Пустынники Гор Кавказских

Часть 1

Эту книгу я написал под впечатлением от незабываемых встреч с монахами пустынниками, старостой церковной общины р.Б. Наталии и всех подвизавшихся в деле созидания храма.

Книга эта создана на основе диктофонных записей и интервью с людьми, избравшими свой духовный путь в местах сокрытых от цивилизации в горах Большого Кавказа. Имея доступ к такому бесценному сокровищу, я посчитал своим долгом раскрыть некоторые тайны из жизни пустынножителей ищущих спасение в трудах, духовных борениях и молитв

Псху. Краткая историко-статистическая справка

Долина Псху расположена в Абхазии, между Главным Кавказским и Бзыбским хребтами. Одноименное ей село находится на высоте от 650 до 800 м над уровнем моря (с учетом рельефа) на левом берегу реки Баул, недалеко от её впадения в реку Бзыбь. В окрестностях села по всей долине расположено множество хуторов. В середине XIX века в селении было 500–600 дворов.

Абхазия – часть Иверии, которая, по древнему благочестивому преданию, является первым уделом Пресвятой Богородицы. Христианство распространилось здесь начиная с апостольских времен. Первыми просветителями Иверии были святые апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит, брат Господень, который остался в Абхазии для проповеди Евангелия. Апостол подвизался в пещере в ущелье реки Псыртсхи и подвергался гонениям. В конце концов, он принял мученический венец и был погребен вблизи своей пещеры на берегу реки Псыртсхи в 20 верстах от Сухума.

В XV веке Абхазия оказалась в подчинении Турции, основная часть населения приняла мусульманство. В 1810 году владетельный абхазский князь из рода Шервашидзе (Чачба) Сефир-бей добровольно принял подданство России и христианскую веру.

Абхазское население Псху, при содействии владетеля Абхазии Михаила Шервашидзе (Чачба), принесло присягу на верность русскому Царю лишь спустя тридцать лет – в 1840 году. В течение последующих лет здесь неоднократно вспыхивали восстания непокорных, и со стороны властей предпринимались попытки их усмирения. Окончилось все это выселением в начале 1860-х годов около 4 тысяч человек из Псху в Турцию.

В 1879 году наместник Кавказа издал указ о заселении пустующих земель на льготных условиях. Постепенно долина Псху стала заселяться переселенцами^[1].

Местный старожил Александр Новиков рассказывает (его мама, родившаяся в начале XX века, еще помнила этих переселенцев):

«Шли сюда со всей России люди подготовленные, которые сами могли себя обеспечить. Шли семьями – с детьми, с пожитками – через Сухумский перевал – он самый низкий… Строго следили за тем, чтобы среди переселенцев не было судимых… Тем, кто издалека – из Белоруссии, с Украины, – по 300 рублей подъемных давали и оружие типа винтовки (а деньги ценились тогда – 25–30 рублей корова стоила)… Прибывшим на Псху давали льготы – от военной службы освобождали, не было никаких налогов. Жилья никакого здесь уже не было, и полян почти не осталось. Рос молодой лес – высекали лес и селились. До зимы нужно было обустроиться и огород посадить – чтобы продукты были на зиму. Те, кто на следующий год пришел, уже могли купить у первых переселенцев семена и другое необходимое, им уже легче было…»

После революции в селе располагалось отделение прибрежного колхоза «1 мая»; занимались скотоводством, пчеловодством, огородничеством. В 1960-е годы геологами была построена малая гидроэлектростанция, которая обеспечивает село электроэнергией до сего дня.

В селе есть аэродром с травяным покрытием. Зимой попасть сюда можно только вертолетом. В остальное время года летает самолет Ан-2. Регулярного расписания нет. Имеется грунтовая дорога через перевал Анчхо (2040 м над уровнем моря) и тропы через Гудаутский перевал и перевал Доу (Сухумский).

В 1942 году Псху было на восемь дней оккупировано немецко-фашистскими захватчиками. Это единственный населенный пункт Абхазии, куда вошли немцы…

Первые монашеские общины возникли на Псху, по всей видимости, еще при Сухумском епископе Андрее (князе Александре Алексеевиче Ухтомском, 1872–1937)^[2]. Во время своего епископства (с декабря 1911 года по декабрь 1913 года) он сам побывал на Псху^[3].

Незадолго до революции на Псху поселились монахи, изгнанные в 1913 году с Афона за исповедание «имяславия». Светский автор И. Половнев называет их общину «черносотенной воинствующей сектой»^[4]. В 1924 году монашескую общину на Псху пополнили иноки расформированного Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря – более ста человек. Они обосновались в селении и по всей долине, основав пустынные скиты и кельи...

Новая волна прибывших на Псху связана с коллективизацией и усилением репрессий. В 1928–1930 годах в долину прибыло 214 человек, из них 188 монашествующих, остальные советским автором оценивались как «кулаки». К 1930 году на Псху, по официальным данным, было 100 монахов, 12 священников, около 12 молитвенных домов. Скиты и кельи были разбросаны по всей долине. За зиму 1929–1930 годов на Псху обновилось около 12 икон^[5]. В народе распространилась легенда, что «есть долина Псху, где нет советской власти»^[6].

ГЛАВА 1. Старец Иона

Мое знакомство с Натальей (Гершовой), старостой строящегося в одном из красивейших и священных мест Абхазии, храма «Усекновения главы св. Иоанна Предтечи, состоялось в Иерусалиме. Здесь на Святой Земле я должен был передать ей альбомы эскизного проекта храма.

Эта красивая, интеллигентная и общительная женщина с утонченными чертами лица, не могла ранее предположить, что будет руководить на Кавказе строительством храма.

Ранее, будучи светским невоцерковленным человеком она стремилась, как и большинство людей к ценностям земным, пока не посетила с подругой Одесский Успенский монастырь, где и познакомилась со знаменитым духоносным старцем, схиархимандритом Ионой.

В течение нескольких лет, посещая старца, который стал для нее духовным отцом, она преобразилась и изменилась до того, что ее перестали понимать друзья, подруги и даже супруг. Наталья отказалась от косметики, от эффектных нарядов, ей постепенно стали чужды прежние интересы и стремления. Она воцерковилась, стала посещать церковные службы. Обладая хорошим слухом и голосом, научилась петь на клиросе.

Через некоторое время старец Иона сообщил ей, что открыта воля Божия и ей предстоит руководить строительством будущего храма «Усекновения главы св. Иоанна Предтечи». Он рассказал, что в конце XIX – начале XX веков в долине и на горах вокруг села Псху образовалось значительное поселение монахов, было возведено восемь православных церквей. На живописных горных склонах и лесных полянах создалась своеобразная иноческая республика площадью около 200 квадратных километров со свободным расселением монахов и подвижников, объединяемых спасительным покровом Пресвятой Богородицы и общим духовным окормлением старцев – духовников.

Молитвенная жизнь насельников протекала под благодатным влиянием богатейшей духовной традиции этих мест. В этих горах, располагаются:

святая Иверская гора; пещера, где подвизался и принял мученическую кончину св. апостол Симон Кананит; место казни, захоронение и благотворный целебный источник св. мученика Василиска (IV в.). Здесь же находится церковь и гробница св. Иоанна Златоуста, проведшего в этом районе свои последние годы. А на горе «Святая», расположенной в 5 км от села Псху, по предсказаниям святых отцов будут отслужены последние литургии после воцарения Антихриста на Земле;

В этом же районе была в третий раз обретена честная глава святого пророка и Предтечи Крестителя Иоанна, отсюда она затем была вознесена, здесь также находится источник св. Крестителя Иоанна.

В послеоктябрьское время, после разгона Новоафонского монастыря, многие монахи перешли на жительство в район Псху. В 1930 г. здесь подразделениями НКВД была проведена репрессивная акция: часть монахов была расстреляна, а 250 насельников арестованы, депортированы из Псху и многие приняли мученическую кончину.

Поручение старца Ионы возглавить строительство храма в селе Псху смутило Наташу. Она спросила старца: «Может быть, мне нужно помогать в строительстве храма? Ведь я не имею ни опыта, ни специальности строителя». Старец ответил, что именно ей предстоит руководить строительством храма.

Наталья пыталась оправдаться тем, что у нее есть семья, муж, сын, который должен вскоре поступать в институт, да и вообще управлять строителями должен мужчина, а она лишь слабая и никудышняя женщина. Старец голосом, не допускающим сомнения, ответил: «Такова воля Божия, она избрана там, на небесах, строить храм на земле».

Так Наталья, положившись на волю Божию и молитву старца, поехала в Абхазию строить храм. Сидя за рулем пожертвованного благодетелем внедорожника - советской модификации УАЗа, и созерцая суровые пейзажи, она с ужасом думала: «За что я взялась, смогу ли я в этих труднодоступных и скрытых от цивилизации местах что-нибудь построить?». Проезжая через перевал, который всего лишь два месяца в году открыт от снега, она с восторгом и ужасом созерцала ослепительно белые вершины скал, покрытых снегом, бурные потоки горных рек, в пропасти, и останки упавших туда машин.

Приехав в затерянный в горах поселок и узнав о том, что среди местных жителей бытует некое поверье, из-за которого они совершенно не желают строить храм, Наталья совсем отчаялась.

А дело здесь вот в чем. Некоторые старцы утверждают, что именно здесь будет построен храм, в котором в «последние времена» будет отслужена последняя литургия, после чего наступит апокалипсис. Местные жители расценили это по-своему и решили предотвратить грядущий конец света таким путем. «Помощников здесь, видимо, не сыскать» - думала она, да и недавно возводимый храм сгорел, скорее всего, не случайно, тем более тогда же убили милиционера с женой.

Но сильны молитвы старцев, тем более за Наталию молился тогда не только старец Иона, но и прозорливая схимонахиня, старица Ольга, проживающая в Сухуми. Она посоветовала Натальи идти к наместнику Сухумской епархии отцу Виссариону и просить разрешение на строительство храма.

Приехав на шестидесятилетний юбилей отца Виссариона и одарив его подарками, которые он с радостью принял, Наталья получила отказ.

Батюшку можно было понять, ведь Сухумская епархия канонически принадлежит грузинскому патриархату. Хотя и Абхазия вышла из состава Грузии, в церковном отношении она все же осталась под омофором Грузинского патриарха. В годы Советской власти территория Абхазии была епархией нынешнего патриарха Грузии Ильи II, который в настоящее время крайне не заинтересован в строительстве русских храмов.

Старица Ольга сказала Наталье, чтобы та три раза просила отца Виссариона. Она так и поступила, трижды преграждая путь батюшке, пытавшемуся пройти к своей машине, и прося благословение на храм. Третьей просьбе он все же внял и сказал, что благословляет сие строительство, но в начале нужно найти то место, где сгорел прежний храм и куда упал его крест, который якобы сохранился. То место, куда укажет упавший крест, и будет местом строительства.

Также он сказал, чтобы его на вертолете привезли на освящение места будущего храма, где нужно установить дубовый трехметровый крест.

Вскоре было найдено место сожженного храма и сам крест, который указал место будущему храму. Дело пошло. Первыми помощниками Натальи стали монахи-пустынники, затем стали приезжать желающие потрудиться во славу Божию. Заранее выкупленная для прихода территория стала преображаться в подобие скита. Службы в это время проводились в домовом храме, небольшом деревянном домике, отданным отцом Александром Кобловым для этих нужд.

Люди совместными усилиями очистили от зарослей площадку, выравнивая территорию, срубили скальные образования и даже построили монолитный железобетонный фундамент, размер которого был дан старицей Ольгой. Сказать, что построить фундамент трудно - это значит ничего не сказать - на такой высоте и в таких условиях это исключительно тяжело.

Видя усердие и организаторские способности, с которыми Наталья взялась за это дело, местные жители приняли ее, а некоторые стали помогать в строительстве. По молитвам старцев стали происходить чудеса исцеления от неизлечимых болезней тех, кто по их благословению трудился во славу Божию. Местные власти разрешили вырубить необходимый для строительства лес. Вскоре была построена циркулярка и распущен под сруб храма лес.

Но где же взять проект храма, да и стоит он очень дорого, - думала Наталья. Там по делам службы находился священник Валаамского подворья отец Александр Коблов, который дал ей мой номер телефона, сказав, что я смогу выполнить эту задачу.

В то время я занимался эскизным проектированием двух соборных храмов для Москвы, которые нужно было срочно выполнить. Домой ко мне приехал отец Александр и, показав планы фундаментов, попросил разработать эскизный проект деревянного храма. Ему отказать я не мог и взялся выполнить во славу Божию эту работу, в которой срочно нуждалась община.

Впервые с Натальей я познакомился по телефону. Ее неукротимая настойчивость и стремление поглотить мое время только для храма в Абхазии мне сначала казалось забавным. Разве не понимает она, что кроме того храма, есть и другие, которые срочно требуется проектировать, - думал я.

Эскизный проект был выполнен мной в короткий срок и получился, по словам архипастырей патриархата, красивым.

После завершения работ я передал альбомы проекта отцу Александру, повезшему их в Абхазию, а сам уехал в Украину.

Мне предстояла поездка в Криворожско-Никопольскую епархию, где являюсь ее главным архитектором под руководством архиепископа Ефрема. Там по моим проектам начато строительство храмов, за которыми необходимо вести авторский надзор. Далее предстояло посетить Херсонскую и Одесскую епархии, где также нужна была моя помощь.

Находясь в Одессе, в келии Иверского монастыря, для которого по просьбе его игумена архимандрита Диодора предстояло выполнить проект соборного храма, мне позвонили по мобильному телефону. Это была Наталья, эмоционально сообщившая, что узнала от отца Александра, что я нахожусь в Одессе, где она проживает, и что она готова все бросить и лететь ко мне из Абхазии, где в настоящее время находится. Главной причиной, взволновавшей ее, была возможность представить меня с эскизами храма, старцу Ионе.

Она попросила, чтобы я завтра утром был в Успенском монастыре, в котором она постарается по телефону организовать встречу со старцем.

Ранним утром мы с талантливым художником-иконописцем Мариной, расписывающей храм в Иверском монастыре, приехали в Успенский монастырь, в котором находился старец и где расположена резиденция митрополита Одесского Агафангела. Марина ведет меня по тенистым аллеям монастырского парка, увлеченно рассказывая о том, где ей довелось потрудиться в этой обители, она показывает мне храмы, кладбище с могилой знаменитого Одесского старца, святого Кукши, а также малые скульптурно-архитектурные формы на Библейские темы, выполненные ею с молодым иеродьяконом.

Неожиданно из ворот резиденции вышел митрополит Одесский Агафангел, облаченный в подрясник бирюзового цвета. По воле Божией я оказался напротив владыки. Его строгое волевое лицо излучающее мудрость, монашеская отрешенность и степенная походка, отражала в нем прообраз первых апостолов церкви.

Подойдя к митрополиту, прошу благословения, представляюсь и рассказываю о намерении игумена Иверского монастыря архимандрита Диодора построить в Одессе соборный храм. Владыка просит показать эскиз храма и я разворачиваю лист. Митрополиту нравится эскиз, и он благословляет этот храм на строительство. Также с большим интересом рассматривает и другие эскизы храмов и часовен, представленных в моем альбоме. Подошел викарный епископ Алексий, которому я был представлен его Высокопреосвященством.

Начинается профессиональный диалог о возможном будущем строительстве. Вскоре митрополит приглашает меня в резиденцию, где одаривает именной иконой в честь всех Одесских святых, а также видеофильмом о его шестидесятилетнем служении и другими подарками.

Выходя из резиденции, меня встречает архимандрит Филипп, который просит посетить его келью.

Отец Филипп радушно принимает в своей келье и предлагает показать эскизы. После просмотра просит помочь в проектировании храма для монастыря в Старом Крыму, который он окормляет. Я с радостью соглашаюсь.

Отец Филипп ведет меня к братскому корпусу и сообщает, что через несколько минут я буду отведен к старцу Ионе отцом Андроником.

Постучавшись после Иисусовой Молитвы, игумен Андроник завел меня в келью старца и удалился, оставив нас наедине.

Седовласый, худощавый человек лет восьмидесяти, с глубокими глазницами на строгом лице с правильными чертами, встречает меня. Голубые строгие глаза, излучающие внутренний свет, проистекающий от его чистой ангельской души, наполнены великой ответственностью за нас, грешных. В нем чувствуется бескомпромиссность и воля воина Христова, живущего в непрестанной молитве. Позднее я узнал, что он является духовником митрополита Агафангела и всего монастыря.

Получив благословение и представившись, я обратил внимание, что келья, пропахшая запахами мирры и ладана, вмещала в себя нечто невидимое, наполнявшее меня благодатью и мистическим трепетом.

Старец сел на стул и взял меня за руку. Я расположился у его ног, присев на одно колено.

Он спросил, был ли я в Абхазии в селе Псху. Я утвердительно ответил. Он сообщил о том, что это особое место, где постоянно пребывает благодать Святого Духа. «Места эти дали миру многих великих подвижников, где мне посчастливилось немало лет подвизаться там» - сказал старец. «Теперь я перед Господом несу ответственность и духовно окормляю строительство храма» - продолжил он.

Я показал ему эскизы этого храма и рассказал о том, что при их создании чувствовал незримую поддержку сил бесплотных, давших мне красивый образ храма и сил работать без устали. В результате этого эскизный проект был выполнен очень быстро. Я также добавил, что теперь знаю, чьими молитвами были созданы эти чертежи.

Глаза старца Ионы наполнились радостью и светом. Он рассматривал листы проекта с большим интересом. Я подарил ему цветной эскиз храма, выполненный на картоне, который он, благословив, поставил на верхнюю полку шкафа.

Старец поделился своими воспоминаниями о том, как подвизался пустынником в горах Абхазии, о том, как принял монашество, о многократном посещении Святой Земли и Святой Горы Афон.

Он рассказал мне о тройственной природе души, ищущей дорогу к дому «небесному», о грешном теле и разуме, привязанных к земному, временному бытию. Рассказал он также о благотворной силе молитвы и необходимости жить не по своей воле, а по Воле Божией.

Несколько раз старец подавал мне то или иное святоотеческое писание, нужные строки которого я зачитывал вслух, а он их пояснял и комментировал.

Около полутора часов мне посчастливилось внимать его душеполезным речам и наставлениям. Тогда я еще не понимал, сколь много своего драгоценного времени уделяет этот святой человек мне, недостойному грешнику.

Вечером, находясь в монастыре, мне по просьбе владыки Агафангела посчастливилось потрудиться во славу Божию, разработав план благоустройства территории сквера.

Владыка благословил эскизы, после чего они были воплощены при помощи человек десяти из числа студентов духовной семинарии. В соответствии с разметкой дорожек, цветников и прочих ландшафтных форм, а также согласно забитым мной колышкам, они выровняли территорию, удобрили ее черноземом, насыпали и расставляли камни на альпийской горке, посыпали цветной галькой дорожки, а также рассадили деревья, кустарники и цветы.

Эти строки я пишу, возвращаясь из Одессы, после моей второй встречи со старцем. Только сейчас я осознал, насколько любим схиархимандрит Иона среди народа, от простого мирянина до президента государства, стремящихся побывать у этого великого старца.

Своим молитвенным подвигом, а также чудесами не только физического, но и духовного исцеления он обрел эту любовь и уважение.

В этот раз я приезжал к старцу не один, а с моим другом Игорем, являющимся атаманом казачьего войска. Узнав, что я еду в Одессу, где мне предстоит встреча со знаменитым старцем, он попросил взять его с собой.

Атаман сказал, что очень хотел бы побеседовать со старцем, так как разуверился в правильности выбранного им жизненного пути. Все земные блага, которые он ранее ценил, потеряли свое значение и смысл. Даже недавняя победа в чемпионате России по конному спорту его лошадей и недавно построенный по моему проекту великолепный конноспортивный комплекс, с крытым ипподромом уже не радовали его.

Над ним довлела память прошлого, где он потерял сына, которому в день его рождения он подарил вертолет и который погиб на глазах своего отца, сгорев в упавшей с небес машине. Там, на месте гибели, он поставил часовню, вокруг которой строится его новое детище, казачья станица на пятьсот домов.

Его мучает бесконечно вопрос: «Почему Господь забрал сына, а не его?». Ведь он, столько раз подвергавшийся опасности погибнуть в смутные перестроечные времена девяностых годов, каким-то чудесным образом не пострадал, а его сын, так и не успевший пожить, невинно погиб. Для какой такой цели он нужен здесь, на земле, коль его так оберегают силы небесные?

Он отказался от собственного самолета, возненавидев всю частную авиацию. Также разуверился в политике, будучи недавно депутатом Государственной Думы. Он отказался работать советником Президента России, после чего представитель администрации Президента с обидой сказал: «Ты настоящий председатель колхоза».

Атаман потерял веру и в бывших друзей, которые, завидуя его успехам, стали врагами.

По этим и другим причинам Игорь решился ехать за советом к старцу.

И вот он в Одессе.

Переночевав в скромной келье Успенского монастыря, ранним солнечным утром мы подошли к храму, где нас ждала Наталья. Большое число людей, к которым присоединились и мы, ожидало выхода старца Ионы из храма.

На аллее я увидел митрополита Агафангела, шедшего в сопровождении викарного епископа Алексия, с которыми мне нужно было встретиться.

Причиной, приведшей меня в Одессу, была встреча, состоявшаяся пятью днями ранее, депутата Верховной Рады Украины, с владыкой Агафангелом. На встрече депутат сообщил о намерении его партии строить воинские православные храмы на территории Украины, он также сказал, что главный воинский храм будут построен в Одессе. До этого депутат получил благословение у предстоятеля Украинской Православной церкви, Блаженнейшего митрополита Владимира, который передал ему эскиз этого храма.

Удивительным было то, что годом ранее, при встрече с Блаженнейшим митрополитом Владимиром в Киево-Печерской Лавре, в праздник крещения, я подарил ему этот эскиз собора с таким же названием – Главный воинский храм в честь святого апостола Андрея Первозванного. Тогда Блаженнейший Владимир и высказал намерение построить этот храм для воинов. И вот несколько дней назад он передал мой эскиз депутату парламента Украины.

Предложение депутата, чтобы я лично встретился с митрополитом Агафангелом, было первой причиной для поездки в Одессу.

Второй причиной стало то, что годом ранее владыка Агафангел благословил меня разработать проект соборного храма в Иверском монастыре этого города, эскиз которого я и привез сейчас.

И вот, получив благословение и объяснив причину своего приезда, стою перед митрополитом и показываю большой, размером 1,5х1,2 метра, ламинированный эскиз этого храма.

Лицо владыки просияло в радостной улыбке. Он сказал: «Да такой храм будет украшением не только Иверского монастыря, но и нашего города».

Я расспросил его о встрече с депутатом Верховной Рады. Он ответил, что предложение парламентариев построить в Одессе главный воинский собор им полностью поддержано, а эскиз храма, понравившийся ему, благословлен им.

Каково же было его удивление, когда я развернул этот эскиз. Понять владыку было не мудрено, ведь депутат, приезжавший из Киева, показывал ему именно его.

Епископ Алексий, также искренне выразив большую заинтересованность к этому храму, долго держал лист в руках, обсуждая с митрополитом проблемы будущего строительства.

По просьбе владык я показал и эскизы часовен, разработанных за прошедший год. Тут же две из них обрели свой будущий адрес и благословлены митрополитом для строительства на территории монастыря, где мы пребывали, и на Одесском кладбище.

Из южного придела храма, вышел старец Иона. Толпа людей, до сих пор равномерно распределенная по площади, сильно уплотнилась, оставив, не без помощи келейников и охранников, небольшой проход для старца.

Наталья, подавая знаки руками, позвала меня. По просьбе епископа Алексия, который обещал связаться со мной, я передал свою визитную карточку и, получив благословение у митрополита Агафангела, ускоренным шагом пошел к Наталье и атаману, ожидавшим меня.

Мы слились с толпой и под пение «Святый Боже…» устремились вперед с этим людским потоком, из которого раздавался то очищающий чью-то душу плач, то благодарственные слова старцу за некогда совершенное им чудо исцеления, то просьбы о молитвенном заступничестве перед Господом. Толпа остановилась. Старец благословлял подносимых к нему родителями своих детей и младенцев. После этого, выслушав последовательно проблемы прихожан и дав им душеполезные наставления, благословил и помазал каждого.

Наталья, будучи духовным чадом старца, протиснулась к нему сквозь толпу и стала помогать ему, раздавая просфорки, иконки с молитвами, фрукты и прочее.

Окормляемые старцем прихожане выходили из центра толпы наружу с трепетом в сердцах и с глазами, наполненными верой, а иногда и слезами счастья, уступая место другим. Чувствовалось, что они обрели нечто очень важное.

По просьбе нуждающихся старец исцелял физические немощи людей, приехавших к нему даже из других государств.

Находясь в непрестанной Иисусовой молитве и будучи в состоянии высокого духа, старец выполнял некие манипуляции руками с вытянутыми пальцами, производя резкие тыкающие движения, направленные в сторону исцеляемого органа или места тела. Исцеляемый в это время произносил слова молитвы или непрестанно, одержимо повторял слово – «верую».

Пройдя со старцем до келейного корпуса, люди остановились, провожая его. Далее идти не позволено. Монастырская охрана, обеспечивающая покой и охрану обители, преградила путь.

Нас с атаманом пригласили пройти в охраняемую зону, так как старец Иона намерен был нас лично принять у себя в келье.

Ожидая его у дверей келейного корпуса, я увидел большое число людей, провожающих старца. Это уже была не толпа, а некий гармонизированный с небесами, инструмент духа. Это уже не были имеющие каждый свою цель, прикрывающиеся ложным смирением люди, это были уже воины Христовы, готовые пойти за своим духовным пастырем на брань с врагом рода человеческого. И пусть это состояние единения в духе продлится не столь долго, но люди унесут его частичку в свои города и села, дома и семьи, а быть может кто-то и приумножит эту частичку, взрастив ее верой и благими делами.

Люди, провожая старца, идущего к нам, объединенные единым благодарным порывом, представляя собой как бы музыкальный инструмент «орган», пели слова благодарственной молитвы.

Зайдя в келью старца и получив благословение, мы по его просьбе присели вокруг него. Наталья, представив атамана и доложив о моем приезде, рассказала о проделанной работе по строительству храма, о недавно выполненном рабочем проекте.

С нами в келье присутствовало еще несколько человек, один из которых приехал из Греции, со Святой Горы Афон, услышав там о духоносном схиархимандрите.

Старец каждому из нас уделил свое время и внимание. Учитывая то, что с историей жизни людей, здесь присутствующих, он знаком не был, его адресная и необходимая каждой конкретной личности тема духовной беседы казалась прозорливым действом. Не зная человека, он видел его душу.

Несколько часов пребывания в келье старца пробежали незаметно. Наталья попросила показать эскизы храмов, благословленных владыкой Агафангелом для строительства в городе Одесса. В завершении встречи старец раздал нам некоторые подарки, помазал лампадным маслом и ранее описанным способом произвел исцеление каждого из присутствующих. Не спрашивая, какая часть тела нуждается в исцелении, он именно в нужном месте выполнял манипуляции руками, будучи в каком-то возвышенном состоянии. Оно выдавалось его глазами, которые, казалось, созерцали мир иной.

Лишь только верующий осознает, что даже не высказанная мысль духовного человека способна творить чудеса. Слова нужны лишь нам, так как нам будет крайне неловко чувствовать себя в полном молчании с рядом сидящим человеком, даже со старцем.

Пусть его слова не обладали изощренным интеллектом и красноречием, но мы чувствовали, что каждое из произнесенных слов есть чаша, наполненная кристально чистой, родниковой водой духа, а не переливающаяся всеми цветами радуги, липкая жидкость фарисейства. Им и так давно переполнен современный мир.

Для интеллектуального человека, слова, как ему кажется, являются носителями информации, для верующего все не так однозначно. Иногда, совершенно бессмысленное слово старца или юродивого, может изменить нашу жизнь. Такое слово - всего лишь форма звука, но наложенная на его волну намерение и воля духа, несущая на себе частицу воли Божией, может преображать нас. В таком слове и заключается настоящая сила, неподдающаяся никакой логике и осмыслению.

Человек интеллекта после встречи со старцем подумает, что зря он потерял столько времени с этим простым человеком, так и не увидев чуда и даже не узнав ничего нового, а все сказанное он уже где-то слышал, наверное, от своей бабушки. Такой человек, придя домой, еще раз перечитает умные и красивые высказывания древних философов и его душа успокоится. Но надолго ли?

Настала и моя очередь исцеления. Надо сказать, что в Одессу я приехал не в лучшей физической форме. От перенапряжения в работе у меня побаливало сердце и чувствовалось кислородное голодание.

Старец Иона, не спрашивая меня о самочувствии, проделал некоторые манипуляции в области сердца, после чего проблемы с сердцем прекратились.

Получив благословение и попрощавшись, мы вышли из кельи. По просьбе Натальи, Игорь остался со старцем один.

Ожидая Игоря, я немного волновался, поймет ли он важность этой встречи душой, а не интеллектом.

Через несколько дней, когда я вернулся в Москву из Севастополя, где встречался с игуменом Бахчисарайского монастыря отцом Силуаном, перед которым я отчитался о поездке в Израиль, мне позвонил Игорь. Он радостным голосом сообщил мне, что после встречи со старцем его отношение к жизни изменилось, он обрел цель, основанную на вере, и ясно видит пути ее достижения. Он также сказал, что уехал из Одессы, отказавшись от осмотра достопримечательностей города, предложенного Натальей, по причине того, что не хотел расплескать по пустякам то сокровище, полученное от старца, которое боялся потерять. Игорь сказал, что и его супруга также хотела бы встретиться со старцем.

В начале февраля 2011г. мне позвонила из Абхазии игумения Свято-Троицкого монастыря матушка Херувима и попросила, чтобы я незамедлительно приехал к ней в Сухуми. Я пообещал это сделать, но несколько позднее в связи с загруженностью в работе по объектам митрополита Варсонофия и архиепископа Феофана.

Через день мне позвонила из Сухуми Наташа с аналогичной просьбой. Она сообщила, что в связи с тем, что перевал засыпан снегом, она заказывает самолет в село Псху и просит меня полететь с ней. Там у бригады строителей, возводящих храм, накопился ряд вопросов, да и требуется авторский надзор за строительством.

Я также по причине занятости пообещал приехать через неопределенное время. Но мой аргумент оказался для нее неубедительным и она вскоре приехала за мной в Москву.

Цель ее визита, хотя и оказалась неудовлетворенной, но по другим аспектам стала крайне результативной. Здесь она обрела некоторую материальную поддержку для строительства в лице благодетелей, об одном из которых я расскажу немного подробней.

В то время наша архитектурная мастерская по эскизам, прежде разработанным мной и благословленным архиепископом Ставропольским и Владикавказским Феофаном и духовником Патриарха схиархимандритом Илием, разрабатывала проект храма св.мч.Иоанна Воина для Владикавказа.

Строительство этого храма, на заложении креста которого мы присутствовали несколько месяцев назад, стало священным долгом старца Илия, так как на этом месте в годы Великой Отечественной войны погиб его отец Афанасий. Имя его в списке павших было обнаружено всего два года назад.

В последний день пребывания Натальи в Москве ко мне позвонил келейник духовника патриарха и сообщил, что старец Илий просит подойти к нему в Переделкино. Наташа, находившаяся рядом, настояла взять ее с собой.

Подъехав к вратам Патриаршей резиденции, мы заходим в трапезную келейного корпуса старца, где за длинным столом разместились пришедшие к батюшке люди.

Благословляя нас, старец радостно улыбается и, пересадив рядом сидящих, размещает нас возле себя.

Я, показывая альбом с чертежами, рассказываю о проделанной архитекторами работе. Старец живо интересуется и дает некоторые советы по размещению поминальных камней на аллее Славы при храме. св.мч.Иоанна Воина. Передав разработанный альбом с чертежами и эскиз храма в рамке под стеклом, представляю Наташу. Она с трепетом в голосе живо рассказывает об открытой ее духовником старцем Ионой Божией воли по строительству в высокогорном селе Псху храма.

Старец Илий с большим интересом слушает ее рассказ, ведь абхазская земля, являющаяся вторым после Афона уделом Божией Матери близка ему, он часто бывал там. Старец подробно расспрашивает Наташу и рассказывает ей об Оптинских старцах и их духовных чадах, связавших себя с этой святой землей.

Он спросил, помогает ли Киево-Печерская лавра в строительстве. Услышав отрицательный ответ, тяжело вздыхает, выходит в соседнюю комнату и, вернувшись, вручает Наташе конверт с деньгами. После чаепития мы прощаемся и просим благословения и святых молитв.

По дороге в аэропорт Наташа благодарит меня и сообщает, что молитва старца Илия многого стоит, да и вообще это милость Божия и чудо, ведь к духовнику самого патриарха попасть просто невозможно. Я рад, что хоть чем-то смог ей помочь.

ГЛАВА 2. МОНАХ ИОАНН – НАСТОЯТЕЛЬ И НЕЙРОХИРУРГ

В г. Сухум меня встретила Наталья, с которой мне на следующий день предстояло подняться на ее вездеходе-уазике в горы.

В день отъезда, после утренней службы в кафедральном соборе, мы посетили келью старицы - монахини Ольги, где получили благословение.

В это солнечное утро, выходя из кельи, моя душа светилась, озаренная внутренним светом, светом христианской любви и благодати, наполнявшей меня после встречи с этой знаменитой монахиней.

Этот воистину счастливый день был отмечен еще и тем, что у руководителя Сухумско-Абхазской епархии о.Виссариона были подписаны документы о создании прихода храма Усекновения главы Иоанна Предтечи. Произошло это в соборной резиденции, где мне от лица руководителя фонда Десницы св. Иоанна Крестителя довелось наградить о. Виссариона золотой медалью в честь Десницы св. Иоанна Предтечи.

Это была настоящая победа: Наталья получила документ, узаконивающий строительство храма. Этот документ о. Виссарион не подписывал многие годы в связи со сложными политическими отношениями.

Большое спасибо нужно сказать племяннику бывшего президента Абхазии Борису Ардзинба, который помог организовать эту встречу. Также большую роль сыграли мои встречи с нынешним президентом Абхазии Сергеем Багапшем и Патриархом Всея Грузии Ильей II, которого вместе с президентом Фонда Валерием Новоскольцевым суждено было наградить орденом Десницы св. Иоанна Крестителя.

Во второй половине дня мы с Натальей посетили рынок, где приобрели продукты, которые должны были перевезти в село Псху для нуждающихся в них строителей храма.

Лишь только когда стемнело, мы отправились в путь. С нами в машине ехали еще двое человек. Справа от меня сидел смиренный монах, отец Иоанн, который, являясь настоятелем храма, находящегося на территории госпиталя г. Сухум, также был нейрохирургом этой больницы. Он только что провел сложную черепно-мозговую операцию и мысленно, видимо, еще присутствовал там. Понимая это, мы ехали в тишине. Я тогда и не подозревал, насколько знаменит этот скромный человек в Абхазии, слава которого догнала нас уже у первого поста ГАИ.

Милиционер остановил нашу машину взмахом своей палочки и, подойдя к шоферу, коим была Наталья, спросил, не у нас ли находится знаменитый нейрохирург Иоанн Свинухов. Отец Иоанн ответил: «Я здесь». «Вас разыскивают по всей Абхазии, и мы без вас никак не сможем обойтись. Вы уж не покидайте нас», - сказал милиционер, добавив также, что в горы по нашей дороге на поиски врача поехали машины. Отец Иоанн ответил, что он намерен провести некоторое время в своей келье высоко в горах. На вопрос, где находится эта келья, он ответил, что туда можно добраться лишь медвежьими тропами.

Проехав в ночи среди скал около получаса, мы увидели две встречных машины, которые, проехав мимо нас, вскоре вернулись и, обогнав нас, прижали нашу машину корпусом своей. Вторая остановилась сзади.

Из машины выскочили мужчины и подошли к нам. Отец Иоанн, тяжело вздохнув, сказал: «Это за мной». От крепкого абхазца, одетого в черный костюм, мы услышали: «Не пугайтесь, это не нападение и не захват заложников, нам нужен доктор Свинухов. Он здесь?». «Да, я здесь» - ответил монах.

Абхазец эмоционально стал объяснять, что их родственнику, в настоящее время находящемуся в больнице, на их взгляд неправильно сделано заключение дежурным врачом. А они доверяют лишь Свинухову. Абхазец достал рентгеновский снимок головы и медицинские справки.

Отец Иоанн, взяв снимок и неспешно рассмотрев его сквозь свет фары машины, направленной на нас, вынес решение: «Заключение дежурным врачом вынесено правильно. С пациентом ничего страшного не произошло. Будет жить долго». Он выписал какие-то лекарства и вписал в больничный лист некоторые поручения.

«Вы наше национальное достояние и поэтому мы боимся вас потерять. Не покидайте нас надолго» - сказал абхазец. Добившись гарантии скорого возвращения врача, нас отпустили.

Мы поехали по горному серпантину среди отвесных скал, не встречая уже ни одной встречной машины.

Меня поразило смирение и тот спокойный, ровный голос монаха-целителя, которым он объяснял диагноз эмоциональным абхазцам.

Я сказал отцу Иоанну, что в своей жизни почти не встречал человека, исцеляющего одновременно душу и тело, и видимо, этот путь спасения человека наиболее эффективен.

Отец Иоанн ответил мне: «К сожалению, большинство людей, и это относится не только к абхазцам, задумывается о Боге, лишь находясь у последней черты. Храм Божий должен находиться при любой больнице, так как это быть может последняя возможность прийти через покаяние ко Господу. Лечение классической медициной вместе с молитвой и покаянием оказывает на пациента наиболее эффективное воздействие и исцеляет не только его тело, но и душу. А корень любой болезни пребывает там. Невозможно полное исцеление тела без исцеления души. Утром и вечером я служу в храме при больнице, на протяжении дня оперирую и консультирую пациентов, также исповедую и соборую больных».

Я спросил у батюшки, как обстоят дела с воцерковлением иноверцев и язычников. Отец Иоанн ответил: «Воцерковляем, и больница с храмом лучшее для этой миссии место». Наталья сидевшая за рулем подтвердила слова батюшки, сказав, что каждый второй язычник в Абхазии, побывавший в больнице, воцерковлен отцом Иоанном. Батюшка сказал: «В этой маленькой горной стране, в отличие от большого города, не укроется ни одно человеческое деяние, поэтому мне, как миссионеру, приходится контролировать каждый свой шаг, соизмеряя его с Божией волей. Люди, смотря на пример преданного служения, меняют свой образ жизни и воцерковляются».

Позднее ночью, преодолев на вездеходе многочисленные горные ручьи и труднопроходимые даже для вездехода участки скальных дорог, мы въехали в высокогорное село Псху.

Фары машины осветили погруженные во мрак ночи незатейливые глинобитные сельские домики, покрытые деревянной «дранкой».

Наталья подвезла нас к единственному освещенному фонарем месту - площадке, на которой уже установлен фундамент храма и лежит у лесопилки сложенный штабелями сруб будущих его стен. Да, за несколько месяцев моего отсутствия здесь проделана большая работа.

На ночлег мы с отцом Иоанном разместились в маленьком, состоящем из одной комнаты, домике, расположенном в глубине большого яблоневого сада.

Ранним утром, после благодатного молитвенного правила, отслуженного отцом Иоанном, мы с ним направились в один из домиков села, пожертвованным моим другом отцом Александром Кобловым под храм.

В руках отец Иоанн держал служебное евангелие в богато украшенном окладе, то самое которое, он вчера на протяжении всего многочасового переезда, находясь в беззвучной непрестанной молитве, держал, обняв руками. Это евангелие, подаренное общине, было предназначено для строящейся церкви.

После благодарственной молитвы отец Иоанн торжественно возложил священную книгу на престол в алтаре. Этот храм, созданный во славу Божию пожертвованиями, начиная от здания до церковной утвари, наполнен духом молитвы. Мне радостно, что и мой скромный труд вольется в лепту этого великого богоугодного дела.

На обратном пути мы заходим в скит матушки Серафимы. Хозяйство это состоит из нескольких скромных домиков, в которых проживают инокини и послушницы. Нас встречает старшая сестра и ведет во двор, затененный виноградником, плетущимся по решетчатому каркасу.

Несколько молодых сестер, собирающих виноград на высоте 3-4 метра, увидев батюшку, встрепенулись, словно птицы и радостно приветствуют его, спустившись с лестниц, берут благословение.

Сестра, усадив нас за стол, угощает чаем с медом и фруктами. Она говорит, что большинство сестер сейчас находятся у матушки Серафимы в монастыре, а оставшиеся здесь заняты на уборке винограда.

Сестра, показав нам на стеклянные бутыли с недавно законсервированными овощами, фруктами и соками, сообщает: «Большую часть года мы полностью отрезаны от мира и, что заготовим, то и будет нас кормить. Грибы и ягоды мы уже заготовили, картофель и другие овощи также собрали».

Сестра поинтересовалась последними событиями, произошедшими в Сухумско-Абхазской епархии. Батюшка смиренным, тихим голосом поведал о решении наместника о. Виссариона войти епархией в состав Московского Патриархата.

«Мы здесь как в космосе, никакой информации, -- сказала сестра. «Наш старец, отец Рафаил Берестов, благословил не пользоваться современными паспортами, имеющими знаки сатаны, поэтому мы даже здесь находимся нелегально, втайне от властей. Но, слава Богу, именно это и укрепляет наш дух и веру. Наш батюшка Рафаил сейчас на Афоне в Греции молится о нас».

Отец Иоанн рассказал, что он намерен подняться в свою высокогорную келью и заняться ее ремонтом, а также помолится наедине, вдали от цивилизации. Вскоре мы распрощались с сестрами обители и, взяв преподнесенный ими для Натальиного скита виноград, направили свои стопы обратно.

Раздались звуки циркулярной пилы на лесопилке у строящегося храма, это бригада рабочих, приехавших с Украины, начала свой трудовой день. Когда мы подошли к строительной площадке, там уже вовсю кипела работа, контролируемая Наташей.

К пилораме подъехал грузовик ГАЗ-66, доверху загруженный очень толстыми в диаметре стволами.

Шофер Игорь из Сухума, выйдя из машины, подтащил к ней стальной трос и при помощи рабочего связал тросом свисающие с кузова бревна. Другой конец троса был привязан петлею к столбу, вмурованному в бетон и выполняющему роль якоря.

Игорь, сев в машину, очень осторожно тронулся вперед. Бревна, схваченные в пучок тросом, начали свое движение назад. Еще не дойдя до середины, их масса на ребро кузова оказалась больше допустимой. Кабина машины оторвалась от земли и медленно стала подниматься вверх. Когда концы бревен, завалившись вниз, коснулись земли, кабина вернулась на землю. Через секунды бревна с грохотом повалились на землю. Игорь невозмутимо вышел из машины отвязывать трос.

Шестеро рабочих, обслуживающих пилораму, при помощи блока, закрепленного к стальной раме, и лебедки подтащили бревно к распилочному столику, находящемуся на рельсах, и совместными усилиями уложили его.

Завизжала пила, бревно медленно стало подъезжать к ней, готовясь стать брусом. Началась распилка.

Рядом на поляне разместились штабеля сложенных друг на друга распиленных для будущего храма бревен. Повсюду распространяется аромат от свежеспиленной пихты, мелкая фракция которой поднимается вверх и покрывает подобно снежинкам стоящих рядом людей. Вокруг поляны, которую условно можно назвать центром села, состоящего из одной улицы, по всему горизонту простираются вершины.

Гора «Святая» и «Серебряная» доминируют над всеми. Где-то там в пещерах подвизается иеромонах Серафим. Одному ему ведомыми медвежьими тропами он иногда спускается в село на праздничные богослужения, а также для того, чтобы во славу Божию поучаствовать в строительстве храма.

Наталья, подойдя к нам, сообщает: «Одна из двух машин, посланных за лесом, не вернулась. ЗИЛ, на котором поехали Тариел с Руфиком, сломался окончательно и хозяин этой машины Тариел хотел сжечь ее. Машина стоит загруженная. Что делать? Инок Арсений, монах Иоанн и послушник Александр, приехавшие с первой машиной, остались там. Они уже третий день в лесу, а еды с собой взяли мало. Слава Богу, у них есть спальные мешки».

Мы стоим в нерешительности и не зная, чем помочь. Наталья принимает решение: «Надо ехать перегружаться». Она подходит к шоферу Игорю и только в одной ей присущей манере общения, способной растопить лед или скале прийти к Магомету, убеждает его ехать обратно. Попытки Игоря оправдаться усталостью и ненадежностью машины обречены на провал. Ее обаяние, одесский юмор и некое качество, доставшееся ей от еще той Наташи ее молодости, умевшей разбивать сердца молодых людей, сделали свое дело. Игорь, хотя и является кавказским мужчиной, сломлен. Скрывая свое поражение, он начинает кокетничать и в хорошем настроении садится за руль, отправляясь на новое задание.

Наталья предлагает мне с отцом Иоанном зайти к схииеромонаху Лазарю. Его домик находится рядом. Идем через небольшой, поросший лесом и кустарником участок и выходим на поляну, на которой стоит ветхий, покосившийся глинобитный домик.

Нас встречает пожилая женщина, инокиня, проводит к отцу Лазарю и коротко рассказывает о нашем прибытии. Старец, лежащий на кровати, радостно улыбается, дает нам свое благословение и просит свою келейницу облачить его в подрясник и подать крест. Лишь только сейчас я понимаю, что старец ничего или почти ничего не видит.

Наталья своим оптимистичным голосом ободряет старца, и сев рядом, передает принесенные ему подарки: конфеты, фрукты, халву, а также продукты. Монах Лазарь, являющийся одним из первых пустынников, подвизавшихся в этих тогда еще почти недоступных местах, начинает рассказ о своей жизни полной опасностей и скорбей. Но все-таки молитва здесь обладает особой благодатью, поэтому это место притягивает многих пустынников. Наташа спрашивает: «Удалось найти монахиню Марфу?». Тут я узнаю страшную новость. Оказывается, два месяца назад келейница старца Лазаря монахиня Марфа ушла в лес за грибами и не вернулась. Поиски ее всем селом с привлечением милиции ничего не дали. Предполагают, что ее задрал медведь и, видимо, утащил к себе на съедение в пещеру. Спустя сорок дней после ее пропажи старец Лазарь отслужил панихиду за упокой своей келейницы.

В доме, состоящем из одной комнаты, расположилась полуразрушенная кирпичная печь. Наташа спросила у инокини: «Матушка, как вы зимой будете отапливать дом?». Инокиня встрепенулась и обреченным голосом отвечает: «Печь наша совсем поломалась, а починить ее у нас нет ни сил, ни возможностей». Наташа, вздохнув и немного подумав, говорит: «Мы вам поможем».

Спросив благословения и простившись со старцем Лазарем и его келейницей, мы направились на стройплощадку.

Подойдя к рабочим, сидящим под деревом, которые в отсутствие своего начальника, то есть Натальи, успели расслабиться, она, поставив руки со сжатыми кулачками на пояс, говорит: «Так, хлопцы». Этих двух слов было достаточно, чтобы встали все шесть человек, но не одновременно, а в зависимости от их сложившегося в бригаде статуса. После продолжительной паузы встал и бригадир. Уставив свой взор на тех, кто еще имел неосторожность смотреть ей в глаза, она говорит: «Хлопцы, вы были у старца Лазаря?». Все переглянулись, не понимая сути вопроса. «Да бывали», - сказал один из них. «А вы видели, в каком состоянии находится его печь, а точнее, ее останки? А ведь скоро зима».

Наталья, жестикулируя руками, продолжает свою эмоциональную речь: «Старцы - это наша духовная защита и опора, чьими молитвами мы и живем. Помощь таким людям - это прямая возможность спасения, данная нам на земле. Нам должно быть стыдно, что мы избегаем этой возможности». Бригадир начал доказывать, что они присланы сюда выполнять работу по распилке леса и их контракт оканчивается через несколько дней.

Я уже знал, что все логические попытки бригады уйти от этой благой задачи обречены на провал. Вскоре речь шла уже о том, где взять печной кирпич, глину и кто будет ложить саму печь.

Организовав процесс, Наташа предложила нам посетить монахиню Тихону. Мы сели в уазик, управляя которым она стала рассказывать: «Эта бригада, да и сама машина оплачена человеком Божиим, нашим благодетелем Сергием, живущим в Севастополе. Бригада из шести человек, приехавших сюда из Украины, считала, что они приехали на заработки, а оказалось все гораздо сложнее для них. Здесь святые места и то, что позволительно там в городах - непозволительно здесь. Им пришлось отучаться от матерного языка, молиться, ходить в церковь, кое-кто бросил курить. Здесь уже наблюдались чудеса исцеления от неизлечимых болезней. Все здесь не просто так, ведь любой желающий потрудиться даже во славу Божию без благословения старца Ионы не сможет оказаться здесь.

Проехав по каменистой дороге села, мы останавливаемся у калитки деревянного дома. Навстречу нам выходит инокиня Иустинья и ведет нас в дом. На жесткой досчатой кровати, облаченная в серый подрясник и апостольник, сидит монахиня Тихона, бывшая келейница патриарха Грузии Ильи II, являвшегося ранее наместником Сухумско-Абхазской епархии.

Монахиня, услышав приветливый голос Натальи и искренне обрадовавшись, улыбается.

После благословения мы расселись на поданные нам инокиней Иустиньей стулья. Наталья, передав инокине продукты, привезенные ей из Сухума, спросила: «Что еще может быть нужно? Вы скажите, привезем. Вам, матушка, благословение от старца Лазаря, он молится за нас».

«Спаси его Господи, и мы также молимся за него», - говорит матушка Тихона и неспешно начинает рассказ о том, как попала в Абхазию, как подвизалась в этих местах, какие молитвенники встречались на ее пути. Мы, затаив дыхание, слушаем ее смиренный, тихий голос. В лице этой пожилой женщины, сохранившей еще красоту былой молодости, отражается другая красота - красота духовная, связанная с миром горним.

«В то хрущевское время было очень страшно, как выйдет монах в город или село из нашей пустыни, так больше его мы и не увидим». Матушка Тихона спросила отца Иоанна Андрющенко: «Вы знали матушку Таисию?». «Да, ее убило снарядом» - ответил отец Иоанн. Монахиня продолжала: «Она была красивой женщиной и часто, пользуясь своим обаянием, вызволяла наших иноков из-под ареста. А вот доставка продуктов из города всегда ложилась на наши с Клавдией плечи, так как монашествующей братии нельзя было выходить из пустыни. Продукты и вещи в основном переносили ночами, идя тайными тропами».

В то время монастыри закрывались и к нам приходило много братии. Сколько бы мы не приносили, все равно на всех продуктов не хватало. Как сейчас помню иноков Виталия, Косьяна, Андроника и других.

Отец Серафим Романцов предсказал нам, что в нашем скиту не будет меньше семи и более восьми иноков. Так оно и было. А теперь там никого нет».

Наташа спросила: «Далеко ли находилась ваша пустынь?». «Да, очень далеко. Это от селения Азанты надо подняться на высокую гору, затем спустится к большой речке. Эта речка истекает с перевала и впадает в Амткельское озеро. Мы с сестрой Клавдией, предварительно заготовив продукты, с наших келий шли по руслу реки. Выше по течению наши пустынники встречали нас и перекладывали груз в свои рюкзаки и шли в свои горные кельи. Эта конспирация нужна была в целях безопасности от преследования властей.

Я была тогда самая молодая и отец Серафим Романцов с пустынниками вначале прогоняли меня, так как считали, что в таком возрасте я очень рискую испортить свою судьбу, потому что власти внесут меня в число неблагонадежных граждан».

Наташа сказала: «Недавно наш монах-хирург, отец Иоанн присутствовал при обретении мощей святого Серафима (Романцова), и не просто присутствовал, а сам их раскапывал. Там же присутствовал и приглашенный архиепископ и другие отцы».

Монахиня Тихона смиренно сказала: «Когда будете у святителя Серафима, поклонитесь и от меня, я молюсь за него, и вы меня не забывайте в своих святых молитвах. Много прошло времени с тех пор, много претерпели скорбей, много выдержали судов, а все надо было пережить. Теперь здесь относительно легко, а раньше отношения между братьями, сестрами и даже духовниками были очень сложными. Все хотели уединиться, все хотели славить Бога.

Кто-то донес на братию и указал место, где они подвизаются. Пришла милиция, всех арестовали, затем братия каким-то чудесным образом вернулась.

Хотя сейчас, кажется, все хорошо устроилось, но того молитвенного делания уже нету. К Богу тогда было более трогательное отношение. Все только и стремились угодить Господу. А теперь почти никого не осталось. Отец Лазарь с 1925 года рождения, я с 28 года да и Константин с Давидом, но они пришли намного позже. Остались также пришедшие позже схимонахиня Мария Почаевская, жившая далеко у самого Кавказского хребта, схиархимандрит Иона и архидьякон Пимен из Одесского Успенского монастыря и старица Ольга. Трудно здесь было, но никто не хотел уходить отсюда». Монахиня перекрестилась и произнесла: «Помяни нас Господи во Царствии Твоем».

Мы прощаемся, унося с собой частицу живой истории, истории монашеского подвижничества уходящей эпохи. Было немного грустно, что неотвратимый натиск цивилизации вскоре, быть может, сравняет под асфальт и эти девственные места.

Немного отъехав, мы приостанавливаемся напротив поминального знака, расположенного почти в центре сельской улицы. «Здесь был убит глава администрации села. Хороший был человек, помогал нам в строительстве храма», - сообщила Наталья. С фотографии на кресте смотрели на нас добрые и ответственные глаза немолодого мужчины, безвременно покинувшего эту землю. Рядом в вазе стоял букет с цветами. Наталья продолжила: «Султан Алиевич был мусульманином по вероисповеданию, но принял твердое решение стать христианином. Он говорил, что первый придет креститься в наш храм, когда он будет построен».

Мы с отцом Иоанном идем в скит. Завтра ему предстоит покинуть нас и подняться в свою келью, расположенную в горах в тридцати километрах. Нужно помочь батюшке собраться в дорогу. Рано утром в селе должен совершить посадку вертолет, идущий на Пшицу, расположенную в двух километрах от кельи отца Иоанна.

Еще вчера батюшка собирался идти к своей келье пешком через дорогу, но Наталья настоятельно рекомендовала перелететь на вертолете, тем более, что пилот возьмет его во славу Божию. Да и груза можно взять побольше.

К трапезе подъезжает и Наталья. Замолкает отдаленный звук циркулярки. Бригада также скоро подойдет. Обедаем в две смены, так как все не вмещаются. Горный воздух усиливает аппетит и делает пищу гораздо более вкусной, чем в городе.

После трапезы иду к небольшой речушке, протекающей прямо за оградой. Ограда в этих местах нужна лишь для того чтобы защититься от назойливых коров и свиней, желающих полакомиться плодами чужого огорода. Раздеваюсь донага и, погрузившись в ручей, тут же выскакиваю. Ледяная вода освежает и наполняет энергией струящегося потока. Эта энергия струится в теле и связует меня с землей и небом. Я в восторге протягиваю руки к солнцу и растворяюсь в его лучах.

Одевшись, бреду над ручьем обратно. Замечаю, что двое телят что-то исследуют в ручье рядом с калиткой нашего скита. Подойдя ближе, вижу, что они, открыв крышку большой алюминиевой кастрюли, пьют из нее фруктовый компот, поставленный остужаться в воду. Заметив меня, телята бросаются наутек, перевернув копытами кастрюлю. Фрукты компота поплыли вниз по течению. Я позвал из трапезной Галину и показал на место недавнего преступления. Галина отнеслась к этому философски. Видимо подобное случалось и ранее. «Да. Рабочим сегодня придется обойтись без компота», - сказала она.

Наталья провела нас по территории скита и показала строящиеся там деревянные здания: «Это наша будущая трапезная». Мы вошли в светлое просторное помещение трапезной, над которой разместился мансардный этаж. Рядом расположилась большая кухня и складское помещение: «Здесь не стыдно принимать и архиереев» - сказал батюшка.

Выйдя из трапезной, мы идем через яблоневый сад к строящемуся деревянному двухэтажному срубу. «А это наш келейный домик. Сейчас наши пустынники ютятся в сараях, а скоро переселятся в настоящие дома».

Наташа предлагает батюшке в качестве покрытия кровли его келии взять с собой небольшие дюралюминиевые листы, применявшиеся в типографии для оттиска печатных изданий. Их скиту пожертвовал Борис из Сухума.

Отец Иоанн обрадовался такой возможности, так как крыша его кельи, покрытая деревянной дранкой, прохудилась и требовала ремонта.

Посчитав предварительно площадь покрытия его кровли, мы переносим листы и, связав их стопкой, укладываем в багажник УАЗика.

Наташа наделила батюшку необходимыми продуктами. Ему там предстоит провести многие дни вдали от людей и цивилизации, а поэтому надо все предусмотреть.

Утром следующего дня мы подъезжаем в местный аэропорт, находящийся в конце села и представляющий собой хорошо выкошенную прямоугольную поляну, разместившуюся между горными вершинами «Святая» и «Серебряная».

Наташа сообщила мне, что на «Серебряной» находится келья отца Серафима.

Еще не доехав к аэропорту, мы слышим шум винтов вертолета, совершающего посадку. Он прилетел раньше, чем предполагалось, и должен, подняв груз на борт, улететь. Наташа, добавив газу настолько, насколько позволяла нам ухабистая дорога села, вскоре подъезжает к вертолету, уже готовому взлететь. Под шум винтов и грохот двигателя мы перенесли груз в кабину вертолета и, получив благословение, попрощались с батюшкой.

Вертолет взмывает в небо и устремляется над высоким ущельем в сторону Пшицы. Там высоко в горах находятся пасеки жителей села, где нужно будет забрать собранный в бидоны мед и привезти его обратно в село. Эту операцию без вертолета проделать почти невозможно в связи с труднодоступностью этих мест.

Глядя на удаляющийся в сторону восходящего солнца вертолет, мне немного грустно, так как расстаюсь не просто с человеком, с которым успел подружиться, но и с настоящим духовным учителем, достойным подражания. Я пожалел, что не согласился полететь с ним и пожить в его закрытой для суетного мира монашеской келье. «Грехи не пускают, надо скоро ехать в Москву», - ответил тогда я. Видимо, так оно и есть, грехи не пустили.

Меня вернул на землю громкий голос пожилого, но еще крепкого мужчины, рассказывающего Наташе о чем-то интересном, что выдавало ее удивленное лицо.

Это Ананьич, как здесь его ласково называют по отчеству. Он только что погрузил свои алюминиевые бидоны в вертолет, улетевший на высокогорную пасеку.

Прислушавшись к словам, я понял, что история действительно интересная. Оказывается, его собака Шарик еще с ночи обнаружила медведя и своим лаем выдает месторасположение зверя. Василий Ананьич указал нам рукой в направлении западной части взлетного поля, где изредка раздавался медвежий рык и тявканье дворняжки. «Медведи часто приходят сюда полакомиться каштанами или иными плодами с чужого сада», - сказал он.

Наташа предложила подъехать поближе к тому месту. С нами напросились две девочки лет по 10-11. Мы, сев машину, понеслись по взлетному полю. Девочка Кристина, видимо, внучка Ананьича, оживленно стала рассказывать, как она, когда ходила к водопаду, видела медведя, кабанов и белок. В ее живых, смелых глазах чувствовались задатки волевого человека, способного принимать решение и достойно нести свой крест. К сожалению, в городских условиях молодые люди учатся принимать решение лишь за монитором компьютера, да и то на уровне – «перебить всех стоящих на его пути».

Подъезжая к единственному сооружению аэродрома, которым оказался строительный вагончик начальника аэропорта, мы видим небольшую дворнягу. «Это Шарик, он отогнал медведя и бежит домой», - говорит Кристина.

Вскоре мы слышим шум возвращающегося вертолета. Подъезжаем к нему. Мужчины оперативно выгружают бидоны с медом. Через пять минут вертолет снова взмыл в небо, направляясь на Пшицу за новой партией меда.

К нам подошел начальник аэропорта Михаил Шишин, являющийся сыном Василия Ананьича и с гордостью сообщил: «Этот вертолет подарил Абхазии бывший президент России Владимир Путин».

Неторопливо возвращаемся в скит. На улице машину останавливает мужчина и, подойдя к Наташе, протягивает трехлитровую банку молока. «Возьмите, молочко свежайшее, домашнее», - говорит он. «Спасибо», - говорит Наталья, - «Михаил, может, что-нибудь привезти из города, ты скажи». «Нет, ничего не надо», - говорит он вслух и, прислонясь к уху Натальи, оглашает шепотом свою просьбу.

Немного отъехав, Наташа со вздохом заявляет: «Кроме строительных вопросов мне приходится быть и скорой помощью, и дедом морозом, и перевозчиком товаров. Как говорится: «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик».

Через мгновение она, улыбнувшись, заявляет: «Местные жители - это также моя семья, где каждому нужно проявить внимание. Поэтому и отношение ко мне от полного неприятия перешло в доверительное. Помню, как-то местные жители спросили меня: «А вы когда построите храм, уедете отсюда?». Тогда Михаил ответил вместо меня: «Нет, мы ее от себя не отпустим». «Теперь отношение ко мне доброжелательное».

Приехав в скит, Наташа как профессиональный прораб, собрав рабочих и иноков, дала указания, поставив каждому задачу на этот день. Бригадир, попытавшийся спорить с ней, вскоре осознал всю тщетность своих словесных трудов перед одесским напором и волевым, слегка саркастическим взглядом Натальи. Иноки и трудники восприняли свою поставленную задачу с христианским смирением.

Наташа предложила проехаться с ней к дому Михаила Шишина, с которым мы расстались на поляне аэропорта, начальником которого он и является.

Вскоре мы въезжаем на хозяйский двор Михаила, где он со своими сродниками укладывает вилами сено в скирду, находящуюся под навесом.

Увидев и поприветствовав нас, работу временно приостановили. К нам подошел хозяин и начал обсуждать с Натальей хозяйственные вопросы.

Не прошло и пяти минут, как к дому подкатил крутой внедорожник. Из черного джипа с нагловатым видом вышли несколько мужчин. Один из них спросил: «Где сейчас находится доктор Иван Свинухов?». Наталья ответила, что он ушел в свою горную келью.

«А где находится эта келья?». Наташа по-одесски ответила вопросом на вопрос: «А вам это зачем нужно?». «Мы приехали из Пицунды, там наш брат попал в серьезную аварию и нам срочно нужен доктор Свинухов, мы его отвезем в город».

Наташа сказала: «Я очень сожалею, но отец Иоанн нам адреса не оставил. Только одному ему ведомыми тропами он добирается к своей келье, которая находится очень далеко отсюда».

Мужчина ответил ей: «Я вам не верю, если вы не скажете где он, мы сами разыщем его». Это было уже похоже на угрозу. Лишь только присутствие крепких мужчин села с вилами заставило их трезво оценить ситуацию и уехать.

«Да», - подумалось мне тогда: «Отец Иоанн для многих всего лишь инструмент для излечения и найдя его, подобные родственнички непременно приволокли бы его к болящему. Но монах Иоанн не ропщет, он осознанно выбрал путь целительства души и тела всех нуждающихся в этом».