Это история о том, как инженер телекоммуникационной компании своими руками и на свои деньги возвел церковь под Козельском
Мы встретились в центре Калуги, на площади Победы, у Вечного огня. Я ждал мужчину лет пятидесяти с большой бородой, крупного, одетого чуть ли не в подрясник. Таким его рисовало воображение. Но ко мне подошел человек среднего роста и возраста, в обычной спортивной куртке, в джинсах, в очках… Все, что совпало, – борода. Но не дремучая, как представлялось, а аккуратная – такие нынче в моде у интеллектуалов. Словом, внешность выдавала в нем именно инженера, а не храмостроителя. Но едва мы заговорили, стало понятно, что передо мной все же человек не совсем обычный. Вот, например, рассказывая о себе, Дмитрий построил предложение так: «Я сам из Сухиничей, там учился, затем в Калугу переехал, случилась здесь семья». Вот это «случилась здесь семья» сразу расположило к нему, нужная нота как бы была взята. И весь разговор – а беседовали мы тут же, на скамеечке у Вечного огня – больше напоминал историю времен Лескова или Чехова… Почему-то вспомнился «Студент». Наверное, потому что так же было темное время суток… и был огонь.
Храм в Чернышено
Родом из 1990-х
Дмитрий Волгин родом из 1990-х. Не потому, что в лихие годы он занимался тем, о чем сегодня снимают штампованные сериалы на НТВ, а потому, что именно тогда в мировоззрении парня нашлось место Богу. В семье случилась трагедия. Какая – Дмитрий не рассказывает, лишь говорит, что тогда стали один за другим уходить близкие люди. А дальше звучат названия и имена, которые я за несколько лет своей жизни в Калужской области слышу от каждого второго православного: Оптина пустынь, отец Илий (Ноздрин).
– Что-то надо было делать, чтобы не сойти с ума, потому что мы не знали, как дальше жить…
– Вы сразу в храм пошли?
– Секты, алкоголь? Нет-нет, ничего такого не было, слава Богу. У нас мама моя, супруга, ее бабушка были верующими людьми. Мы сразу поняли, что кроме Бога нам никто больше помочь не сможет.
Сам Дмитрий тоже к религии равнодушен не был, мимо храмов спокойно пройти не мог, всегда его внимание притягивали сияющие кресты. Но о воцерковлении тогда он даже не задумывался. До тех пор, пока не встретился с отцом Илием. Старец, как говорит сам Дмитрий, «поставил нам мозги на место».
– Не знаю, как вам это объяснить, – продолжает Дмитрий – понимает, что незнакомому человеку лучше сразу растолковать, насколько сильно та встреча со старцем изменила жизнь, стала поворотной. Что же значит это «поставил на место».
– Знаете, это когда что-то внутрь человека попадает, когда будто благодати касаешься. Хотя я по большей части не заслуживал этого, но из уст старца сказанное имело огромную силу.
Дмитрий Волгин
Пламя Вечного огня за нашими спинами трепещет, дует холодный ветер, голуби подпрыгивают все ближе к чаше – единственное место, где тепло.
– Слова батюшки сразу стали для нас важными, авторитетными. Он нам сказал: вам должно поставить часовню… Ну, вот так сказал старец – было какое-то в этом Промышление.
Старец Илий «поставил нам мозги на место». И сказал, что надо построить часовню…
Отец Илий даже назвал деревню, в которой надо построить часовню: Чернышено – это если по дороге, то в 30 с лишним километрах от Козельска и Оптиной пустыни. У Дмитрия там когда-то жили родственники. Место глухое, но красивое. Заповедник.
Но вы же не думаете, что он тут же бросился исполнять послушание старца и строить часовню?! Тогда эта была бы не чеховская история и даже не очень русская. Нет. В прозаическом монологе Волгина это звучит так:
– Годы шли, дети родились, началась суета и смена мест работы. Постепенно все стало забываться, отошло, ослабло. Периодически мы ездили в Оптину, с отцом Илием встречались, он всегда вспоминал нас и всегда с какой-то, знаете, ревностью, что ли, спрашивал: «Ну что, вы построили часовню?» Мы отвечали: «Батюшка, нет». И всегда как-то раздосадованно на нас смотрел: «Ну вот почему?»
Потом отец Илий уехал из Оптиной, и напоминать стало как бы и некому. Но семя, им посаженное, все больше прорастало. Волгины дозрели до своего духовника, все из того же Оптинского скита. Да и вообще все в жизни стало тихо, спокойно, радостно.
– У нас уже и квартира была, две машины. С жиру не бесились, конечно, умеренно жили. А дальше случился еще один толчок, после которого я понял: благословение надо исполнять.
Голуби всем своим хором взлетают от чаши Вечного огня и, слегка покружившись над площадью, приземляются рядом с нашей скамьей – будто прилетели послушать самое интересное.
Находка на чердаке
В родных Сухиничах Волгины присмотрели себе дом. Цена устроила. Купили. Изба старая была, еще с печкой посреди комнаты. Решили ее разобрать – а для этого надо было на чердак лезть. Первым пошел отец. Под крышей оказалось живописно, таинственно. Вот как русские хаты в кино и на картинах изображают, так и на том чердаке было. Только вместо опилок на полу – листва сухая, сантиметров двадцать слой. Осенние сугробы под деревянной крышей.
Папа Дмитрия ходил по листве, хрустел и вдруг наткнулся на какую-то доску на полу.
– Дима!!! – услышал Волгин-младший крик отца. Удивился: папа обычно не такой эмоциональный. Побежал наверх. И тут видит: у отца в руках храмовая икона Спаса, Божией Матери и святителя Николая, образ в серебряном окладе.
Побежал на чердак и вижу: у отца в руках – храмовая икона!
Но не размеры и даже не оклад больше всего поразили тогда Дмитрия.
– Через серебряный оклад проступал пронзительный взгляд Спасителя. И я встал как вкопанный: с какой стороны ни посмотришь, Он всегда смотрит на тебя. Потрясение, жуткое потрясение…
Это был 2014 год. Вскоре в калужской квартире Волгиных состоялся один из самых, быть может, важных разговоров в их жизни.
– Мы садимся с супругой, и я говорю: «Тань, у нас все есть. И дети, слава Богу, учатся. Хватит жить для себя».
А дальше одновременно: «Давай построим часовню!»
Чтобы построить часовню, Волгины решили продать тот самый дом в Сухиничах. Отец Дмитрия хоть и побурчал – все-таки он из бывших партийных, для него менять дом на часовню как минимум странно, – но отреагировал правильно: «Твой дом. Делай, что хочешь».
Через какое-то время Дмитрий снова обратился к папе:
– На бригаду денег все равно не хватит, а ты строитель с тридцатилетним стажем. Поможешь?
– Какой разговор!
Тогда отец еще не знал, что строительство храма изменит и его отношение к вере.
Отец Леонтий из Нижних Прысок
В 2015 году Волгины приехали к епископу Козельскому и Людиновскому Никите (Ананьеву). Привезли с собой распечатку чертежей. С порога заявили: часовню будем строить! По наивности душевной думали: владыка пальцем щелкнет, и тут же набегут помощники, которые все подскажут, проблемы решат, коих в каждом большом деле – выше крыши. С той же землей, например. Ведь часовни не в воздухе висят.
Епископ Козельский и Людиновский Никита, иерей Лев Шиповский и Дмитрий Волги
Но владыка Никита сразу сказал гостям: «У нас ни средств, ни возможностей. Если получается, делайте все сами». Правда, подсказал епископ, кто помочь может. Отправил в Преображенский храм в Нижние Прыски. Это там, где известный на всю страну отец Леонтий Никифоров служил. Он-то и встретил тогда Дмитрия своим знаменитым «Любименькие мои!» Строительство часовни благословил: «Делайте, делайте».
– Благословение батюшки Леонтия стало знаком мне: ничего не бойся, все получится, – вспоминает Дмитрий.
Для начала получилось заручиться поддержкой нынешнего настоятеля Преображенского храма, внука страца Леонтия, отца Тихона Худякова. Около Оптиной-то его все знают: человек деятельный, активный, многие вопросы решает. А для Дмитрия он стал удивлением – вроде еще совсем молодой священник, а рассуждал так, будто Советский Союз пережил.
– Ты, говорит, когда землю будешь регистрировать, ни в коем случае не акцентируй, что под часовню. А то палок в колеса насуют, тяжело строиться будет. Потом построишь когда, перед фактом всех поставишь…
Собственно, так и сделали.
Но трудностей все равно пришлось хлебнуть с лихвой.
Собирая камни
И вот приехали в Чернышено. В следующие годы Дмитрий с отцом будут туда мотаться чуть ли не каждые выходные – это от Калуги, к слову, больше 80 километров, – но первый приезд свой до сих пор вспоминают. Как, впрочем, и другие моменты, когда Промысл касался их, но об этом позже.
Глава сельского поселения Татьяна Александровна Аленушкина встретила храмостроителей радушно. Потому как строительство часовни – это первое за долгое время серьезное движение в селе, которое все больше пустеет и умирает. Цивилизация сюда медленно идет. Связи толком нет. Да что там связи – если летом приехать, то можно увидеть, как местные старушки в озере белье стирают. Во всех смыслах места заповедные. Водители рассказывают, что часто дорогу в Чернышено перебегают зайцы, косули, лисы. Охотники эти места ценят.
И вот это деревенское царство должны были разбудить стук лопат и тарахтение тракторов.
Глава показала место, где раньше стоял деревянный храм в честь Бориса и Глеба – известно, что он был построен еще в середине XVIII века. Но теперь рельеф здесь совсем не подходил для строительства. Второе место – где стоял храм каменный. Как местные рассказывают, церковь ту разобрали во время Великой Отечественной: якобы танковая дивизия через Чернышено шла на Курск, и камни от церкви бросали в болото под гусеницы. Один из тех камней местный старичок всю жизнь хранил, а тут принес Волгиным: положите во главе часовни.
Пришло время собирать камни.
– Что интересно, мы того старичка больше и не встречали там. Может, я был ослеплен строительством храма… Тем не менее камень мы опустили в фундамент, когда заливали его.
Дядя Коля на тракторе
– Как фундамент копали – отдельная песня. Всё вдвоем с отцом сначала делали. Но понадобилась планировка земли, а тут без трактора никак. А какой в этих местах трактор? Ферму, и ту давно закрыли. Недавно в Чернышено шефы в порядок приводили местное воинское захоронение, так технику из Козельска тащили. Говорят, от мата рабочих всё вокруг трещало – так были недовольны дорогами. Поклялись, что больше ни ногой в этот край географии.
Но молитвы творят чудеса. Дмитрий тогда купил икону Бориса и Глеба, просил святых благоверных князей помочь, духовник из Оптиной тоже слово замолвил, в Калуге супруга молилась… В общем, слушайте, что было дальше.
– Тут выясняется, что недалеко от нас военные что-то строят. Ну, мы с отцом – туда. Подъезжаем, а там спецтехники стоит – как мух летом! Понимаете? Грейдеры, тракторы и третье, десятое… К нам подходит мужичок – дядя Коля, местный житель, – слово за слово… Я, говорит, на грейдере работаю. Я говорю ему: «Не в службу, а в дружбу помоги». На следующий день смотрим: он на своем грейдере пыхтит. Мужик в обеденный свой перерыв приехал, все сделал, все тяжелое вытащил из земли, площадку выровнял вокруг. И никаких денег не взял.
Дальше снова с отцом вдвоем копали фундамент. Иногда друзья приезжали – Андрей, Сережа. Лопату и лом в руки – и вперед. Вернее, вниз. Тяжело шло. Чего только не попадалось в этой пережившей многое земле – и камни, и ложки, и сковородки. И, конечно, военные каски…
Благословленный дождем
А сверху в это время дождь поливал. Вообще, как вспоминает сегодня Дмитрий, по его наблюдениям дождь шел почти всегда, когда они приезжали. Все несколько лет из пяти приездов в четырех – ливни. Это даже видно на ютуб-канале Волгина: на кадрах – люди в дождевиках, сначала разбрасывающие землю, потом уже стены ставящие и наконец устанавливающие купол… Вообще то, что строительство запечатлено на видео, – дело хорошее. И другим урок, и настоящее чудо – обычные люди в XXI веке храм возвели! – можно считать зафиксированным. Хотя сам Дмитрий, конечно, строительство храма не считает ни подвигом, ни поступком.
А вот что касается настоящих чудес. Из тех, про которые мы любим читать… Их предостаточно случилось за несколько лет строительства.
Взять хотя бы дом, в котором поселили Дмитрия с отцом. В нем настолько давно никто не жил, что слой мух на полу успел дорасти по щиколотку. Да и избенка уж довольно ветхая. При первом же взгляде руки у Дмитрия снова начали опускаться: ну как здесь выжить? Может, повременить со стройкой? А потом взгляд отвел туда, где обычно у русских красный угол – ага, стоят иконочки, бумажные, из газет, журналов вырезанные. И тот же лик Николая Чудотворца, что уже как-то «подмигнул» ему в сухиничском доме.
Мух с отцом вымели, дом благоустроили. Хоть сейчас приезжай и живи.
А сколько было помощи от разных незнакомых людей!
– Господь всегда нам давал. Всегда помогал нам людьми, возможными скидками какими-то… – признается Дмитрий.
Вечный огонь продолжает трепетать на ветру, совсем уже стемнело, за ветками деревьев горят неоном вывески, скрипят, объезжая по кругу площадь Победы, троллейбусы. Дмитрий молчит. Видно, что он снова хочет что-то важное объяснить, чтобы не только я понял, но даже и у голубей, что шастают под ногами, не возникало никаких вопросов, как же это так получилось у мужиков в наше трудное время целый храм построить…
– Меня знакомые теперь спрашивают: «Расскажи, какое это чувство?», – прерывает паузу Дмитрий, – но невозможно рассказать. Вот как говорят: «Яко с нами Бог», ты это произносишь, понимаешь, что Бог в дереве, в птице, в солнечных лучах, везде и всюду, но за суетой своих мыслей ты как-то забываешь об этом. А тут постоянно, что бы мы ни делали, мы ощущали: «Яко с нами Бог». Это настолько невероятное чувство было, что ты делаешь действительно что-то угодное Богу!
И что бы мы ни делали, мы ощущали: «Яко с нами Бог». Это настолько невероятное чувство!
После этого чувства уже ничего не было жалко – ни денег, ни времени, ни работы. У нас с отцом всегда был заряд эмоциональный и духовный! Мы все время были уверены, что у нас получится, невзирая на то, что и средства всегда заканчивались, и разные искушения приходили. Благодаря моему отцу, его трудолюбию, терпению и смекалке, ведь голь на выдумки хитра, на пустом месте с Божьей помощью малыми средствами потихоньку вырастал храм.
Глаза зеленые, русские
Но главное чудо, которое словами не опишешь, произошло с Дмитрием вскоре после начала строительства. Оно связано с местными жителями – они все чаще стали подходить к Волгиным, знакомиться.
– Вы тут магазин строите?
А что еще могло прийти в голову людям? Дмитрий, чтобы совсем не шокировать, издалека начинал: вот, понимаете, тут был раньше храм, мы хотим часовню…
И люди вдруг: как – часовню? Там же не будет Литургии? Там же не будет Крещения? Отпевания? И такая досада в деревенских поселилась. А попросить храм здесь возвести не могут – неловко же как-то…
Но тут местный пьяница… – чего уж скрывать, как есть надо рассказывать. Так вот, пьяница к Дмитрию подходит, смотрит глазами зелеными, полными слез, и говорит: «А исповедоваться как же, а причаститься?» В тот момент он был абсолютно трезвым, и, возможно, потому его глаза настолько сияли, что Волгин сам чуть не заплакал.
«Часовня?.. А исповедоваться как же, причаститься?!» – и смотрит на меня глазами зелеными, полными слез
– Господь мне показал в нем, ради кого, ради чего мы начинаем это делать. Ради людей! Он так искренне к этому отнесся, и в его очень русских глазах я увидел такую радость и чистоту! У городских такой нет!
В тот же вечер в Калуге, в квартире Волгиных, снова собрался семейный совет. И снова хором решили:
– Храм!
То, что фундамент был залит под часовню, никого не смутило. Храмы тоже бывают маленькими.
Пьянчужка тот больше трезвым на глаза Волгиным не попадался, но новость, что теперь будет, где исповедоваться, разнес по селу не хуже почтальона. Говорят, радости тогда было, как в мае 1945-го. Да это и есть Победа. Каждый, кто видит затухающие русские деревни, знает: появление храма и молитвы – первый шаг к возрождению.
– Я помню, когда мы маковку подняли – а ее мы аж из Переславля-Залесского везли, – наступил переломнейший момент! Что в наших селах сейчас? Безработица и пьянство. Постоянно все утопает в этих страстях жутких, душа увядала. Это действительно горько, я особенно горько к этому относился. Но когда засиял крест – а он действительно засиял, – поменялось во всех всё! Тот же мужик пьяненький теперь идет мимо и обязательно перекрестится! Даже мой отец, партиец, проникся всей этой историей, хотя до этого говорил: «Я просто помогаю тебе». Отца покорило, насколько храм оказался важным людям!
А вы – Бог?
А вот еще одна история времен строительства храма в Чернышено. Она случилась уже, когда стены церкви стояли. В деревню в тот год переехала из Подмосковья мать-одиночка. Восемь детей. По русской традиции всем миром стали им помогать. Дмитрий тоже в стороне не остался. Да еще знакомых подключил, стал привозить детям вещи, еду, игрушки. Среди ребятни по-особенному на такую регулярную доброту откликалась девочка Маша. Дмитрий описывает ее так: «Чумазая, в рваных портках от старших своих собратьев и с дикими, как у обезьянки, глазами».
И вот эта Маша сначала на стройку издали посматривала, потом ближе стала подходить. Дмитрий сначала ее конфетами угощал, потом Словом начал делиться. О Боге рассказывал, о Царице Небесной, креститься Машу научил. В конце концов девчушка даже стала помогать Волгиным: когда воды принесет, когда подметет…
– И на лице ее сквозь эту чумазость, дикость стало проступать лицо простого русского человечка, будущего христианина. В ее глазах появились радость, уверенность, что она кому-то нужна, что есть на земле не только унылая участь члена трудной многодетной семьи, но есть что-то более важное и великое, – рассказывает Дмитрий.
Но история о девочке Маше на этом не заканчивается. Однажды Дмитрий привез очередную порцию подарков, отдал маленькой труженице пакеты – большую часть, конечно, сам взял. И вот идут они по изобилующей ямами дороге, волокут добро, о чем-то переговариваются… и Маша вдруг спрашивает:
– А вы – Бог?
Дмитрий даже растерялся, что понятно – на такие вопросы односложно не ответишь. Но пока до дома с пакетами шли, смог объяснить Маше, и кто такой Бог, и почему он сам, Дмитрий, не бог. А главное – рассказал, почему Богу важно быть благодарной за все. И что именно Бог (не Дмитрий) посылает их многодетной семье и подарки, и еду, и людей неравнодушных. Маша вроде бы поняла – по крайней мере после того разговора улыбалась долго.
– Понимаете, таких, как Маша, каждый третий, кому нужно просто внимание и кому нужно просто рассказать и показать, что такое любовь и забота…
Таких несчастных – много. Им нужно внимание, нужно показать, что такое любовь и забота
Дмитрий замолкает, глядит на дрожащее пламя Вечного огня, как бы собирается с мыслями, чтобы еще раз объяснить понятно и без пафоса, зачем он вообще все это рассказывает, что значила эта стройка для деревенских и для него лично.
– Может, я слишком помпезно говорю… Может, это мои переживания какие-то… – наконец решается на кульминацию своей истории Дмитрий, – но Господь в общении с местными коснулся моего сердца, и я еще раз понял, ради кого мы строим, ради чего я висел на кресте, устанавливая его…
Ты кто, мужик?
Освящение храма
Дмитрий по неопытности, конечно, не знал, что каждый этап строительства надобно освящать. И только когда уже крест установили, стал звонить местным батюшкам: приезжайте, отцы дорогие, маковку освящать в новом храме! А те ни сном, ни духом – в каком храме, ты кто, мужик?
– А я правда наивный дурак, не знал ничего и все сам с усам, по своему усмотрению строил, делал, – как бы оправдывает себя Дмитрий, хотя в чем он, собственно, оправдывается.
Батюшки, конечно, не рассердились, все поняли. Вскоре и владыка приехал, походил, посмотрел, растерялся даже: надо же, построили все-таки храм и помощи ни у кого не попросили! Кто бы мог подумать, что такое еще возможно!
Внутренним убранством храма, алтарем, росписью, иконами Дмитрий занимался уже под присмотром епископа и иерея Льва Шиповского, которого назначили настоятелем церкви во имя святых благоверных Бориса и Глеба в Чернышено. Отец Лев – молодой человек, он сам духовно возрастал, пока храм достраивали. В это время рукоположили сначала в диаконы, потом – в священники.
– Мне повезло увидеть такой пример в начале своего служения! Ведь храм не олигархи возвели, не какие-то корпорации денег дали, а все сдали простые люди. Как в те времена, о которых мы сейчас в книжках читаем, – говорит священник.
Все работы закончились в 2019 году. Но Промыслу понадобилось время… или, вернее, оно понадобилось Дмитрию, чтобы еще раз все обдумать, чтобы еще раз все прочувствовать, все понять. И в 2020-м – на престольный праздник – храм в Чернышено был освящен.
Маленькая церковь с большой историей.
Семье Волгиных епископ Козельский и Людиновский вручил медаль и архиерейскую благодарственную грамоту «За понесенные труды при строительстве храма».
…Глубокий холодный вечер опустился на Калугу, когда мы заканчивали разговор с Дмитрием. Не заметили, как проговорили два часа. И больше бы могли, слов бы еще хватило, но даже голуби уже дрожали.
– Слушайте, а отец Илий узнал, что вы все-таки построили? – спрашиваю напоследок. Наш разговор проходил вскоре после освящения.
– Еще нет… Хотя ему, наверное, рассказали, – и через паузу, – да ему и рассказывать не надо, он и так все знает!
Дмитрий улыбается. Впервые за разговор.
