Лествица, возводящая на небеса

Наверное, каждый из нас, решившись что-то поменять в своей жизни постом или в любое иное время, сталкивался с тем, что дается это крайне непросто. Или даже совсем не дается. Понимание необходимости есть, намерение вроде бы тоже, попытки предпринимаются, но… Почему-то все остается по-прежнему. Словно машина, завязшая в грязи: двигатель работает, колеса крутятся, а она никак не стронется с места. Не стронется, пока не появится кто-то, кто подтолкнет ее…

Так же и мы. Только подтолкнуть нас должен не кто-то, а мы сами. Господь посредством совести нашей напоминает нам о должном – подталкивает. Жизнь, ее течение, свидетельствующее о том, как быстро проходит отпущенное нам время, – тоже подталкивают. А мы? И вообще – что это значит: подтолкнуть себя?..

Есть такое слово, которое мы слышим или произносим сами, когда речь идет об угодниках Божиих или же о героях минувших войн: подвиг. Мы произносим его чаще всего в связи с рассказом о чьей-то – не нашей – жизни и редко соотносим с собственным бытием. А если соотносим, то пугаемся: либо оттого, что понимаем: сами мы подвигу чужды; либо оттого, что задумываемся, не придется ли и нам рано или поздно какой-то подвиг совершить.

Однако на самом деле подвиг – неотъемлемая часть жизни христианской, без него не получается ничего по-настоящему доброго, и собственно христианина из человека тоже не получается. Он не является событием исключительным по своему характеру, не предполагает непременного пожертвования собой, жизнью своей, не всегда выглядит чем-то выдающимся, великим, но лишь он и может путь к величию проложить.

Подвиг – это то усилие, которое человек совершает, чтобы преодолеть самого себя

Подвиг в христианском его понимании – то усилие, которое человек совершает для того, чтобы преодолеть самого себя, свою злую волю, привычки, обстоятельства, самый строй жизни своей, если он неправилен, неверен. Усилие, которое позволяет сместиться с некоей мертвой точки, посредством которого человек себя с нее сдвигает. Или – подвигает. Отсюда собственно и слово это – подвиг.

В нем есть момент болезненности, момент затруднительности, он сопряжен с тем, что обычно называют в наше время «выходом из зоны комфорта». Именно поэтому мы и стараемся его избегать. И это «старание» делает так часто бесплодными и наши намерения, и наши попытки стать лучше, приблизиться хотя бы немного к тому, чтобы носить имя христианина не формально, а действительным образом. Поэтому повторюсь: если мы хотим идти ко Христу и на самом деле быть Его учениками, то без подвигов не обойтись никак. Но для того, чтобы это утверждение не пугало, не погружало в уныние, поясню, что же является этими подвигами в нашей повседневной жизни, каковы они, в чем заключаются. И почему, говоря о заповедях Господних, с исполнением которых они неразрывно связаны, успокаивает нас апостол Любви: «Заповеди Его не тяжки» (1 Ин. 5: 3). Я думаю, что самым лучшим способом для этого пояснения будет вспомнить, что обычно, из раза в раз вызывает у нас затруднение, с чем сопряжена большая часть наших постоянно повторяющихся прегрешений, и разобрать вкратце хотя бы некоторые из них.

Самое распространенное и самое общее: мы все без числа согрешаем языком. Мы просим, особенно постом: «Положи, Господи, хранение устом моим, и дверь ограждения о устнах моих» (Пс. 140: 3), но сами никак в этом преуспеть не можем, больше того – деятельным образом противимся исполнению этой молитвы. Знакомо ли нам это чувство: когда мы хотим сказать нечто, относительно чего совесть подсказывает нам, что говорить этого не следует? Хотим кого-то осудить, рассказать что-то, что может повредить нашему собеседнику, ввести его в соблазн, ответить кому-то резко или даже грубо, высказаться на тему, в которой на самом деле ничего не смыслим… Внутренний голос убеждает: «Удержись! Ведь от словес своих оправдаешься или осудишься! Зачем тебе об этом вообще говорить?» Однако и сказать – так хочется! Почти так же, как чихнуть или почесать нос, когда руки заняты… И вот ты говоришь, но через мгновение жалеешь. А чуть позже понимаешь: ты мог просто не открывать рот, промолчать, мог дать этому свербящему желанию угаснуть, умереть в тебе. И это был бы – подвиг.

Или другая, столь же распространенная и знакомая ситуация, то, о чем совсем недавно заходила речь при разговоре о молитве: мы пришли усталые домой, хочется скорее лечь, а еще лучше уснуть, сил никаких нет. И мы знаем по опыту, что стоит не помолиться сразу, а заняться одним нужным делом, потом другим, потом что-то посмотреть в интернете, потом включить телевизор, и кончится это все тем, что, выключив его, мы просто упадем без сил и, может быть, даже «В руце Твои, Господи, предаю дух мой…» не скажем. А чтобы этого не произошло, достаточно, поужинав, взять в руки молитвослов, встать перед иконами и совершить свое молитвенное правило. И это тоже – подвиг.

Или еще – ситуация из числа тех, о которых, кроме нас, мало кто знает, лишь Господь Сердцеведец. Ну и отчасти тот, кто искушает нас. Приводящее к унынию, ввергающее в отчаяние беспокойство. Причем неважно – беспричинное или же имеющее под собой реальное основание. Как это бывает, все мы прекрасно знаем: приходит мысль об обстоятельствах, которых нам всеми силами хотелось бы избежать, и начинает все больше и больше овладевать нашим сознанием. Воображение рисует картины того, чего мы страшимся, мы все больше и больше уверяемся в том, что это – страшное – может произойти и более того – обязательно произойдет. И вот мы уже охвачены унынием, и жизнь не в радость, и вообще ничто не в радость. Беды еще нет, и не известно достоверно, будет ли она, но мы уже переживаем ее, как если бы она была совершенно реальной. И, что называется, умираем прежде смерти, хотя могли бы жить и жить. Отравляем себя этим ужасным ядом страха. Но ведь можно и иначе поступить. Можно, когда только подступит к нам враг и примется нашептывать свои «предсказания» на ухо, когда начнет пробиваться росток страха в нашем сердце, остановить этот деструктивный процесс и сказать себе: «Откуда я знаю, будет ли все это? Зачем мне прежде времени мучить себя и издеваться над собой? Все в руках Божиих – и жизнь моя, и смерть. Сделаю, что должно, что от меня зависит, но при этом всю свою надежду на Господа возложу, потому что доверяю Ему и доверяю всецело. И будет со мной лишь то, чему быть Он попустит. А значит – незачем и нечего бояться». И это будет подвигом – замечательным и сокровенным притом.

Не поддаваться страхам, а предать себя всецело в руки Божии – это тоже подвиг

Это так просто и так насущно – подвизаться день за днем и мгновение за мгновением. Начиная с самого простого, малого и постепенно восходя через большое и значительное к великому. Преодолевая себя и становясь себя же – больше. Превращаясь из младенца в зрелого, совершенного мужа.

Это так важно, что без подвига и не почувствуешь себя христианином и не поймешь даже, что это такое – христианство. И христианство твое, и сам ты окажетесь солью несоленой, силы не имеющей. Потому что сила христианства именно в этом – в готовности подвизаться ради Христа и ради возможности быть с Ним. И только подвизающемуся открывается шаг за шагом дорога, ведущая к Нему, ступенька за ступенькой – лествица, возводящая на небеса.