её подвидом) – как антагонистов единоличного правления или правления немногих. В действительности же, демократия гораздо ближе к диктатуре, чем к соборности, и является разновидностью первой даже в своем теоретическом образе – как диктатура воли большинства, хотя чаще всего на деле оказывается охлократией как диктатурой безрассудной толпы, управляемой безнравственным меньшинством. Единым сущностным ядром демократической и авторитарной диктатуры, разительно отличающим их от соборности, является волюнтаризм или своеволие – диктатура своей воли, основанной на самой себе, что для падшего человеческого естества (христианская догматическая истина, игнорируемая секулярной и иноверной антропологией) всегда означает диктатуру своекорыстного интереса и стоящих за ним греховных страстей. В отличие от демократии соборность представляет собой единение вокруг высших целей, ценностей, принципов, перед которыми смиряют свою волю все участники соборности, которой подчиняются и в отношении к которым определяют свою правоту.
На Руси государственная соборность в наиболее совершенном виде выразилась в виде Земских соборов, главными вдохновителями которых были Церковь и Цари как наиболее озабоченные достижением и сохранением единодушия и торжества возвышенных начал в народе. Собственно, строились соборы земские по образу и искомому подобию соборов церковных, в идеале представляя собою продолжение последних в земных делах (с теми же самыми участниками). В отличие от древнерусских вече, ограниченных городским населением и где всё-таки преобладало эмоциональное начало над разумом, земский собор предусматривал продуманное и иерархически организованное представительство сословно организованного народа с выражением его духовно окормляемой воли.
Земские соборы затухли, угашая и русскую соборность в целом, в результате петровских и послепетровских реформ российского общества на западный манер (которым предшествовал надлом народного единства в силу старообрядческого раскола). Вслед за государственной были подорваны межсословная и даже церковная соборность в России. Слишком медленное и тормозимое врагами Церкви и Отечества (либеральными и прямо масонскими кругами в элите) восстановление русских государственных (как и церковных) начал в XIX веке завершилось революцией и крахом русской государственности. Как раз извращение земской соборности в виде партийной межреволюционной Государственной Думы вместо лекарства стало ядом, добившим русскую державу.
В немалой степени спекуляцией на проблеме соборности и лукавым миражом ее восстановления стал советский проект большевиков, позволивший им захватить власть в России. Идея советской государственности, в сущности, является не чем иным, как способом осуществления государственной земской соборности. Однако, во-первых, большевистская советскость предлагалась не на началах согласия и высших начал, а на основе вражды, распаленного эгоизма и классовой диктатуры, за которой скрывалась тирания антихристианско-русофобских сил. Во-вторых, с первого и до последнего дня никакой власти советов в российской большевистской республики не было: «советская республика» началась с террора и диктатуры партии «избранных» майданных демагогов, поддержанных западными сатанинскими орденами и правительствами, и их властолюбивого параноидального вождя и закончилась демонстративным надругательством над волей съезда народных депутатов со стороны переродившейся и завербованной той же западной элитой партийной верхушки.
В Российской Федерации после путча семибанкирщины во главе с узурпатором Ельциным в 1993 году прочно установилась точно такая же, по сути, олигархия, классовая партократия, как и в 1917 году. Разумеется, в соответствии с обстоятельствами эпохи отличались опорные классы, политэкономическая идеология и механизмы властвования. Но полностью сохранялось подчинение России западной цивилизации и ее идеологическому базису, а главное – враждебность к историческим русским началам во главе с Православной Церковью и русской народности. Последующие усилия правящего в России класса были под видом “суверенной демократии” (включая имитационную “патриотическую” пропаганду) направлены на удержание власти путем всемерного подавления в зародыше восстановления той самой народно-государственной соборности. И, прежде всего, ядра такой соборности – идейного патриотического движения, из которого и вырастает подлинная государственная аристократия.
В Республике Беларусь, народ которой еще в дореволюционные годы более всех в Империи тяготел к идеям черносотенства, при первом руководителе Александре Лукашенко стало происходить стихийное восстановление русской государственной соборности, залогом которого стал качественно иной, приближенный к народу, характер местной социалистической партийной элиты. Двухпалатный высший представительский законосовещательный орган власти при почти самодержавном правителе с западным титулом “Президент”, как и местные советы, формировались на основе непартийного сословного представительства “производительных классов” с исключением “праздных классов” (крупного и частно-финансового капитала, профессиональных партийных политиков, внесистемной интеллигенции). Подобный подход преобладал и в формировании исполнительной власти, руководства учреждений и предприятий – с опорой на заслуженных и опытных профессионалов, а не “эффективных менеджеров” (капиталистов, экономистов-рыночников, либеральных чиновников).
Вместе с тем в ту пору в белорусском государстве стихийно восстанавливаемой русской соборности были серьезные изъяны. Самый главный, конечно, – разрушенная православная религиозность в народе с соответствующей подорванностью у него мотиваций, необходимых для живого протекания соборности. Далее – отсутствие отрефлексированного философско-идеологического базиса для данной соборности: на месте рухнувшей марксистско-ленинской “надстройки”. Наконец, несомненно, наличие достаточно сильной внутриэлитной группировки западников (либералов и националистов), для которых белорусская соборность была чужда и враждебна. В итоге, совершенно закономерно на деле белорусская соборность в значительной мере приобрела инерционную неосоциалистическую форму с преобладанием в чиновничьей вертикали безыдейности, формализма, угождения высшему начальству и безоговорочного исполнения его воли, правящая элита наполнилась демонстративно лояльными президенту Лукашенко прозападными либерал-националистами вплоть до западных ставленников (“шестая колонна”), идеологическо-информационная вертикаль оказалась в руках иудеев, литвинистов и полонофилов, а авторитарное правление Александра Лукашенко вылилось как раз в ту самую волюнтаристскую диктатуру, которая легко и беспрепятственно, под влиянием части льстивого окружения, развернула страну на Запад, в том числе на путь рыночного капитализма и русофобско-антиправославного униатского литвинизма.
Вместе с тем, как не раз писалось нами, этот поворот был неполный, в стране незаметно для многих происходило противостояние во власти двух противоположных сил, которая при помощи революции 2020-го года завершилось победой патриотов православно-русофильской ориентации. Произошло ясное осознание ошибок главой государства, очищение верховной власти и правящей элиты от явных западников, либерал-глобалистов и националистов. Но самое главное – произошло то, чего не было на протяжении всего советского времени и даже большой части дореволюционного имперского: к политическо-стратегическому и идеологическому руководству Белоруссией были допущены и привлечены идейные православные патриоты-государственники. Которые и приступили к формированию соответствующего информационного пространства и обновлению гуманитарной сферы в целом, а далее – и к общественно-политическим преобразованиям. При их непосредственном участии предреволюционный либеральный проект перехода к партийно-парламентской демократии был отменен, сословный характер народного представительства при полноценном правителе был укреплен, а введенное в систему государственного устройства Всебелорусское народное собрание впервые за более чем три столетия на Руси явило собою возрождение Земского собора, что вкупе означало торжество соборно-монархического строя на Белой Руси.
Эпохальным событием стало выдвижение главою главного государственного общественно-политического объединения в Беларуси “Белой Руси” православного профессора-философа Олега Романова. Им же была и разработана стратегия деятельности “Белой Руси” на антилиберально-соборных началах: ее цели включили в себя не только формирование общественно-политической опоры власти, но и мировоззренческо-идеологическое просвещение народа (и особенно правящего класса) на основе традиционных ценностей и идей русской православной цивилизации (в ее белорусском преломлении); создание системы идейно-патриотических политических лифтов (для создания идейно-политической правящей элиты); наконец, осуществление организованного постоянного народного совещания, обеспечивающего единство государства и гражданского общества (то есть, государственной власти и мiра). Сама “Белая Русь” задумана не как партийный выразитель эгоистических интересов правящего класса, но как объединитель всех идейно-патриотических сил общества и собиратель и выразитель (приёмник и ретранслятор) разумных идей и справедливых чаяний глубинного народа.
Здесь важно отметить, что прошедший перезапуск партийной системы в Белоруссии полностью очистил ее от либеральных и националистических партий, хоть и не позволив пока политически учредиться сугубым идейно-патриотическим движениям «Родина», “Союз” и “Отечество”. Партийное поле образуют четыре партии, формально дублирующие кремлевскую “суверенную тетрархию”, имея даже соответствующие соглашения с российскими аналогами: “Белая Русь”, Компартия, ЛДПБ и Республиканская партия труда и справедливости. Вместе с тем, как было показано, “Белая Русь” никак не является партией крупного капитала с либеральной идеологией (скорее антагонистом таковой), ЛДПБ не имеет ничего общего с псевдонационалистической “жириновщиной”, а РПТС не является фейковым спойлером Компартии, которая, в свою очередь, не имеет в Белоруссии, не отягощенной воинственным капитализмом, реальной перспективы ленинско-марксистского реванша. Безусловно, находясь под контролем Администрации Президента, белорусская партийная тетрархия имеет консервативно-народнический патриотический консенсус.
Организационным воплощением соборной стратегии «Белой Руси» и является учрежденный “Штаб патриотических сил”, нацеленный на объединение на своей площадке всех идейно-патриотических сил общества. Его очередное заседание прошло в день его учреждения, совпадающий с днем рождения председателя «Белой Руси2 Олега Романова и праздником великомученика и целителя Пантелеймона. На нем была вновь провозглашена соборная, а не рыночно-конкурентная доктрина белорусского политического и в целом гражданского общества, и принята Декларация патриотических сил на базе консервативной идеологии.
Безусловно, для развивающейся в Белоруссии государственной соборности существуют серьезные угрозы, унаследованные от прошлой эпохи. Они обусловлены: а) по-прежнему весьма низкой воцерковленностью и религиозностью белорусского народа; в) преимущественно умеренно-гедонистической и самоохранительной ориентацией основной массы правящей элиты; г) высоким уровнем пассивности и бюрократизма внутри чиновничьей вертикали; д) мировоззренческим западничеством преобладающей части гуманитарной интеллигенции и сохраняющейся аналогичной ориентацией системы ее воспроизводства; е) наличием в правящей элите и чиновничьей вертикали затаившейся прозападной «шестой колонны»; ж) рудиментарное опасение высшего руководства страны предоставить свободу слова и действия пассионарному идейно-патриотическому движению (в лице тех же незарегистрированных общественно-политических движений); з) в целом недостаток у власти христианской готовности слушать неприятные для себя, но справедливые и полезные указания и замечания, а также неудобные предложения.
Вместе с тем именно белорусская соборность на данный момент является единственным полноценным действующим маяком для русского возрождения на землях Русского мира. Штаб патриотических сил «Белой Руси», поддерживаемый государством, вполне мог бы стать ядром для собирания общерусских патриотических сил. Но для этого требуется деятельное участие со стороны идейных и, прежде всего, православных патриотических сил самой Великороссии, которые могли бы как воспользоваться данным “маяком”, так и внести значительный вклад в его возвышение и укрепление. И, конечно, особая миссия принадлежит здесь Русской Православной Церкви и её Белорусскому Экзархату.
Дмитрий Куницкий, научный сотрудник Института философии НАН, Минск
